***
«Господи, как же просыпаться неохота! Как же хорошо мне сейчас тут, в этом теплом маленьком мире остатка сновидений. Здесь все не так, как за его пределами, здесь все легко и понятно».
Если бы Верка умела так думать, то сейчас, просыпаясь, подумала бы именно так. Но она привыкла думать и говорить по-другому. И потому просто отчаянно потянулась в постели, откинув свою часть одеяла. Муж еще спал. Была суббота.
«Окна мыть надо, Пасха скоро», - подумала Верка, глядя на оконные грязные разводы. За окном виднелась труба кочегарки. Из нее вываливался тяжелый дым. Ночью дым снизу подсвечивался вывеской над магазином, и от этого был розовым, как крашенная сахарная вата.
Верка вспомнила, как раньше, дома у родителей, в четверг, именуемый «чистым», мать невнятно ругаясь, мыла окна, скоблила унитаз, и поливала едкой жидкостью пожелтевшую ванну. Верка помогала ей, чистила диван и единственный ковер на стене. Отец, по извечному мужицкому обыкновению, участия в домашних хлопотах не принимал, но после работы шел в этот день в городскую баню, и возвращался оттуда уже вечером, «на бровях».
Верка окончательно проснулась. Толян спал глубоким похмельным сном. Вчера он смотрел футбол, и нагрузился водкой с пивом. А потом, разбудив Верку, долго пытался слиться с ней в супружеское одно целое. Пока он терзал ее плоть, она смотрела, как розовый дым котельной ползет наклонно к земле. У Толяна ничего не вышло, и он захрапел. А Верка еще немного поплакала – не от обиды, а просто от разбуженного некстати Толяном желания.
Как обычно, по субботам, опять не было горячей воды. Пришлось греть воду кипятильником в тазу, и ополаскивать себя из темно-зеленого ковша с черными пятнами отбитой эмали. Потом Верка, надев голубой, в катышках, халат из искусственной махры, стала чистить картошку, тихонько напевая себе под нос: «О, боже, какой мужчина, я хочу от него сына». Верка тоже хотела детей – неважно, сына или дочку. Но ее супружеские встречи с Толяном происходили все реже и реже. На втором году семейной жизни он стал часто выпивать. Из-за этого на работе его даже перевели из автослесарей в охранники – за испорченный в пьяном виде двигатель дорогой машины. Могли бы и выгнать. Но СТО принадлежала какому-то дальнему родственнику мужа.
Картошка была почищена, порезана и сложена на стреляющую маслом сковороду. Начинался пыльный весенний день с ярким солнцем и ветром, гоняющим по двору пакеты и бумагу. Верка заварила чай, порезала хлеб, достала сметану – больше из продуктов ничего не было. До зарплаты Толяна оставалось еще неделя. Верка нигде не работала – отдел в торговом центре, где она торговала детскими игрушками, недавно разорился.
Картошка пожарилась. Пора было будить Толяна. Но он уже встал сам, и мрачно проследовал в туалет. Оттуда донеслось рычание кишечных газов, и биение тугой струи. Наскоро ополоснув руки и лицо, Толян сел к столу, крытому клетчатой клеенкой. Но к заботливо положенной картошке он не притронулся. Толян о чем-то сосредоточенно думал.
- Слышь, Вер! Может, это… в честь субботы по чуть-чуть?
- Вчера же вечером пил?
- Так и я о том же! Кремль раскалывается, поправить надо.
Верка уже знала, что начинается обычный двухдневный запой – на все выходные. Если не дать деньги, то просительные интонации сменятся требовательными, затем угрожающими, а потом возможно все. Похмельный Толян был страшен. Потому Верка покорно принесла деньги, и дала ему три сотенные бумажки.
- Ну, сходи. Хватит столько?
Толян немного подумал.
- Слышь, ты это, дай еще. Может, сразу из еды чего куплю заодно.
И Верка протянула ему еще пару сотен. До получки оставалась тысяча рублей.
Толян просиял, насколько ему это позволило его состояние, и стал спешно собираться. Верка смотрела, как он одевается, и заметила, что брюки его на коленях обвисли, а низ изрядно потрепался. И вспомнила, как недавно уговаривала купить его новые штаны, например – джинсы. От джинсов Толян категорически отказался, заявив, что путные мужики в пидорских штанах не ходят, но штаны купить согласился, например, шерстяные, в рубчик, или спортивные.
Верка согласилась, и выдала деньги на покупку, хотя про себя пожалела, что он не любит джинсы. Ей самой нравилось, когда на мужчине были надеты светлые джинсы, обтягивающие сильные ноги. У Толяна была хорошая, сухая жилистая фигура, и джинсы ему бы очень пошли. Однажды она в троллейбусе увидела молодого парня в белых джинсах и черной футболке. Парень был хорошо пострижен (сам Толян раз в месяц постригался почти наголо), от него пахло хорошим парфюмом, и Верка исподволь любовалась им. Парень заметил Веркин взгляд, и сошел с ней на одной остановке. И даже догнал ее, и спросил, не занята ли она сегодня вечером. Верка была не занята, не считая ожидания возвращения блудного Толяна. И звучал парнь не хамски, а приветливо и дружелюбно, и смотрел на Верку с искренним удовольствием. Но, воспитанная в жестких рамках приличий своего круга, она ответила ему: «Занята. С мужем гулять иду». Парень отстал, а Верка показалось, что рядом кто-то негромко рассмеялся. Гулять с мужем она не могла ни при каких обстоятельствах. Разве что вести его из гостей, где пахло разутыми ногами, а мужики набирались если не до блевоты, то до тупых откровений, а потом горланили, как на поле танки грохотали. Жены смотрели на это снисходительно, делая веселые лица, но в каждой жила тоска от предчувствия еще одной бесполезной ночи.
