- Ну что, еще по глоточку? – лучшая подруга покосилась на бутылку красного вина, - И оливки бери, не стесняйся. Так редко видимся!
Мы решили пропустить еще по бокалу и продолжить разговоры на вечную тему «все мужики – сволочи», но тут на кухню заглянула худенька четырнадцатилетняя девочка – подружкина дочка Кристина.
- Мам, я пойду погуляю? – не то спросила, не то проинформировала мать она.
- Иди уж, не майся, - кивнула Наташка, - Небось, заждался тебя твой Никита?
Кристина кивнула и тенью скользнула за дверь. Мы видели в окно, как у подъезда ее встретил высокий светловолосый паренек. Мальчик и девочка замерли на миг, увидев друг друга, затем Кристина что-то сказала Никите, они слегка обнялись и побежали куда-то. И в тот миг, когда они стояли друг против друга, положив руки на плечи, пространство между ними звенело.
- Да уж, теперь уже и у наших детей первая любовь, - усмехнулась Наташка, - Прямо жить и дышать без кавалера не может. Только и слышно – Никита то, Никита это…
- Приличный мальчик-то?
- Вроде да. Придраться не к чему. И из хорошей семьи, - кивнула Наташка, - Только знаешь, что они удумали? Мол, закончим школу, исполнится восемнадцать лет – и поженимся. Свадьбу сыграем. Детей нарожаем. Мы уж тут с Павлом ведем воспитательную работу, что сначала надо институт закончить, работу найти хорошую, накопить первый взнос на ипотеку, а потом уже женитесь. Если любовь не пройдет. Сама ведь понимаешь: таких, как этот Никита, у нее еще десятки будут. Ну, за нас!
Мы выпили еще по бокалу. Разговор свернул в прежнее русло и больше к первой любви не возвращался. Мы просидели до самого вечера. Когда я уже собиралась уходить, столкнулась в прихожей с вернувшейся Кристиной. Как и положено, Никита проводил девочку до самых дверей. Кристина обернулась и посмотрела на любимого долгим, тревожным взглядом, как будто прощалась с ним навсегда.
*** *** ***
Сон куда-то убежал, спрятался под жаркую подушку, и я никак не могла понять, что же меня беспокоит. В темном зеркале шкафа будто что-то мелькнуло, и не то во сне, не то наяву я увидела мелькающие тени.
Это случилось полвека назад, в те времена условные, теперь почти былинные, когда вернувшиеся с фронта или из эвакуации наши бабушки и дедушки занимали маленькие клетушки в деревянных бараках. Часто ордер выдавался исполкомом без номера комнаты, какая свободная – такую и занимай. Люди приносили с помойки выброшенные деревянные ящики, меняли на блошином рынке консервы на одеяла и посуду – и начинали жить.
Удивительно, но в небольших, часто не больше купе в поезде, комнатушках жизнь кипела так бурно, что дети рождались то и дело. Не выйдя из пеленок, они росли во дворе, их выносили в деревянных ящиках и оставляли спать под бдительным присмотром древних старушек на лавочек. И эти самые старушки никогда, ни при каких обстоятельствах не позволили бы никому обидеть малыша и при первом его писке срывались с места и бежали за матерью.
В одном конце барака, с левого края, жил вместе родителями, старым дедом, родителями, старшим братом и младшей сестрой жил настоящий хулиган Мишка. Он ни в какую не хотел учиться, как его ни стыдили и не уговаривали. Он курил тайком батины папиросы, за что был не раз нещадно порот, но ни разу не унывал. Едва закончив кое-как, на одни тройки, школу для переростков, Мишка устроился на завод учеником плотника. Стал приносить в дом копеечку и окончательно обнаглел: связался с голубятниками.
В правом конце барака жила вдова с четырьмя дочками, старшая из которых поражала всех вокруг удивительной, какой-то нездешней хрупкостью и красотой. Витана напоминала итальянку: зеленые глаза, вьющиеся каштановые кудри, тонкая и хрупкая фигурка со всеми округлостями там, где им положено быть.
Как и все дети двора, Ветка – так звали обычно Витану – и Мишка видели друг друга постоянно, сталкивались по нескольку раз в день по дороге в булочную, в керосиновую лавку, да просто в деревянную уборную. Дни бежали, и однажды они заметили друг друга. В тот день, когда Мишка впервые выпустил свою белую голубку.
