В тот раз Дэну все же несказанно повезло: его затея реализовалась на удивление удачно. Он больше совершенно не чувствовал усталости. Поначалу его беспокоило, что духи, с которыми ему довелось водить хороводы, будут преследовать его, прознав об обмане, но ничего такого не случилось. Дэн довольный и полный сил шел по землям, к скачкам между которыми ему тоже удалось привыкнуть, и единственным, что еще хоть как-то беспокоило его, было воспоминание о Тааре. Нет, сам Таара его не пугал, да и стоит ли бояться мертвых? Пугало то, что Дэн не заметил преследователя, который шел за ним, похоже, от самого моря, подыскивая удачную возможность сожрать его. Неизвестно, что помешало Тааре совершить злодеяние прежде. Важно то, что Дэн ничего не подозревал в пути. Слишком расслабился. Нужно быть начеку.
Какое-то время он ходил по землям, изучая быт удивительных существ, населяющих изнанку. Его враги не перестали быть врагами, но он не мог не восхищаться их уникальностью и самобытностью: в конце концов, на Земле его всегда подмывало узнать о них побольше, заглянуть в тот мир, откуда они приходят, только он не мог и представить, что когда-нибудь представится такая роскошная возможность.
Некое внутреннее чутье, которому здесь нельзя было не верить, подсказывало Дэну, что на Земле прошло довольно много времени, пока он блуждал по изнанке. А значит, можно было задуматься о возвращении.
Стоя на вершине небольшой горы, что скрывалась в темноте очередного густого леса, он наблюдал за тем, как огромный полумесяц врезается в землю где-то у горизонта, и его желтоватое сияние заливает дальние пределы, как вода, превращая молчащие поля в колышущееся море света. “Как бы здесь ни было красиво, скоро придется уходить”. Дэн с удивлением поймал себя на этой мысли, полной тоскливой печали. Поморщился, недовольно одергивая себя. “Тебе тут не место. С “отпуском” пора закругляться”. Здравый смысл твердил о том, что нужно искать возможность выбраться и выбираться, пока есть силы. Второй хоровод с духами Дэн мог и не пережить. Но что-то в глубине его души отзывалось протестом на все доводы, которые приводил рассудок, и это пугало.
Дэн не знал, как получать здесь знания. Что-то он интуитивно чувствовал, но чаще всего этот загадочный внутренний голос молчал. Парень уже мог предполагать, что здешние уроженцы получают знания от самого мира, как если бы тот был живой и, общаясь с ними на языке бессловесных внутренних посланий, подсказывал им, как поступать в тех или иных ситуациях. К сожалению, самостоятельно он этого проверить не мог, а потому оставалось наблюдать за обитателями и повторять их действия, а значит, ставить эксперименты на себе, не имея оснований рассчитывать на конкретный результат.
Каким-то образом здешние существа в огромном количестве проникали на Землю: не будь это так, Дэн попросту не стал бы тем, кем долгое время являлся. Он был уверен, что для того, чтобы покинуть здешние чертоги и воплотиться в людском мире, им далеко не всегда требовалось приглашение человека.
Однажды в своем походе он натолкнулся на “город”. В степи возвышались огромные колонны, связанные между собой полукруглыми арками, и составляли лабиринты, дремлющие под глубоким ночным небом. Этот «город» напоминал руины древних храмов: как если бы множество их собрали в одном месте и соединили в единую конструкцию, простирающуюся на несколько километров. В центре “города” была круглая каменная платформа с вырезанными на ее основании знаками. Дэн подумал о телепорте при взгляде на нее. Позднее он убедился в том, что его предположения не так далеки от истины. Существа приходили сюда и, совершая незримую человеческому глазу энергетическую работу, каким-то образом приводили “телепорт” в действие. Знаки у основания, а потом и поверхность всей платформы, загорались бледным голубоватым огнем, который охватывал, как тонкая пленка, оболочку колдующего существа, и вскоре голубое сияние поглощало его целиком. Мгновение спустя существо исчезало из поля зрения, будто его никогда не было здесь. Порой платформа оживала сама собой: знаки у основания загорались, и существо, прежде покинувшее это место, воплощалось в облаке все того же голубого сияния.
Единственное, что останавливало Дэна, - это незнание, как привести платформу в действие.
“Город” подолгу пустовал, и в моменты полного одиночества Дэн возился над платформой. Садился в ее центр и пытался визуализировать какое-нибудь место и позвать его. Отправлял немые, неоформленные посылы, пытаясь сформировать их силой воли. Вспоминал все ритуалы, с которыми ему прежде приходилось иметь дело, даже попытался оросить платформу кровью, но, очевидно, делал что-то не так. Платформа оставалась немой и не воспринимала Дэна как нечто, с чем можно взаимодействовать.