Покупка штанов, кстати, в тот раз была сорвана по причине встречи с «ваще зашибатым пацаном, мы год в армейке вместе были, ну, хули, и нажрались до талого». Тогда Верке пришлось постыдно идти к матери и занимать денег, а ночью она убрала руку Толяна, лезущую к ней в трусы. Но она тут же была смята, стиснута крепкими руками автослесаря, и просто изнасилована. Кончив, Толян отвалился с довольной усмешкой, и сказал: «Чё, моя, узнала, кто в доме хозяин». Толян уснул, а Верка почему-то вспомнила, что у них на кухне, под мойкой стоит топор.
Верка немного поклевала картошки, попила чай с хлебом и сметаной. Толяна не было. Она знала, что он может и не прийти вовсе. Еще в начале его превращения в алкоголика, Верка металась, обзванивая приятелей, больницы и морги. Но Толян приходил на следующий день, ближе к обеду и заваливался спать. Потом он ничего не ел, только просил бульон, постоянно пил воду и требовал Верку в постель.
Потом Верка помыла посуду, подмела и протерла полы, и устроилась на диване у телевизора, где шел какой-то нескончаемый сериал. Главный герой был похож на того самого парня в белых джинсах из троллейбуса, Верку опять подхватил поток воспоминаний, превращающихся в неясные фантазии, и она незаметно задремала. А когда проснулась, то солнце уже сваливалось мутным багровым пятном к пыльному горизонту. Толяна все еще не было. Верка обнаружила, что дали горячую воду, и принялась стирать белье Толяна и кухонное полотенце. Постирав, пошла вывешивать все на балкон. Солнце зашло, и только красный размазанный участок неба еще освещал высокие редкие облака. Верка вспомнила, что раньше она любила наблюдать закаты. Как-то, до замужества, когда они с Толяном еще только «ходили», как был принято говорить в их кругу, во время выезда на природу, она незаметно удалилась от поедающей шашлыки компании, и забралась на ближайшую скалу. Перед ней лежало зеленое свежее пространство. Солнце тогда тоже зашло, и остывающее небо медленно меняло цвет, как дама меняет дневной туалет на вечерний. Верка засмотрелась на смену красок и света, и ей показалось, что она вот-вот вспомнит, или даже сама придумает какое-то стихотворение. Такое с ней бывало и раньше, еще когда она училась в школе. Но Верка никогда надолго в таком состоянии не задерживалась, ей почему-то было стыдно самой себя. А сейчас, шумно осыпая скальный грунт, к ней вскарабкался раскрасневшийся Толян, обнял ее сзади, и со словами «Чё, моя, скучаешь?», запустил руку ей под майку.
Сейчас Верка опять вспомнила это, не замечая, что вода с полотенца капает ей на ноги. А очнулась она от смеха снизу. Во дворе было два человека. В сумерках Верка разглядела, что это молодые мужчина и женщина. Они носились и дурачились, как дети, словно бегали не по чахлому дворику с редким кустарником и вышарканными газонами, а по белому песку пляжа у моря. Набегавшись, они сели вдвоем на качели, прижались друг к другу, и стали о чем-то тихонько разговаривать. Верка представила себя и Толяна на месте этой пары. Картинка получилась такая нелепая, что она, непонятно почему, стала злой и решительной.
С каким-то остервенением Верка собрала остатки косметики, и стала краситься. Потом надела один из двух своих выходных костюмов, набросила куртку, и захлопнула за собой дверь.
***
В городе было темно и неуютно. Верка уже хотела было повернуть назад, но по улицам гуляли нарядные люди, светились вывески магазинов и кафе. К тому же ветер стих, и было совсем не холодно. Верка решила, что пройдется по центральной улице, через городскую площадь и вернется домой. И тут же поняла, что домой ей совершенно не хочется. Она давно не оказывалась в городе вечером одна. И сейчас медленно шла, наблюдая уже забытую ею жизнь. Да и раньше, еще в начале совместного с Толяном пути, они не часто выходили из дома. Толян предпочитал отлеживаться после работы на диване. А в бесцельном хождении по улицам он вообще не видел никакой радости. Толяну всегда нужна была конкретная цель – в кино, в магазин, на рынок, или в гости.
- Не, ну а чего просто так-то топать? Я чё, бомжара какой-то, чтобы по улицам шарахаться. Что я там не видел? Да и умудохался за день так, что ноги не идут.
Поделиться Верке этим было не с кем – все ее немногие подруги жили точно так же, и в отличие от нее, свято блюли веками освященную традицию уважать желания мужей. На самом деле все они просто боялись, что мужья не поймут таких запросов, и запросто уйдут к другим – понимающим, и не имеющим особых требований одиноким бабам, которых в городе было слишком много.
