Глава 12. Прерванная нить

 
       В одиннадцать утра, Левитин с Гуляевым и Рюмин, сидели в кабинете начальника колонии. Туда же был приглашен и заместитель по режиму.
       - Да, дела, выслушав доклад Рюмина, - повертел в руках карандаш, полковник. - Есть основания полагать, Кормаков  вышел на свободу под  чужой фамилией. Тем более, что побегов   из колонии за последние пять лет не было.
       -  Вопрос в том, под какой именно? - пробубнил заместитель по режиму.
       -  Это и  придется установить, иначе нам погоны посрывают. Напрягите агентуру и поработайте по низам, возможно чего-нибудь накопаете.
       -  А мы займемся делами заключенных, которые освободились после убийства,-  сказал Левитин.
       - Вот-вот, займитесь, -  согласился  Угрюмов.
       Чуть позже они с Гуляевым  сидели в архиве, расположенном в подвальном этаже, просматривая  стопу  серых папок.
       - Это все равно, что искать иголку в стогу сена,- вздохнул спустя три часа    Гуляев.
       - Похоже, -  дымя сигаретой, согласился Левитин.
       На исходе четвертого  в архив вошел   Рюмин  и   устало присел на стул,  - вроде есть.
       - Что именно? - насторожились опера.
       -  Один мой штык*, вспомнил, что  в зоне был заключенный из мужиков*очень похожий на Грача. Только фамилию запамятовал.
       - Уже кое-что, - переглянулись москвичи, теперь папки стали просматривать трое.
       Когда  стопа уменьшилась и подходила к концу, а надежда таяла, Гуляев, присвистнул,- вот это да, и передал Левитину,  которую только что открыл.  С   первого листа (анкеты),  угрюмо смотрел Грач, снятый в фас и профиль.
       -  Браташ  Михаил Григорьевич, - прочел майор строкой ниже.
       -  Ну-ка, ну-ка, - протянул руку начальник оперчасти   и уставился   в фотографию, - не припоминаю такого.
       Из документов следовало, что Браташ,  1930 года рождения, уроженец  Архангельской области, помор, отбывал наказание за убийство  рыбинспектора.  Срок истекал в апреле   девяносто четвертого.
       - Все сходится, - пришли к общему мнению.
       - Ну что же, теперь мы будем ловить  воскресшего Грача, а вы искать убийцу  Браташа (отложил Левитин   папку в сторону).
       На следующие сутки, в полдень, командированные приземлились в Домодедово со снующими в залах пассажирами, откуда   взяв служебный «москвич»  в отделении милиции на транспорте,   отправились на Лубянку. Беседовавший у себя  с начальником   управления делами, Орлов встретил их хмуро.
       - Ну ладно, я пошел все готовить, - скорбно сказал хозяйственник и вышел. 
       - Что-то случилось? -  проводил его взглядом Гуляев.
       -  Убили  Мишу Шутова. Завтра похороны.
       -  Как Мишу? Не может быть! - отвердели   скулами приехавшие. 
       -  В тот  день, когда вы улетели, мы поехали в Очаково брать Кабана,  получив срочную информацию (уставился в стол Орлов). Заблокировали квартиру на первом этаже в отселенном доме, где он прятался,  и я в рупор предложил сдаться.
       Тот в ответ открыл пальбу, и мы пошли на штурм: основная группа в дверь, а Миша с Рыбаковым, высадив рамы - в окна.  Они его и завалили, но последним выстрелом, Кабан пробил Мише бронежилет  вместе с сердцем.
       - Что ж  у него был за ствол?   вскинул   брови Левитин.
       - СПС*, как у нас. Наверное,  увел, когда был в спецназе.
       Кабан действительно служил там на Кавказе, а после уволился и приехал к себе на родину - в  Саратов, занявшись  разбоем. Дела пошли, через два года перебрался в Москву, где сколотил из  бывших военных, банду. Небольшую, в десяток человек, но особо дерзкую.
       Нападали  среди белого дня на инкассаторов, а как-то даже ограбили коммерческий банк на окраине, расстреляв охрану. Пару месяцев назад банду подловили на автомобиль  - ловушку, положив всех, но Кабану  удалось скрыться.
       -  Когда похороны? -  мрачно спросил Гуляев.
       -  В десять, на Покровском кладбище, поедем всем отделом.  В кабинете возникла тягостная тишина, почти осязаемая
       - Ну а вы как  слетали? - нарушил ее Орлов.
       -  Нормально, - ответил Левитин и  сообщил о результатах. -  Сейчас проеду к нам, пробьем этого Кормакова  по ГИАЦу*, на предмет прописки. Возможно, где-то вынырнет.  После этого  встал,  попрощался и, взяв сумку,  покинул кабинет.
       Оставшиеся помолчали, а потом Гуляев сказал, - у Мишки, насколько знаю, остался пятилетний сын.
       - Двое, - вздохнул Орлов, - еще и дочка.  Теперь сироты.
       -  А жена помнится врач?
       -  Да.
       -  На ее зарплату двух не поднять.
       -  Это так, но дадут пенсию по случаю потери кормильца.
       Хоронили капитана Михаила Шутова на дальнем конце кладбища, к которому подступал сосновый бор.  Звучал  духовой оркестр, приехали  директор  с заместителем и  Левитин  со своими ребятами. Провожавших было человек сорок, все в штатском.
       Директор, а за ним Орлов  сказали прощальную речь.  Когда под плач молодой вдовы  в землю опустили гроб,   воздух трижды разорвал  траурный салют. За ним грянула медь оркестра, по крышке  застучали комья земли, глухо и размеренно.
Поминальный обед состоялся в  клубе Дзержинского, на Лубянке. Для этого имелся специальный зал, назначенный  для подобных мероприятий.   
       Высшее начальство, приняв по сто грамм и распрощавшись с вдовой, убыло на службу, остальные остались. За  длинным, накрытым белой скатертью столом звякали ножи с вилками, велись тихие разговоры.
       - Ну что, товарищи,-  вторично наполнив рюмку водкой, встал со своего места Орлов. - Давайте еще раз помянем Михаила и всех, кого с нами больше нет. Светлая им память. Загремели отодвигаемые стулья, остальные тоже поднялись и  молча выпили стоя.
       Когда наметился перерыв  (официанты стали разносить горячее),  - некоторые вышли из зала в курительную комнату, в том числе и Орлов с Левитиным.
       - Как, есть новости по информцентру? - вынув из пачки сигарету, протянул  ее подполковник майору.
       -  Есть, - вынул тот еще одну и щелкнул зажигалкой, давая  прикурить обоим. -  По  учетам, прописанным в России   Кормаков не значится. Получается,  залег на дно.
       - Хреново, -  выпустил носом   дым Орлов.
       Тонкая нить сыска оборвалась. Подобное в оперативной практике случалось часто - по розыскным и уголовным делам. Была вот такая нить, а потом бац - нету. Все приходилось  начинать сначала...