Глава 29
Когда же закончатся мои переживания? Сначала боялась за своих выпускников, даже за Ларису Адорскую. Ведь экзамен – это лотерея, а у девочки решается судьба. Допустит какую-нибудь ошибку – и, прощай медаль! А хотела бы я видеть, кто из учителей-филологов застрахован от ошибок? Русский язык – один из самых трудных в мире. В нем столько исключений из правил и столько двойственных вариантов написания! А экзамен – это еще и волнение.
Но мои страхи позади: Лариса с сочинением справилась и свою медаль получила – единственную среди трех выпускных классов. Золотую. Мне будет не хватать этой девочки…
Вторая серия моего домашнего кино – поступление Ирочки в университет. Сейчас жду ее со свидания. Витя спит, Денис тоже, а я торчу на балконе своего девятого этажа и пялюсь в темноту, пытаясь угадать, с какой стороны улицы она появится. Уже половина двенадцатого, улица освещена плохо – лампы на столбах выбиты через одну.
Она пришла после двенадцати и с порога заявила:
- Мама, я решила в универ не поступать. Не хочу, как ты, портить себе зрение, проверяя тетради. Мне девочки на работе посоветовали в Харьков ехать, на библиотечный факультет - в Институт культуры. Кушать дашь? Я ужасно голодная!
Дочь лезет в холодильник, стараясь на меня не смотреть.
- Ты не боишься гулять в такое время?
- Каждый день по радио говорят о ночных нападениях на прохожих. Я два часа проторчала на балконе!
- Меня Вова провожал. Мы вместе будем поступать.
Как здорово доченька увиливает от ответа! Но темку для моей очередной бессонницы она подкинула. Библиотекарь или школьный учитель? Я должна радоваться выбору или нет? С ее близорукостью – да. Но моя дочь – личность творческая. Сможет ли она себя реализовать на таком поприще - пыльном, весь день на ногах? И физически нелегко – таскать тяжелые книги, устанавливать на полках, опять снимать… Я ведь полгода всего была библиотекарем в училище, но помню, помню все нюансы этой якобы легкой профессии!
Ладно, еще нужно поступить!
Пора спать ложиться. Завтра – на дачу. Работы там уйма!
Легла, а мысли не о даче, а о чужом городе, где дочка будет маяться в общежитии. Так и вижу, как голодное мое чадо глотает слюнки при виде чужой курочки, присланной сельской мамой своей студенточке…
А эта картинка откуда? Я не жила в общежитии, но подружка-однокурсница рассказывала мне, как соседка по койке ночью поедала куриные ножки, благоухая на всю комнату жареным, и все вздыхали, не могли заснуть.
- Нет, ты не подумай, что все сельские девочки сплошь жадины, разные есть, - утешала меня Аллочка, приехавшая с далекого российского Заполярья, видя, как мне стыдно за всех украинцев, по сути своей очень гостеприимных.
…Вернулась с дачи, совершенно опустошенная усталостью. Черт меня дернул пригласить туда Фаню Ароновну и Дмитрия Павловича! Они так заинтересованно расспрашивали о даче, у них такая однообразная жизнь на пенсии…И они так живо отреагировали на мое приглашение! А в результате?
Дмитрию Павловичу, сердечнику, дорога далась тяжело. Я даже предложила вернуться, когда на станции обнаружила переполненную электричку. Но Фаня Ароновна перебила меня:
- Нет, Люся, мы потерпим! Я ночь не спала – мечтала об этой поездке! Митя выдержит! Да, Митя?
- Как скажешь, Фанечка, выдержу, - прошелестел покорно Митя.
Когда, наконец, кончились дорожные неудобства, и мы доковыляли до нашей «фазенды», пришлось гостей уложить на отдых, а мне самой срочно готовить обед. После чего Дмитрию Павловичу понадобился опять же отдых, а Фаню Ароновну я повела на экскурсию по саду-огороду. Она охала и ахала, а я взглядом подсчитывала количество грядок, мечтающих, чтобы их освободили от травы.