На Верку никто не обращал внимания. Она передвигалась по городу, и думала, что будет делать, если вдруг увидит Толяна? Скажет, что пошла его искать? Тут Верка решила позвонить ему – просто для очистки совести. Толян в период загулов трубку не брал. Не взял он ее и сейчас. Верка еще отправила ему СМС «Ты где?», и на этом свои отношения с Толяном на сегодня посчитала законченными. Впервые в жизни она почуяла желание свободы, и чего-то еще, каких-то неожиданных, но захватывающих событий. Однако она продолжала идти, и на нее никто не смотрел. Даже компании парней, цепляющих проходящих мимо девушек, не замечали ее.
Возле старинного особняка, где когда-то обитали богатые золотопромышленники, а потом служители государственной безопасности, у газетного киоска, Верка заметила молодого мужчину. Он был явно чем-то раздосадован. Мужчина тыкал в экран телефона, и тихо ругался. Увидев Верку, он вдруг улыбнулся ей как-то открыто и тепло, и сказал:
- Добрый вечер! Я прошу прощения за беспокойство. Мне нужна ваша помощь.
Голос у него был глубокий, с приятным тембром. В нем не было агрессивных ноток, и того оттенка, что отличает людей иного уровня, отличного от уровня Толяна и его друзей. Верка не могла не отреагировать на это.
- А чем я могу вам помочь?
- Ради бога, извините! Я впервые в вашем городе, меня ждут, я не знаю, как добраться, и на телефоне закончились деньги. Мобильный платеж почему-то не проходит, и где ближайший терминал, я тоже не знаю. Вы не позволите мне воспользоваться вашим телефоном? А я вам заплачу!
Верка ни на секунду не подумала, что этот человек может внезапно убежать с ее телефоном (хотя бежать было не из-за чего, труба ее стоила три тысячи), или сделать еще что-то подобное. Например – перевести деньги с ее баланса на свой. Мужчина, впрочем, скорее – молодой человек, немногим старше Верки, был одет в легкое серое пальто, хорошо пострижен и туфли его блестели в свете газетного киоска.
- Конечно, пожалуйста. Правда, я не помню, сколько там у меня денег.
- Я все возмещу! – благодарно улыбнулся он, и аккуратно, избегая соприкосновения их пальцев, взял Веркин телефон. Он развернулся чуть боком, набрал номер, и быстро заговорил.
- Это я, Илья. У меня трубка заблокирована. Платеж не проходит. Попробуй со своей карты перевести мне рублей пятьсот на счет. Не знаю, почему. Наверное, роуминг. И скажи, наконец – куда мне ехать? Нет, я не запомню. Напиши СМСкой. Все, буду ждать. До связи.
- Спасибо вам большое! Вы меня просто спасли! Вы первая, кто не побоялся доверить мне свой телефон. Видимо, у вас в городе слишком суровые нравы, - он улыбнулся, и продолжил, – простите, я не хотел сказать ничего обидного.
Потом мужчина достал из внутреннего кармана портмоне, извлек оттуда сторублевую купюру и протянул Верке.
- Вот, возьмите, это за звонок.
- Да вы что! – искренне удивилась Верка, - вы поговорили-то всего ничего, не надо денег.
- Да? Ну тогда… тогда, - он осмотрелся вокруг, и заметил кофейный киоск. – Давайте, я угощу вас кофе? Если вы не торопитесь?
Инстинктивно Верка хотела отказаться. Но тут же одернула сама себя – ведь она только что шла с ощущением каких-то близких событий. Может, это они? Нет, она вовсе не планировала ничего определенного, и уж, тем более, измены Толяну с первым встречным. Но и этот человек был совсем другого уровня. Он явно не опустился бы до примитивного уличного «съема».
- Нет, не тороплюсь.
- Отлично! Вы какой предпочитаете?
- Я в этом мало разбираюсь. У нас дома, в основном, чай – ответила она, и чуть не добавила: «Или водка с пивом».
- Тогда капучино.
Мужчина купил два стаканчика, и они отошли вглубь маленького пятачка за газетным киоском. Кофе Верке понравился.
- Кстати, меня зовут Илья.
- А я уже услышала. Я - Вера.
- Какое редкое имя. В основном, сейчас кругом Кристины и Анжелы.
- Ну, а я просто Вера.
- Это замечательно. Вы знаете, у меня до этого момента не было ни одной знакомой Веры.
У Ильи коротко прозвучал телефон.
- Ну, вот и деньги пришли.
Потом он вскинул правую руку. Верка увидела, как тускло блеснули хромом на запястье часы.
- Половина девятого. И у меня еще полчаса до встречи. Может, я могу пока вас проводить, туда, куда вы направляетесь? Не сочтите это за навязчивость. Просто у меня есть свободное время, а я впервые в вашем городе, и мне будет интересно прогуляться.
- Я никуда не направляюсь. Так, просто гуляю.
Верка подумала, что он сейчас спросит, почему она одна, и затем последует традиционное приглашение в гости. Но ничего такого не произошло.
- Я тоже люблю гулять один по вечерам. Я живу в спальном районе, и иногда специально добираюсь до центра, что бы побродить и подумать.
- А вы откуда?
- Я из Петербурга. Хотя мне привычнее старое название – Ленинград.
