В Пензу Глеб уехал один. Все рассудили, что Маше лучше остаться дома и ждать. Парень сказал, что сам поговорит со своими родителями и вернётся сразу же после разговора с ними, для того, чтобы посвататься к Маше.
Именно так было положено на селе и не важно, что послужило тому причиной, просто любовь или она же, но с последствиями. Приезда городских гостей в доме Аглаи ждали со дня на день.
Маше всё это время нездоровилось, её мучил жуткий токсикоз, сопровождаемый боязнью того, что родители Глеба ни за что не разрешат ему жениться на ней. С момента, как парень уехал, прошло уже три дня, а он всё не возвращался. В ожидании парня девушка плакала дни напролёт.
- Ой, девка, вот не пойму, чего ты убиваешься так? Радоваться надо, летом малыш родится. Скоро приедут твои будущие родственнички. А если не приедут, то и шут с ними, сами вырастим.
- Мама, ну что ты такое говоришь? Разговоров потом не оберёшься, меня и так склоняют на каждом углу, а ты хочешь, чтобы я ещё и без мужа родила? Может мне самой поехать в Пензу? Вдруг с Глебом что случилось?
- Никуда ты не поедешь, ещё чего не хватало. Сама говорила, что сессию ты закрыла автоматом, в институт тебе пока не надо, поедешь после каникул. Тогда и посмотришь на своего ненаглядного и на то, сколько он стоит.
Девушка носа не показывала на улицу, мать чуть ли не пинками выгоняла её во двор подышать. Неделя прошла, а сватов всё не было. До начала занятий в институте оставалось ещё много времени и Маша думала, что сойдёт с ума от этой неизвестности.
Наконец, после недельного ожидания, Мария дождалась своего счастья. Утро следующего дня принесло в Нечаевку очередные новости, которые должны были изменить Машину жизнь. Автобусом из райцентра к ним в село занесло странных гостей.
Во главе целой делегации с остановки автобуса гордо вышагивала старомодно одетая пожилая женщина, под руку с Глебом, которого все уже запомнили. Следом шли мужчина и женщина средних лет. Незнакомцы были нагружены сумками с гостинцами.
По внешнему виду всех четверых, в них без труда угадывались городские жители. Все они прошествовали через всю улицу и скрылись в калитке дома Аглаи. Виктор рубил дрова во дворе и не сразу их заметил.
Разогнувшись, мужчина вбил топор в пенёк, стоящий неподалёку от поленницы и поспешил поприветствовать дорогих гостей. Маша лежала в своей комнате и встрепенулась от гула голосов, разбудивших тишину их дома. Аглая засуетилась вокруг гостей, а Глеб поспешил к любимой.
Пока Аглая встречала старшее поколение гостей, молодые миловались в комнате Маши. Глеб целовал мокрое от слёз лицо девушки, которая уже была уверена, что он её бросил и больше никогда к ней не вернётся.
Оказывается задержка сватов была связана с тем, что матери Глеба стало плохо от неожиданного известия и она слегла. Приехавшая скорая даже хотела её госпитализировать, но она отказалась от больницы и отходила в домашней обстановке. В доме повис стойкий запах корвалола.
Ситуацию как всегда разрулила бабадель. По просьбе любимого внука, Аделаида Карловна пришла в дом невестки и сына и жёстко постановила, что нечего ждать у моря погоды, а нужно действовать, пока ещё не слишком поздно.
Надо ехать сватать Машу, а не ждать, когда у ней пузо полезет до самого носа. Она конечно выразилась более интеллигентно, но не менее доходчиво. После её выволочки, болезнь невестки отступила на задний план и все сразу же засобирались в Нечаевку.
Дорога утомила всех, но только не Аделаиду Карловну. Из Пензы они автобусом насилу добрались до Никольска. На просьбу невестки поехать из райцентра до Нечаевки на такси или на попутке, старушка смерила её высокомерным взглядом.
- Давно ли ты, Серафима, стала городской жительницей? Мой сын откуда тебя привёз, из под Томска? Ну тогда и нечего отрываться от своих корней, чай не баре.
Серафиме Аркадьевне, матери Глеба, ничего другого не оставалось как подчиниться. Она с мужем хоть и познакомилась в Пензе, когда училась на последнем курсе, но по сути и правда была деревенской.
Если бы Владимир, сын Аделаиды Карловны, не женился на ней, то пришлось бы ей учительствовать в сельской школе, а не быть кандидатом околовсяческих наук и доцентом кафедры истории Пензенскго университета.
Сердце её разрывалось напополам. Сама-то она вышла замуж по любви, а не по залёту, и всё-то у них с Владимиром было честь по чести, вначале замужество, а уже потом ребёнок. Не то что у Глеба и Марии.
Куда этим двоим жениться? Учёба в самом разгаре. Ребёнок - это ведь такая ответственность. Серафиме Аркадьевне так не хотелось быстро становиться бабушкой. Но ведь теперь придётся, куда деваться?
Все эти вопросы не давали покоя матери Глеба. Маша ей хоть и нравилась, но материнскую ревность ещё никто не отменял. А ведь до её появления в жизни сына, ничто не предвещало такого крутого поворота.
Какие прыткие молодые девушки нынче пошли, так и норовят сразу в койку прыгнуть. Глеб хоть и взял на себя ответственность за случившееся, но Маша, как женщина, сама должна была думать о последствиях такого необдуманного шага.