Моя гостья просилась в помощники. Но я-то знаю ее бытовую бездарность! Да только не знала границ этой бездарности…
Попросила Фаню Ароновну собрать клубнику. День был поливочный, воду давали под вечер, и нужно было успеть до поезда. Вити с нами не было, он с Денисом остался дома, недовольный тем, что я пригласила эту пару.
- Да ты с ними намучаешься! И ничего сделать не успеешь!
Когда я приготовила к поливке шланги, Фаня Ароновна отставила в сторону ведерко с клубникой и позвала меня:
- Люся, я тоже хочу поливать! Вы лучше клубнику соберите, а то я уже вся перепачкалась!
Я бегом к Фане Ароновне. С рук ее чуть ли не капал клубничный сок. Я глянула на любимую свою ягоду и ахнула: она была почти раздавлена пальцами моей горе-помощницы, потому что не имела плодоножки! Фаня Ароновна плодоножку оставляла на стебле, а ягоду вынимала из нее усилием пальцев!
Я тупо созерцала этот полукомпот в ведерке, потом сказала, стараясь скрыть досаду:
- Вот это и будет вашей частью урожая, ладно? Если домой донесете.
- А что, - удивилась Фаня Ароновна. - я неправильно что-то сделала?
- Вы разве на рынке клубнику без плодоножки покупаете?
Все, Ира уехала в Харьков. Вместе с Вовой Заморским. Ему, бедняге, тоже не повезло с поступлением в университет. Подал заявление на исторический факультет, который славится тем, что туда без блата не попасть. Наивный мальчик считал, что пятерка по истории в аттестате и хорошее знание любимого предмета гарантируют успех. А его срезали на экзамене по истории, для чего у них в загашнике всегда припасены вопросы, на которые никто бы и не ответил…
Ну вот, все мои переживания позади: Ира поступила без проблем! А Вове, который поступал на режиссерский факультет, не хватило баллов. Теперь ему нужно искать работу. Отца у Вовы нет, мама работает в горячем цеху, где до своей болезни работал и ее муж. Он умер, когда Вова пошел в первый класс, а младший его брат, Коля, был совсем маленьким. В общем, Вовиной маме не позавидуешь…Живут они в крошечной двухкомнатной квартирке, в «хрущевке», на проспекте Гагарина.
Опять завозилась моя Персональная эпоха, что-то ей хочется показать…
- Смотри! В этой квартире потом много лет будет жить твоя доченька. И двоих детей там вырастит, которыми ты будешь гордиться! Тесно, бедно, зато все советскую власть хвалят! Мол, квартиры бесплатные давали! А что – два сталевара с двумя детишками, не заслужили этой… и квартирой трудно назвать!
Теперь Общая по стране эпоха подает голос:
- А в какой еще стране квартиры давали?!
- Так лучше бы платили за труд столько, чтобы семья могла купить приличную квартиру! – не выдержала моя Персональная. – Так во всем мире и делается!
Я в сторонке постою, не буду вмешиваться! Ну их, пусть грызутся. Все равно не смогут переубедить друг друга. Они такие – эти эпохи, Персональная и Общая, - редко совмещаются.
Скоро Ира надолго уедет, и мне грустно…
До сентября осталось несколько дней. Надо съездить в школу – проверить, как там мои родители справились с ремонтом. Теперь мой класс рядом со спортзалом, на четвертом этаже. Это хорошо: подальше от начальства. Оно не любит карабкаться по лестницам.
Вчера позвонила Валентина Самойловна с новостью неожиданной: Аннушку сняли, а кто будет вместо нее – тайна. Народ волнуется, но не потому, что горюет, а потому, что перестраиваться нужно под новую метлу. Это я о том большинстве, которое привыкло приспосабливаться.
В школу я приехала утром. Прохожу мимо кабинета директрисы, дверь его приоткрыта. Думаю: у секретаря что-то узнаю о новом директоре.