Тогда в его голове родился безумный план: ворваться в процесс, когда очередное существо разбудит платформу, и переместиться куда-нибудь с ним. Дэн не был уверен, что отправится именно на Землю: ничто не могло подтвердить его ожидания. К тому же, он понимал, что существо, очевидно, не будет довольно подобным вмешательством. Но выбора не было: проблемы нужно решать по мере их поступления. За время пребывания на изнанке Дэн привык чувствовать себя слепым, беспомощным и даже глупым, а потому быстро примирился с тем, что может ему предстоять.
Наконец, очередной гость явился в “город”: это было антропоморфное создание, сотканное из вязкого густого мрака. Его тонкое тело очерчивалось в темноте черным силуэтом. Оно ощущалось слабым, разреженным, как будто дуновение полуночного ветра, едва касающееся пространства, едва приводящее воздух в движение. Дэн наблюдал за ним, спрятавшись за одной из колонн, и, когда голубоватое сияние стало постепенно охватывать существо, парень выбежал из своей засады и, взобравшись на платформу, вцепился в тонкую руку своего случайного спутника. По телу существа прошла волна, очевидно, выражавшая удивление, но процесс было уже не остановить. Дэн почувствовал, как ледяной свет окутывает и его. Последний раз он взглянул на темное небо, смотрящее на них с высоты, и закрыл глаза, поддаваясь потоку, что подхватил его и понес прочь. Ощущения были такие, словно он лежал на спине, а мощное, стремительное, но вместе с тем очень плавное течение несло его неведомо куда.
…
Вика очень не любила поздние смены: торговый центр, проводивший своих последних посетителей, большей своей частью покоился в сумраке. Безлюдные широкие коридоры и темные закутки с множеством дверей, ведущих на склады и в подсобки, не были самым приветливым местом на свете. Уюта не добавляло и то, что все двери в торговый центр закрывались на замки, и нужно было искать охранника, чтобы выйти наружу. В такие поздние часы здесь находилось от силы десять человек: пара уборщиков, пара охранников, какой-нибудь администратор, которому не повезло с расписанием, и несколько других работников.
Мира, ее подруга и уборщица по совместительству, должна была разделить с Викой ее сегодняшнюю участь, но пропала в середине дня. Начальство ругалось, грозилось уволить нерадивую работницу. А у Вики стенало сердце: прежде жизнерадостная Мира за последние недели превратилась в свою угрюмую тень и далеко не первый раз пропадала так посреди дня, отчего приходилось периодически ее прикрывать.
— У меня проблемы, — как-то обмолвилась Мира за обеда: едва в пластиковом контейнере давно уже остыла, и девушка, похоже, не собиралась притрагиваться к ней, в который раз предпочитая остаться голодной.
— Что за проблемы? — участливо спросила Вика, разглядывая бледную подругу, на взволнованном, измученном лице которой отпечались бессонные ночи.
— С мужем не ладится. У меня сейчас одна за одной смены идут… Прикрой меня, если я буду отлучаться. Я потом тебе все объясню. Просто сейчас нельзя никак иначе, — Мира посмотрела на Вику едва ли не с мольбой.
— Да, хорошо. Только ты все же не перегибай палку, ладно? Покрывать я могу, но начальник тоже не дурак.
К концу смены Мира так и не объявилась. Вика в задумчивости шла в раздевалку для персонала, общую для всего торгового центра, чтобы, наконец, снять ненавистную форму и поспешить на последний автобус, на который она все еще могла успеть.
Шкафчик Миры был закрыт на ключ, что настораживало: уходя домой, она всегда оставляла свой шкафчик “проветриваться”, не имея обыкновения хранить в нем свои личные вещи в нерабочее время.
Вика достала из сумки одежду и присела на скамейку рядом со Славой, уборщицей из другого отдела.
— Ты не видела Миру? — несмело спросила девушка, складывая форму в пакет.
— Нет. Сегодня весь день не видела, — пожала плечами Слава, - И шкафчик закрыт. И странная она такая, как бесноватая, ну честное слово. Ой-ей… — женщина перекрестилась и запричитала, — Чувствую я, неладно с ней что-то. Ну неладно, и все тут. Чертовщина. Надеюсь, не случилось ничего. Вот понастроят свои магазины в нехороших местах, а нам тут потом до ночи сиди, работай.
— Теть Слав, ну опять ты за свое, — Вика осуждающе покачала головой, — Глупости это все.
— И не глупости совсем! Кладбище-то, что рядом, раньше и здесь было. А ты разве не знаешь? И не страшно тебе? — с суеверным трепетом спросила женщина.
— Ну, неприятно, да. И что с того? Мы в каком веке живем? Устарели эти ваши суеверия давно уже. Ох, тетя Слава.
