Мартыненко Петр Андреевич, мой дед, участвовал в боях за Северный Кавказ, попал в окружение и плен, а затем оказался в лагере для военнопленных за колючей проволокой.
Изможденные голодом, пленные едва имели силы передвигать ноги. Много было раненных солдат, от них фашисты избавлялись почти сразу.
Заметив поодаль молодого худенького парнишку лет пятнадцати на вид, Петр Мартыненко незаметно передвинулся поближе.
– Почти как мой, подумал он, разглядывая пацана. Через дыру гимнастёрки проглядывало острое плечико с ободранной кожей, парнишка сутулился, обняв себя руками от холода и напоминал взъерошенного воробышка.
–Как зовут? – спросил шепотом Петр. Мальчик вздрогнул и поднял голову.
На Петра смотрело чумазое осунувшееся лицо, с еще детскими чертами и огромными, совершенно не детскими глазами, полными страдания, тоски и страха.
–Иван, - ответил мальчик. Пётр протянул руку, обнял его по-отцовски прижимая к себе и с тех пор они не расставались.
Когда наступала ночь, мальчик прижимался к Петру и засыпал, так ему было хоть чуточку спокойнее.
Пленных кормили раз в день и это едва ли можно было назвать едой. Давали кружку вонючего, солёного рыбного взвара из отходов кильки и листьев капусты. От этого пить хотелось еще больше.
Каждый день, под охраной фашистов, пленных гоняли группами на рытье окопов. А ещё, поодаль от лагеря, ближе к поселку, рыли траншеи - могилы для самих себя. Очень много пленных умирало и их сбрасывали в эти траншеи. Раненых, ослабевших и неугодных, периодически выводили партиями на расстрел туда же.
Петр держался из последних сил, но однажды, он не смог подняться, когда выгоняли на работу. Эсесовцы схватили его и избили раскаленными прутьями по спине, в назидание остальным. Очнулся не скоро, спина горит огнем, рядом сидит Ваня, он тоже очень ослаб за последний день.
-Завтра наверно расстреляют - сказал Петр.
Слушай меня внимательно, сынок, – Когда поставят на расстрел, не жди, а при первом выстреле падай, как будто в тебя попали, это хоть и маленький, но шанс.
Во второй половине дня, ближе к вечеру, как и предполагалось, эсесовцы начали отбирать новые жертвы, в их число попали Петр и мальчик Ваня.
На краю рва, шеренгой плотно друг к другу, поставили на расстрел первую партию.
Петр крепко сжал ладонь мальчишки и шепнул – Как дерну за руку падай!
Раздались выстрелы, Петр с силой дернул руку пацана и потянул за собой, падая в яму навзничь. Очнулись они ночью, живые, приваленные мертвыми телами.
- Есть живые? - послышались тихие женские голоса.
- Да, есть! простонал Петр, но сил пошевелиться не было, спина горела огнём. Женщины с большим трудом вытащили их из расстрельной могилы и забрали с собой в деревню.
Спрятали в подполье и там они побыли немного, пока появились силы идти, потому как оставаться здесь дольше было опасно для всех. Женщины проводили их тайными тропками за село и рассказали, как двигаться дальше, чтобы не встретиться с фашистами.
А впереди у Петра была еще долгая война, и ожесточенные бои, и ранения, и награды, и долгожданная победа.
Вернувшись домой в родное село, он часто вспоминал мальчонку, - Выжил ли?
Но по прошествии многих лет после войны состоялась неожиданная встреча. Парнишка вырос и разыскал своего спасителя.
Они не могли наговориться, вспоминая вместе пережитое прошлое, при этом обнимались и рыдали, не стесняясь своих слёз.
(Написано по воспоминаниям моей мамы Галины Петровны– дочери Петра Андреевича Мартыненко).