Дэн очнулся от жгучей боли, не похожей ни на одну из тех, что ему довелось испытать на Земле: монотонная, ссаднящая, она разливалась по всему телу пульсациями. В израненных местах ощущался холод, какой можно почувствовать, выйдя в мокрой майке на открытое пространство, пронизываемое суровым ветром. Как будто из этих ран испарялась его жизнь, и его становилось все меньше. Какое-то время он не осмеливался пошевелиться: скомканная память о произошедшем вернулась очень быстро, и парень понимал, что где-то рядом все еще может быть кровожадный дьявол. Но почему тогда он до сих пор жив?
Вскоре во всей неразберихе мыслей, обрывочных воспоминаний о случившемся, и чувств Дэн заметил, что четко ощущает на себе пристальный взгляд, и резко открыл глаза. Его противник сидел напротив него. Черные глаза на черном лице апатично разглядывали парня. Существо заметило пробуждение Дэна и ухмыльнулось, обнажив серебристые зубы-колья.
- С удачным пробуждением, паскуда.
Голос существа, хрипловатый и мягкий, казалось, не таил в себе никакой угрозы. Разумеется, этому затишью Дэн не доверял.
Он сделал над собой усилие и, еле совладав с оболочкой, сел, ни на мгновение не отводя от противника взгляд. Замер в напряжении, судорожно придумывая план спасения. Теперь он мог быть уверен в том, что никто не читает его мысли: хоть что-то хорошее.
- Ты разговаривать не умеешь? - существо оскалилось во внезапном приступе раздражения, его глаза сверкнули холодным блеском, но так же внезапно гнев сменился на милость, и оно расплывчато добавило, - Когда к тебе обращаются, надо отвечать. Это вежливость.
- Вежливость? - усмехнулся Дэн и сплюнул.
Хотел добавить что-нибудь едкое, но сдержался. Ради своего же блага.
- Да, мразь, вежливость. Мы же с тобой теперь как братья: побывали в одном теле, бок о бок, душа к душе. Почти что переспали.
Дэна передернуло. Существо говорило на своем щелкающем, шипящем языке: парень отчетливо это слышал. Тем не менее, он хорошо понимал, похоже, каждое слово: как если бы в его голову был встроен автоматический переводчик. Белые духи, с которыми он танцевал в хороводе, говорили как будто бы на земном языке, да и Таара - тоже. Здесь было что-то другое.
- Как тебя зовут, приятель? - существо сложило руки вместе и создало между тонкими ладонями голубоватый огонек, который потом перебирало в пальцах, играясь. Видимо, действие, не имеющее никакого особого смысла.
Дэн молчал. Существо издало глубокий клокот и клацнуло зубами.
- Меня зовут Авараота.
- Дэн, - коротко и с недоверием ответил парень.
Существо поморщилось. Во всяком случае, Дэну так показалось: по лицу твари прошла едва заметная волна, как будто помехи на мгновение размыли все его черты, а потом исчезли.
- Какое уродливое имя. Совсем ничего не значит, - сказал Авараота с нескрываемой досадой.
- А твое что значит?
- Носитель священного огня.
- Дьявол, - выругался Дэн: справляться с напряжением с каждой минутой становилось все сложнее.
- Да, так тоже можно. Это значит примерно одно и то же, - собеседник расплылся в кривом оскале.
Дэн попытался встать, но ноги не слушались его: жалкое зрелище.
- Сиди, паскуда. Куда ты пойдешь? Посидеть надо, пока силы вернутся. А у нас с тобой тут еще неразрешенный спор остался, - Авараота сдул голубой огонек с рук, - Что делать будем?
- Что делать? - с настороженностью переспросил Дэн.
- Ты мне работу выполнить помешал. Я тут из-за тебя изрядно потратился. Понимаешь ли, силы на переброс истратил, а ты мое возмездие сорвал. Отдавать-то как будешь?
Дэн не отвечал. Существо, похоже, и не ждало от него этого.
