Это не готовое произведение. Это его черновик. Буду тут творить литературу: дописывать, переписывать, уничтожать, переделывать, создавать новые главы. Написал львиную долю религиозного исторического романа. Все черновые листы хранились на рабочем столе моего компьютера. В один плохой момент, корректируемый законом подлости, мой компьютер сгорел, уничтожив все мои литературные файлы, хранившиеся на нем. Теперь прийдется все начинать сначала. На портале ПРОЗА.РУ такой аварии произойти недолжно. Все черновые произведения авторов будут хранится в их рабочих кабинетакх. На ПРОЗА.РУ ФАЙЛЫ НЕ ГОРЯТ! Маленькое неудобство - работу прийдется писать при общем обозрении публики. А как настроена та публика? Дружески, или критически,- это покажет сама публика. Пусть моськи будут гавкать, а мой слон будет гордо идти вперед. На нем сидит моя муза и процесс рождения нового ребенка, нового литературного произведения, ОНА будет делать прилюдно, принародно. Может, при этом, найду новых друзей, а может врагов, завистников и бездарей. Троллей еще никто не отменял. И так: С именем Божьим на устах, со Святой Троицей в своем сердце, где мои грехи сопротивляются местным бесам словами святых молитв и строгим Постом. Да поможет мне Сила Божья: Вера, Надежда и Любовь создать это новое произведение и положить свое новое писание перед людьми, для их изучения, ознакомления, признания, или отвержения моего скромного труда. Аминь.
Глава первая
Вместе со мной.
- Учитель! Ты прошел мимо безногого. Почему ты не вернул ему здоровые ноги?
- Он не просил меня об этом.
- Но ты же можешь Сам это сделать!?
- Могу. Но знай! Если вернуть ему ноги, он пол мира пройдет с огнем и мечом!
Хаим из Копернаума.
Часть первая:(десятый год нашей эры)
- Отец! Отец! Не троньте моего отца! Он отдал вам все золото и серебро! Все, что было! Это правда! – кричал Хаим разбойникам, которые избивали купца на краю пропасти. В истерике мальчишка укусил руку одному из бандитов, державших его и вырвался из крепких объятий. Ребенок набросился на разбойника, который только что нанес удар его отцу кинжалом в живот. Отец лежал на земле, не подавая признаков жизни. Хаим колотил детскими руками этого огромного верзилу. Разбойник, одной рукой оторвал от себя мальчишку, а другой поднял кинжал, чтоб проткнуть Хаима, как голос атаманши его остановил.
- Не торопись, Дов! Это не обычный мальчик! А с купцом нам пора заканчивать!
- Шахора! Мальчик - это свидетель! Он видел наши лица!
- А я вижу иное! На этом мальчике печать самого Всевышнего! На нем какая-то особая миссия. Если мы его сейчас убьем, удача отвернется от нас!
Разбойник, державший Хаима, опустил нож. Шахора подошла к лежавшему без дыхания купцу.
- А этого можно в пропасть, следом за его людьми. Золота у него, уже нет и его никчемная жизнь закончила свой век. Из всего ценного у него остался, только, вот этот серебряный перстень.
Атаманша взяла руку купца и ударом меча, разрубила запястье. Разбойники тут же сбросили окровавленное тело в пропасть, а Шахора, сняв перстень с обрубленной руки, надела его себе на палец.
- Ты смотри! И размер, как будто, мой.
- Не-е-е-е-т! – Эхом разнесся в горах детский крик Хаима, который видел весь этот ужас.
- Шахора! Ведьма! Я выросту и убью тебя!
Разбойник, державший его, не долго думая, бросил мальчишку в пропасть, следом за его отцом.
- Полетай, щенок! - крикнул, мальчишке в след, Дов. Атаманша зашипела, как змея, но разбойник не дал ей опомниться.
- Не злись, Шахора! Я знаю, что ты великий оракул, но мальчишка видел наши лица. Если мы изменим своим принципам: не оставлять свидетелей, то наша работа закончится на много раньше, чем ты предсказываешь.
- Ты ослушался моего приказа? – прошипела атаманша.
- Нет, Шахора. Я выполнил твой приказ «не оставлять свидетелей». На счет этого мальчишки, кроме какой-то особой печати на нем, приказов от тебя не поступало.
Глаза атаманши засверкали гневом. Задыхаясь от злости, она выдавила из себя:
- Смотри, Дов! С огнем играешь! Это добром для тебя не закончится!
Дов усмехнулся:
- Для нас всех это добром не закончится - и немного промолчав, добавил – Рано, или поздно…
Часть вторая
Хаим открыл глаза. Его окровавленное лицо лизал голодный шакал. Превозмогая боль, он ударил шакала кулаком. Зверь, в испуге, отпрыгнул от человека. Где-то рядом раздался душераздирающий вой шакальей стаи. Ночь была лунная, но, не смотря на это, трудно было разглядеть, что творилось на расстоянии десяти локтей. Шакал потерял интерес к мальчишке и побежал на зов стаи. Там начинался настоящий звериный пир. Сознание пришло к Хаиму, и он вспомнил весь ужас прошедшего дня. Где-то рядом лежит отец. Его мертвое тело и тела его погибших помощников, собрали вокруг себя всех падальщиков. Хаим понял, что пока звери заняты трапезой мертвецов, его маленькое тело им не интересно. Нужно ползти в низ. Там дорога. Там постоянно ходят люди. Они спасут его. Хаим собрался с силами и, превозмогая боль в ребрах, сделал первое движение. Его тело сползло ниже по сыпучему косогору. Видимо, этот косогор и спас его от неминуемой смерти. Еще одно усилие, и его тело съехало еще ниже. Вот косогор закончился, и среди камней просматривалась козья тропа. Он попытался подняться. У него это получилось. Ноги были в ушибах, но без переломов. Невыносимо болела грудь. Было очень тяжело дышать. Видимо ребрам досталось больше всего. Медленно, шаг за шагом, мальчик спускался с горы. На небе, уже двигалась утренняя звезда. За ней медленно светлел восток. Как будто светлый ореол поднимался над горами, и Хаим увидел дорогу. Еще немного и он, окровавленный, уже лежал на ней. На его счастье, сразу же показался римский военный патруль. Всадники остановились у мальчишки. Огромный легионер поднял раненого с земли.
- Помогите мне! – простонал ребенок – Моего отца убили разбойники. Я чудом выжил. Меня зовут Хаим. Я Хаим из Капернаума.
И после этих слов мальчик потерял сознание.
Часть третья. (пятый год до нашей эры)
Голова Авиталь лежала на голой груди Симона. Она щекотала его грудь травинкой и тихо смеялась, когда мышцы Симона дергались от щекотки. В тени леса пели птицы, а запах лесных трав дурманил разнообразными ароматами.
- Скажи еще раз мне это! - потребовала девушка у своего возлюбленного.
- Что сказать? - переспросил Симон.
- То, что ты мне сказал, перед тем, как мы упали в траву - продолжала требовать Авиталь, не прекращая щекотать Симона.
- А что я тебе говорил? - забывчиво спросил Симон. Авиталь, как буд-то подменили. Она зашипела, как змея и в мгновение ока, в ее руке, вместо травинки, оказался кинжал. Она представила его к горлу Симона и прошипела сквозь зубы - Ты, действительно, этого не помнишь, мерзкий мужчина?
- Помню! Помню! - засмеялся Симон и резким движением, оказался с верху Авиталь, забрав ее кинжал. - Я люблю тебя! - Прошептал он ей на ухо.
- Я не слышу! - не успокаивалась девченка.
- Я люблю тебя! - раздался над лесом громкий голос Симона.
- Еше раз, мерзкий мужчина!
- Я люблю тебя! - вошел во вкус Симон и стал беспорядочно целовать ее обнаженное тело.
Лицо Авиталь светилось от счастья. Она захотела поцеловать Симона в ответ. Но, вдруг...
- Проклятье!- Выдавила из себя девченка.
- Что случилось? Опять твои видения? - не на шутку испугался Симон. Глаза Авиталь стали похожи на стекло. Ее тело затряслось в легкой агонии.
