Debes ergo potes...
Должен, значит можешь...
Доктор проснулся на пуховой перине и отправился в ванную, чистить зубы. На работе ожидался очередной сложный день. Эскулапу предстояло «остудить боль» по меньшей мере нескольким тысячам пациентов. Доктора в Далеком и Светлом Будущем работали на износ, часто в по нескольку дней в неделю, и считались среди высокого (и низкого) общества героями, не носящими Противопутных медалей.
Доктор спустился по лестнице целлодома. Вместе с ним на лифтах и тонких металлических ногах, словно цикады или кузнечики, неуклюже шагнула к выходу из домиков-сердечек, размеров с «игольное ушко» тысяча человекоподобных гнид. Крошечные насекомые рассыпались по артериям тяжелодышащего города, разбежавшись по улицам и переулкам погрязшего во предутреннем мраке мегаполиса.
Доктор сел в автомобиль и выехал навстречу «приключениям». Он долго рулил по темной дороге, состоящей из плавных поворотов. Кое-где дорога шла волнами, и автомобиль упрямо подскакивал, заряжая пузо магнитными самокачами. Вскоре небо над городом отпустило черные облака, и упрямый луч солнца низко тронул усталые крыши ветхих жилищ трущоб колонистов Старой Эпохи. Когда-то архитектура пришельцев с далекой Земли впечатляла задумчивых художников и поэтов с Аллеи Стихоплетства, но теперь кирпично-металлические домы были никому не нужны, прогресс взял совок и масло, сгребя в мусорный бак остатки прошлого. Новый Век будет править, держать господство над неотступными вершителями своей судьбы.
Машина доктора Докуса притормозила на светофоре. Он, как и другие водители, дотронулся холеной рукой в белой перчатке до поворотного знака. Мимо, по Ускоряющей Вес полосе, пронесся огромный грузовик, из которого что было сил кричал на смычном языке певец Второй Симфонии. Когда какофония улеглась и поток машин бодро воспарил над закрытой от колесного транспорта частью города, тогда-то Доктор и разрешил себе выглянуть в окно. Машина, управляемая четким автопилотом, сама прокладывала себе курс сквозь позолоченное небо, открывая пассажирам вид, достойный крайнего восхищения. В пылающем Огненной Колесницей небе застыла, завороженная своей значимостью, непреложная фигура музыкального инструмента. На самом деле это был город, где Сверх Умы денно и нощно отстаивали позиции, заставляя природу, потупив взор, кланяться Новым Создателям Сущности. Арфа была видна с каждой точки, а иногда, особенно в темные часы, не составляло труда разглядеть, как на ее поверхности то и дело зажигаются факелы тормозного сцепления межгалактических лайнеров, несущих в Колыбель Мироздания новую порцию живых существ для дальнейшей экспансии в Пузырчатое Подпространство.
Доктор Докус закрыл глаза и включил музыкальный канал. По радио передавали прогноз погоды. Очаровательная девушка в синем пальто, склонив голову в знаке приветствия, ворковала из ушных палочек скоросимволы, улавливаемые каждым обладателем Места Силы. Доктор Докус глубоко вздохнул, начав переваривание поступающей сквозь тонкую воображаемую трубочку информации. Монотонный голос вещал о невозврате в Иные Миры, о падениях акций космонавтов, о смене белья и стиральных машинах нового поколения, но больше всего Доктора поразила новость о готовящейся войне с Тутцыками.
«По данным разведки, - вещала очаровательная ведущая, - у внешних границ освоенных человечеством линий космоса обнаружена небольшая группа истребителей Кольца» . Дикари на выплывшей из ниоткуда фотографии держали плакаты с надписью: «УЖМИТЕСЬ, СВОЛОЧИ» на разночтецком наречии. Доктор Докус устало вздохнул, открыл глаза и взялся за штурвал. Автопилот сонно спросил водителя, отважится ли он взять управление езоплавающего судна на себя, на что водитель упрямо ответил «ДА» и кинул взлетомобиль в обрыв. Очистительные щетки облизали стекло дорогого крузера, когда тот спустился в туманное око ставшего для Доктора привычным Района Безопасности. Староновые здания, примыкающие к прорезиненным компенсационным панелям, пестрящим рекламой и прочей ахинеей, приветливо махали эскулапу давно истлевшими остатками древней цивилизации. Нырнув в по-морскому спокойное пространство из синего света и пыли, Доктор Докус остановил мотор машины и выпрыгнул из пахнущего свежей краской кокпита. Он собственноручно покрасил доконтактный образец крузера Ланчетти Уно в своем гараже на день рождения.