- У вас там красиво, наверное.
- О, да. Про наш город говорят, что это музыка, застывшая в камне. Там очень много необыкновенных мест. Если случится быть, то вот, – он извлек из портмоне светло-серую визитку, - звоните в любое время. Скажете пароль: «единственная Вера». И я сразу пойму, кто это.
Они оба рассмеялись. Верка смеялась еще и над тем, что вряд ли она когда-нибудь окажется в городе, который видела только по телевизору.
Телефон Ильи зазвучал красивой скрипичной мелодией.
- Да, Саш, слушаю. Пришли. Спасибо больше. Объясни мне теперь, как туда ехать? Ты СМС так и не прислал. Я? Я сейчас пью кофе с очаровательной девушкой по имени Вера возле какого-то красивого дворца. Напротив меня кинотеатр «Удокан». Так, все, встал к нему лицом. Смотрю направо. Вижу и купол, и само здание. Значит, я почти на месте. Нет, пока не знаю. Надо спросить Веру.
Верка внутри сжалась от каких-то неясных предчувствий. Она еще не разобралась – хорошие они, или плохие. Но ей стало очень интересно. Весь день, да и вся прошлая жизнь сейчас быстро теряли значимость. Верка ни на мгновение не вспомнила про Толяна.
А Илья стал серьезным.
- Вера, я сейчас иду встречаться со своими старыми друзьями. Вот в это здание – показал он на башню с куполом у Театральной площади. – И буду рад, если вы пойдете туда со мной, раз у вас свободный вечер.
- Это неудобно. Я там никого не знаю.
- Ну, меня вы уже немного знаете. А там будут очень простые и хорошие люди. Они всегда рады новым знакомствам. Потом я провожу вас домой.
- У вас там мужская компания?
- Нет. Смешанная, – улыбнулся Илья.
Верка колебалась еще несколько секунд.
- Ну, если ненадолго…
- Это по вашему желанию! Идем?
- Пойдемте.
Илья отвел в сторону локоть, и Верка инстинктивно взяла его под руку. Так она еще никогда не ходила с мужчиной по городу. С Толяном они до свадьбы ходили в обнимку, а потом под руку уже водила она его – как правило, из гостей. Она даже улыбнулась сейчас про себя.
В фойе у лифта их ждали. Крепкий, даже полноватый и тоже молодой мужчина в темно-синем костюме и белой рубашке, увидев Илью, двинулся навстречу.
- Не верю глазам своим. Сам господин Берегов у нас в Чите. Фантастика!
- А ты, Саша, довольно-таки поправился, – сказал Илья, когда мужчины обнялись.
- Так ведь я кушаю! Но и меня кушают, - ответил он, и оба захохотали.
- Саш, знакомьтесь, это Вера. Она меня просто спасла на темной улице.
Знакомый Ильи коротко поклонился и отрапортовал: - Александр Матвеев. Друг и однокурсник вот этой особо важной персоны.
- Вера, - ответила она, и почему-то протянула руку. Александр поймал кончики ее пальцев и на мгновение склонился над ними, обозначая поцелуй.
- Друзья Ильи – мои друзья. Вперед. Нас уже ждут. Вы есть хотите, ребята?
- Лично я необыкновенно хочу. Последний раз ел только в самолете, а потом нахватался кофе в разных местах.
- Вера, а вы? Надеюсь, у вас нет предубеждения, что после шести вечера есть нельзя?
- Да нет, – смущенно ответила Верка. Ее уже полностью захватило все происходящее. Она втайне очень давно мечтала оказаться в кругу хорошо одетых, правильно разговаривающих и непринужденно ведущих себя людей. Сейчас она ощущала себя в каком-то сериале. Все было очень на это похоже.
Лифт мягко доставил их на самый верхний этаж.
- Внимание, дамы и господа, - скомандовал Саша, когда они втроем вошли в двери, за которыми оказалось небольшое помещение с окнами на три стороны, - господин Берегов и его очаровательная спутница Вера.
Все зааплодировали. Кто-то крикнул – «ура!». Затем к Илье стали подходить люди. Они обнимали Илью, и знакомились с Веркой. Тут было не больше десяти человек. Верка не запомнила их имен. Она отметила только, что все одеты хорошо, но очень просто. Сам Илья оказался в сером костюме со стальным отливом, и в светло-серой рубашке. Верка ощутила идущий от него приятный запах парфюма. И тут же вспомнила про Толяна. Как-то она подарила ему на 23 февраля дорогой одеколон, на что он ответил: «Я чё, баба, что ли, фышкаться? На эти деньги лучше бы выпить чего путного купила». Одеколон остался стоять нетронутым на полочке в ванной. А потом Толян брызгал им после себя в туалете.
- Дамы и господа, прошу к столу, – объявлял Александр, очевидно заранее взяв на себя роль распорядителя. – Честное слово, очень кушать хочется.
Илья провел Верку к столу, чуть отодвинул стул, и она села. Он сел рядом. Все смотрели теперь на них.
- Господин Берегов не меняется со временем. Ни внешне, ни в привычках, – сказал высокий парень с длинными волосами, собранными сзади резинкой в хвост. – Он всегда появляется с самыми красивыми девушками.
Верка потеплела и, кажется, покраснела.