- Что случилось, любимая? - не успокаивался Симон. Агония резко отпустила Авиталь, как и напала на нее. Мгновение и тишиной наполнило все пространство.
- О, боги! Это проклятье, или дар? - простонала Авиталь и крепче прижалась к Симону.
- Что ты увидела в этот раз?
- Наше с тобой будущее.
- Будущее? Авиталь. Ты дочь царя, а я его раб. Мы, разве, можем быть вместе?
- Симон. А ты готов умереть за меня?
- Как раб - я обязан умереть за свою госпожу.
- Нет, Симон. Не за госпожу, а за простую девушку Авиталь?
- Я бы хотел этого! Нет, не так. Я бы очень хотел этого!
- И я, Симон, готова умереть за тебя. Готова отказаться от своей царской крови и стать простой женой своего любимого мужчины.
- Что ты сейчас увидела?
- То, что я увидела, ты сам сейчас увидишь. Как просто меняется наша судьба.
В этот момент, над лесом, раздался голос приближающегося к ним всадника
- Си - моо - ннн!
Влюбленные узнали Марка - брата Симона.
- Что случилось?
- Уходите! Немедленно! Сам Ирод, с солдатами, скачет сюда. Проклятый грек увидел вас, как вы занимаетесь тут любовью. Прискакал во дворец и доложил царю. Он же и сказал, где вы находитесь. Я все слышал. Ирод в гневе. Я опередил их, но не на много. Они сейчас будут сдесь.
Симон и Авиталь, схватив одежды, голыми оседлали своих коней.
- Выбор сделан, любимый! - крикнула Авиталь Симону.
- Отец убьет тебя. - не успокаивался Симон.
- Так-же, как и тебя, любимый.
- Я с вами! - крикнул Марк. - Мне нельзя возвращаться! Они видели меня, как я их опередил, спеша к Вам.
- Я-хо-ооо! Крикнули все трое и поскакали в даль, на встречу своей новой судьбе.
Часть четвертая. (десятый год нашей эры)
Вэрэд Антипа смотрел в окно и утолял жажду вином. Стража привела колдунью в черном одеянии. Ее лицо былозакрыто сплошным капюшоном с прорезью для глаз.
- Всем удалиться! - прозвучал приказ царя и комната мгновенно опустела. Ведьма стояла без движений и скорее напоминала статую в черном, чем живого человека.
- Тебя никто не видел?
- Я, уже старая ведьма и не такая красивая, как ты.
- Не льсти мне. Женщины никогда не стареют, особенно, такие, как ты. Ты всегда умела следить за собой. Теперь к делу. Ты выполнила приказ?
- Да. Вот перстень о котором ты говорил.
Вэрэд взял кольцо. Повертев его в руках и убедившись, что это то, что нужно, сделал оттиск на воске, на папирусе с какими то письменами.
- Теперь это документ - пропел царь и вернул перстень колдунье.- Владей перстнем! Это твой трофей и ты его честно заработала. Золото тебе выдаст мой казначей.
- Я могу идти?
- Нет! Расскажи мне, что за оплошность у тебя произошла с мальчишкой? Ты стала оставлять свидетелей?
- С каким мальчишкой? - удивилась ведьма.
- С сыном этого купца. Он выжил. Сейчас весь Капернаум, только и шумит об этом разбойном нападении.
- Я знала, что он не умрет. Я увидела на нем особый знак. Ничего понять не могу, но он оберегаем небесами.
- Мне не нравятся такие оплошности с твоей стороны. Почему он выжил?
- Он не должен был выжить после того, как Дов сбросил его с обрыва. Кстати, Дов. Он стал неподчиняем. Перестал выполнять мои приказы. Его нужно заменить.
- Дов опасен?
- Нет. Пусть живет! Но среди моих людей его быть не должно.
- Хорошо. Определю его надзирателем в каменоломню. Но не сейчас. Пусть пройдет некоторое время. На этом все. Когда понадобишься, я вызову тебя.
Колдунья, как черная тень, тихо удалилась.
часть пятая.
Рохель пятые сутки ходила в трауре. Тело мужа не нашли. Его тлен, так и не будет предан земле. Слава Всевышнему, что сын остался жив. Бедный мальчик. Чего ему пришлось перетерпеть? Он много раз рассказывал, что произошло и каждый раз дитя не могло сдержать слезы. Он полулежа сидел под тенью дерева во дворе дома и молча о чем то думал. Вдруг, ко двору подъехал воин царя.
- Рохель! - скомандовал он - Открывай двери! К тебе едет сам царь Вэрэд Антипа!
Рохель побежала выполнять требования всадника, а через мгновение, сапм царь и его свита, на конях, въехали во двор. Рохель сделала поклон.
- Здравия тебе, Рохель! - начал царь с порога.- Прими мои соболезнования, по поводу смерти твоего мужа.
- И тебе, Великий царь Галилеи, здравствовать! - произнесла Рохель и слегка подтолкнула Хаима, что бы и он приветствовал царя. Хаима, как буд то подменили. Он уставился взглядом на Антипу и не смог сказать ни слова.
- Что ты на меня так смотришь, юноша? - удивился Вэрэд. Хаим продолжал молчать, как завороженный.
- У мальчика стресс - подсказал кто то из свиты.
- Конечно, стресс. - повторил Антипа - Пережить такое, а так же, смерть отца. Скажи, малыш, где на вас напали разбойники?
Хаим пришел немного в себя и показал рукой в сторону горы Хермон.
- Там, где то в горах - еле слышно произнес он.
- Конкретно, можешь показать место?
- не знаю.
- Ты запомнил лица разбойников?
- Да.
- Ты можешь описать лицо предводителя шайки?
- Лицо предводителя разбойников такое, как у тебя, царь!
Вокруг воцарилась полная тишина.Никто не ожидал такой дерзости от мальчугана. Первым пришел в себя Антипа.
- Что ты несешь, отрок?! Как ты посмел лицо царя, лицо закона, приравнять с лицом разбоя?!
- Это крамола! - возмутилась вся свита.
- Не гневайся, царь! - вступилась за сына Рохель - Он еще совсем мал и не понимает, что говорит.
- Бар мицва была? Была! Значит он, уже отвечает за свои слова. - рассвирипел Антипа. - Стража! Арестовать Хаима! Каменоломни исправят его язык!
- Пощади! - кинулась Рохель в ноги царского коня. Спешившаяся стража оттащила женщину в сторону.
- А, что касается тебя, Рохель, то ознакомься с этим документом. - Антипа показал женщине глиняную табличку, с надписями, где стояла печать ее мужа, сделанная на воске его перстнем. - Твой муж взял у меня кредит золотом, под залог своего дома, земель и всего имущества, принадлежащего ему. Теперь ты ничего тут не имеешь. Собирай свои манатки и, что бы завтра, твоего духа тут не было!
Стражники бросили плачущую Рохель на землю и вся царская свита покинула двор, уводя с собой, на привязи, Хаима.
Прошло десять лет. Хаим работал на каменоломне, которая находилась в горах не длеко от Галилейского моря. Работал, как все рабы и заключенные люди.
Ничем, от других, не отличался. Каменоломня принадлежала царскому роду Вэрэд, поэтому охрана была не римской, а царя Галилеи Вэрода Антипы. Среди
узников прошел трвожный слух. Сегодня должны были перевести, в их каменоломню, самого жестокого надсмотрщика, из другой царской тюрьмы, по имени Дов.
Уже десять лет, как ходила о нем дурная слава садиста и убийцы несчастных арестантов. Дов был здоровенным амбалом с силой настоящего медведя. Его
повадки, также, были звериными, медвежьими. Он мог поднять человека, над своей головой ии руками, разорвать его на части.Один вид Дова нагнетал ужас
на присутствующих. Говорят, что Дов был когда то разбойником, но покаялся перед царем и поступил к нему на службу надсмотрщиков, в царские тюрьмы. Вина
Дова доказана не была и в каких преступлениях он учавствовал, никто не знал. Среди бывших своих сотоварищей, такой поступок, не пользовался уважением и
считался предательством разбойничьего братства. Но все боялись Дову, даже, сказать об этом, в глаза.