Двери в Клинику Здоровья распахнулись с приветственным пищанием. Секретарша на углу извивающегося змеей коридора попросила у посетителя пропуск и тихонько пихнула ухажера в упитанный бок. Роман Мэри и Доктора Докуса длился целых сорок восемь часов.
«Приходи после смены в кафетерий, я тебе кое что покажу...»
От этих слов, сказанных по-кошачьи мягким голосом, внутренности эскулапа перевернулись и он, пробормотав что-то нечленораздельное, пожелал медсестре-рецепшионисту доброго утречка. В кабинете доктора на прозрачном столе из серого металла лежала стопка документов отвратительного качества. Управляющий архивами пациентов человекоподобный зверь Рэнгок не особо старался разбить пациентов на полагающиеся каждому категории бедности (и богатости). Ацыпази, нижние, ципази, верхние, упази, больные с опухолями нижней и верхней части туловища, бывшие ветераны Эргейской кампании, стучехвосты (неплательщики) и апазыоништобцы. Те вообще были не люди, но этих пациентов Докус любил больше всего. Они всегда держали рот на замке. Говоруны были не в почете на Общем Ковейере.
Наладив проекционные экраны, Доктор Докус снял с плеча сумку с проекционной жидкостью и недолго думая вылил ее содержимое в сливное отверстие в полу. Экраны стекломатрицы загорелись, и мерный гул моторов возвестил, что работу можно начинать. Первым пациентом на робоконвейере была аппетитная женщина тридцати лет с опухшим лицом. Убедившись, что укус не представляет опасности для жизни и здоровья обнаженной красотки, Доктор Докусс незаметно сфотографировав через интроглазный проектор объемные формы пациентки, прописал ей лекарства, и лента отправилась в путь за следующим больным. Ширококостный гуллаг, житель близлежащего звенья планет, по-собачьи чихнув, пролепетал на получеловеческом языке (Докусс никогда не понимал, как совершенно отличные от людей существа могут разговаривать на его языке) название лекарства, которое ему дал сосед по койке в мотеле Нижних Ступеней.
«Talekmaz poktes. Uno’be gaka lomyz чвок. Сердце нет, дышать нет. Ты человек понимаешь pirei?»
Доктор Докус кивнул и, улыбнувшись, включил переводчик, одновременно с этим подняв тело больного на платформе для облизывания сканирующим устройством.
«У вас, дорогой мой, сердца нет, одни мозги».
Усмехнувшись собственной расистской шутке, Докус поставил разнопланетянину диагноз, «РАСПУХАНИЕ ЛЕВОГО KUUKU» и посоветовал неудачливому пациенту меньше пить человеческих отходов.
«Doi membeke? Kiko zhuu?»
«Не оскорбляйтесь, молодой человек... - тут Докусс осекся, - ...kvetaka koi. Нужно меньше пить спиртного. С.П.И.Р.Т.Н.О.Г.О, ясно?»
Разнопланетянин кивнул и, получив лекарства, унесся в жужжащую пустоту. На обеденном перерыве Докус отправился в туалет. Он тщательно вымыл руки и шею, надеясь в этот раз не ударить в грязь лицом (и не только). Пышнощекая Мэри любила французские духи, багеты и модные журналы. Докус достал из кармана халата контрабандный флакончик, на котором синим по белому было написано (в переводе с французского) «Зеленый Колокольчик». Несколько раз брызнув себе на шею, эскулап вернулся в жизнь.
В столовой было просторно и светло. Играла тихая музыка. Раздатчица еды, мощная Кельвица не подавая виду, что знает про рабочую интрижку, с не слишком скрываемым презрением подала обед. Получив в тарелку огромную порцию холодной, как сухой лед, каши, Докус усмехнулся и про себя отметил, что Кельвице не помешало бы перестать якшаться с недолюдьми да разнопланетянами.
«Человеческая плоть меня не привлекает, болван»
Протрубила (так, чтобы все слышали) повариха, и Докус покраснел, как рак.
