МОЗАИКА ДЕТСТВА (не связанные друг с другом воспоминания)
Ах этот старый патефон
стоит в пыли в углу сарая,
с печалью в сердце, вспоминая,
как был когда-то нужен он...
Голубева Нина
Отца ждут с посёлка. Что-то должен привезти, мне не говорят – сюрприз... Сюрприз? Я и слово это не могу выговорить, а что за ним? Скорее бы, скорей увидеть этот самый сюрприз! Мы во дворе, смотрим на дорогу... Радуется, виляя хвостом, собака, крутит носом, втягивает воздух, а вдруг потянет конём и хозяином – вмиг умчит навстречу. «Вдруг» случается, и пёс стремглав уносится по дороге вдаль... Теперь мы знаем - точно едет! Скоро застучали колёса по грунтовой дороге, и запряжённый конь в телегу въехал во двор. Папа отдаёт Маме ящичек, а сам распрягает коня. Что за ящик? Это его ждали с нетерпением? В нём и сидит самый сюрприз? Живой или нет? Наконец, Отец управился с необходимыми приготовлениями по хозяйству и распаковал сюрпризный предмет. Им оказался небольшой коричневый чемоданчик, который, при открытии издал характерный щелчок и..., мне представилось внутреннее содержание. Глаза мои широко раскрылись от невиданого до сих пор... Отец из бокового карманчика, который выдвигается, достаёт иголочку и вставляет в змеевичок странной формы, снимает закреплённую ручку на крышке ящичка и начинает крутить. Говорит, что заводит... Кладёт черный блин на диск и ставит змеевичок с головкой, иголочкой вниз... Все ждут! Что будет? Отводит металлический рычажок (тормоз) и диск быстро начинает крутиться. Послышался треск и шипение, а потом потоком полилась музыка и грянула на весь дом песня:
Валенки, валенки,
Эх не подшиты стареньки.
Нельзя валенки носить,
Не в чем к миленькой сходить.[1]
Вот так сюрприз! Не иначе…
Так я впервые, с помощью «сюрприза», знакомлюсь с миром исполнителей песен, чей след в этой области оставлен на века. «Валенки», песня ярко и красочно осталась в памяти конечно же благодаря великой Лидии Руслановой, певицей от Бога. Её голос звонкий и высокий, но при этом глубины необычайной заполнил всё пространство и выплеснулся на улицу. Привлекает соседей, они постепенно стекаются к нам... Я заворожён... А черный диск всё крутится (говорят пластинка) на странном ящичке, а на нём какая-то замысловатой формы штучка с иголочкой, которая острым краем воткнута в этот диск, при этом откуда-то раздаётся мелодия и льётся песня... Дивно всё это! Надо, при случае, найти потрясающую певицу и спрятанных музыкантов... У меня нетерплячка, задаю и задаю вопросы, на которые и взрослые не на все имеют ответ. Говорят мне, что это патефон... Патефон?.. Странное название... Пытаюсь заглянуть и сзади и сбоку, но не вижу похожего на тех, кто играет и поёт. Бывает же такое!? Объясняют – всё равно непонятно. Откуда-то изнутри слышаться звуки песни, запускаю руку, но меня останавливают – поломаю. Ничего не поняв, ошеломлённый увиденным и услышанным - сдаюсь... И просто слушаю, открыв рот…
А этот самый патефон уже выдаёт из себя другую песню, которую я много раз слышал дома, когда развеселившиеся мужики, хватанув по литру браги затягивали тихо, почти шёпотом, потом голоса нарастали, к ним присоединялись женщины, песня птицей вырывалась в пространство и уже под конец голоса гремели, слышимые далеко за пределами дома... Слышу я их и сейчас. Не подвластно время и прожитые годы на подобное...
