Когда вошел в свое купе, на левом нижнем сиденье лежала кепка. В коридоре никого не было. Никого и не хотелось. У меня – нижняя правая полка. Попутчики – это лишние разговоры. Хотелось молча вспомнить, что было, пережить заново впечатления, может быть, записать что-то в блокнот. На память уже не надеюсь. Только что простился с Кристиной, хозяйкой «апартаментов на Полоцкой», как была названа эта квартирка на сайте. Она подвезла сама до вокзала, что было удобно в непрерывный дождь, и попросила написать благодарность. Для меня было все нормально. Для туриста любые «апартаменты» подойдут, даже простая палатка. Тем более, в Калининграде снега нет, а иней видел только в первый день прибытия из окна поезда. Февраль с плюсом. За всю зиму снег здесь выпадал трижды, но тут же таял. Но как путешественнику, было удобней ходить по улицам без гололеда или накатанной дороги – незнакомые места я познаю обычно пешком. На путь уходило меньше времени. Кроссовки – настоящий друг туриста, не подводят и в городских условиях.
Не успел, вытащив тапки, засунуть тяжелую сумку под сиденье, как в купе вошла пожилая пара. Мелькнула спасительная мысль, что он – только провожатый. Мужчина говорил своей спутнице что-то назидательное. Решил выйти с газетой в коридор, чтобы они устраивались. Зашел, когда они сели со своей стороны.
- Ну что, будем знакомиться, - решительно обратился мужчина ко мне, протянув руку. – Константин, а это моя супруга Оля.
Внутренне меня покоробила такая напористость. Мечты о спокойной дороге улетучились.
Я пожал руку, надеясь, что лицо не отразит мои мысли: - Анатолий.
- Покидаем ваш гостеприимный Калининград… - начал Константин.
- Чем же он так гостеприимен? – иронично отозвался я. Мой пессимизм никак не хотел уйти. – Провожает таким дождем.
Я уткнулся в «Энциклопедию доктора Мясникова», которую прочитал только наполовину. Поделил пополам на два пути: туда и обратно.
- Как же, у нас сын здесь служит, семья его здесь. – заговорили они вместе. И в дальнейшем говорили они одновременно или по очереди, дополняя друг друга, или продолжая начатую мысль. Иногда жена говорила Константину: «Давай я скажу». Иногда один хотел сказать, другой говорил. Я им на это заметил, что они настоящая семейная пара: читают мысли друг друга.
Вытащил сумку, коврик смялся. Поставил на полку. Надо разобраться, что к чаю взять.
- Что ты там, камни везешь, такая тяжелая? – Константин обращался ко мне, перемежая обращение на ты или на вы. Он был старше меня и по возрасту и по виду. Меня устраивало любое обращение. Я обращался к обоим на «Вы».
- Решил картошки взять на рассаду, понравилась здешняя, рассыпчатая и вкусная.
- В Москве нет картошки? - отозвался Константин.
Пришлось объяснить, что еду в Иркутск, сам оттуда. Приезжал поглядеть на Калининград.
- С одного конца страны на другой! – поразился Константин. – А у нас картошка не очень вырастает. – И, заметив мой вопросительный взгляд, продолжил. – В Крымске.
- Это в том самом?
- Да, - заговорили оба. Теперь я узнал, какой замечательный это город, в который они вернулись после окончания службы Константина. О картошке я знал, так как пять лет жил на Дону. Климат похож на кубанский. Ставят поливные установки, все равно картошка вырастает мелкой.
- Уровень Воронежа, там картошка растет хорошая.
- - Да, у нас там и закупают, - сказали оба.
Пришла проводница. Билеты она уже забрала. На этот раз она предложила взять благотворительный билет в пользу некоего ребенка, деньги поступают в фонд, хотя на этого ребенка, какую фамилию мы видим, денег уже достаточно, но фонд помогает и другим детям. Пересказал своими словами ее речь. Она улыбалась. Женщина симпатичная, приятная в общении, отказывать ей не хотелось. Но я жил в то время, когда государство не собирало деньги на лечение детей со своих граждан, а лечило их бесплатно, за свой счет. Государство не раздавало свои ресурсы направо-налево, недра принадлежали народу. За счет этого и было много бесплатного для людей. Времена изменились, но нам трудно меняться. Создаются фонды, однако нет уверенности, что деньги уходят тому, кто указан на плакате. Ольга выразила сомнение.
- Мы брали билет, когда ехали сюда.