После обеда в тесной кладовке Мэри и Докус долго изучали тела друг друга.
Перед продолжением двухдневной смены Доктор Докус вышел покурить на крыльцо. Больница находилась в самом нелюдимом районе города, доступ в нее осуществлялся воздушными перевозками. Вколов в вену немного раствора для повышения бодрости, эскулап, затянувшись пронзительно ментоловой сигаретой, стал рассматривать пустынную посадочную площадку. Лишь один автомобиль приземлялся сюда каждый день в такой час - патрульный катер Ока Справедливости. Планетные стражи порядка, угрюмо переговариваясь по рации, мельком глянули на одинокую фигуру в белом халате стоящую на балконе, и отправились восвояси. Проводив мутным от наркотика взглядом автомобиль полиции, улетающий вверх со скоростью спичечного коробка, управляемого мухами на веревочке, Докус собрался возвращаться на конвейер, как вдруг услышал, как в воздухе что-то хлопнуло. Инстинктивно пригнувшись, Доктор резко посмотрел вверх. В небе, между тремя темно-синими домами, верхушками уходящими в облака, закрывая солнце (отчего на посадочной площадке как будто всегда были сумерки), петлял, теряя управление, взлетомобиль. Наконец, выпустив сигнальные огни и парашюты экстренной посадки, дымящийся Передвижник опустился на подсвеченный тусклыми прожекторами бетон. Как и всякий порядочный гражданин Межзвездного Пространства (а также врач, по Закону и по клятве Гиппократа, обязанный помогать нуждающимся) Докус понесся вниз по трем лестницам в форме треугольника, в центре которых была потерявшая цвет и блеск от ржавчины древняя фигура чаши со змеей.
Подбежав к заглохшему ржавому корыту, Докус, заглянул в салон через залепленное грязью стекло и дернул ручку двери, а потом включил встроенный в руку лучевой резак для экстренной ампутации. Стекло взлетомобиля с характерным шипением превратилось в мертвые молекулы. В салоне, откинув голову на подголовник, присыпанная мертвой материей от работы резака, полулежала женщина. Докус осторожно вытащил ее из машины, и, положив на землю, проехался по телу симптомным сканером. Женщина вдруг медленно открыла глаза. Ее сухие губы прошептали слова, после которых Доктор рванулся в салон автомобиля. На заднем сидении лежал, завернутый в обугленную пеленку, младенец.
Роботы-реаниматологи прибыли на место аварии спустя несколько секунд. Под руководством хоста, они на реактивных ранцах доставили водительницу взлетомобиля в палату интенсивной терапии. Ребенка же Докус взял на себя. Схватив с земли оставленный для него ранец, Доктор поднялся на последний этаж Клиники в свой второй кабинет для приема Нетерпящих Отлагательств Процедур и подключился к рукам любовно собранного им Экспериментального Телосшивателя. Машина, взвизгнув сверлами, мгновенно поглотила тело ребенка. Докус не ел четыре дня, Докус получил на свой адрес тысячу писем с угрозой увольнения, Докуса стала искать полиция. Возлюбленная Мэри и Повариха Кельвица, горко плача, дома и на работе всем рассказывали о таинственном исчезновении милого сердцу человека. А Докус резал, латал и склеивал коршечное тельце. Он дал ребенку свою кровь, отдал маленькому пациенту душу и сердце. Постепенно изуродованное тело младенца приняло человеческий облик.
***
Суд, тюрьму и ссылку на каторжную планету за неправоправное вмешательство в человеческую жизнь, Докус воспринял спокойно. Что-то после борьбы за жизнь ребенка изменилось в душе. Бесстрастно выслушав приговор Суда, преступник не стал уклоняться от объективов всевозможных камер. Он желал одного: сказать прощай людям, жизнь которых была спасена в тот день. И сделал это.
Десять лет спустя золотоволосый мальчик с едва заметными шрамами по всему телу, принес на кухню к завтракающим родителям (по предусмотрительному совету психолога стершим сыну память) фотографию Доктора Докуса и спросил: «Кто этот человек? Почему он стоит на одной полке с фотографией бабушки и дедушки?»
Родители переглянулись, и мать осторожно сказала:
«Это дядюшка Докус, сынок».