- Тут такое дело: я мог бы тебя сожрать, да и конец тебе. Не с лихвой, но восполнило бы мои затраты, конечно. Но удовольствие от этого какое? Где моя игра, кто мне мою игру возместит? Как я расти буду? В общем, негоже ты поступил, человеческое отродье. Что смотришь? Да разит от тебя на всю округу, что ты человек. Тот, кто с подобными тебе вступал во взаимодействие, сразу это поймет, ежели не совсем дурак. Наплевать на тебя всем просто, что удивляешься? Вы люди, такие дураки: думаете, вокруг вас крутится что ваш мир, - Авараота хрипловато усмехнулся (невнятный звук в большей степени напоминал именно усмешку), - Что наш мир. А мы с вами друг для друга живем, но все же вы в большей степени для нас, чем мы - для вас, - короткая пауза, и снова тот же вопрос, - Так что делать будем?
Дэн невнятно покачал головой, думая над ответом, потом сдался и бросил:
- Да не знаю я, что тебе отвечать. Я больше в твои дела вмешиваться не собираюсь. Уйду, и дело с концом. Я же вижу, что ты слаб, и за мной не погонишься.
- Погнаться? Фи!.. А ты, значит, в расцвете сил? - Авараота оценивающе оглядел Дэна.
- Да, - соврал тот, - Я оклемаюсь.
- Ох ты, тварюжка. И с чего бы вас таких развелось? Ходите всё к нам, ходите. Как будто к себе домой, - пауза, - Ну так вот домом это место для вас и становится. Тут уж не обессудьте! Я тебе кое-что расскажу.
“Что за бред еще? Как будто время, ей богу, тянет”.
- Было у меня одно простое дельце. Не так, чтоб недавно, да и не давно. Жил на Земле парень, и ему никак с бабами не везло. Ну не везло, и все тут. Вы, люди, это сразу, конечно, на внешность списываете, на вашу “успешность”, на корни. А то, что у вас в ядре - ни капли плодородной энергии, и привлекать-то как бы совсем и нечем, вот об этом вы не думаете. Уж он весь извелся, и так, и сяк изворачивался. А потом как-то на меня натолкнулся. Где уж это двуногое бессилие нашло мои сцепки, черт-те разбери. Но в общем, нашел он мое имя, и просит, и просит. Зовет, сука, аж голова разболелась. Наведался я к нему, посмотрел, что в нем, да как. Думаю, есть, чем мне поживиться, сладим. Хорошо, согласен. И вот пожил я в нем, сделал внутри него все, как надо: чистенько, славненько, вкусненько. Ну, конечно, у него сразу женская особь и заимелась. И вот, вроде, все в порядке у него, живет себе припеваючи: женская особь без ума от него, покоя не знает. Мои-то правки в судьбе - посильнее любого приворота. Так он потом что? Говорит, мало мне, еще хочу. Хочу теперь, чтобы с работой ладилось: хочу, мол, творчеством зарабатывать. Подсоби, говорит, мне еще и в этом деле. А чем платить будет, когда я душу его сожрал уже, не задумывается? Я ему говорю: нет, время твое уже кончается, надо было с самого начала думать, что просишь. Я тебе не демон какой: желания за подкормку не исполняю.
Авараота потянулся и встал на ноги, прошелся по платформе туда-сюда и продолжил:
- Пошел этот парень, значит, к бабке какой-то: та еще тварь, скажу я тебе. Внутри - грязища, душа вся изорванная, как будто ее свора пожирателей потрепала, но канал с нашим очень большой, очень прочная сцепка, и покрывают ее сильные ребята: много знает, а что-то даже на практике применять может. Она ему говорит: будешь достаточно сильным, будешь душу свою держать - получится все. Вот тебе, дорогой, слова заветные. Эти слова для твоего помощника, как нектар. Очаруешь его, и он тебя слушаться еще век будет. Ну, а я не спорю: что мне, что бабке известно, какое это вранье. Деньги она с него взяла и с ним распрощалась. А он домой отправился. И вот, каждую ночь, как заведенный, мне эту нескладную колыбельную читает. И уж так мерзко она звучала. Как нытье какое-то и, вместе с тем, вымогательство. Ну кому после такой подставы захочется сотрудничать? Так вот. Спит он однажды ночью как-то в обнимку со своей женщиной, а я в темном углу сижу и смотрю на них. Смотрю, как он ее за шею во сне обнимает. А тут, как назло, - ха-ха, и с чего бы это? - сон ему дурной снится. Знаю даже, какой сон, да не о том речь. Испуган он страшно, а проснуться не может. И борется со своими противниками во сне. Так сжался, что сдавил рукой шею своей женщины, да и сломал: она так во сне и померла. А я, отряхивая ручки, вернулся домой с двойной добычей. Договор есть договор: нарушать вздумал - пеняй на себя, потому что развязываешь мне руки. Это я тебе, знаешь, зачем рассказываю?
