Он вернулся всем смертям назло майским,пахнущим сиренью утром.
Он такой ещё был молодой,
только с сединою почему-то.
У порога обнимая мать-"я живой!"
сказал и гимнастерку
он не стал военную снимать,
Попросил отцовскую махорку...
Закурил на стареньком крыльце:
От него он уходил в солдаты.
Вспоминал о брате и отце.
Довоенных годах и девчатах.
Но в глазах его ещё война
полыхала и земля взрывалась.
А в полях чужих его друзья, и отец, и брат лежать остались...
Мать рыдала:Как ты поседел!
Младшенький,единственный живой!
-Ничего,родная,проживем!
У меня теперь так много дел.
Дом поставить новый и забор.
На работу надо и жениться...
А с фашистом кончен разговор.
Больше нет проклятых этих фрицев.
Мать смотрела сидя до зари,на седого,спящего мужчину...
Как четыре года так смогли
изменить ее родного сына?
Труден,горек и жесток был путь
От Москвы до самого Берлина.
Но не ранен,Слава Богу,он ничуть.
Сберегла тяжёлая судьбина.
Ничего сыночек будем жить.
Внуков я ещё своих увижу.
И не дам нас больше разлучить
Ни какой войне.Спасибо.Выжил.