Так прошло три дня. Блайс и все остальные, казалось, о нём забыли. Йен пытался разговаривать со своим охранником поневоле – бесполезно. Он не успел даже установить контакт с медлительным тугодумом-марсианином, а его уже сменил мрачный и не выспавшийся наладчик, Йену незнакомый. Единственное, что ему оставалось – это вести долгие беседы с Амуной, и ему казалось, что она ему отвечает. А возможно, это ему и не казалось. Он слышал её мелодичный, журчащий голос, видел её трепещущие волосы, расцвеченные лунами, он ощущал её лёгкие, прохладные касания к кончикам своих пальцев, к щекам, к губам – и по коже словно бегали колкие синеватые искорки.
Охранник с опаской посматривал на узника, беспрерывно бормочущего, смеющегося невпопад себе под нос и обращающегося к невидимому собеседнику. На третий день к вечеру наведался Хутецкий.
- И у тебя хватает совести смотреть мне в глаза? Не подходи, Мат, по-хорошему прошу.
- Йен, прости, но так и впрямь было лучше. Ты успокоился, Блайс тоже. Знал бы ты, с каким трудом я выторговал свидание.
- Не думаю, что с трудом. От тебя ждут, что ты склонишь меня к откровениям. Так вот, этого не будет. Пусть они заткнут своих соглядатаев.
- Я чист, Йен. Ни соглядатаев, ни жучков.
- Не верю.
- Можешь не верить. Ты даже можешь не верить тому, что я никому не проговорился о нашем с тобой чуде.
- Нашем с тобой? – в голосе Йена прозвучала угроза.
- Твоём, Йен, твоём. Ты не хочешь поговорить со мной? Я с того утра на песчаной косе не могу прийти в себя. Я просто в шоке. Прости, что я подозревал тебя в трёпе.
Йен вздохнул. У него не было причин не верить другу.
- Мат, мы все сволочи, это всё, что я могу сказать.
- Наверное, ты прав. И в первую очередь это относится к биологам. Но в чём виноваты рядовые рабочие? Они просто зарабатывают на жизнь.
- Матвей, а ты сам, как биолог, ничего не заметил с самого начала? Тебя не поразило сходство здешней природы с земной?
- Пожалуй. Но Экологическая Лицензия была в порядке, когда мы подписывали контракты.
- Была. Все мы прекрасно знали, что она – блеф, но закрывали глаза ради выгодной работы.
- Да, такая работа случается, может быть, однажды. Все мы будем обеспечены на всю жизнь, Йен. Мы и наши семьи.
- Арчибальди и ему подобные… Неужели в них никогда не проснётся милосердие или совесть?
- Ты когда-нибудь видел милосердие и сочувствие там, где пахнет большими деньгами? – усмехнулся Матвей.
- Я подниму бунт.
- Ты уже попытался – и каково?
- Ребята поймут. Должны понять.
- Ничего они не должны. Ради одного-единственного аборигена лишаться заработка и остаться прозябать в нищете? Сколько уже сделано, Йен, а ты хочешь подвигнуть их отказаться от собственного труда?
- Иногда необходимо бывает отказаться от всей прожитой жизни ради правды!
- Мы попробуем иначе, Йен. Док согласен помочь нам.
- Ты ему доверился?
- Другого выхода не было, поверь, мне удалось склонить его на нашу сторону.
- И он тебе поверил?
- Ему пришлось поверить. Дело в том, Йен, что… что…
- Что – что?
- Произошло непоправимое.
- Говори, Иуда! Предатель! Или я убью тебя! – зарычал Йен, колотя кулаком по стене. – Она… погибла? Она мертва?
- Нет, Йен, она жива. Пока ещё жива. Но…
- Говори же! – Йен вцепился в плечи друга.
- Йен, Амуна у нас. У нас, в лаборатории. За эти три дня – вот почему Блайсу необходимо было тебя изолировать, – были пущены главные насосы и электростанция на Турчанке.
- При чём тут насосы? Это не первые насосы на Гольде! Блайс специально вылавливал её? Отвечай!