По дороге в Нечаевку Серафиме несколько раз становилось плохо, муж успокаивал её и уговаривал не волноваться. Женщина то и дело промакивала платком и без того сухие уголки глаз и по-прежнему думала о предстоящей женитьбе сына.
Хорошо ещё, что мать Маши, судя по всему, человек культурный, всё таки культ-просвет работник. Но всё равно, если бы не Аделаида Карловна, будущую свекровь не заманили бы в Нечаевку никакими коврижками.
Что и говорить, мать Владимира была дамой авторитарной, но справедливой, всю дорогу она с осуждением оглядывалась на театрально закатывающую глаза невестку. По прибытии в дом Аглаи и Виктора, возникла небольшая заминка от чувства неловкости.
А тут ещё Глеб куда-то запропастился. Аделаида Карловна интеллигентно оглядывалась на внутреннее убранство дома, Серафима Аркадьевна вздыхала, Владимир Михайлович помалкивал. Аглая суетилась вокруг стола и старалась не ударить в грязь лицом.
Ситуацию спас Виктор Андреевич, который вошёл со двора с охапкой дров для печи. Он хоть раньше и был городским жителем, но давно приспособился к реалиям сельской жизни и она ему даже нравилась.
- Почему молчим, где молодые? Давайте, гости дорогие, располагайтесь в нашем дому, умывайтесь с дороги. Я баньку затопил, как пообедаем, можно будет попариться.
- Баня, это хорошо. А как вы её топите, по белому или по чёрному? - оживился Владимир Михайлович.
Да и все вокруг тут же развили бурную деятельность. Из сумок гости доставали городские гостинцы, какие то продукты и всё такое прочее. К моменту, когда молодые наконец вышли из спальни, лёд тронулся и все наперебой разговаривали обо всём на свете.
- Машенька, здравствуй. Как ты хорошо выглядишь, идём я тебя обниму. За эти дни я уже успела соскучиться, - приговаривала Аделаида Карловна, распахнув девушке свои объятия.
Маша, ещё минуту назад боявшаяся высунуть нос из спальни, теперь облегчённо улыбалась и обнимала бабушку Глеба, которую и сама искренне любила.
После всего церемониала и после того, как гости отобедали и пропарились в жарко натопленной бане, более дружественной обстановки, чем в доме Аглаи и Виктора, не было даже на приёме у королевы английской.
Сваты наконец приступили к своим обязанностям и заговорили о свадьбе и обо всём, что с ней связано. Посовещавшись какое-то время, все пришли к тому, что свадьбу будут играть здесь же, в Нечаевке.
Тут и в сельсовете распишут, не откладывая, да и с продуктами здесь получше будет. К концу недели приглашения всем гостям были разосланы. Оставалась проблема со свадебным нарядом невесты.
Аглая достала Маше своё платье, в котором она выходила замуж за Дениса, но оно было уж очень старомодным. Пришлось спешно ехать в райцентр, где ей и приглядели скромное белое платье.
С одеждой для жениха было попроще. Предусмотрительный Глеб захватил из дома свой классический костюм, в котором сдавал все экзамены в пединституте. Он называл его счастливым, потому что сдавал их успешно.
- А в чём ещё жениться, как не в счастливом костюме? - рассудил новоиспечённый жених.
Свадьбу решили отгулять в сельской столовой. Маша, памятуя о прошлом, наотрез отказалась от зала ДК. После росписи в сельсовете, молодые и родственники встречали гостей за накрытыми столами.
На этот раз никто из гостей не проигнорировал это свадебное торжество, зал столовой был переполнен. На свадьбу пришли и Глафира с Юрой, потому что их пригласили в числе первых.
Жених и невеста были хороши, как и все молодые. Они сидели в приподнятом настроение и оба были бессовестно счастливые. Вокруг царили веселье и смех. Гости пили ели, пели и танцевали.
Молодых то и дело поднимали из-за стола и кричали горько, а они с удовольствием подолгу целовались, да так, что разгорячённые гости сбивались со счёта и сами их останавливали.
А потом был сюрприз от невесты и её подруги. Глафира и Маша вдвоём спели песню, как бывало раньше, когда они обе были ещё незамужем, крепко дружили и были не разлей вода.
Ночка луговая
Месяц спрятался за рощу,
Спят речные берега.
Хороши июльской ночью
Сенокосные луга.
Только я ли виновата,
Что потеряно кольцо.
Что ладони пахнут мятой
Да ромашковой пыльцой.
Два цветочка лепестками
Зацепились у виска.
Я оставлю их на память
От любимого дружка.
В небе вспыхнула зарница,
Над рекой туман поплыл.
И уж время расходиться,
Да расстаться нету сил.
Пусть подружки не ругают,
Никакой вины тут нет.
Слишком рано над лугами
Загорается рассвет.
Да и мало ль так бывает,
Что не спим мы до утра.
Ох, ты, ночка луговая,
Сенокосная пора.
Сюрприз всем понравился, особенно городским жителям. Непосредственность и искренность сельских жителей очень подкупала. В городах уж давно такого нет, соседи друг с другом не знакомы и даже не здороваются, что на селе в принципе невозможно, даже в наши дни.
Пусть свадьба эта произошла не ко времени и была скорее шагом вынужденным, но тем не менее, всё происходило по любви и согласию, именно так, как оно и должно быть.