Вика взяла пакет с формой и направилась к своему шкафчику.
По помещению разнеслась слабая мелодия. Вика сразу ее узнала: рингтон, который Мира так обожала, ей доводилось слышать довольно часто.
Девушка нахмурилась и сделала пару шагов в сторону шкафчика подруги. Вне всякого сомнения, телефон находился именно там. Вике не хотелось ничего надумывать, но внутреннее беспокойство росло исподволь. Мира никогда, никогда не забывала здесь свои вещи. Тем более телефон: она его, как зеницу ока, берегла. Сама накопила, купила тот, о котором давно мечтала, постоянно таскалась с ним и зависала в соц-сетях, за что не раз получала замечания от начальства.
— Мда-а-а, — протянула тетя Слава со своей скамейки, - Странно все это, странно. Совсем плоха девка.
…
Дэн очнулся ото сна, вздрогнул и судорожно втянул воздух. Казалось, еще пара минут, и он задохнется. Сердце колотилось, как бешеное. Поначалу Дэн даже не понял, что происходит, потому что уже забыл, как дышать, и каково это, когда ты чувствуешь свой пульс и биение сердца. Волна радости захлестнула его: он ощущает это, а значит, все получилось.
Дэн огляделся. Все тело била дрожь, и он все еще практически не осознавал себя. Вокруг было очень темно. В огромном помещении громоздились до потолка многочисленные ящики, поставленные друг на дружку. Очевидно, какой-то склад. В темноте Дэн почти не различал свои очертания: только белые тонкие руки выделялись немного больше, и парень подумал с досадой: “Как меня жизнь помотала. Совсем исхудал. Ну да ладно. Зато я, очевидно, дома”.
Он попытался встать. То и дело на доли секунды теряя сознание, но при этом оставаясь на ногах, он долго пытался управиться с телом, которое отчего-то противилось его воле. А потом заметил, что находится здесь не один. Невидимое присутствие чего-то неведомого, скрывающегося во мраке, заставило все чувства обостриться, и он долго прислушивался. Невнятное бормотание доносилось откуда-то. Откуда, Дэн понять не мог, но оно вызывало чувство страха, как будто забираясь в самую душу. Парень сделал пару шагов между рядами ящиков, пытаясь обнаружить источник звука, и, похолодев, понял, что бормотание находится в его голове.
“Черт, прихватил с собой-таки”.
— Это я тебя прихватил, — ответил хриплый голос, заглушающий все мысли Дэна. Он звучал холодно, без интонаций и эмоций, но сама его текстура, амое его явление выражало собой звериную ярость, — Сожру тебя, нахал. Но это потом. Не мешайся мне теперь.
Дэна как будто ударили по голове. Он на мгновение почувствовал, как теряет контроль над телом и падает, но само тело осталось на ногах. Теперь он был запертым в живой ловушке: не мог пошевелиться, как ни старался. Разозленная тварь, делящая с ним одну оболочку, захватила контроль и быстрыми шагами двигалась по складу, унося Дэна вместе с собой неведомо куда.
“Оказался в заложниках, черт, черт…” - испуганно думал Дэн. Существо ему больше не отвечало, но парень знал, что оно все слышит. Даже в своих мыслях он не мог скрыться.
…
Вика проводила тетю Славу, попрощавшись с ней, и присела на скамейку в раздумьях о Мире. Где она, что с ней творится… На ум приходили только очень мрачные мысли, одна неприятнее другой. Вика вспомнила, что у нее где-то был запасной ключ от шкафчика подруги: та дала его ей на всякий случай не так давно. Видимо, понимала, что стала ужасно рассеянной, и боялась потерять. Девушка уважала личное пространство, но сейчас ее так и подмывало воспользоваться возможностью и заглянуть внутрь. Какое-то время Вика боролась с порывом, но вскоре ему проиграла. Отыскав в своих вещах ключ, она подошла к шкафчику и открыла его.
Внутри было практически пусто: телефон в розовом чехле, лежащий на верхней полке, снова зазвонил. Вика взяла его и с удивлением обнаружила, что никакого звонка нет: это на повторе стоял будильник. Ее взгляд зацепился за пестрый клочок бумаги в глубине шкафчика, и она потянулась за ним. Пальцы что-то кольнуло. Она отдернула руку и поморщилась, заметив рубиновые капельки крови. Осторожно сняв с клочка бумаги иголки, Вика достала из шкафчика потрепанную и оборванную фотографию, на которой были они с Мирой. Девушка помнила этот день: тогда они вместе с ее мужем гуляли в парке аттракционов до самого закрытия. Ее лицо на фотографии было выцарапано, затерто. От этого Вике стало не по себе.