- И да, и нет. На заводе произошла… небольшая утечка. Аварийный сброс. Не смогли отладить, брак, блоки некондиционные, по дешёвке. Ты понимаешь, для землян это привычная авария. Далеко не самая серьёзная, такие последствия ликвидируются быстро, никто не успевает ощутить. Короче, в Большое Озеро попали некоторые продукты распада. Не было необходимости специально вылавливать. Амуна тяжело больна. У неё был шок. Нам пришлось её спасать. Да, Йен, спасать, а не вылавливать.
- Где она? – У Йена предательски запершило в глазах и сдавило горло. Они опоздали. Земная цивилизация идёт по окружающим планетам железной поступью завоевателя.
- У нас в лаборатории. Док оборудовал небольшой… ммм… аквариум с фильтрами. Правда, для того, чтобы понять кое-какие механизмы, мы… ему пришлось взять для изучения её кровь и кусочки тканей, а также подключить к мозгу датчики.
- Но она не переносит наших прикосновений! Не переносит искусственных материалов!
- Это длилось недолго, совсем недолго. Сейчас она отдыхает. Уверяю тебя, Док проделал всё очень аккуратно. Можно сказать, он спас ей жизнь.
- Сначала мы её убили, потом бросились спасать жизнь, - Йен рухнул на лавку и закрыл лицо руками. – Надо прекратить эти садистские пытки. Почему вы не сообщили Арчибальди?
- Арчибальди выкупил аренду на льготных условиях, - возразил Матвей. – Если сюда нагрянут Объединённые Экологи, нашей работе конец, и нашей фирме тоже. Тебе придётся перебираться на масляные копи Квер-Дай. В любом случае, ты потеряешь Гольду и свою Ангулейку. Тебе это надо? Да и когда ещё ты сможешь получить такой контракт? Нас выдворят в два счёта, аренду опротестуют, а ОП заграбастают планетку под видом глобального экологического обследования. И никто не гарантирует, что станет лучше. Они такие же в точности дельцы.
- Что же ты предлагаешь?
- Её надо переправить на Землю, в лабораторию ВОБЭК. Док уже связался с ними через инфо-сеть по своему личному каналу. Максимум через неделю прибудет спец-перевозчик – вот как их потрясла наша новость. Надо только стараться оберечь её на тот случай, если Арчибальди прибудет раньше.
- Что ВОБЭК, что Арчибальди – один дьявол. Неужели ты не понимаешь? Они замучают её опытами и экспериментами до смерти!
- Слушай, тут же бездна возможностей. И ей комфортно и безопасно, и мы – как первооткрыватели. Я обещаю связаться лично с Веремоной – она мечтала о биологической проницаемости. Амуна уникальна для науки. На Земле сумеют её спасти и сохранить, и кто знает – однажды сумеют возродить ангулейев, причем усовершенствованных!
- Твоя жена давно махнула на тебя рукой, Мат, – перебил его страстную тираду Йен. – Бьюсь об заклад, она уже забыла о твоём существовании.
- А я напомню! – не вполне уверенно возразил Матвей.
- Наш контракт начался со лжи, а закончился подлостью и убийством. Неужели ты не понимаешь, что мы все стали убийцами? Ей нельзя на Землю, Матвей. Нельзя. Я же говорил тебе – она начала привыкать к нам. Сама, по собственной воле. Она сможет, я клянусь, она выживет. Она сможет! Не надо её увозить! Господи, Боже мой! Я тут с тобой трачу время на пустые разговоры, а она страдает. Я стремлюсь к ней, но боюсь: мне стыдно будет смотреть ей в глаза. Её боль сожжёт мою душу. Но тебе этого не понять. Если вы не собираетесь выпускать меня отсюда, зачем ты пришёл? Если будешь лгать, Мат, я возьму тебя в заложники.
- Йен, я очень хорошо тебя понимаю. В агрессии нет необходимости. Я, собственно, пришёл, чтобы отвести тебя к ней.
- Так бежим, Мат, бежим!
- Погоди, Йен, я, собственно, к тебе вот зачем.
- С миссией от Блайса? И ты, Брут…
- Да вроде как Брут, получается. Блайс выпустит тебя. Но ты должен будешь нам посодействовать.
- В убийстве?