*****
Стражники построили арестантов и рабов, для представления им нового старшего надзирателя. Звериный оскал Дова изобразил улыбку на его ужасном бородатом
лице. Медленно, проходя перед арестантами, он вглядывался в каждое лицо своих теперяшних подчиненых.
- Что, червяки!? Теперь будем работать вместе, на благо царства нашего господина Вэрэда Антипы!? Или у кого то есть другое мение?
Дов остановился перед Хаимом и ткнул его в грудь указательным пальцем.
- Ты, червяк, согласен с тем, что я сказал?
Хаим молчал.
- Так, ты еще и язык проглотил? - продолжал насмехаться Дов - Снимите с него цепи - приказал он стражникам.
Хаима освободили. Дов схватил его огромной лапой и со словами: "Сейчас я преподнесу урок каждому из вас, червяки!" потащил Хаима вверх скалы по тропе.
Там была пропасть над шакальим ущельем.. Все молча смотрели в след, удаляющимся вверх, надзирателя и его выбранной жертве.
*****
Когда они добрались до обрыва, Дов отпустил Хаима, посмотрел в низ пропасти и довольно произнес:
- Ты помнишь меня, щенок? Я тебя сразу узнал!
- Убийцу своего отца я не забуду никогда!
- Ты, смотри! Заговорил - засмеялся Дов.
- Где Шахора? - спросил Хаим. Дов рассмеялся еще громче, показывая рукой в низ.
- Глупец! Там, на дне этой пропасти, её, точно, нет!
- Тогда полетаем, убийца! - крикнул Хаим и, со всей силы, бросился на Дова, схватив его за шею обеими руками. Так, вместе, они полетели в низ.
*****
Хаим открыл глаза. В голове какой то туман и кто то сильно бил его по щекам. Сознание стало приходить в норму. Над ним склонился Акрав, его товарищ
по каменоломне. Увидев открывшиеся глаза Хаима, он радостно произнес:
- Живой! Ты смотри, живой! Упасть с такой высоты и остаться живым? Тебя, явно, хранит Всевышний!
Хаим вспомнил поледние события и посмотрел в сторону на лежащего, окровавленного Дова.
- Видимо, этот мешок с дерьмом, смягчил мое падение - прошептал Хаим - Он, точно, мертв?
- Мертвее не бывает! - воскликнул восхищенный Акрав - Все видели, как ты бросился на него и жертвуя собой, полетел в пропасть, вместе с ним. Твой
прыжок был похож на прыжок льва. Кто то, в строю, так и сказал: "Убить медведя способен, только, лев!" От ныне, тебе все дали имя Арие. А это дерьмо Дов,
уже давно был приговорен к смерти разбойничьим братством. Но никто не знал, кто может исполнить этот приговор.
- Акрав, как ты сюда попал?
- Ты что, не видишь, что я привязан веревкой? Меня спустили сюда посмотреть на состояние Дова. Сняли с меня цепи и спустили на веревке. Твоя жизнь
никому не интересна. Стражники боятся, что получат гнев самого Вэрэда Антипы, за смерть Дова. К стати. Веревка. - он вытащил у Дова огромный нож и
освободился от веревки.
- А-а-а-а-а! - закричал Акрав, что бы на верху слышали, что он сорвался в низ. Веревку стали поднимать вверх.
- Пусть думают, что на дне пропасти теперь покоятся три трупа. Желание спускать сюда еще кого-либо, у них отпадет. А мы, с тобой, уходим по этой
шакальей тропе.
*****
______________________________________________________
В апокрифическом Евангелии от Никодима приводятся имена распятых со Христом разбойников. Нераскаявшегося разбойника, находившегося слева от Спасителя, звали Гестас. А другой, благоразумный разбойник по правую руку от Христа назван Дисмасом.
Третий прокуратор — Анний Руф (12-15 г. н.э.) — монеты не чеканил.
Его срок пребывания был, очевидно, без происшествий, не считая единственного случая, о котором сообщает Иосиф — смерть Августа в Риме в 14 г. н.э.
Следующим прокуратором стал Валерий Грат в 15 г. н.э.
Правление Грата в основном примечательно частой сменой Первосвященников. Сначала был утвержден Анна, следом Исмаэль, сын Фабии (Fabi), затем Элизар, сын Ариана (Arianus), далее Симон, сын Камифы (Camith), и наконец Иосиф Каиффа, зять Анны. (Иудейские древности. книга 18, гл. 2.) Он подавил две большие банды грабителей, наполнивших Иудею в течение его правления, убив своей собственной рукой главаря одной из них, Симона, бывшего раба Ирода Великого. Грат также помогал проконсулу Квинтилию Вару в подавлении восстания евреев. (Иудейская война, книга 2. глава 5.)
В отличие от первых двух прокураторов, которые чеканили еврейские пруты только в течение трех лет на двоих и только одного типа, Валерий Грат оставил большое разнообразие монет. Все его монеты были вполне приемлемы для евреев, многие из этих новых типов исключительно привлекательны и редки. На монетах изображались разные символы, такие как венок, рог изобилия. Все это уже использовалось Хасмонеями и Иродом
Понтий Пилат (26-36 г.г. н.э.)
-----------------------------------------------------------
Данный сюжет, послуживший материалом для многих литературных, поэтических и живописных произведений, как он рисуется в его окончательном виде, следующий: иудей-ремесленник, мимо дома которого вели на распятие Иисуса Христа, несшего Свой Крест, отказал Иисусу и оттолкнул его, когда тот попросил позволения прислониться к стене его дома, чтобы отдохнуть, и за это был по своим же словам осуждён на скитание по земле до Второго пришествия и вечное презрение со стороны людей.
Диалог Агасфера и Христа, обычно входящий, с разными вариациями, во все версии: «Иди, чего медлишь?». — «Я могу медлить. Но труднее будет медлить тебе, ожидая моего прихода»; либо «Иди, на обратном пути отдохнёшь» (подтекст: ты Сын Божий, так воскресни после распятия и отдохни на обратном пути) — «И ты будешь вечно идти, и не будет тебе ни покоя, ни смерти»; либо «Я пойду, но и ты пойдешь и будешь меня ждать».
Сущность легенды, если отвлечься от частностей, — воздаяние Божества человеку, выражающееся в вечном скитании или вечных муках человека, согрешившего против божества. Мотив этот отражает мировоззрение патриархально-родового строя, когда богам приписывались те же обычаи мести, что царили среди человеческого общества.
Между тем воины, распявшие Иисуса Христа, взяли Его одежды и стали делить между собой. Верхнюю одежду они разорвали на четыре части, каждому воину по части. Хитон же (нижняя одежда) был не сшитый, а весь тканый с верху до низу. Тогда они сказали друг другу: "не станем раздирать его, а бросим о нем жребий, кому достанется". И бросив жребий, воины сидя, стерегли место казни. Так, и здесь сбылось древнее пророчество царя Давида: "разделили ризы Мои между собою, и об одежде Моей бросали жребий" (Псал. 21, 19).
Враги не перестали оскорблять Иисуса Христа и на кресте. Они, проходя, злословили и, кивая головами, говорили: "Э! Разрушающий храм и в три дня созидающий! Спаси Себя Самого. Если Ты Сын Божий, сойди с креста".
Также первосвященники, книжники, старейшины и фарисеи, насмехаясь, говорили: "Других спасал, а Самого Себя не может спасти. Если Он Христос, Царь Израилев, пусть теперь сойдет с креста, чтобы мы видели, и тогда уверуем в Него. Уповал на Бога; пусть теперь избавит Его Бог, если Он угоден Ему; ведь Он говорил: Я Божий Сын".
По их примеру и воины-язычники, которые сидели у крестов и стерегли распятых, издеваясь, говорили: "если Ты Царь Иудейский, спаси Себя Самого". Даже один из распятых разбойников, который был слева от Спасителя, злословил Его и говорил: "если Ты Христос, спаси Себя и нас".
Другой же разбойник, напротив, унимал его и говорил: "Или ты не боишься Бога, когда и сам осужден на то же (т.е. на такие же муки и смерть)? Но мы осуждены справедливо, потому что достойное по делам нашим приняли, а Он ничего худого не сделал". Сказав это, он обратился к Иисусу Христу с молитвой: "помяни мя (вспомни обо мне), Господи, когда приидешь во Царствии Твоем!"