Породистая птица улетела куда-то одна, и хозяин уже решил было, что она погибла – ее забили вороны или обычные дворовые сизые голуби. Но однажды она вернулась, больная и голодная, но не одна, а с женихом – обычным сизарем. Мишка пытался прогнать чужака, но тот упорно возвращался.
В конце концов, влюбленную парочку голубей оставили в покое. И сейчас Мишка выпустил их полетать, потому что голубка только что вывела смешных птенцов – полукровок, поставила на крыло и нуждалась в отдыхе.
Голубь и голубка взмыли в небо, кружились там, играли в теплой весенней синеве, не приближаясь слишком близко, но и не удаляясь на большое расстояние. Их словно связывала невидимая прочная ниточка.
- Хорошо играют, правда? – раздался совсем рядом девичий голос.
Ветка возвращалась из керосиновой лавки. Девочка поставила на землю бидон, парень встал с ней рядом. Они едва касались друг друга плечами, и пространство между ними звенело.
*** *** ***
Роман первой красавицы двора и всем известного хулигана навел шороху на всю округу. Нравы царили суровые: лишившая девственности до свадьбы девочка с огромным трудом могла выйти замуж. Матерей – одиночек жалели и презирали. Девочки и мальчики совсем недавно стали учиться в одной школе.
Но Мишка и Витана крутили бесстыдную любовь, ни от кого не скрываясь и не таясь. Все так привыкли видеть их вместе, что бабушки на лавочках перестали судачить, другие парни смирились с тем, что на танцах Ветка бывает только с Мишкой, а на всех дворовых посиделках они всегда вместе.
При сносе бараков в Москве пришло настоящее счастье: семьи получили отдельные квартиры. Первой уехала Мишкина семья. Отец семейства занимал неплохую должность на заводе, и несколько лет бывшие соседи приходили в гости как на экскурсию в музей. Почтительно осматривали чугунные батареи гармошкой – центральное отопление! Ахали и завистливо вздыхали, открывая белые кухонные шкафчики на кухне, трогали пальцами белоснежный кафель в ванной, сверкающие хромированные краны, часто и с удовольствием спускали воду в унитазе.
- Живут же люди! – подводили итог бывшие соседи, - Прямо как буржуи в Америке! А мы-то когда еще…
Само собой разумеется, Витана тоже пришла в гости вместе со своей мамой и сестрами. Пришла почти на правах невесты, в тот дом, куда со временем, закончив школу, должна была войти молодой женой и невесткой. Родители давно свыклись с этим фактом.
Мишка после седьмого класса школу бросил. Устроился учеником на завод и как-то остепенился. Руки у него оказались золотые, мастера оказались им очень довольны, никогда не жаловались, в отличие от школьных учителей. Да и лишняя копеечка, которую он стал приносить в дом, оказалась совсем не лишней.
*** *** ***
Влюбленные так ждали совершеннолетия, что совершенно упустили из виду одно совершенно неизбежное обстоятельство: призыв в армию. Повестка из военкомата грянула, как гром среди ясного неба. Мишка был крепким парнем, и врачи признали его годным к службе без всяких ограничений.
В утешение родители закатили Мишке шикарные проводы. Пригласили всю родню и друзей, и прямо там, в их присутствии, Ветка в первый раз выступала в новой роли молодой хозяйки. Предложение выйти замуж сразу, как парень вернется из армии, было сделано накануне. Девушка держалась и старалась не показывать грусти. Разумеется, она обещала дождаться Мишку во что бы то ни стало.
- Что такое три года? – утешали ее собравшиеся, - Пролетят, как три дня!
Хорошее здоровье подвело Мишку под монастырь: он попал служить на северный флот, где служили четыре года. Матросом на настоящий боевой корабль!
Мишка не унывал. Из Мурманска в Москву он прислал свою фотографию в парадной форме, на фоне северного моря. На службе он научился драить палубу и пить чистый спирт. Вопреки ожиданиям московских знакомых, раздолбай оказался справным матросом, о чем родителям с гордостью сообщал его мичман. Командир иногда приезжал по делам служебным в столицу и останавливался у родителей своего подчиненного. С собой он привозил свежую морскую рыбу, пересыпанную солью, а с собой забирал шоколадные конфеты, сгущенное молоко и жутко дефицитный на Севере кофе в зернах.