- Вера, не смущайтесь, просто Димочка опять завидует, - сказала девушка, сидящая рядом с длинноволосым парнем.
Звучала какая-то странная музыка. Верка поняла, что это пианино. Музыка была неритмичная, и не запоминающаяся, а иногда даже режущая слух внезапными перепадами. Но она не мешала разговаривать.
- Друзья! – возвысился над столом Александр, - предлагаю тост за нашего гостя. Хотя, какой ты гость? Ты везде, как дома. И мы всегда тебе рады. Спасибо, что приехал, и что согласился на наше предложение. Будь здоров!
Верка отметила, что никто не поднялся, что бы чокаться через стол. Все просто приподняли бокалы, и отпили несколько глотков. Это тоже было не похоже на компании, в которых она была с Толяном. Там непременно пили «за то, что бы у нас все было, и что б нам за это ничего не было», а потом кто-нибудь обязательно копировал генерала из российской комедии, стараясь говорить басом «Ну…за понимание!». И все чокались, проливая водку в тарелки и на стол, опрокидывали стопки одним махом, ядрено выдыхали, и обязательно нюхали хлеб, или что-нибудь еще.
Верка тоже выпила немного вина и даже поежилась от удовольствия. Вино было очень вкусным. Раньше она такого никогда не пила.
Илья уже устроил на Веркину тарелку разные закуски. Тут были запеченные овощи, кусок необычайно мягкого и сочного мяса, и зелень. Сам он ел с аппетитом, и Верка невольно любовалась, как он красиво оперирует ножом и вилкой. Она стеснялась есть. Но после второго тоста, наконец, отважилась, и отправила в рот кусочек баклажана. И еда ей очень понравилась. Верка вспомнила, что сегодня она только завтракала.
Над столом повисли разговоры. Но это было не так, как в подвыпивших компаниях, когда сразу несколько рассказчиков стараются привлечь к себе внимание, а кто-то, выпав из общего потока, уже беседовал с соседом по столу о своем. Тут было весело и как-то уютно. Верка сперва с трудом понимала, о чем идет речь. По некоторым фразам, она догадывалась, что все эти люди имеют какое-то отношение не то к кино, не то к телевидению. Да и не хотела она ничего понимать. Сейчас ей был просто хорошо.
А за столом уже властвовал голос ее нового знакомого.
- И вот, на самом перевале, водитель глушит мотор, выскакивает с карабином из кабины, и несется в кусты. Если бы не карабин, я бы подумал, что ему, пардон муа, приспичило. Потом решил, что по нужде тут тоже принято ходить с оружием, тайга, все-таки.
Его рассказ сопровождался взрывами хохота.
- Возвращается наш рулевой. Злой. Спрашиваю о причинах остановки. Отвечает: - Однахо коза бежал. Моя стрелять хочу, успевай нету. И сидит, курит. Интересуюсь, почему не едем. Убийственно логичный ответ: - Толкай надо. Зажиганий нет. А машина, на минуточку, восемь тонн весит. Стоит на самом перевале – ни вперед, ни назад. Опять-таки спрашиваю – что делать будем? Отвечает: - Жди надо, кто подъедет. Помогай будет. Ждем «помогая» час. Два. Мы все на нервах. Скоро вечер. Съемочный день проходит. Водитель торбу свою развернул. Нас зовет. «Кушай нада. Твоя тоже иди». Ну, хоть что-то. А все меню: морская капуста, килька в томате и …чистый спирт. В кабине нагрелся до температуры чая. Водитель …я такого никогда не видел – не выпил и закусил, а ел, и запивал еду спиртом. Точно, как чаем. В общем, только ночью случайный вездеход с геологами нас толкнул. А водитель уже в полной потере связи с реальностью. Пришлось самому за руль садиться. Хорошо, хоть в армии «Урал» учили водить. Но тут уникальная машина – без аккумулятора и тормозов. Ехали, и молились. Но все-таки доехали.
Потом текли другие рассказы. И все истории оказались смешными. Верка уже давно так не хохотала. Она полностью освоилась тут, и после второго бокала вина незаметно даже для себя слегка прижалась плечом к плечу Ильи. Он на это никак не отреагировал.
Со стола убрали блюда, принесли кофе и десерты. Верке уже ничего не хотелось. Кроме одного – остаться тут как можно дольше. Она и вправду, почувствовала себя одной из героинь красивого фильма, и очень не хотела финала. Но вот все задвигались, и стали подниматься. Внутри Верки что-то оборвалось. «Вот и сказочке конец», - подумала она, и украдкой достав телефон, посмотрела на часы. Была полночь.
Потом все какое-то время прощались уже у входа в ресторан, и договаривалась о делах на завтра. На улице заметно похолодало. Верка спрятала руки в рукава куртки, как в муфту.
- А теперь, как я и обещал, я провожу вас домой. Может, вызвать такси? Вы далеко живете?
- Нет, тут пешком минут десять, просто… – ответила Верка и замолчала.
- Вера. Простите меня, Бога ради. Я весь вечер был к вам не очень внимателен. И даже не спросил – может, у вас что-то случилось? Мне сейчас так показалось…
И тут Верка расплакалась внезапно и громко, как могут расплакаться только незаслуженно наказанные дети. Илья тихонько приобнял ее за плечи, и ни о чем не спрашивал, пока она не успокоилась. Потом он дал ей идеально отглаженный, и пахнущий тем же парфюмом платок. Верка вытерла лицо, понимая, что, возможно размазала дешевенькую тушь.