Милосердный Спаситель принял сердечное раскаяние этого грешника, показавшего такую дивную веру в Него, и ответил благоразумному разбойнику: "истинно говорю тебе, сегодня же будешь со Мною в раю".
При кресте Спасителя стояли Матерь Его, апостол Иоанн, Мария Магдалина и еще несколько женщин, почитавших Его. Невозможно описать скорбь Божией матери, видевшей нестерпимые мучения Сына Своего!
Иисус Христос, увидев Матерь Свою и Иоанна здесь стоящего, которого особенно любил, говорит Матери Своей: "Жено! вот, сын Твой". Потом говорит Иоанну: "вот, Матерь твоя". С этого времени Иоанн взял Матерь Божию к себе в дом и заботился о Ней до конца Ее жизни. Между тем, во время страданий Спасителя на Голгофе произошло великое знамение. С того часа, как Спаситель был распят, т. е. с шестого часа (а по нашему счету с двенадцатого часа дня), солнце померкло и наступила тьма по всей земле, и продолжалась до самой смерти Спасителя. Эта необычайная, всемирная тьма была отмечена языческими писателями-историками: римским астрономом Флегонтом, Фаллом и Юнием Африканом. Знаменитый философ из Афин, Дионисий Ареопагит, был в это время в Египте, в городе Гелиополе; наблюдая внезапную тьму, сказал: "или Творец страждет, или мир разрушается". Впоследствии Дионисий Ареопагит принял христианство и был первым афинским епископом.
Около девятого часа Иисус Христос громко воскликнул: "Или, Или! лима савахфани!" то есть "Боже Мой, Боже мой! Для чего Ты Меня оставил?" Это были начальные слова из 21-го псалма царя Давида, в котором Давид ясно предсказал о страданиях на кресте Спасителя. Этими словами Господь в последний раз напоминал людям, что Он есть истинный Христос, Спаситель мира. Некоторые из стоявших на Голгофе, услышав эти слова, сказанные Господом, говорили: "вот, Илию зовет Он". А другие говорили: "посмотрим, придет ли Илия спасти Его". Господь же Иисус Христос, зная, что уже все совершилось, произнес: "Жажду". Тогда один из воинов побежал, взял губку, намочил ее уксусом, надел ее на трость и поднес к иссохшим губам Спасителя.
Вкусив уксуса, Спаситель сказал: "Совершилось", то есть исполнилось обетование Божие, совершено спасение человеческого рода. После этого Он громким голосом произнес: "Отче! в руки Твои предаю дух Мой". И, преклонив главу, предал дух, т. е. умер. И вот, завеса в храме, закрывавшая святое святых, разодралась надвое, с верхнего края до нижнего, и земля потряслась, и камни расселись; и гробы отверзлись; и многие тела усопших святых воскресли, и, вышедши из гробов по воскрешении Его вошли в Иерусалим и явились многим.
Сотник же (начальник воинов) и воины с ним, которые стерегли распятого Спасителя, видя землетрясение и все происходившее перед ними, испугались и говорили: "истинно, человек этот был Сын Божий". А народ, бывший при распятии и все видевший, в страхе стал расходиться, ударяя себя в грудь. Наступил вечер пятницы. В этот вечер надлежало вкушать Пасху. Иудеям не хотелось оставлять на крестах тела распятых до субботы, потому что пасхальная суббота, считалась великим днем. Поэтому они просили у Пилата позволения перебить голени распятым, чтобы они скорее умерли и можно было их снять с крестов. Пилат позволил. Воины пришли и перебили голени разбойникам. Когда они подошли к Иисусу Христу, то увидели, что Он уже умер, и потому не перебили у Него голеней. Но один из воинов, чтобы не оставалось никакого сомнения в Его смерти, пронзил копьем Ему ребра, и из раны потекла кровь и вода.
ПРИМЕЧАНИЕ: См. в Евангелии: от Матф., гл. 27, 33-56; от Марка, гл. 15, 22-41; от Луки, гл. 23, 33-49; от Иоанна, гл. 19, 18-37.
часть 3
Четвертый римский прокупатор Валери Грат остановился со своей свитой у старой мельнице на берегу Иордана. Под предлогом уединиться, для беседы с богами, он пошел к мельнице один, оставив всех ждать его на поляне.
Огромная туча закрывала все небо. Она становилась все больше и больше, наводя великую тень на землю Иудеи.
Ципора остановилась перед краем пропасти. Внизу бушевали быстрые потоки Иордана. В голове судорожно билась мысль: закрыть глаза и оторваться от земли, закрыть глаза и оторваться от земли, закрыть глаза и... Как, вдруг, чейто голос раздался позади ее.
- Осторожно, девушка! Можно сорваться вниз!
Ципора обернулась. Недалеко стоял старичек и смотрел на нее.
- Я за этим сюда и пришла!
- Глупенькая, продолжал старик. Разве можно умирать в юности, не познав свою дальнейшую счастливую жизнь?
- Я не хочу жить!
- Тебя обидели, но это не повод сводить с собой счеты.
- Тогда, ответь мне! Почему ты думаешь, что мне нужна жизнь?
- Потому, что у тебя еще двое не родившихся детей. Они ждут тебя и тянут свои ручки к тебе, к своей маме. Мальчик и девочка.
Ципора глянула вниз. Пропасть звала в свою пасть. Но слова старика, о нерожденных детях, остановили ее.
- Старик. Ты оракул? Она обернулась к старику. Но. Что за навождение? Старика не оказалось рядом. Его, как будто и не было. Появился из ниоткуда и пропал в никуда. Она отошла от пропасти, села на камень и тихо заплакала. Мальчик и девочка тянули к ней свои крохотные ручки.
Вечерняя мгла спускалась над Галилеей. Ципора знала, что ОН должен быть где-то здесь. Юное сердце, еще никогда не подводило ее. Она видела рыбачьи лодки ЕГО учеников, на просторах Тиберийского моря. ОН придет к ним, и они встретят ЕГО. Она была уверенна в этом.
Лодки рыбаков направились к берегу. Ципора увидела человека, сидящего на большом камне у самой воды и смотрящего в сторону моря. Маленький костер горел у ЕГО ног. Лодки плыли к НЕМУ, на маяк костра. Это Он! Сомнений быть не может. Ципора бросилась к сидящему на камне. Она подбежала, словно ветер, несший птицу на крыльях любви. Задыхаясь от бега, ее душа взмолилась к Спасителю.
- Не за себя прошу! За него! Где он? Что с ним?
Иисуса не удивило появление женщины. Словно, зная, о ней заранее, ОН медленно повернулся к Ципоре.
- Он там, где я ему сказал.
Слезы радости хлынули из ее глаз. Иисус продолжал:
- Он любит тебя, Ципора. Он, в Царстве Отца Моего, начал строить, для тебя, розовый дом! – После этих слов, сердце девушки защемило сладостной болью. Оно, как будто, разбилось на множество мелких и острых осколков. Разбилось и загорелось горячим пламенем, теплота которого разлилась по всему юному телу. Ее губы задрожали, а слезы полились еще большими ручьями. Иисус продолжал – Благословляю тебя на рождение ваших детей.
- Двойня?
- Да! Мальчик и девочка.
- Они зачаты в грехе, - попыталась возразить Ципора, но тут же замолчала.
- БОГ есть ЛЮБОВЬ! Зачатое в любви, не может быть греховным! А сейчас уйди, женщина. Мне нужно встретить своих учеников.
- Ты, воистину, Сын Божий, Спаситель душ человеческих! – дрожащими губами, сквозь слезы, проговорила Ципора, и низко поклонившись Ему, заплаканная, ушла в темноту ночи. Она шла по берегу моря, сама не зная куда. Ей сейчас было все безразлично, что творилось вокруг и на всем белом свете. Главное, что он жив. Он спасен. Он любит ее и ждет. Он готовит ей достойную встречу в Царствии Небесном. И сам Сын Божий благословил рождение их детей. А много ли женщине надо? Женщине, с душой птицы в человеческом теле. Женщине, несущей в себе две жизни от любимого мужчины.