- Йен, ты меня достал своей чувствительностью и сентиментальностью. Теперь я понимаю, почему ты до сих пор один – женщины не хотят видеть рядом с собой ещё одну женщину в брюках с ширинкой. Извини, глупая шутка. Отвечаю на твой истерический вопрос. Нет, Йен. Впрочем, узнаешь на месте. Идём.
Щёлкнул кодированный замок, дверь открылась, хмурый Матвей и Йен, у которого сердце впервые в жизни щемило и буквально разрывалось на части от бешеной тахикардии, покинули складской барак.
- Всё-таки, Йен, лучше бы ты уговорил её покинуть планету. Ничего хорошего её тут не ждёт. Представь себе – количество рек и озёр уменьшится вдвое, нахлынет орда туристов, крикливая, дурно пахнущая и плюющая на экологию так же, как она плевала на неё на родной планете. И где она будет обретаться? Ты можешь вообразить себе эту водяную царицу барменшей где-нибудь на лодочной станции? Или танцовщицей в ресторане? Или клоуном в цирке? «Подводный аттракцион»! Смешно.
- А разве не то же самое ждёт её на Земле? – с горечью сказал Йен. – Похоже, во всей Вселенной для неё не найдётся места…
Через 15 минут они уже входили в очередной временный блок – он располагался на берегу самой узкой протоки, но в самом широком месте этого мини-материка. У входа Матвей замедлил шаг.
- Соберись с духом, Йен. Вся проблема в том, что она не хочет жить. Ты должен заставить её захотеть. Как ни странно, несмотря на другой метаболизм, некоторые наши лекарства действуют на неё почти аналогично. Но усилия Дока ни к чему не привели. Теперь её может спасти только воля к жизни. Док считает, что у тебя с нею образовалась некая духовная связь. Попросту – дружба. Ты поможешь ей. Она должна захотеть жить.
- А ты на её месте захотел бы?
- Йен, я тебя прошу. Лично я. И, пожалуйста, без глупостей. Ради этого нового проекта Блайс готов не возбуждать против тебя дела. Если ты уговоришь её – он освободит тебя.
- Даже под угрозой того, что я сверну ему шею?
- Увы, у него больше прав, чем у нас. Не забывай – я с ребятами оставлен под его началом.
- Твои законспирированные сведения об его купленной квалификации – блеф?
- И да, и нет, но об этом после. Это связано с Веремоной. Сейчас важнее то, что наверняка большая часть рабочих согласится с ним, а не с нашими абстрактными рассуждениями об экологической подлости, - напомнил Матвей и открыл дверь.
Охранник перед лабораторией направил парализатор им в грудь. Матвей показал ему пластиковый допуск, подписанный лично Блайсом, и тот медленно посторонился…
…Посреди гидрологической лаборатории находился огромный куб-аквариум со шлангами, по которым шла проточная озёрная вода. Гидрологические исследования давно закончились, и лабораторию оккупировали биологи. Они работали здесь около года – и съехали, оставив часть датчиков и Матвея Хутецкого с парой лаборантов в качестве наблюдателей. По нормативам, на скрупулёзное исследование отводилось три года, но Арчи было некогда: почти все его кредиты были исчерпаны, необходимо было как можно скорее начать получать чистую прибыль.
Юный лаборант оглядел их с любопытством, кивнул и вышел вон. В кубе, опутанная бесчисленными датчиками, находилась Амуна. Она висела, вытянувшись по диагонали, закрыв глаза, колеблемая потоком воды, точно и впрямь диковинная рыба. Нижняя половина тела была словно изваяна из непрозрачного стекла. Стеклянные иглы и стеклянные стрелы доходили почти до самой груди, точно она была одета в изысканный антибликовый комбинезон. Видимо, она пыталась уйти в Воду, раствориться в ней и стечь вместе с нею через отводную трубу в родные Озёра. Но отфильтрованная вода не способствовала её желанию. На её тонкой щиколотке мерцал опознавательный браслет.
- Матвей, что это? Ты же сказал, что эксперименты закончились! Всё это доставляет ей боль, ты это знаешь?
Матвей отвёл глаза.
- Э… Док обещал, что только на полчаса. Только на полчаса…
- А браслет?
- Это радиомаяк, Йен.
- Значит, он работает постоянно? Постоянная боль… Ты понимаешь, что это значит?
