Блокада Ленинграда – одна из самых трагичных страниц истории Великой Отечественной войны. Сейчас многими весьма ангажированными «исследователями» в общественное сознание вбрасывается тезис о том, что сдача города была значительно целесообразнее и гуманнее той героической обороны, которая имела место на самом деле. Безусловно, что данная мысль – элемент психологической войны, которая ведется на уничтожение русского народа уже в новейшее время. Ведь зачастую уничтожение народа начинается с подленькой мысли о том, что сдаться проще чем бороться, а захватчик не так уж жесток, как кажется на первый взгляд. Обычно народы и сходят с исторической сцены в угаре подобного «гуманизма», ибо «мирное» подавление во многом эффективнее военного (особенно, если проводится «со знанием дела»).
Но мне хотелось бы поговорить несколько об ином. Представим, чем бы закончилась блокада Ленинграда, если бы она имела место с современным городом и в противовес этому сценарию – если бы Ленинград был застроен исходя из предлагаемой нами системы социотопов.
Во первых – современный город намного плотнее заселен, нежели Ленинград образца 1941-1944 года, а вот количество продовольственных складов, находящихся в зоне застройки (то есть там, где можно было бы организовать оборону) во много раз меньше. Для экономии средств абсолютное большинство «злачных местечек» (супермаркетов, магазинов, продовольственных рынков) снабжается «с колес», причем плечо доставки достигает 400 километров и выше. И что страшнее всего – большинство продуктов относится к скоропортящимся, а все холодильные установки в случае полномасштабной войны, скорее всего, могут быть обесточены. Не будем при этом даже вспоминать о Ленинградской атомной, Бог уж с ней…
Сама плотная застройка в случае бомбардировок до невозможности осложнила бы движение, и к этому добавились бы пробки, образованные брошенными автомобилями . Хотя, здесь, конечно, неплохо было произвести рассчеты с разными вводными данными. Но сколько бы не считали, современный город обладает куда как более уязвимой инфраструктурой, нежели такой же город 40-х годов прошлого века. Во всяком случае, потребность в моторном топливе даже для самой минимальной жизнедеятельности куда как выше.
Повторение ситуации блокады в современных условиях имело бы, пожалуй, куда более страшные последствия. Даже без учета современных систем вооружений, специально рассчитанных на точные удары по жизненно важным объектам.
Совершенно иначе выглядели бы перспективы в том случае, если бы город был создан на основе социотопной концепции. Тогда он бы представлял собой конструкцию, состоящую из из ячеек, способных в определенной степени к самоснабжению, но в то же время достаточно плотно расположенных, для того что осуществлять скоординированную оборону. При этом такая плотность не способствовала бы поражаемости всего города одним ударом – будь это удар повышенной мощности или точечный удар по инфраструктуре.
Силой социотопного концепта является то, что оборонящийся берет в свои союзники свое единство с местом, в котором он расположился. В том числе – в продовольственном плане, что сейчас сильно недооценивается. В современной полномасштабной войне сможет победить не тот, кто обладает большим количеством ядерного или иного оружия, а тот, кто способен выжить в той мясорубке, которое это оружие способно создать.
По сравнению с временами Второй мировой наши города не только не стали более приспособлены к перспективной войне, но и наоборот, стали еще более уязвимы к ним. Мы успокаиваем себя тем, что имеющееся оружие так и не будет применено из-за «гуманизма» и «благоразумия» – но это очень слабое и глупое утешение. За все время это никогда не срабатывало, ибо ни гуманизм, ни благоразумие не было и не будет сильной чертой человечества.
Нужно искать ответы на вызовы, а не уговаривать себя точно невозможность полномасшатной войны. Это так же верно, как в 1941 -44 ленинградцам нужно было выживать и побеждать, а не надеяться на «милость» нацистов, которой у тех не было априори.