Она шла и картины ее жизни проносились одна за другой, перед глазами девушки. Она вспоминала первую встречу с грозным разбойником Арие, который стал ее первым мужчиной. Она вспоминала свою болезнь и грозного разбойника, который ухаживал за ней, как за самым родным и близким человеком. Она вспоминала его красивое мускулистое тело, при купании в водопаде и нежные поцелуи, когда ей самой хотелось его целовать и тонуть в его объятиях. Она вспоминала те минуты, когда поняла, что беременна и радостное лицо любимого, разделившего с ней эту радость. Онам шла и не заметила, как Тиберийское море осталось далеко позади, а впереди ее встречали горы Галилеи. Ночной ветер колыхал ее волосы. Появившаяся луна осветила склон горы, к которой вышла Ципора. Там стоял человек и смотрел на нее. "Не может быть!" - промелькнуло в голове девушки. "Но, почему не может быть? Христос воскрес, а значит и он. Он был вместе с НИМ."
- Хаим!- Закричала Ципора и бросилась к нему. Он побежал на встречу ей. Крепкие объятья, нежные поцелуи, слезы обоих - все слилось в одно целое. Два сердца бились в одном ритме. Ципора взяла его руки. Они были "живыми". Ципора гладила их и целовала. Ты жив и вместе со мной.
- Это не на долго. Я скоро должен уйти.
- Куда?
- Назад, в Царство Божье. Меня отпустили не на долго.
- Как ты там? Расскажи.
- Я, вместе с НИМ, спустился в ад. Мне было страшно, а ОН держал меня за руку и говорил "Не бойся! Я с тобой!" ОН победил смерть и меня не отдал ей. А потом были ангелы. Божьи ангелы. Свита Самого Всевышнего. Нас подняли на Небо к Самому Престолу. Дух Святой вел нас. И мне было стыдно. Потому, что я, грешник из грешников, ничего не сделал в своей жизни, что бы попасть в Царство Божье и предстать перед ЕГО Престолом. Там, Христос сказал ОТЦУ: "Я Выполнил ТВОЮ миссию, по Воле ТВОЕЙ. Но я не один". И тут я услышал голос САМОГО ВСЕВЫШНЕГО: "СЫН МОЙ ИИСУС! ТЕБЕ НЕ НУЖНО ПРИВОДИТЬ КО МНЕ ЛЮДЕЙ, КОТОРЫЕ ПОКЛОНИЛИСЬ ТЕБЕ. ТЫ ВПРАВЕ САМ ИХ СУДИТЬ."
Ципора расплылась в улыбке.
- И ты, в Небесном Царстве, начал строить для меня розовый дом?
- Откуда ты знаешь? ...Ах, да. Ты же видела ЕГО.- Хаим, так же, заулыбался. - Милая. Прими ЕГО в сердце свое. ОН свою кровь отдал за нас. Вместе с НИМ, ты, так же войдешь, в Царствие Небесное и будешь там жить вечно, вместе со мной.
- А как там Акрав?
- Акрав не пошел с нами. Иисус ждал его до последнего своего вдоха. Ждал его расскаяния. И не дождался. Жалко товарища. Где он сейчас - я не знаю. Не думай о нем, Ципора. Каждый человек сам делает свой выбор. И я хочу, что бы ты правильно сделала свой. А сейчас мне пора. Мое время тут закончилось. Мне нужно успеть вернуться.
Он отпустил Ципору и медленно стал удаляться в высоту ночи.
- Люби маму и расскажи все ей. Роди детей и воспитай их в любви к Исусу. Я буду ждать вас Там. Прощай, милая....Я буду ждать вас.... Темнота ночи закрыла свои врата. Ципора стояла на месте и плакала от счастья. Ее слова, из сердца, словно птица, взлетели следом, в высоту Вселенной:
- Милый! Я сделаю все, как ты сказал! Я сделаю все, что бы быть вместе с тобой, в Царствии Небесном! Я сделаю все ЭТО, ВО ИМЯ ОТЦА И СЫНА, И СВЯТОГО ДУХА! АМЕН!
Римляне вели Ципору в Тиберию. Ее руки были связанны веревкой, а веревка была привязана к коню всадника. Полная луна серебром отливала в ночном небе. Где то в далеке выли шакалы. Римляне остановились. Один из них спешился и подошел к Ципоре. Он стал глубоко дышать и злорадно скалиться в своих предвкушениях.
- Ну, что, детка. Повеселимся?
Его отвратительная улыбка выдохнула на Ципору всю вонь, из гнилого и беззубого рта. Ципору охватил ужас. Римлянин разрезал мечем веревку, которая связывала ее руки и продолжая скалиться в мерзской улыбке, проговорил хриплым голосом:
- Ты только не вздумай сопротивляться, красотка. А то, ведь нам, разрешено тебя не приводить живую в Тиберию. Ты поняла мою мысль?- для убедительности своих слов, он злорадно приподнял меч острием к лицу девушки.
- Люций. Иди выпей вина. - окрикнул его товарищ - Так будет веселее забавляться.
Римлянин вернулся к напарнику. Выпив приличную порцию пьянящего напитка, он вытер губы рукой и направился к своей жертве. Ципора поняла, что сейчас ее тело станет забавой для этих двух негодяев, в форме солдат закона. Ее сознание начало мутиться. Перед глазами Ципоры все происходило, как в тумане. Она услышала свист летящей стрелы и увидела, как окровавленный ее наконечник, вылез из груди римлянина, который направлялся к ней. Римлянин, сраженный наповал, грузно рухнул на землю у самих ног пленницы. Затем, черная тень всадника отразилась в свете факела и у второго римлянина слетела с плеч голова. Еще мгновение и чьи-то крепкие руки подхватили ее, как пушинку, и усадили, перед собой, на коня. Голова Ципоры упала на грудь всадника. Она уловила знакомый мужской запах, и губы ее слегка улыбнулись.
- Ты не оставил меня. – еле-слышно прошептала девушка и тихо заплакала, прижавшись к своему спасителю.
- Й-а-хооо, крикнул всадник коню и все они скрылись в ночной темноте.
Любовь - это боязнь потерять.
и еще говорю вам: удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царство Божие.(Евангелие от Матфея, гл. 19, ст. 24)
ибо удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царствие Божие.(Евангелие от Луки, гл. 18, ст. 25)
_________________________________________________________
...........................................
ОТСТУПЛЕНИЕ ОТ АВТОРА:
"...и еще говорю вам: удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царство Божие.(Евангелие от Матфея, гл. 19, ст. 24)"
Отступление:
Вы спросите: "При чем тут верблюд и игольные уши, в пример к богатеям? А почему, к примеру, не слон и замочная скважина?" Оказывается «Игольные уши» - это название двух маленьких улочных прохода, в сплошное каменное строение древнего Иерусалима и своим видом, чем то, напоминающие игольные уши. Вход у этих проходов, довольно, таки, широкий. Но, чем ближе к выходу, размеры прохода сужаются и уменьшаются в размерах. Они становятся до того узкими, что по ним не всегда пройдут два, рядом идущих, человека, не говоря уже о верблюде. От своей узости, эти два прохода и получили название: «Игольные уши». А при чем здесь верблюды? А верблюды здесь – играют самую важную роль. Дело в том, что эти проходы выходили на площадь городского базара. Конечно, на базар можно было попасть и через главные широкие ворота, через которые шли купеческие караваны с товарами со всего мира. Но, идя через главные ворота, купцам нужно было заплатить торговый налог мытарям, за право торговать на Иерусалимском рынке. Величина налога зависела от количества товара и животных, которые проходили к торговым местам, вместе с купцом. Однако, было и такое количество товара, которое не облагалось никакими налогами. Если товара мало, то купец мог пройти на базар, не платя мытарям никаких налогов. Естественно, что такой вход был не через главные ворота. На проходе «Игольные уши» мытари не стояли, и вход на городской базар, там был бесплатным. Кроме того, если у купца было мало товара, и он громко возмущался, не желая платить входной налог на торговлю – мытари его сами посылали к «бесплатному» проходу (Игольным ушам). Сможет пройти «Игольные уши», значит, будет торговать без налога. Не сможет пронести свой товар, через бесплатный вход – возвратится к мытарям и пройдет на базар, как все торговцы, заплатив налог на общих основаниях. Следовательно, эти два маленьких прохода «Игольные уши», служили, своего рода, мерилом того количества товара, которое не облагалось налогом. Если груженный товаром осел, еще мог там протиснуться, то верблюду с товаром – это было сделать очень сложно.