- Прости, что скрыл. Блайс боялся, что её украдут. Он заставил Дока.
- Ты пытаешься оправдаться? Ты разочаровал меня. Друг!
Йен пошёл вперёд, к аквариуму, а Матвей остановился, попятился и, пятясь, на цыпочках вышел вон. Йен даже не заметил этого. Он прижался лбом к толстому стеклу. Амуна вздрогнула, открыла глаза: - Йен…
Она рывком подтянула тело к стеклопластику, прижалась к нему с другой стороны.
- Амуна… Прости, прости меня за всё. Я оказался плохим другом.
- Ты не виноват. Я прощаю тебя.
- Амуна, тебе … очень больно?
- Ничего, Йен, я уже привыкла, почти не замечаю. Хуже всего то, что я здесь совсем одна.
- Матвей сказал, что, изучив тебя как следует, биологи смогут помочь тебе адаптироваться.
- Верю. Но это буду уже не я.
- Аварию на заводе уже ликвидировали, очистные фильтры отлажены…
Амуна усмехнулась.
- Ты не умеешь обманывать. То, что попало в воду однажды, уже никуда не уйдёт, останется в ней навеки. Памятью. У нас бывала разная Вода – Тихая Вода, Могучая Вода, Слегка-не-в-себе-Вода, Нежная Вода, Пёстрая вода… А теперь будет только Мёртвая Вода. – Тихо, почти неслышно произнесла Амуна. Её голос, певучий голос звучал в голове Йена укором и острой тоской.
Йену разрешили остаться в блоке - на первый раз. Матвей лично распорядился принести раскладной топчан и бельё. Но Йен не ложился спать. Они проговорили с Амуной до утра. Потом вернулся мрачный Матвей – но не один. Явился злопамятный Блайс собственной персоной с охранником, основательно вооружённым. Амуна болезненно передёрнулась, Йен скрипнул зубами, но сдержался. Его препроводили в «камеру». И началась изощрённая пытка, вереница выматывающих дней, под строгим надзором и походы под конвоем к измученной Амуне. И каждый день приближал прилёт Арчибальди и комиссии ВОБЭК. Йен и сам измучился, он разучился спать и думал только об одном.
Вода в аквариуме проходит через фильтры. Йен знал, что вода для Амуны становится мёртвой после этого – чистая, дистиллированная, без памяти, без запаха и вкуса, без любви и живой энергии. Но она позволяла Амуне жить. Жить ли?
Сохранить хрупкое сокровище, не законсервировав его, точно мошку в капле смолы, или древнюю рукопись в клее-герметике. Возможно ли это?
- Док, ты знаешь всё. Или почти всё. Как получилось, что исследовательские команды Арчибальди ничего не обнаружил на планете?
- А кто тебе сказал, что здесь ничего не обнаружили? – Док втянул голову в плечи и тяжело вздохнул. – Но Арчи нужна была чистая планета. Блайс многое скрыл. Даже биологи остались в дураках.
- Многое?
- Ну да. Массовое отравление водных жителей. Знаешь, всё равно как дельфины и киты выбрасываются на берег. Только одного до сих пор никто не может понять – куда делись трупы. Когда спустили биологический стационар, планета была уже девственно чиста.
- Это я могу вам разъяснить, Док. Трупы растворяются в воде. Вы переправляете питьевую воду на Землю – а вместе с ней генетический фонд Ангулеи, её наследственную память. Так что это не просто питьевая вода. Она требует особого исследования и подхода. Поэтому Арчибальди будут судить не только за уничтожение чужой планеты, но и за попытку отравления своей собственной.
- Думаю, он найдёт возможность вывернуться. Никто не поверит, что кристально чистая вода не чиста. Как бы там ни было, Арчибальди теперь ничто не помешает, а Амуна спасённая может добавить ему в копилку не только славы, но и ссуд на исследования.
- Подонок! Матвей, нельзя допустить, чтобы совершилось ещё одно убийство!
- Вот заладил. Ты и впрямь свихнулся. Да никто не собирается её убивать!
- Это наш земной мир свихнулся. Ты пойми, скотина, она ещё уникальнее, чем вы думаете! Она не просто последняя! Она… она живая! Настоящая!