Дверь в раздевалку скрипнула, и Вика невольно обернулась. В черном проеме стояла Мира. Хотя теперь это было нечто, лишь отдаленно похожее на нее. Бледная и оторщавшая, она подрагивала, словно в болезненной судороге, и буравила девушку ядовитым взглядом потемневших дочерна глаз. По губам и подбородку Миры стекала кровь, необычно темная, и окропляла белый измятый воротничок рубашки.
— Мира, ты что? Что с тобой? — Вика кинулась к подруге, но что-то заставило ее остановиться: какой-то смутный внутренний порыв.
Мира расплылась в улыбке, обнажая окровавленные зубы, и залилась надрывным, хрипловатым смехом.
— Поранилась, дорогая? — подруга продолжала смеяться, подергиваясь.
Вика попятилась.
— За такое… Таких, как ты… - она как будто захлебывалась смехом и словами, - Убивать надо. Но я же не дура, - Мира резко наклонила голову вбок и расплылась в улыбке, сощурившись, - Меня за такое посадят, а я в тюрьму не хочу. Меня мое счастье ждет, и ты у меня его не отнимешь. Не отнимешь, слышишь! - ее лицо исказилось страшной гримасой, а потом она снова заулыбалась, - Я другой способ нашла. Хороший способ нашла, чтобы тебя тут больше не было. Предательница, В…
Мира зашлась в судороге, так и не договорив. Ее голова запрокинулась, и она застыла, как мраморное изваяние, в совершенно неестественной, изломанной позе. Вика боялась приближаться. Боялась даже сдвинуться с места. Она была в ловушке: кроме как через единственный, оккупированный Мирой проход, выбраться из помещения было нельзя. Подруга выглядела изможденной и слабой, но что-то подсказывало Вике, что это - лишь видимость. Воздух стал густым и вязким. Когда Мира вздрогнула снова и уставилась на девушку, та поняла, что от подруги в теле ничего не осталось. Нечто действительно смотрело на нее, но это нечто, кровожадное и яростное, представляло собой воплощение неистового желания уничтожить, растоптать. И, конечно, не было человеком.
Мира двинулась к Вике. Та попятилась и вжалась в стену. Холодные пальцы с невероятной силой вцепились в ее плечи, впиваясь ногями в кожу. Вика закричала, когда влажный, холодный лоб прижался к ее лбу.
— Пора спать. Баю-бай, — хриплым голосом пропела Мира и торжествующе усмехнулась.
Все это время, когда Вика покрывала подругу, думая, что у нее действительно большие проблемы, Мира ритуалами готовила свое тело, чтобы принять в себя потустороннее создание и совершить правосудие способом, немыслимым для обычного человека. Все было спланировано… Все.
Вика почувствовала, как силы покидают ее: холодная, пустынная, мертвая бездна затягивала ее в себя, отбирала по капле жизнь.
…
Дэн отдаленно видел, что происходит. И вполне отчетливо понимал, что заточен в теле обезумевшей от ревности женщины вместе со своим чудовищным спутником. В том числе и его руками совершалось сейчас преступление. Женщина была одержима, и он был одним из одержателей. Вот, куда перебрасывал “телепорт”: в тела страждущих, положивших свою душу на алтарь греха.
Дэн совершил невероятное для себя усилие: попытался заполнить тело целиком. Чувствуя себя неоформленным потоком энергии, он стал расползаться в оболочке, захватив сначала голову, потом - руки. Пальцы на горле Вики разжались, и та сползла по стене. Дэн уперся руками в стену, стискивая зубы от усилия, и процедил:
— Беги. Сейчас беги.
Девушка отползла в сторону. Совершив над собой последнее усилие, она приподнялась и бросилась в проход. Вскоре ее силуэт растворился в темноте.
Дэн боролся с невидимым противником, задавливал его собой. Все силы направились внутрь, и тело Миры рухнуло на пол. Чудовищный спутник метался в исступленной ярости где-то внутри и как будто кусал Дэна, отрывая от него части. В последний момент он снова захватил контроль над телом, но то, очевидно, ослабело до такой степени, что даже он не мог заставить его двигаться. Сущность раскинула руки и заорала в кромешной злобе. Дэн почувствовал, как языки холодного пламени охватывают его, и вскоре мощный поток снова нес их обоих неведомо куда.
Дэн очнулся, выплыл из темноты небытия и обнаружил себя лежащим на платформе. Сил подняться не было. Его оболочка кровоточила, изрезанная, искромсанная в клочья. Где-то рядом в бессильных попытках подняться бесновался его противник.
— Я сожру тебя, мразь, сожру тебя!
Воздух звенел, как колокол. Дэн почувствовал, как темнота снова забирает его в небытие, и через мгновение потерял сознание.