Зашел отец в покои Амори, выгнал оттуда всех рабов,
Он нашел в покоях её, которая сыну понравилась.
Убить её ножом немедля – план Рудольфуса был таков.
Спала девушка в постели, от ночи оправилась.
Вынул мужчина из ножен искривленный клинок,
Всадил его в сердце спящей девушки один лишь разок.
Красавица не успела проснуться, новому дню улыбнуться,
В мертвом и вечном мне ей придется забыться.
Теперь уже жалкий и подлый Рудольфус ушел прочь,
А на виллу сына его медленно опускалась ночь.
Усталый сын вернулся поздно домой, поел немного
И поднялся наверх, не подозревая, что ждет беда прямо у порога.
Амори отодвинул пологи кровати, где спала любимая,
Но там была ужасная картина – Фелиция лежала убитая!
Обезумел юный сенатор от горя, кто такое содеял?
Холодный, как сама красавица, ветерок повеял.
Упал на колени Амори, порвал одежды на теле своём,
Не сбудутся грезы, где они стоят у берега, целуясь, вдвоём...
Не будет красивых детей, которые будут любимы,
Которых будут благословлять призрачные Серафимы.
Не видать им любви до конца жизни, умереть в один день, ах!
Все надежды и мечты Амори превратились в прах!
Он любимую нежно в щеку поцеловал, как когда-то.
Амори хотел убить теперь себя, но понимал, чем это чревато.
Гнев и горе отца не волновали его так, как утрата её...
Быть может, отец даже на их могилах свежих посмеется ещё!
Юноша встал быстро, свой гнев и страх обуздал,
Потянулся к ножнам и острый, как лезвие, кинжал достал.
Мигом одним вознес железо, ударил в грудь и сердце пронзил...
Пронзил ради той, кого он не увидит здесь, кого он так в этом мире любил.
Упал он на кровать, поперек своей любимой Фелиции,
Не узнают еще долго о смерти его в отцовской провинции.
Далеко-далеко, в километрах дорог от той виллы,
Рудольфус гнал лошадей что есть только силы.
Однако нежданно его сердце дрогнуло, заболело и остановилось.
Умер вслед за сыном и отец, вот так вот это приключилось.
Свалилось на землю твердую тело бездыханное,
А душа ушла вниз, в ад и в земли нечистью обетованные.
Только через несколько недель найдут всех троих,
Похоронили всех вместе, как завещал сенатор, "из соображений моих".
Так кончился трагичный сказ о любви и верности,
Ты прочитал его? Значит, теперь набрался смелости.