- Зачем?
- Так, к слову пришлось. О дураке история. А ты, малой, тоже тот еще дурак.
Дэн огляделся вокруг: что бы сделать, как бы поступить.
- Вот что, - снова заговорил Авараота, - Как брату, по всем правилам вежливости, даю тебе фору, паскуда.
- Фору?.. - Дэн недоуменно переспросил.
- Ну да. Фору. Ты, давай, беги, а я поохочусь.
Парень отрицательно качнул головой:
- Да не побегу я тогда. Чтоб ты меня со спины сцапал?
- А у тебя выбор есть? Не в твоем положении вот так выклянчивать.
Существо подошло к парню и, наклонившись, потянулось к нему руками. Дэн сжался, вперившись взглядом в Авараоту. Тот коснулся пальцами его колен, и в мгновение боль отступила, силы вернулись к ногам. Существо отошло на пару шагов назад и жестом велело Дэну приподняться.
- Вот тебе и фора. Иди отсюда, - спокойно произнесло оно, а потом его лицо исказилось в страшной гримасе, и две лишние пары глаз открылись на щеках, - Иначе я тебя тут сожру, сейчас же сожру.
Дэн побежал. Пару раз он оглядывался, чтобы посмотреть, преследует ли его противник, но Авараота не сдвинулся с места ни на шаг. Позади остался “город” из руин. Дэн бежал туда, где возвышалась черная стена заповедного леса.
В лесу он остановился и огляделся. Лес не спал: он говорил, клокотал и гудел. Белые силуэты сновали между деревьями в своих безумных танцах. В голове мутилось. Дэн спрятался за холмом, поросшим тонкими черными корнями, стремящимися вверх, и стал лихорадочно думать. “Убить, убить, убить. Его надо как-то убить. Он меня не оставит. Таара не оставил, а этот уж тем более не сдастся. Как я могу его убить?”.
Внезапно в воздухе перед ним возникло размыто-светящееся белое лицо. Оно надвинулось на него и захохотало, а потом исчезло так же внезапно, как появилось. Дэн почувствовал, как из земли вырвалось множество черных рук и схватило его за плечи и бедра, вцепляясь когтями и отрывая куски. К счастью, на этот раз вырваться ему удалось, и он побежал дальше.
Деревья надвигались, как будто волна. Сплетались корнями прямо перед ним и закрывали пути отступления. Дэн рвал руками тонкие черные лианы. Вырывался и продолжал бежать. Воздух гудел, звенел и вибрировал, как колокол. Дэна мутило. Страшное отчаяние накатило на него. Ему казалось, что небо упадет на лес и раздавит его хрупкое, беспомощное тело: в какие-то моменты он даже видел, как оно опускается вниз туманом. Тогда все обозримое пространство совершенно размывалось. Стоило ему остановиться, и из земли вырывались черные руки и снова хватали его в попытках затянуть под землю. Ковер мха обратился топью: ноги вязли, не слушались.
Белое лицо мелькало между деревьями, преследуя Дэна, и хохотало. Каждый раз, когда оно появлялось, Дэн чувствовал, как будто невидимые когти скребут его душу, выцарапывают из нутра жизнь. Отовсюду доносилось бормотание: неразличимые слова, какой-то смертоносный заговор. Парень полностью поддался панике: где-то внутри он сохранял самообладание, пытался думать, пытался найти выход из ситуации, но дотянуться до себя самого у него не получалось. Он был обезумевшим от страха зверем, на которого вело охоту, казалось, все пространство, что его окружало. Везде чувствовалась энергия Авараоты: как будто мир пропитался им, состоял целиком из него. И с каждым мгновением невидимый преследователь захватывал реальность все с большой силой.