В те времена, это был не забываемый аттракцион жадности. Вам стоило, только, задержаться у Игольных ушей, где собирались все жадные купцы, желающие попытаться пронести бесплатно свой товар, на городской базар. И лучшего шоу, в своей жизни, вы бы не увидели нигде. Десятки, а иногда и сотни верблюдов, груженные товарами, стояли в очереди, ожидая своего шанса протиснуться через Игольные уши. Несчастные животные, гонимые алчностью своих хозяев, очень часто застревали в узком проходе, и тогда, смехотворное шоу превращалось в спасение застрявшего верблюда и всего, груженного на него, товара. Там же работала команда местных «спасателей», которые снимали плату, с жадных купцов, за спасение их товара и животных. Кстати, отсюда и пошло выражение: «Скупой платит дважды». Купцам, после оплаты спасателям, все равно, приходилось входить на рынок через центральные ворота и платить налог, за торговлю.
______________________________________
Старый пират Бен Ям сидел в тени каменого здания и молча наблюдал, как двое, из его верзил, занимались порядком очереди прохождения купцов и их животных,с товарами, через игольные уши. Его команда спасателей находилась рядом и ждала криков очередного застрявшего купца, из темных проходов игольных ушей. Арие и Акрав подошли к главе спасательной команды и вежливо поздоровались:
- Шалом уважаемый Бен Ям.
- А, ребята. Арие и Акрав. Шалом дорогие мои. Что привело вас, в столь ранний час, к Игольным ушам?
- Есть небольшое дело к тебе, что касаемо спасения одного очень жадного купца.
- Я слушаю тебя, Арие.
- Ты видишь, Бен Ям, того верблюда?
Бен Ям посмотрел в сторону, куда указывал Арие.
- Ты о каком верблюде говоришь? Тот, что на двух ногах, или на четырех? - все спасатели дружно рассмеялись, тонкому юмору своего предводителя.
- Об обоих, со смехом ответил Арие. Один из этих верблюдов, явно, застрянет в игольных ушах.Но они еще про это не знают. Ты, Бен Ям, и твои ребята, не будут против, если я и Акрав, поможем бедолаге пройти этот узкий проход? В руке Арие блеснула золотая римская монета статир, которая сразу же переместилась в руку Бен Яма.
- Ох, Арие! Знаю я твою помощь.
- Если мне и Акраву не удастся помочь этим верблюдам пройти на городской базар, то мы надеемся на дальнейшую вашу помощь, для несчастных. У этих верблюдов хороший товар. Расчитаются товаром.
- Ох, Арие! Доиграитесь вы, с Акравом, когда нибудь.
- Значит ты даешь согласие?
- Работайте, засранцы!
Арие и Акрав отошли в сторону и стали ждать свою жертву. Долго ждать не пришлось. Купец, ударами плетей, загнал верблюда в широкий проход Игольных ушей и вошел следом за верблюдом. Через некоторое мгновение раздалиась ругань купца и проклятия всем богам на свете, которых знал этот человек. Еще, через мгновение, купец стал звать на помощь спасателей. Арие и Акрав вбежали в игольные уши на призыв о помощи. Еще, через мгновения, раздались крики: Грабят! Убивают! Помогите! Держи воров! Они украли мои деньги!
Бен Ям понял, что настала очередь работы его спасательной команды. Взмах руки старика и настоящие спасатели приступили к своей работе.
Арие и Акрав шли вдоль торговых рядов Иерусалимского рынка. Каких товаров тут только не увидишь? Со всего мира шли торговые караваны, через Иерусалим в Египет и обратно, из Египта по всему миру. Разбойники быстро затерялись в огромной толпе людей, двигающихся в разные стороны этого огромного народного потока. Проходя мимо рядов местных торговцев, нашим героям пришлось остановиться, ибо вереди показалась стража царской охраны. Стражники разгоняли людскую толпу, что бы сделать дорогу правителю Галилеи, который решил посетить торговые ряды Иерусалимского рынка. Вэрэд Антипа, сидя верхом на коне, неспеша осматривал товары торговцев, которые кланялись ему и предлагали подойти к своим прилавкам.
- Клянусь всеми богами, что моя хозяйка, лицом вылитая, как наш царь. - проговорила девушка, торгующая лечебными травами, своей соседке по торговле. Ее слова, как молния, поразили Арие. Он обернулся к девушке и волнующим голосом спросил
- Кто? Кто твоя хозяйка?
К Арие присоединился и Акрав. Он знал, что Арие разыскивает женину, лицом похожую на царя Галилеи. Ему тоже был интересен ответ, на вопрос Арие.
- А вам то, что? - недоуменно спросила травница.
Арие понял, что немного испугал девушку и решил разрядить ситуацию.
- Не бойся меня, красавица. Меня зовут Дисмас, моего товарища - Гестас. А тебя, как зовут?
- Даффи. - робко ответила девушка, глядя на двух интересных мужчин.
- Мы пришли в Иерусалим из далека и ищем женщину, с лицом похожим на вашего царя. Она, ведь оракул? Может видеть будущее?
- Да. Моя хозяйка оракул, а я ее рабыня. Продаю ее лечебные травы - успокоившись ответила Даффи - Сделайте у меня покупку!
- Даффи, красавица. Мы не затравами сюда пришли. Но я подарю тебе золотой ауреус, если ты скажешь нам, как найти твою хозяйку, одну из великих оракулов востока. Мы наслышаны о ее чудесах и хотим попасть к ней на прием.- в этот момент золотой ауреус перекочевал из руки Арие в нежную ладошку Даффи. Девушка засветилась от счастья. Такой щедрости, от незнакомцев, она никогда не получала.
- По дороге из Иерусалима в Иерихон, у второй римской заставы, от дороги уйдет тропинка в лес. Вы найдете ее. Эта тропинка приведет вас к пещере в горе. Там она живет и принимает больных, и желающих увидеть свое будущее.
- Спасибо, красавица! - сияющий от радости Арие поблагодарил Даффи и, вместе с Акравом, затерялись в толпе. Тут же, на рынке, купив себе лошадей, они выехали из Иерусалима, по направлению в Иерихон.
Пещеру нашли сразу. К ней, от дороги, вела протоптанная тропа. Вход узкий, но далее оказался просторный зал с колодцем в его центре. Женщина в черном стояла спиной к незванным гостям.
- У вас назначена со мной встреча? - прошипела она змеинным голосом.
- Шахора! Посмотри на меня! - громким голосом отвтил Арие.
- Вы оба разбойники?
- Кто бы говорил? - усмехнулся Акрав.
Шахора обернулась к мужчинам. Ее лицо, в свете факела, было страшным и казалось, каким-то магическим.
- Я вас не знаю. Кто вы?
- Знаешь, ведьма! Меня знаешь! - Арие взял факел и осветил свое лицо - Узнала?
- Узнала. То, что ты тогда не погиб - ничего странного в этом нет.
Она протянула руки в верх и проинесла молитву:
- О, боги! Да свершится воля ваша! - затем снова обратилась к Арие. - В темном углу пещеры, в кожанных мешках лежит золото. Возьмите, сколько вам нужно и уходите. - Ее рука указала в сторону мешков.
Арие увидел на ее пальце перстень отца. Сила гнева вырвалась из его сущности.
- Верни перстень, чудовище!
Положив руку Шахоры на каменный выступ, Арие, резким движением меча, отрубил ладонь старухи. Дикий крик боли эхом разлетелся по всей пещере. Арие, словно наслаждался этим криком ведьмы. Это была месть, к которой он шел всю свою жизнь. Кровь, хлынув из раны, быстро разливалась в лужу. Шахора на мгновение потеряла сознание, но Арие, ударом кулака, ей в лицо, привел старуху в чувчтво.