- Так вы расскажете мне, что случилось?
Верка вздохнула. Она не знала, о чем рассказывать. Рассказать ему все свою жизнь, с самого начала? С алкоголиком отцом, и алкоголиком мужем? Рассказать о том, о чем она никогда не умела рассказывать? О вечернем небе, снах, и нежелании просыпаться? Про измученное Толяном тело? Нет. Она не умела об этом рассказывать.
- Кажется, я все понял. Вы не хотите возвращаться домой?
Верка закивала головой. Он не хотела возвращаться. Слишком быстро пронеслись эти три часа в ресторане.
- Тогда пойдемте ко мне. Там хотя бы не холодно.
Верка опять взяла Илью под руку, и они молча пошли, отпуская головы при порывах ветра.
***
Илья остановился в гостинице на центральной улице. Сонная девушка у стойки на входе подала ему ключи, и мазнула по Верке профессионально-безразличным взглядом.
- Представляю, что она обо мне подумала, - сказала в лифте Верка.
- А какая разница? Это ее проблемы. Мы в любом случае знаем, что это не так.
В лифте было зеркало. Верка глянула на себя. Нет. Тушь, как ни странно, не потекла. Зато она увидела со стороны себя и Илью рядом. И у нее перехватило дыхание – они, как ей показалось, великолепно смотрелись вместе. Измученная постоянством примитивного быта, она уже понимала, что влюбилась – и сильно влюбилась в этого человека. Сейчас для нее перестал существовать весь мир.
Когда они вышли из лифта, то попали в стайку ярко раскрашенных девушек в коротких юбках. Те вели себя очень шумно, и даже нагло. С ними стоял крепкий мужичок с бегающими глазками. Девицы с интересом посмотрели на Илью, и с легким презрением – на Верку.
- Тут весело иногда бывает, - сказал Илья, - открывая дверь номера.
- Это что, те, которые по вызову?
- Они самые. Атрибут всякой, не уважающей себя, гостиницы. На ресепшене им дают номера комнат, где остановились одинокие мужчины. Разумеется, за процент. И потом начинается весь вечер: тук- тук! Вам не скучно? Не желаете развлечься? Это в каждом городе так. Я уже привык. Только не спрашивай меня – пользовался ли я их услугами.
Верка, заходя в номер, еще раз посмотрела на девиц, галдящих у лифта. Они были яркие, вызывающие и истерично-веселые. Верка на секунду подумала - смогла бы она вот так же… и не нашла никакого ответа. Да и некогда было сейчас об этом думать.
Номер Ильи состоял из двух комнат. В первой, вокруг низкого квадратного столика уверенно и прочно встали три тяжелых кожаных кресла. Вторая была, очевидно, спальной.
Илья легко и естественно помог снять Верке курточку, и повесил ее на плечики в гардероб.
- Проходите. Итак, выпить? Перекусить?
- Ой, спасибо. Есть я не хочу. Мы же так хорошо поели там. А вот выпить…я бы выпила.
- Вино? Шампанское? Или что-то еще?
- А давайте на ваше усмотрение?
Верку несло, и несло отчаянно. Краем сознания она чувствовала, что эта встреча закончится самое позднее – утром. И не хотела думать, как все будет происходить, пока утро не наступит. Верка не знала, как надо ложится в постель к мужчине, с которым она только что познакомилась. У нее не было такого опыта. Толян был первым и единственным ее мужчиной. Знала она и то, что уже больше никогда не сможет быть с Толяном. Она загнала ростки этих мыслей в самый дальний угол сознания, и только одна проблема мучила ее сейчас больше других. После ужина и прогулки по холоду, ей отчаянно хотелось в туалет.
- Илья, а где у вас тут…
Он понял ее до окончания фразы.
- Направо. Там есть все необходимое.
Верка очутилась в белоснежном пространстве. На полочке выстроились атрибуты мужчины, привыкшего и умеющего ухаживать за собой. Сделав свои дела, Верка не утерпела, и понюхала сперва дезодорант, а потом одеколон. Все пахло невероятно притягивающее. На вешалке висели два белых махровых халата. Верка представила себя в нем, и даже, сняв его с плечиков, приложила к себе, глядя в зеркало. Красивый фильм продолжался.
- Я заказал тебе «Маргариту»,- сказал Илья, когда Верка вернулась в комнату.
- А что это?
- Коктейль. Достаточно вкусный. Не понравится - закажем что-нибудь другое. Садись и отдыхай. Если не хочешь спать.
- Нет. Совсем не хочу, – сказала Верка, и только сейчас до нее дошло, что он обратился к ней на «ты». Ей это очень понравилось.
В дверь коротко стукнули. Это был официант из кафе.
Илья внес поднос и поставил его на стол. Бокал, похожий на воронку, был заполнен светло-зеленой жидкостью. Края бокала украшало что-то, похожее на снег, и еще ломтик странного зеленого лимона.
- А себе я взял виски. Кстати, прости, я нечаянно перешел на «ты». Не против?
- Нет. Так лучше. И проще.