Вхожу. Секретаря нет, но за ее столом сидит моя однокурсница, Валентина Шилько. Я ее сто лет не видела, толком о ней ничего не знаю. Что она тут делает, не понимаю. Но вспомнился давний разговор с этой Шилько, когда мы встретились в центре города. Тогда она кинулась ко мне так радостно, словно мы с нею дружили. На самом деле, учились мы в разных группах и вообще не пересекались.
У Вали особенная внешность: ни цвета волос, ни черт лица не замечаешь, но твой взгляд притягивают две детали портрета – малюсенькие черные глазки, а между ними, на переносице, здоровенная бородавка. И вроде бы нечем любоваться, а смотришь именно на них, как завороженная. Тем более, что глазки Валечки довольно живо бегают по твоей физиономии. Чем-то она похожа на мышку…
На момент встречи я работала лаборантом на кафедре педагогики, а она - старшей пионервожатой в поселке Краснополье. Валечка стала меня расспрашивать, я тоже задала пару вопросов о ее работе. Отвечала она неохотно, зато меня слушала внимательно.
- И что ты делаешь на своей кафедре?
- Ничего – ответила я бесхитростно. – Времени навалом, вот я и сдала два экзамена на кандминимум. Философию и французский язык.
- И сколько получила?
- На отлично сдала, сама не ожидала.
- Ну-у! Станут они резать своих, - засмеялась Валентина, сверкая глазками.
- Кто - свои? Я же не педагогикой занимаюсь, а зарубежной литературой. А там у нас все честно.
Тут Валькины глазки и померкли…
- Будешь в аспирантуру поступать?
- Нет, я хочу в школе работать. А где ты живешь, что так далеко работаешь?
- В районе проспекта Гагарина. Я в пионервожатых долго не задержусь. Вакансия открывается в моей школе, организатора внеклассной работы.
И вот она в моей школе… Та-ак, мелькнуло в моей башке: секретарши нет, Валя живет где-то рядом…Неужели в секретарши метит? Надоело ездить далеко?
Я не успела рот открыть, она опередила:
– Люся, ты? Разве ты здесь работаешь? И давно устроилась?
Она улыбается, но как-то безрадостно.
- Давно устроилась, - отвечаю, - ровно десять лет назад. А ты сюда пришла… тоже на работу устраиваться? –– Слышала сегодня, что нашу директрису уволили, и ушла организатор внеклассной работы. Сразу два места освободилось, – шучу. - Удобный момент, лови!
Она поднимается во весь свой маленький росточек, криво усмехается:
– А я и есть ваш директор..
– Ты-и?!
Это вырвалось от искреннего удивления. Ну, не видела я эту мышку директором! Не вписывалась она даже внешне в интерьер кабинета!
– А чего ты удивляешься? Я уже пять работаю директором вечерней школы. Думаешь, с дневной не справлюсь?
Боже мой, как она смотрела на меня! Куда девалась серая мышка? Теперь Валька походила на крысу с блестящими от злобы глазками!
– Нет. Просто неожиданно. Я на этом месте представляла толстую тетку из горкома партии, которую вытурили за плохую работу, – продолжаю шутить. – И вдруг – современная, молодая…
Она тут же растаяла, вернувшись в облик суетливой мышки.
Потом вскочила, протянула лист бумаги и ручку:
– Ты мне поможешь? Я ведь тут не в курсе… Никого не знаю. Подскажи имена тех, кого ты считаешь самыми лучшими учителями. Ну, кого любят дети, родители, кто не лезет в подхалимы. Говорят, у вас было этих подхалимов многовато…А мне нужны профессионалы, которые могут сделать школу образцово-показательной – не только в районе. Знаешь, как моя школа гремела в районе? Я из нее такую куколку сделала!
Я взяла ручку и записала всех – самых достойных – с моей точки зрения, совпадающей с мнением учеников и их родителей.
– И себя не забудь, – добавила Валентина.
– Ладно тебе, меня и так запомнишь.
Так я подписала смертный приговор самым лучшим нашим учителям…И себе.
Окончание следует