- Не торопись, ведьма! Решила быстро умереть? Я не дам тебе такого удовольствия!
- Авиталь...
- Что, ведьма? Не слышу!
Напрягая последние силы, сквозь кровь, льющуюся изо рта, Шахора прохрипела:
- Меня зовут Авиталь... Я дочь Вэрода Великого...
- Мне плевать, как тебя звали - взорвался Арие. - Сейчас тебя зовут Шахора! И ты заслужила такое имя! Ты всю свою жизнь грабила и убивала ни в чем не повинных людей! Твои бандиты убили моего отца. А ты сама есть - мерзкий позор своего отца! Ты превратила мою семью в нищих и испоганила всю мою жизнь! Будь ты проклята, ведьма! С этими словами Арие проткнул ее мечом.
- Чем ты лучше меня? На кресте сдохните! - были последние слова Шахоры-Авиталь.
- Полетай! - сказал Арие и сбросил тело убиенной в пещерный колодец, от куда доносилось шипение змей. Сняв перстень с отрубленного запястья, Арие бросил запястье туда-же, следом за убиенной ведьмой.
- Акрав! Уходим от сюда! И чем быстрее, тем лучше!
Акрав, уже тащил мешки с золотом к лошадям.
- Полностью с тобой согласен.
Через мгновение, в свете луны, два всадника быстро скакали, по пыльной дороге, в Иерусалим.
-----------------------------------------------
С пустыни шараф пришел. Пустынная буря. В некоторых местах неба не видно. Песчанной пылью все укрыто. Но, уже ветер налетел. Скоро все разгонит. А жара не отпускает. Заставляет людей прятаться в домах, в тенистых укрытиях и пить много воды. И только под вечер начинается настоящая жизнь. Арие и Акрав сидели в харчевне одноглазого Якова, спасаясь от раскаленного шарафа.Холодное с подвалов вино, пили прямо из кувшинов заедая жареными кусками, приготовленной на гриле, курицы
- Нам нужно уходить из Иерусалима! Предложил Акрав. Арие одобрил его предложени:
- Какое то гадкое у меня предчувствие. Натворили, мы с тобой, не слишком много, но искать нас будут в первую очередь. Убиенная Шахора и правитель Галлилеи, не просто так похожи друг на друга. Они, как близнецы - брат и сестра.Тут хранится какая то тайна и мы про нее ничего не знаем - продолжал расуждать Арие и из под лобья, осмотрел присутствующих харчевне. За соседним столом сидела пятерка пьяных молодцов и разыгрывали кости.Их игра была слишком шумной и в любой момент могла перерости в драку.Чуть далее сидели двое молодых людей и наслаждались обществом двух молодых девушек легкого поведения.Они обсуждали вопросы вина и оплаты за женские услуги. В самом теннистом, от соллнца, углу сидела компания римских легионеров, отпущенных в город на увольнительный отдых. Они сидели кучно и Арие удовил ихние подозрительные взгляды в сторону наших героев. Кровь застыла в жилах Арие.У Акрава, тоже, проснулось чутье скорпиона. В этот момент открылась дверь харчевни и во внутрь вошла Даффи (рабыня Шахоры) в сопровождении десятка римских патрульных.
Это они! - громко произнесла Даффи и указала перстом на Арие и Акрава. - Этого зовут Дисмас, а второго - Гестас. Это они искали мою хозяйку! Это они ее убили! Больше - это сделать было некому! выкрикнула она и спряталась за спины вооруженных солдат. Арие и Акрав достали длинные ножи и залезли на стол. Но все присутствующие харчевни, также, достали оружие и окужили обороняющихся! Начальник римского караула приказал сдаться бандитам без боя и без лишнего кровопролития. Тем более, что приказа брать их живыми, у римлян не было. Друзья поняли, что это была заранее подготовленная, на них, засада. Римляне, от кого то, узнали, что они будут проводить время шарафа, в этой харчевни.Без предательства не обошлось. Бежать и сопротивляться было бесполезно. Еще мгновение и Арие с Акравом, сдаваясь, бросили ножи к ногам римлян.
-----------------------------------------------------
Чистые воды верхнего Иордана свой путь начинают из под горы, где царствуют древние языческие храмы и стремятся на юг к Тиберийскому морю (озеро Кинерет). Из за перепадов вулканических разломов, по устью реки, попадаются множество больших и малых водопадов. В одном из таких малых водопадов, в этот жаркий летний день, Ципора стояла и наслаждалась прохладой Иорданской воды. Чистая вода вопада, сильными струями, омывала ее юнное стройное тело. В близи, поднялась ввысь стая каких то птиц. "Кто то идет" - подумала Ципора и поспешила выйти из воды. Она взяла в руки свои одежды, но незванный гость был, уже близко. Она спряталась в тени кустарника и стала наблюдать. Из леса вышел мужчина. Это был Арие. Разбойник снял свои одежды и направился под водопад, где только что мылась Ципора. Вода облила грубое мужское тело. Ципора смотрела, из за укрытия, как Арие наслаждается прохладой Иордана. Она впервые могла разглядеть мускулистое тело разбойника. Это был сильный и красивый молодой человек.Сила падающей воды и сила мужчины слились в одном потоке. Водопад мощными струями разбивался о железную скалу тела Хаима. Ципора не сдержалась. Еще мгновение и девушка вышла из укрытия. Тихонько, совершенно не слышно, она подошла сзади к Арие и нежно прикоснулась руками к его спине. Арие, от неожиданности, слегка вздрогнул. Затем он резко обернулся, поднял девушку своими мускулистыми, сильными руками и понес ее на берег. Ципора молчала. Он нежно опустил девушку на траву и поцеловал ее в губы.
- Скажи. Ты меня любишь? - прошептала Ципора.
- Не знаю. Наверное, люблю.
- Почему ты так думаешь?
- Ты маленькая, слабая. Мне хочется тебя защищать, заботиться о тебе.
- Ты сам меня однажды обидел.
- Я был пьян. Не знаю, что на меня тогда нашло. А сейчас я очень жалею об этом.
- Я тебя простила.
- Простила? Значит ты сама в меня влюбилась - заулыбался Арие и обняв Ципору, начал осыпать ее поцелуями. Ципора, от счастья, закрыла глаза.
- Помнишь, ты как то, спросил меня: Что такое любовь?
- Помню.
- Я нашла ответ. Любовь - это боязнь потери. Это, когда ты очень сильно боишься кого то потерять. Хаим! У меня плохое предчуствие. Я не хочу тебя оставлять.
- Так надо, Ципора. Тебе нужно родить. Моя мама поможет тебе и нашему ребенку. Она станет и твоей мамой. Отдай ей этот перстень и эти деньги. Арие протянул Ципоре перстень отца и кошель с золотом. Ципора спрятала все в суму и подняв глаза к Арие, тихо прошептала:
- У нас будут мальчик и девочка. Я это знаю...
******************************************************
- Прекрати! Прекрати поносить этого человека! Или ты не боишься Бога, когда и сам осужден на то же? Но мы осуждены справедливо, потому что достойное по делам нашим приняли, а Он ничего худого не сделал! Он, во истину, Святой Человек! Не то, что мы! - в сердцах крикнул Арие Акраву и тут же обратился к Иисусу:
- Господи! Вспомни обо мне, когда будешь в Царствии Своем Небесном!
Иисус, превозмогая боль, повернул голову в сторону Хаима. Его полный мучений взгляд так посмотрел на разбойника, как будто, всю Свою земную жизнь, ОН ждал этих слов, от кающегося грешного человека. Еще усилие и Святые Уста обратились к грешному разбойнику:
- ИСТИНО! ИСТИНО ГОВОРЮ ТЕБЕ! ВМЕСТЕ СО МНОЙ ПРЕДСТАНЕШЬ ПЕРЕД ОТЦОМ МОИМ!
"Что это?" - подумал Хаим - "Что со мной происходит?" Он почувствовал, как какая то непонятная тяжесть стала спадать с его души. Становилось легко-легко и вся физическая боль куда то быстро исчезает. Нет волнений за маму и Ципору, за будущее еще не рожденных своих детей. Есть Жизнь, Мир, Вселенная и рядом Иисус, Сын Всевышнего Создателя, Спаситель его грешной души. Арие закрыл веки и сладкие слезы наполняли его пересохшие глаза. Господи! Какое же это Великое Блаженство быть прощенным Тобою!
