День дурака
Март удался на славу разноголосицей птиц, журчанием ручьев и ярким солнцем над головой. Пригревало. Полдень. Обед заканчивался, но я терпеливо ждал, бросая взгляды с газетной полосы в сторону чугунных ворот, из-за которых и мог появиться бывший сослуживец капитан 3 ранга Серега Михалев. Ходили мы походами и прошли вместе ни одну тысячу миль на дизельной подводной лодке 19-ой бригады Краснознаменного Тихоокеанского флота.
В кармане сотовый исполнил мелодию "Из пиратов Карибского моря". Звонил мой начальник Иван Петрович Кречетов, как всегда некстати. Пришлось деловито поспешить в редакцию. Иван Петрович в недалеком прошлом возглавлял отдел пропаганды в горкоме партии. Учитывая, что Губернатор был первым секретарем того самого горкома, то новую должность главного редактора областной газеты, но уже в новой России, Кречетов получил без проблем. В кабинете, не уступающим в роскоши, кабинет самого Губернатора и друга в одном лице, мне не предложили присесть, а уже на пороге у края красной, ковровой дорожки я встал по стойке смирно и начал внимать речи от огромного дубового стола, в который, казалось врос шеф. Поставленным голосом оратора он начал излагать и аргументировать, увещевать и требовать:— Я не понимаю такой политической близорукости, господин Старов. В областном центре работает комиссия министерства образования, скоро прибудет сам Министр! – Голос сорвался на фальцет. – А может быть и Президент России со дня на день! В такое время, сотрудники вашего отдела устраивают балаган как раз по поводу учителей. Замечу при том, в очередном номере областной газеты, а не в выпуске КВН, и-тить!
— Про балаган, как деревянную «комедийную хоромину» - основу публичного театра времен Петра я уже писал. В сегодняшнем выпуске аналитика областных выборов, но ведь завтра первое апреля – день смеха, как тут не высказаться особенно!
— Умник однако! С Днем дурака будешь поздравлять своих акул пера, и штучки-дрючки с ними выкидывай в честь праздничка дома, но выборы не тронь! Ты, что там глухой, я еще раз повторяю - комиссия из Москвы в городе! Вот слухай сюда!» Иван Петрович нервно развернул газету и начал читать заметку моего друга Михалева, якобы об обнаруженном в замороженном состоянии где-то на Чукотке мамонтенке, ожившем в тепле и поселившемся в московском зоопарке. Некая учительница, специально прилетевшая из нашей области с группой школьников на экскурсию, даже устроила администрации зоопарка скандал за то, что ей и детям отказывают полюбоваться на новое чудо природы! Вот, она проявила принципиальность, а ты?! Газета еще раз хлопнула и развернутая в полный формат А2 скрыла красную лицо Кречетова и потную лысину. Я прикусил язык, чтобы не рассмеяться по поводу оценки шефа про Серегину байку к 1 апреля! Иван Петрович неистовствовал и перешел на крик:" Учителя школ, входящие в состав избирательных комиссий, были проинструктированы на закрытом совещании у Губернатора о показателях из администрации Президента по поводу явки. При этом Губернатор добавил: - Нет явки, нет добавки! Далее следовала мхатовская пауза и Губернатор, услышав тихий голосок добавил : - Нет не к хавке, а к заработной плате!" - Это принципиальность репортера, я тебя спрашиваю?
— Это глупая шутка высокого начальства, ибо итоговый протокол сверяется с данными автоматизированной системы выборы! - Я поднял большой палец вверх.
— Вон! - И скомканный номер, ожидавший тиража полетел в мою сторону.
В офисе не развернуться, за то редактор занимает половину этажа своими апартаментами! Я присаживаюсь на край стола, приставленному к такому же собрату в торец. Рядом, через узкий проход еще три пары столов, выстроенных таким же образом. Передвигаемся по комнате боком, что напоминает мне картины из жизни на подводной лодке. Сегодня просторно, потому что нас двое – я и Жора. Его взлохмаченная шевелюра торчит из-за монитора, а пальцы уверено барабанят по клавиатуре, при этом Георгий, он же Гога и Жорик, еще успевает болтать.
— Шеф, зацените идею! Я завтра прихожу пораньше и меняю мышки на столах у Ленки и Вадика. Они сидят напротив друг друга и уже неделю дуются из-за той презентации на выставке, хотя уже и день свадьбы назначен. Надо мирить, иначе халявная пьянка срывается! Ты чего такой вялый?! – Не поднимая головы от клавиатуры, спрашивает меня Гога. - Сегодня футбольный матч со Спартаком, потом по пивку, как обычно!
— Давай без меня. Кречетов из кабинета выгнал и свежий номер про выборы в рожу швырнул. Первоапрельская шутка Михалева про ожившего мамонтенка - "Принципиально, а поведении учителей, приписывающих явку за "бабки" от Губернатора - ложь и провокация!" Теперь рекламу надо подбирать по количеству машинописных знаков, чтобы верстку не сломать окончательно. – Отвечаю машинально, соображая, как исправить ситуацию. - Так что ты там про мышек говорил?