- Замечательно. Я тоже люблю, когда все просто и понятно.
Илья глотнул из низкого широкого стакана светло-коричневую жидкость. Верка неожиданно для себя плавным и изящным жестом поднесла коктейль к губам. Оказывается, края бокала были оформлены крупной солью. Она глотнула, и ощутила легкую горечь, вкус апельсина, и еще чего-то очень непривычного и заманчивого.
- Ну как?
- Очень вкусно. И необычно.
Они какое время помолчали. Илья дал Верке время прислушаться к ощущениям.
- Если не хочешь, можешь ничего не говорить. А будет желание – я с удовольствием тебя выслушаю. Ведь мы для чего-то встретились.
В голосе Ильи было столько неподдельного тепла и даже заботы, что Верку опять потянуло в слезы. Она еще раз глотнула коктейль, и сказала.
- Да, в общем, ничего особенного нет. Просто у меня муж… ну, он не такой как ты, и твои друзья. А меня всегда тянуло к таким людям. Но только где же мне было их взять?
Илья молчал и смотрел Верке в глаза. Она понимала, что говорит совсем не то, что хочет. Но не находила нужных слов. Она поневоле привыкла говорить и думать, как Толян.
- Короче, муж у меня сегодня опять ушел в запой. Пока не пропьет все деньги, не успокоится. И так до следующих выходных. Вот и вся моя жизнь.
- Я не хочу показаться бестактным. И, наверное, это не мое дело… но уж если ты мне все это рассказала, то возникает вопрос – зачем ты вышла за него замуж?
- А зачем выходят замуж? Что был муж. У нас тут с этим проблема. Да он сперва был вроде нормальный. Ну, как нормальный -самый обычный парень. Работал автослесарем. Причем - хорошо работал. Потом начал пить. Что-то там напортачил. Теперь охранником стал. Да и от матери надо было уходить. Как отец умер, она просто невозможной стала. И сама меня просто выпихала за этого… - Верка не стала называть имя Толяна.
- Тебе, наверное, все это неинтересно. У тебя совсем другая жизнь. Такие друзья. Самолеты. Гостинцы. А ты чем занимаешься?
- Я снимаю кино. Не фильмы, а документальное кино. На самые разные темы. Вот, приехал к вам, посмотреть места для работы. Летом планирую начать у вас съемки.
- А про что?
-Про людей. Про самых простых людей. Про то, как они выживают в этом краю.
- Ну вот, посмотри на меня, и все поймешь. А если поедешь по деревням, там еще смешнее будет.
- А я не смеяться приехал – очень серьезно ответил Илья. – Я приехал, что бы показать всему миру, что происходит сегодня с нашей страной.
- И что с ней происходит?
- Разве ты сама не знаешь?
- Я как-то очень далека от всего этого. От мировых проблем. Своих хватает.
- Может, потому, что ты их сама себе или создаешь, или придумываешь? Никто же не заставляет тебя жить с мужем.
- Квартира его. А мне больше деваться не куда.
- А снять?
- На что? Была у меня работа – продавцов в отделе игрушек. И так накрылась – разорились.
- Профессия у тебя есть?
- Училась когда-то на портного. Сейчас это никому не нужно. Ателье почти не осталось.
- А свое дело? То же шитье одежды, на заказ?
- Смеешься? На какие шиши? Да и где заказчиков искать?
Верка отчаянно выпила залпом остатки коктейля. И только сейчас полностью расслабилась.
- Лучше бы я тебя сегодня не встретила.
- Тебе было плохо?
- Наоборот, очень хорошо. И теперь я не знаю, как вернусь домой. Как вообще буду дальше жить с этим человеком. Как будто мне показали красивое кино, а оно быстро кончилось. На самом интересном месте. Что мне делать?
- Ты ждешь от меня рецепта? Готового ответа? А я не знаю, Вера. Я как-то не привык никого учить жить. Каждый человек сам по себе отдельная ценность. У каждого свои достоинства и недостатки. И какого-то универсального способа изменить жизнь просто не существует.
- Вот сейчас ты говоришь, а я уже чуть с ума не схожу. Со мной так никто никогда не разговаривал.
- Я ничего особенного тебе не сказал.
- Это ты так думаешь. Ты просто моего мужа не видел.
- Мне кажется, что ты слишком сильно связываешь себя с ним. Даже сегодня весь вечер вспоминаешь о нем.
- А как еще? Если это вся моя жизнь.
- Вот видишь. Сама дала определение. Так что же ты хочешь от меня?
- Честно? Хочу остаться с тобой. Вот и все.
Илья замолчал. Потом, допив свой стакан, сказал.
- Эх, Вера, Вера. Единственная Вера. Ты же даже не спросила – надо ли это мне?
- Не надо?
