Дважды я встречался с инфекционистом, заведующим кафедрой инфекционных болезней ЦОЛИУ врачей, членкором АМН В.Н.Никифоровым (он был тогда Главным внештатным специалистом Минздрава РСФСР) и он запомнился мне как образец поведения и мышления настоящего Врача. Описанные ниже события случились во второй половине 70-ых годов прошлого века в одной из ведомственных больниц Москвы.
1-ый случай.
В кардиологическое отделение больницы поступил мужчина 45 лет. Не помню точный направительный диагноз, однако в те времена, когда отказов в госпитализации в эту больницу практически не было, большинство больных имели входной диагноз либо «ИБС», либо «ГБ». Во всяком случае, ничего экс-тренного или угрожающего жизни у пациента не было. Однако, через неделю госпитализации у больного повысилась температура тела до 39 гр. и появились боли при дефекации. Диагноз кардиологам был неясен, во всяком случае речь не шла о гриппе или пневмонии. Понятное дело, врач-кардиолог, молодая девица, не сочла возможным лично обследовать прямую кишку. Да и что бы она в этом понимала? Так же поступила и зав.отделением. Они решили пригласить кон-сультанта - врача-проктолога этой же больницы.
Пришел врач С., кандидат медицинских наук. Посмотрел, оставил запись: «патологии со стороны прямой кишки нет», и ушел. Лечащий врач и зав. отде-лением выпали в осадок: фебрильная температура держится, несмотря на на-значение антибиотиков, умеренные боли при дефекации сохраняются, а локаль-ной патологии нет!? И тогда перед ними встала проблема - как бы и ответствен-ность с себя снять и больному помочь?... И они приняли простое и доступное в тех условиях решение: пригласить внешнего консультанта – инфекциониста (поскольку лихорадка и с кишечником не все в порядке). Ведь лихорадка дер-жится, а локальной патологии специалист не нашел. Значит, ищи инфекцию! В те времена в этой больнице все внешние консультанты были рангом не ниже профессора. В этом случае в тот же день приехал академик Никифоров. Акаде-мику было уже слегка за 60. Он выслушал лечащего врача и пошел в палату к больному. Лечащий врач из ложной скромности не сочла возможным присутст-вовать при общении консультанта с больным. Через некоторое время Владимир Николаевич вышел из палаты, попросил у медсестры перчатку и вазелин и снова ушел к больному. Потом он продиктовал лечащему врачу заключение: «У больного острый гнойный парапроктит с абсцедированием» и уехал. И тогда заведующая отделением пригласила на консультацию своего коллегу, равного по рангу, - зав. отделением проктологии Анатолия Николаевича Куркина. Куркин, довольно щуплый мужчина, пришел, посмотрел больного и тут же перевел его к себе в отделение. Где незамедлительно было произведено вскрытие абсцесса. выделилось примерно 50 мл гноя (а это очень много). В дальнейшем больного лечили в отд. проктологии, где он быстро поправился.
И вот я думаю - что это было - врачебная ошибка кардиологов и прокто-лога? Нет, это была халтурная работа этих врачей. И еще раз я убедился - нельзя доверять специалисту только потому, что он специалист, если вы думаете ина-че. И меня поразил тогда великолепный подход к делу академика Никифорова. Казалось бы, академик должен вещать. Однако, он, как настоящий Врач, не по-гнушался лично провести пальцевое исследование прямой кишки, что, собственно, в обязанности инфекциониста не входит. Но к обязанностям Врача, отвечающего за судьбу больного, - да! Тогда-то я и понял еще раз в чем разница между специалистом и врачом (независимо от того, что это за врач - инфекционист, гинеколог или кардиолог, академик или простой ординатор).
Второй случай произошел у меня на дежурстве. Я, кардиолог, подрабатывал дежурным врачом приемного отделения, он же - ответственный дежурный врач по больнице в вечернее, ночное время, выходные и праздничные дни. Дело было в воскресенье. В такие дни плановой госпитализации нет, экстренная случается редко. Однако случиться может все. И в этот раз в изолятор приемного отделения в пятницу вечером поступила женщина лет 60 с букетом входных диагнозов - грипп, ангина, пневмония, острый пиелонефрит. В довершение всего врач «Скорой» написал - больную необходимо госпитализировать в изолятор. Распорядился. Так и поступили. К началу моего дежурства диагнозы пневмонии, ангины и пиелонефрита были сняты, а что, собственно, у больной, осталось неясным. К тому времени у меня было 10 лет врачебного стажа и я еще не забыл что писалось в учебниках. А в ранние послеинститутские годы я любил читать монографии старых авторов, написанные еще в 30-е годы. Тогдашние авторы владели прекрасным русским языком, не чета нынешней профессуре. И вот я начинаю знакомиться с историей болезни, анализами крови, которые уже появились к тому времени, осматриваю единственную мою больную и кажется мне, что дело тут непросто. Разные мелкие симптомы (ночная бессонница, сон-ливость днем, головная боль и прочее) как будто сошли со страниц старой мо-нографии «Сыпной тиф». Но с другой стороны. я помню, что раздел про сыпной тиф в учебнике заканчивался фразой: «В СССР сыпной тиф ликвидирован». Это у них за бугром он встречается, однако больная не только никуда не выезжала (тогда это было просто невозможно), она и квартиру покидала только один раз 10 дней тому назад, когда ездила в метро на рынок. Да и сыпи я не обнаружил. Но надо же что-то делать - больная лежит без диагноза, и старинная монография не дает мне покоя. Не знаю, что бы сделал тогда на моем месте другой врач, но я вызвал консультанта - инфекциониста. В то время вопрос решался просто - мы послали машину и через час привезли того же Владимира Николаевича Никифорова. Сегодня в той же больнице такое решение было бы нереально. Академик посмотрел, послушал и сказал: «Похоже, это действительно сыпной тиф». Представьте мое состояние, ведь я в жизни не встречал ни одного больного сыпным тифом, только читал книжки. Я сказал: «Владимир Николае-вич, вот только сыпи нет». Он говорит: «Как нет?» и показал мне три пятнышка на коже живота и груди. Никогда бы я не подумал, что эти мелкие пятнышки и есть тифозная сыпь, я считал – сыпь – так вся кожа в пятнах! «Ладно»,- сказал академик, - «давайте запишем диагноз с учетом вашей ведомственной специфики - болезнь Брилля (хотя больная никогда не болела сыпным тифом)». (Болезнь Брилля - возвратный или рецидивирующий сыпной тиф). Наверно, решил Ни-кифоров, она подхватила тифозную вошь, когда ездила в метро на рынок. (Тогда в Москве было полно студентов и прочего народа из Африки, Индии и Афгани-стана). Вызвали перевозку и больную тут же отправили в инфекционную боль-ницу, где располагалась кафедра Владимира Николаевича. Потом я интересовался - диагноз сыпного тифа подтвердился.
Вывод я сделал - никогда не доверять слепо тому, что написано в учебни-ках, надо доверять и своей интуиции. Но тоже не априорно. В этом случае можно говорить о врачебной диагностической ошибке на этапе госпитализации, но упрекать врача за это нельзя. Важно, что врач «Скорой помощи», хоть и не поставил точного диагноза (да он и мог этого сделать), однако принял совершенно правильное решение о госпитализации. И еще раз я убедился, какой замечательный врач и диагност Владимир Николаевич Никифоров. (Он умер в 1990 г.).