_______________________________________________
Я был разбойником большую часть своей жизни. Я грабил и убивал. Нет такого греха, который я не совершил бы. Тем не менее, я попал в Рай. Попал, благодаря Его Прощению. Я, вместе с Ним, предстал перед Троном Самого Всевышнего и был свидетелем Их диалога:
- Отец Мой. Я выполнил свою миссию и привел с собой этого грешного человека, что бы Ты простил его.
- Сын мой! Не нужно ко мне приводить никого, кто поклонился Тебе. Ты Сам вправе судить племя человеческое.
----------------------------------------------------
-----------------------------------------------------
Я сплю. Я знаю, что сплю. Я могу летать над цветами и деревьями... Девичий смех... Авиталь! Это ты? Ты, как в детстве, молодая и красивая.
Смех Авиталь прекратился и голос ее стал серьезным.
- Зачем ты так со мной поступил?
- Ты моя любимая сестра. Даже тогда, когда отец приказал всем забыть о тебе, ты, все равно, оставалась моей любимой сестрой.
- Я не прощу тебе смерть Симона.
- Он стал опасен для меня и всей Галилеи. Соблазнив царскую дочь, он возомнил, что имеет право на престол, после смерти Вэрода Великого. Я обязан был так с ним поступить!
- Ты убил мою любовь!
- Я спас царство!
- Ты знаешь, брат? В отличии от меня, у тебя будет любовь. Иродиада. И она будет с тобой до самой смерти. Ты ее украдешь у своего брата Филиппа, как украл мою, предав Симона римлянам.
- Симон не хотел разбойничать на власть! А так нельзя! - вскипел Вэрэд - Кто не разбойничает на власть, тот должен умереть! Я рад, что ты это поняла и исправила его ошибку.
- Но Симона мне, уже не вернуть. Ты потеряешь власть и умрешь в нищите и изгнании.Хотя, любовь - жена твоего брата, останется с тобой до конца.
- Ты говоришь не правду, что бы сделать мне больно?!
- А твою душу уничтожит юнная девица, дочь твоей любви и твоего брата, Соломея.
- Авиталь! Ты опять пророчишь? Даже, во сне ты мне мстишь за Симона.
- Нет, Агриппа! Это твоя судьба и ты сам ее себе сделал. Прощай, брат! Я больше тебя не потревожу. Отомсти за меня!
Антипа проснулся.
_____________________
Пилат пригласил к себе в гости Антипу.Шикарно накрытый стол и разлитое в золотые чаши изысканное вино, со склонов горы Кармель, говорили о гостеприимстве хозяина.Они сидели за столом, кушали, пили и мирно вели беседу.
- Я не вижу, в этом несчастном Иисусе из Назарета, ничего злостного. Он не убийца, не разбойник и не вор. И, даже, если он мой подданный, я отдаю его Великому прокуратору, на его справедливый суд.
Пилат улыбнулся. Речь Антипы ему, явно, льстила.
- Ты не видишь в нем вины, друг мой, даже, в том, что этот, возмутитль порядка Иисус, называет себя царем?
- Какой он царь? Он вправе называть себя кем хочет. Никакой опасности, для власти, он не представляет. Если он царь, то где его корона? Где его золото? Но, это мое личное мнение.Я полностью доверяю его судьбу мудрому решению Римского прокуратора.
- Мне приятны твои слова, Антипа. Выпьем вина, в честь нашей дружбы.
Пилат поднял золотой кубок и отпил приличную орцию вина. Антипа последовал его примеру. Посмотрев по сторонам и убедившись, что рядом нет слуг и стражей, царь Галилеи, почти шепотом, обратился к Пилату:
- Мой друг. Завтра заходит еврейский праздник Песах.Четыре узника ждут своего справедлвого приговора. И один из них, в честь праздника, по традиции, должен быть помилован. Мне не важно, какое будет решение твоего справедливого суда, в отношении Иисуса. Мне важен результат, в отношении двух разбойников Гестаса и Дисмаса, которые убили несчастную жнщину-предсказательницу. Они оба должны быть наказаны. Это моя личная и тайная просьба.
Пилат опустил глаза и на мгновение замолчал. Затем вновь поднял глаза на Антипу и замысловато спросил:
Хорошо, друг мой. В честь нашей дружбы, я прислушаюсь к твоей просьбе. Но скажи мне - Вы близнецы?
Вопрос Понтия Пилата сразил Антипу, как стрела всадника.
- Ты хорошо осведомлен. Это была наша семейная тайна. Она моя сестра-близнец. Отец проклял ее, когда она убежала с его рабом Симоном, тем самым опозорив царское имя. Ее звали Авиталь. Это имя, по приказу отца, было стерто во всех записях нашего царского рода. Она должна исчезнуть из истории на всегда!
- Хорошо. Пусть это и остается вашей семейной тайной. Мне нет до него дела. - благосклонно ответил Понтий.
- Спасибо, друг. Но эти убийцы, эти два ублюдка, должны умереть на кресте! Обещай мне!
Понтий пилат поднял вверх золотую чашу с вином и молча выпил ее, тем самым дав свое согласие на просьбу Антипы.
-------------------------------------------------------
Шайка сидела на лесной поляне и слушала атамана.
- У начала развилки, на дороге, посадим безногого Шакала с его мальчиком-повадырем. Если кто пойдет в нашем направлении, мы услышим вой Шакала. Это будет сигнал и мы нападем. Если сигнала не будет, а люди будут идти, то никому не высовываться из укрытий! Значит, там не все в порядке. Это может быть засада, следом идут солдаты. Мы пропускаем этих людей. Работаем, только, по сигналу безногого Шакала. Всем понятно?
- Всем! - одобрила шайка.
- Но это еще не все. Во время нападения всем закрыть лица тканью.
- Это еще зачем?
- Никто не увидит твоего лица.
- Так, ведь...
- Никаких ослушаний! Я не хочу лишать человека жизни, только, из за того, что он видел наши лица. Отныне, если мы работаем ночью, наши лица укроет ночь. Если мы работаем днем, наши лица укроет ткань! Вопросы есть?
- Нет, атаман.
- Тогда, по местам!
Мальчик-повадырь взвалил на плечи старенького безногого Шакала и понес его на исходную позицию. Шайка залегла в придорожных кустарниках и затаилась, предвкушая добычу.
Много времени не прошло. На дороге появилась группа мужчин, количеством, не много более десяти человек. Они шли по дороге и мирно беседовали. Оружия у них не наблюдалось. Но сигнала безногого Шакала не было. Это означало, что позади путников мог тайно продвигаться скрытый отряд вооруженных солдат. Вся шайка Арие замерла.Тишина была такая, что до разбойников доносились голоса идущих людей:
- Учитель! Ты прошел мимо безногого. Почему ты не вернул ему здоровые ноги?
- Он не просил меня об этом.
- Но ты же можешь Сам это сделать!?
- Могу. Но знай! Если вернуть ему ноги, он пол мира пройдет с огнем и мечом!
Путники прошли мимо. Разбойники подождали некоторое время, но солдат, идущих следом, не было. Вскорее прибежал мальчик-поводырь. Разбойники налетели на него:
- Что случилось? Почему Шакал не подал сигнала?
- Я не могу его разбудить - виновато оправдывался поводырь.
- Уснул? Днем? Не может быть! - возмущались разбойники - на Шакала это не похоже!
- Может быть он умер? - кто то выдвинул свежую версию.
- Может и умер - удивлялся сам, ничего не понимающий, повадырь. - Только, мертвые так не храпят, как он.
Шайка побежала будить Шакала. Разбой был сорван. Все были злые на безногого старика.
_________________________________________
Хаим обратился к Ципоре:
- Это мать твоя! - а к матери - Сие есть дочь твоя!
Взрыв смеха раздался над Голгофой.
- Ты смотри. Еще один мессия нашелся. Родство раздает.
- Мы сейчас все тут родней окажемся.
---------------------------------------------------