- У меня много недостатков. Но есть один плюс. Я никогда не вру. Потому буду говорить честно, как бы неприятно тебе было. Я бы мог, конечно, сейчас разыграть любовь с первого взгляда, страсть, и все бы закончилось в той спальне, – он кивнул в сторону двери в другую комнату. А утром мне пришлось бы врать тебе о срочном отъезде. Обещать, что позвоню. И пропасть навсегда, оставив тебя с надеждой. Так и останется Вера с надеждой на любовь. А любви-то и нет. Но я не играю в такие игры. Потому, что, прежде всего, уважаю себя. У тебя просто реакция на ситуацию. Может, судя по твоим рассказам, в чем-то я, наверное, лучше человека, с которым ты живешь. И…
- Да ты во всем его лучше! В тысячу раз лучше, - выкрикнула Верка, не дав Илье договорить
- Пусть так. Но ты этими словами уже обозначаешь мою зависимость от тебя. Вот, я тебе раскрылась и доверилась, так что будь моим. Ты ведь даже не спросила – женат ли я?
- Ты женат? – мертвым голосом тут же спросила Верка. Только сейчас до нее стало доходить, что такой мужчина, конечно, вряд ли может быть один.
- Нет. Моя профессия не сочетается с семейной жизнью. Нужна или цыганка, которая бы разделила с мной кочевой образ жизни, или Пенелопа, которая ждала бы меня.
Верка не знала, кто такая Пенелопа, не считая актрису с таким же именем. Но уже была готова стать и цыганкой, и этой самой Пенелопой. Ведь он не женат! А что тогда еще надо?
- У меня есть девушка. Я встречаюсь уже три года. Она тоже мотается по всему миру, работает фотографом. Мы видимся редко, и потому друг другу не надоедаем. И менять что-то в своей жизни я не хочу.
Верка уже ничего не понимала. Она могла понять даже, если бы Илья уложил ее в постель, будучи женатым, и наврал ей с три короба. Это было бы как раз ей понятно. Но вот он весь такой сам из себя умный и красивый, как киноартист, сидит и спокойно рассказывает ей о своей девушке. А что она тогда тут делает?
- А зачем тогда ты меня сюда привел? И в ресторан позвал?
- Разве в этом есть что-то ненормальное? Ты помогла мне позвонить. Потом я увидел, просто понял, что тебе некуда идти. И ты сама позже это подтвердила. Вот и все. Не оставлять же было тебя одну ночью на улице? Или ты могла подумать, что я потребую от тебя какой-то расплаты? Я произвожу такое впечатление?
- Нет. Ты все правильно говоришь. Мне нет места в твоей жизни. Я просто дура.
- Ты не дура. Ты очень устала. Ложись спать. Утром я отвезу тебя домой.
И опять она захотела разреветься от простой человеческой теплоты в его голосе.
- Нет уж. Пойду. Спасибо за прекрасный вечер.
- Позволь хотя бы отвезти тебя на такси?
- Не надо. Я рядом живу. Через дорогу почти.
- Тогда я тебя провожу.
- Нет! Прошу, не надо. Так будет еще хуже.
Верка суетливо надела куртку, и выскочила в коридор.
- Постой – раздался сзади голос Ильи. Если все-таки приедешь в Петербург, то обязательно позвони. Пароль помнишь? Единственная Вера.
Она кивнула, не оборачиваясь. Она беззвучно ревела. И, зайдя за угол коридора, еще долго вытирала слезы ладонью. Ей было уже плевать – размажется тушь или нет.
Верка шла по пустому холодному городу. И с каждым новым шагом Верка начинала меняться. К подъезду подошла уже совсем другая Верка…
***
Толян появился, как обычно, к обеду.
- Ой бля, как же мне херово! – заныл он с порога. Сделай супчика, а?
- Из чего я тебе его сделаю? Ты же последние деньги унес вчера.
- Э, ты кого гонишь, у тебя штука еще оставалась. Метнись до магаза, купи хоть пару окорочков, и бульон сделай. Завтра на работу же!
Вчерашняя Верка так бы и сделала. Она бы метнулась, и быстро все приготовила. И еще купила бы бутылку пива. Но сегодняшняя Верка ответила.
- Метнись сам. Мне некогда.
- Я не понял, ты чо быкуешь-то? Ну херово мне, не понимаешь, что ли?
- Твои проблемы. Тебя никто не заставлял напиваться.
- Не, в натуре, ты чё, по щам давно не получала?
Толян, мучимый тошнотой и головной болью, все равно двинулся к Верке. Она стояла гордо и прямо, не отводя глаз, и не закрываясь. Толян казался ей мелким, жалким и не опасным.
- Попробуй, хоть прикоснись. Сядешь. Обещаю.
Толян обалдело смотрел на Верку. Он не узнавал ее. И потому боялся. У Толяна уже имелась одна судимость, заработанная им еще в несовершеннолетнем возрасте. Напоминание о зоне подействовало на него, как отрезвляющий ледяной душ. Но мрачная похмельная злоба требовала выхода.
- Ну и пошла тогда на хер отсюда. Собирай вещи и вали!
- Я это и собираюсь сделать.
Толяна рвало в туалете. Потом он упал на диван и надсадно засопел. Верка собрала в две сумки все свое имущество, швырнула ключи на живот Толяна, и ушла из его жизни навсегда.
Эпилог
Через два месяца Илья опять прилетел в Читу. Теперь уже со съемочной группой. И вновь он остановился в той же самой гостинице. Поужинав вечером в кафе на первом этаже, он пошел к лифту. Возле него опять стояло несколько раскрашенных проституток. Их сопровождал невысокий бритоголовый парень. Одна из девиц посмотрела на Илью, и равнодушно отвернулась. Это была Вера. Единственная Вера.