— Завтра отдел засядет дружно за свои компы, начнет работать, и все увидят не управляемый, но живой курсор, бегающий по строчкам их опусов сам по себе! Старик, кончай тупить, теснота к тому обязывают, поэтому провода от мышек перекинуть с блока на блок, да нет проблем!
— Моя десятка, отличный розыгрыш! - Хотя было уже не до смеха.
— Твой дружбан, свой крутой смарфон колесами своей машины раздавил. Снег с крыши редакции работяги сбросили, Михалев забуксовал, пока откапывался и не заметил, что телефон из куртки в сугроб упал, дальше сам понимаешь! - Гога встал от стола и пошел возиться с мышками компьютеров коллег.
Я кивнул, теперь понимая почему Сергей не звонил, и зашел в электронную почту. Во входящих лежало письмо. Он извинялся и просил перенести встречу на неделю, Кречетов дал ему отпуск без содержания по семейным обстоятельствам, далее следовала череда новых анекдотов про военных, как подарок к празднику. Читал и улыбался. Я знал теперь о чем писать заметку, спасая тираж областной газеты.
На другой день, вдоволь насмеявшись над розыгрышем с компьютерными мышами, мы дружно сдвинули чайные кружки в едином порыве за будущую свадьбу счастливых коллег – Вадика и Лены! Ребята под радостные возгласы сцепили мизинцы и под аплодисменты коллег выдали детскую мировую: «Мирись, мирись и больше не дерись!» - А потом поцеловались.
И только успели сполоснуть кружки, теперь действительно для чая, как на пороге появился главный редактор. Иван Петрович сиял.
— Молодцы! Правильно воспринимаете критику и трактуете политические события. Ценим! – Мы вытянулись по стойке смирно, подыгрывая возможному приколу родного шефа. Но ошиблись. Главный редактор охотно и с оживлением поведал о разговоре с Губернатором. Тот, просматривая утренние газеты и читая областную «краснознаменную» полностью, наткнулся на мое творение. Байки к 1 апреля о военных вызвали улыбку и навели на мысли, коими он и поделился с бывшим товарищем по прежней партии и соратником по новой. Далее Петрович напялил на нос большие роговые очки и по бумажке зачитал слова Губернатора: «Своевременно о перегибах в истории страны и вреде пьянства на службе, хотя и своеобразно, но в тему, ибо скоро готовить технику к посевной. А трудовая вахта сродни воинской, корабельной!» - Ленка прыснула от смеха в кулачок, Гога полез за спину шефа, ребята отводили озорные глаза, а Иван Петрович вдруг начал громко читать мою статью, так вдохновившею главу региона утром 1 апреля 2000 года:
«Каплея Михеева, только что разведенного и оставленного женой без видов на часть жилой площади, но выставленному за дверь, слава Богу, с дежурным чемоданчиком, занесла нелегкая на общее офицерское собрание флотилии посвященного трезвости, как норме жизни. Бедолага не знал, где его настигнет утро, поэтому носил повсюду с собой дипломат, в котором был полный джентльменский набор - от будильника и металлической шильницы (фляжка для спирта) - до зубной щетки и сменного белья.
Шел 1986 год. На высоком собрании присутствовал сам командующий. Начальник политотдела по такому случаю вошел в раж и читал доклад уже часа полтора без перекура о мерах партии и задачах коммунистов в борьбе с зеленым змеем, на что военно-морской начальник просыпался, кивал, и опять его седая голова вскоре припадала к орденским планкам. Задние ряды тоже тихо спали.
И вдруг в тишине зала Дома офицеров раздался звон будильника. Ударяя своей чашкой стальной нержавеющий бок фляжки в пластмассовом дипломате, звук резонировал и превращался в колокола громкого боя! До боли знакомые корабельные мелодии "по местам стоять к погружению", сбрасывали с мягких кресел молодых офицеров. Злополучный будильник местное время в 18.00 подал, как сигнал утреннего подъема на 6.00 для одного капитан-лейтенанта Михеева, а поднял человек двадцать! Поочередно под хохот зала вскакивали они со своих мест, крутили в растерянности головами и, медленно присаживаясь на место, и виновато улыбались. Проснувшийся командующий, тупо вращал глазами, а потом выдал: «Пора определиться - пить или служить! Окончить доклад, разойтись по местам несения службы и еще раз поразмыслить на трезвую голову!»»
Закончив читать заметку под бурные и продолжительные аплодисменты, главный редактор попросил налить чашку чая и рассказал в тему случай из жизни. Оказывается дочь Ивана Петровича замужем за командиром роты одной из подмосковных войсковых частей. "Однажды первого апреля Нюрка пришила родному капитану на шинель кроличий хвост! Представляете, что дальше на плацу было!" – Иван Петрович поднялся из-за стола и вышел под веселый гогот коллег, воспринимая его, как награду за байку сродни моей.
На вороте пиджака главного редактора областной газеты, сзади, красовался белый лист бумаги с дружеским шаржем, ловко пришпиленный скребкой неугомонным Жорой.