По диким степям Забайкалья,
Где золото роют в горах,
Бродяга судьбу проклиная,
Тащился с сумой на плечах.[2]
Песня, вырываясь, стелилась по огородам, проникала в лесок соседний и замирала в отдалении. В слова, в мотив каждый вкладывал душу свою, свою печаль и свою долю, а захмелевшие мужики трезвели и замолкали допев. Какое-то время стояла тишина, потом кто-нибудь, крякнув, ругнувшись, наливал себе браги стакан и залпом выпивал, не глядя ни на кого... Спохватываясь, застолье начинало гомонить, шуметь и так до следующей песни. В песне в надрыве её, раскрывалась душа народа, выстраданная, обнажённая «с живо содранной кожей». В ней было собрано всё, что так больно владело моими земляками, и добыча золота, и бродяжничанье, и горе, что подстерегало на всяком шагу, а где-то, в далёких краях, у многих были родители, братья, сёстры. Бродяга был тем персонажем, сотканным из судеб многих людей, которые во множестве жили в нашей местности и, которых в той или иной мере коснулась жёсткая рука их судьбы. Такова была судьба моего Отца, моего дяди, моих соседей.
Слушал песню о судьбе «бродяги» и плакал, как же ему теперь жить-то без отца???
— Мам, а как же он жить-то теперь будет? — спрашивал я её сквозь слёзы, когда слова песни доходили до момента, где говорилось, что «... отец твой давно уж в могиле, сырою землёю зарыт»
— А как все..., как я, как отец твой..., — просто отвечает мне Мама.
Недоумеваю, как же просто можно об этом говорить, как? И что будет время, когда и я буду жить без них, без родителей моих? Как же можно об этом просто говорить, без слёз. Представить себе, что я буду тоже «без», нет, это было невыносимо... Тихонько, чтоб никто не видел, плакал…
Пробегают дни и ящичек, называемый патефоном, становится моей лучшей забавой и увлечением. Часами просиживал рядом, наблюдая, а позже и сам заводил ручкой механизм, менял пластинки, вслушиваясь в песни. Разные пластинки, разные исполнители, разные наклейки на пластинках по цвету – все запомнил и безошибочно ставил того певца, которого взрослые хотели послушать. Читать не мог, но отличительные признаки, считывал без труда там, где даже взрослые путались. К пластинкам относились бережно, трудно было достать. Поэтому головку патефона аккуратно укладывали на поверхность иголочкой вниз для воспроизведения. Иголки быстро приходили в негодность, притупившись... Надо было менять. В дни, когда случались гулянья в доме мне заказывали: «А поставь-ка нам такую-то...» Трудно было найти более опытного и проворного патефономеханика (ведь бывает киномеханик), каким был я... Но всему приходит предел ресурса работы. Лопнула пружина завода механизма и музыкальный ящик замер. Мастера, способного починить патефон, найти было трудно и я, на время, лишился чудесного и дивного мира музыки и песен. Позже Отец нашёл человека, способного починить механизм завода и он реанимировал «друга», но той увлечённости во мне уже не нашлось. Я словно перелистнул страничку и побежал дальше отыскивать и увлекаться другими вещами, хотя изредка, всё же садился, ставил интересующую меня пластинку и с удовольствием замирал под действием чарующих звуков.
Валенки, валенки,
Эх не подшиты стареньки.
А руку всё-таки запускал внутрь и не раз, когда рядом никого из взрослых не было. Всё пытался понять, откуда звуки разливаются и как они возникают... Эх! Любознательность детская... Благодаря ей мы постигаем мир и начинаем ориентироваться среди предметов, среди людей, среди жизненных обстоятельств. Как быстро дети подмечают окружающее, они не имеют предвзятости суждения, записывая свои познания и наблюдения на свой чистый лист... Завет «будьте как дети»[3] указывает на то, что сознание взрослых обременено наростами самомнения и всего того, что связано с личным мирком. Сознание же ребенка еще не успело зарасти колючками самости и более или менее свободно для правильного воспроизведения увиденного и услышанного…
«Будьте как дети!»…
---------------------------------------------------------
Иллюстрация к рассказу: Художник Вдовина Елена. Патефон
[1] Слова народной песни, известной в исполнении Руслановой Лидии
[2] Слова песни, популярной среди большинства жителей Забайкалья и Дальнего востока.
[3] Перифраз известной евангельской фразы в Евангелие от Матфея: Глава 18, стихи 1-6