- А вы? – обратилась ко мне проводница. Я отрицательно покачал головой. В пользу РЖД, как железнодорожник, в поездках всегда что-нибудь брал: лотерейный билет с той же ценой в сто рублей, который никогда не выигрывал, или брал дополнительную страховку, тоже по сто рублей. Но к сторублевой благотворительности доверия не было. Этими деньгами я буду кормить председателя фонда, его секретаря, бухгалтера, а что останется? С меня хватает Пенсионного фонда, самого несправедливого в стране. Проводница с этой же милой улыбкой удалилась. Видно было, что семейными деньгами заведовала Ольга.
Я продолжал читать энциклопедию модного ныне доктора, поделился мыслью с соседями.
- А у нас есть такая книга дома, - ответила Ольга. Я удивился. Соседи оказались «продвинутыми». Проезжая пригороды Калининграда, Ольга высматривала чей-то дачный домик, потом увидела и сказала Константину. Я задал вопрос: не здесь ли была их дача? Ольга ответила, что им не нужна была дача, они жили в гарнизоне. Не учел. Гарнизонная жизнь, это совсем другая ипостась. К тому же Константин дослужился до полковника, значит, был командиром части. В Калининграде служба их закончилась (жена офицера фактически тоже служит, хотя погон не носит), до этого были и другие гарнизоны.
Три недели они пробыли в военном санатории в Светлогорске. А я с попутчицей Катей был там два дня назад. Поделился с ними, как мы искали на берегу янтарь. Штормило, думали, что янтарь занесет на берег. Ничего не нашли. Ольга показала два малюсеньких осколочка янтаря. Это все, что они нашли на берегу. Стало понятно: рассказы, что туристы сумками собирают янтарь на берегу, всего лишь мифы.
С обеда до вечера мы общались, хотя моя настороженность долго не проходила. В какой-то момент общения мне стало интересно с этими людьми. Константин меня опекал, это чувствовалось в мелочах. Когда они пили чай, я оставался на своей половине, читая медицинскую энциклопедию. Оба предлагали что-нибудь сладкое. Я отказывался. Потом пил чай я. Начинало смеркаться, я решил включить свет. Понажимал на все выключатели, прикрытые курткой Константина. Свет включился, яркий, но сразу же пришла проводница с той же милой улыбкой. Оказалось, что я нажал кнопку вызова проводника.
- А я к вам шла, думала, чем помочь надо? – улыбалась проводница.
Пришлось как-то выкручиваться.
- Вот вам к чаю, для вас сохранили. - Пошутив, подал ей одну из двух оставшихся молочных конфет. Чай допил с последней, сладкого больше не осталось. Разговор наш перешел на политику. Константин сказал, что внешняя политика у нас в нормальном состоянии, президент держит руку на пульсе. Я спросил: а как же с Турцией?
- С Турцией не без проблем, конечно, но продали им С-400, экономическое сотрудничество…
- Что такое С-400? Это лучшая система, которая имеется у нас, все секреты им известны теперь. Но партнеры они ненадежные.
- Сегодня С-400, завтра будет С-500, - ответил Константин. - Все развивается, техника тоже.
- С-500 – это уже космическая система, - возразил я. – А выдача секретов это, по-вашему, не предательство?
- Вы не железнодорожник явно, - сказал Константин. На такое я возражать не стал, промолчал. Заканчивая политехнический институт в Саратове, я вышел не только инженером, но и лейтенантом. На военной кафедре нас обучали работе на станции ПВО, называемой П-15. Эту станцию Советский Союз предоставил арабам для защиты Каира от агрессии Израиля. Зная набожность арабов, евреи пошли на хитрость. В атаку двинулся женский батальон, но женщины были полностью обнажены. Мусульманам нельзя смотреть на голых чужих женщин, поэтому станции были захвачены в работающем состоянии. Технические характеристики этой станции были сняты и изучены. А станция была до этого строго засекречена, я не мог даже ее название упоминать. Поэтому с Турцией я увидел похожую картину. Но говорить об этом Константину не стал. Мы беседовали с Ольгой на тему народной медицины, у меня были свои рецепты, у нее – свои.
Наутро меня разбудил шепот. Шептал Константин. Шепот действует сильнее, чем обычный голос, поэтому я проснулся. Свет не был включен, я молчал, только перевернулся на другой бок. Хотелось поспать. В шепоте услышал, что до Москвы два часа, туалеты закроют, Ольге надо вставать. У нас фирменный поезд «Янтарь», туалеты работают постоянно, что за чушь? Все равно пытался заснуть. Но Константин включил свет. Я услышал свой недовольный голос:
- Выключайте немедленно, еще ехать и ехать! Куда вы собрались?
Свет тут же выключили. Вроде была дремота, попытался ее вернуть, ведь так хотелось еще поспать, досмотреть сон! В дремоте не понял, уснул или нет. Потихоньку стал соображать, что в Иркутске уже обеденное время. Всё, спать не мог, от пустого лежания толку не было. Опустил ноги на пол. Ольга, оказалось, уже подняла матрас и сидела, одетая. Константин стоял в коридоре.