Дэн споткнулся о корень и покатился вниз по склону. Вершины деревьев мелькали над его головой, размываясь и сливаясь с небом. Скатившись в овраг, Дэн вскочил и огляделся в тщетной попытке найти выход. Тонкие серые стволы обступили его, стянулись вокруг него кольцом, надвинулись единой массой. Парень попятился и прижался спиной к черному камню, покрытому мхом. Пара мгновений тишины. Потом он почувствовал, как черные пальцы замыкаются на его шее. Гул. Грохот. Воздух плавился, колебался.
Дэн зажмурился, и из глубины его рассудка донеслось: “Надо проснуться”.
Пространство вокруг размылось так, что ничего, кроме мелькающего белого лица, в нем уже не удавалось различить. Дэн со всей силы пытался вдохнуть. Тело ослабло, не слушалось. Темнота наползала, сгущаясь, и укрыла его так, что он погрузился в нее целиком.
“Нет. Так не может быть”.
Парень зажмурился. Почувствовал, как горячим огнем по телу расползаются остатки его собственной энергии. И открыл глаза.
Вокруг дремал “город” руин. Дэн лежал на платформе, а над его омертвевшим телом нависал Авараота и руками водил по его груди, вытягивая из нее белые нити. Дэн закричал и со всей силы толкнул врага в грудь. Руки прошли сквозь черную оболочку, как сквозь туман. Но, похоже, внезапное пробуждение Дэна заставило Авараоту ненадолго замешкаться. Дэн вскочил, едва опираясь на ватные ноги, и бросился прочь. Позади раздался жуткий, раздирающий воздух, похожий на гомон множества голосов крик: никакие человеческие слова не смогли бы выразить ярость, сквозящую в нем.
Дэн мчался к кромке черного леса в последней надежде найти убежище там. Пространство за его спиной громыхало. Он не позволил себе обернуться, даже когда позади раздался рокот, и на землю повалились осколки одной из колонн. Спиной Дэн чувствовал ад, настигающий его. Каким предстал бы сейчас Авараота, страшно представить.
Совершив скачок через границу “города” и леса, Дэн в ужасе понял, что лес спит, и все молчит в нем. Но не остановился - продолжил бежать.
С обеих сторон его настигали черные дымные отростки, пытаясь схватить, уцепиться. Один раз Дэн не смог увернуться: отросток коснулся его плеча, и едкая боль охватила половину тела. Как будто огромная медуза ужалила его.
- Остановись, паскуда, не уйдешь! - голос эхом разносился по лесу. Но его источник все еще оставался позади.
Дэн споткнулся и, не удержав равновесие, покатился по склону. Оказавшись внизу, он тотчас вскочил на ноги и лихорадочно огляделся: маленькая поляна, присыпанная серыми листьями, и пара черных треугольных камней - посредине.
- Попался! - торжествующе проревел голос, - Попался, тварь!
Дэн невольно обернулся: перед ним, неумолимо надвигаясь, расползалось в воздухе чудовищное облако из пастей, глаз и дымных рук. Парень попятился и прижался спиной к одному из камней.
В воздухе раздался звон, и кроны деревьев всколыхнулись. Авараота замер, принимая свою антропоморфную форму. Аура черного дыма еще громоздилась вокруг него.
Все произошло очень быстро. Листья на поляне зашевелились, и земля разошлась круглой пастью черными с зубами-кольями. Дэн взобрался на камень и с ужасом наблюдал, как черные нити-щупальца вырвались из пасти и, пронзив Авараоту, утянули под землю. Тот вопил и вырывался, выстреливая в воздух красными предсмертными вспышками. Но вскоре все было кончено: челюсти земли сомкнулись над его головой.
Дэн оцепенел, какое-то время был совсем не в состоянии пошевелиться. Невероятным усилием он заставил себя опомниться и бросился по склону вверх, прочь от смертоносной ямы. Только там, где сухие серые листья уступали мху, он упал на землю и закрыл лицо руками. Будь у него здесь сердце, оно бы бешено колотилось. И он бы глотал ртом воздух, если бы мог дышать. Но здесь Дэн не был живым, а потому чувствовал только, как боль выжигает его естество. Воздух звенел, но в нем больше не слышались проклятия Авараоты. Лес проснулся. Авараота был мертв.