- Вы не обижайтесь на него, он всегда так торопится, - тихо извинилась Ольга.
- Да ничего страшного, просто у меня смартфон зазвенит за час до прибытия. Куда спешить? Собираться-то десять минут.
Я тоже поднял матрас (такое только в фирменных поездах – матрас защелкивается на стенке), достал из сумки зубную щетку и удалился, не глядя на стоявшего возле купе Константина. Умывшись, вернулся. На сумке боковым зрением заметил какой-то диск в упаковке, лежавший поверх сумки. «Вроде такого у меня не было», - мелькнула мысль. Взял кружку и пошел наливать кипяток. Сев за стол, обратил внимание, что на «Энциклопедии» лежит большая конфета, поглядел: какая-то пастила в шоколаде. Сказал Ольге, что не туда конфету положили.
Это вам, - ласково сказала Ольга. – Вы вчера последнюю отдали проводнице, к чаю.
Константин молчал рядом с ней и поглядывал ясными глазами на меня. Я хотел просто выпить кипяченой воды.
- А это что такое? – Достал диск с сумки. – Это ваши стихи?
С картинки глядело моложавое лицо Константина в офицерской форме.
Константин скромно кивнул. Он включил смартфон, полилась музыка.
- В сопровождении музыки? А музыка чья?
Константин выключил смартфон.
- Музыка тоже его, - сказала Ольга. – Он сам поет.
- Так это песни? Ваши? А произведения публикуете где-то? На литературных сайтах? Есть Стихи.ру или Проза.ру, например.
- На Прозе у меня есть, - ответил Константин. – Небольшие вещи, с юмором.
- У меня тоже есть на Прозе и на Стихах, - сказал я. Небольшие подражательные вещи я уже встречал на этих сайтах, мне такое не нравилось. Решил, что у Константина нечто похожее.
- Так надо было сразу нам сказать об этом, - воскликнул Константин.
- Наоборот, хорошо, что так получилось. Вы меня задарили подарками. Лучше я съем вашу конфету, а то обидитесь. Мне-то вам нечего подарить.
За окном уже мелькали микрорайоны Москвы. Константин собрался пораньше и вышел в коридор с вещами. Их встречала на перроне дочь. Будут у нее гостить месяц или два. А у меня предстоял банный день, племянница Анечка обещала показать какой-то комплекс, но не Сандуны. Хотел сравнить московскую баню с сибирской.
Константин пожелал хорошего пара. Простились, как добрые знакомые.
После Москвы я ехал один в купе, поэтому «Энциклопедию» дочитал быстро, закладкой в книге служил диск с фотографией Константина. Но только на второй день после приезда удалось диск этот включить и прослушать. Это было вечером, когда вернулся с лыжной прогулки. Смена часовых поясов еще действовала на организм, поэтому я прилег на диван. Первая песня показалась мне с известным мотивом. Зима заканчивалась, а песня была об апреле, что нельзя назад раскрутить карусель, чтобы вернуться в молодость. Музыка напоминала народную, не разухабистую, но спокойную и веселую. Я задремал. И вдруг очнулся от слов: «Казаченьки-казаки». И слова какие: …ну-ка, братцы-казаки, подровняй ряды!.. Ой, Кубань-Кубань река широка да глубока… вторит песне той ковыль… чарка ждет да стынет борщ… сыпь, гармошка веселей – один раз живем!.. А казачки поцелуй лучше бы втройне!». Это уже что-то лихое, неужели слова Константина? Вытащил вкладыш с его портретом, на обратной стороне заголовок: «Стихи и музыка Константина Медведева, исполняет автор и женское трио». Лирические задушевные мелодии в оркестровой обработке, такие проникновенные слова, как «чья-то юность спешит на свиданье с утра» (песня «В нашем городе дождь»). Песня о Крымске пронизана любовью к этому городу. В некоторых песнях ярким украшением были женские голоса. Короче, сон пропал. Я прослушал диск заново, 20 песен, нашел мелкие недочеты в окончаниях, которые можно подкорректировать. Видно, что рука редактора не касалась стихов, ставших песнями. Настоящие авторские песни, от которых становится хорошо на душе. Даже афганские воспоминания звучат лирично в устах автора: мол, это всего лишь афганский синдром. И думалось мне: какое счастье, что в жизни есть такие вещи, как культура, искусство. Официальная культура это принадлежность государства. А вот народная культура зависит только от людей, их окружения, родных, друзей, их переживаний, их настроения, и выражается в стихах, песнях, картинах самобытных авторов. Лиричность передается слушателям, и остается благодатным осадком на душе в виде желания дальше жить и, по возможности, творить.