Письма, полные горячей любви и планов на будущее, летели из Москвы в Мурманск. Витана честно ждала жениха из армии, иногда навещала будущую свекровь, чтобы поговорить о Мишке. Две женщины – зрелая и юная – близко сошлись, общались как подруги.
*** *** ***
Жизнь в Москве шла своим чередом. Витана вся ушла в учебу, закончила школу с серебряной медалью и поступила в текстильный институт на специальность «художник-оформитель».
Маме Витаны очень повезло: она второй раз вышла замуж. Привела отчима, худого немногословного мужика, который как-то быстро и незаметно прибрал к рукам весь дом. Нет, он не бил падчериц, не пытался ограничить в еде, он их вообще не замечал, общаясь в основном междометиями и кивками. Но оставаться дома никому из девочек не хотелось.
Витана старалась оставаться в институте и после лекций, занималась в читальном зале библиотеки до самого закрытия, брала общественные нагрузки: приводила в порядок архив личных дел студентов на кафедре. Ее заметили, продвинули по комсомольской линии, сделали старостой группы.
Все чаще девушка замечала взгляды и внимание уважаемого профессора, читавшего на курсе лекции по истории КПСС и принципах плановой экономики. Профессор был старше на добрую четверть века, полноват, лыс, вдов и бездетен, поэтому Ветка старалась никогда не оставаться с ним наедине и не принимать от него знаков внимания.
- Ну ты даешь. И не боишься? Ему сложно экзамены сдать, - шептались подружки.
Ветка не боялась. Училась она хорошо, обзавелась знакомыми в горкоме ВЛКСМ и не собиралась оставаться в аспирантуре.
*** *** ***
Мишка приехал в отпуск на две недели. На службе он подрос, заматерел, накачал крепкие бицепсы. Когда он ввалился в дом в парадной форме, в фуражке, с обветренным лицом, родные и не узнали его в первые секунды.
Ветка прибежала немедленно. Две недели они не расставались. Девушку было не узнать: она не могла дождаться звонка с последней пары, бежала бегом к воротам института, где ее уже ждал любимый.
В честь Мишкиного отпуска друзья устроили вечеринку, родители тактично удалились в кино, чтобы дать молодежи повеселиться, и тут, прямо на диване, оставшись наедине, Мишка и Витана познали друг друга. Все получилось естественно, необидно и небольно, и влюбленные едва успели одеться и прибрать в комнате до появления хозяев.
- Завтра подаем заявление в ЗАГС, - решил счастливый жених, - А свадьбу сыграет позже.
Но тут вмешалась судьба в лице закона. Строгая тетка в ЗАГСе приняла заявление от молодых и назначила свадьбу через месяц.
- Как через месяц? Мы не можем столько ждать! Поймите, у меня отпуск всего две недели! Люди вы или кто? – Мишка едва не рвал на себе волосы.
- Мы люди. Специальные люди, следящие за тем, чтобы соблюдался закон, - строго ответили в ЗАГСе.
- Что же нам делать?
- Поженитесь после службы, - утешали молодых в ЗАГСе, - Не бойся, морячок, дождется тебя твоя красавица. А если и нет… Красивых много, была бы честная.
Пришлось Мишке вернуться на службу холостяком. Семья Витаны наконец-то получила трехкомнатную квартиру в новом кирпичном доме, в пяти минутах ходьбы от дома будущих свекров. В институте немолодой профессор предложил девушке подработку: напечатать на машинке его научную работу. Витане были нужны деньги, и она не нашла повода для отказа.
Профессор часто оставался на кафедре, чтобы внести изменения в свою работу, весело шутил, угощал девушку конфетами. Постепенно Витана привыкла к его присутствию и заметила, что скучает по его шуткам и разговорам.
Дома отчим затеял бесконечный мелкий ремонт и перестановки мебели, которую ему удавалось достать с небольшой переплатой. На новой квартире он стал раздражительным, не велел падчерицам заходить без разрешения в их с матерью комнату, чтобы не портить паркет. В старшей падцерице его раздражало все: маленькая стипендия, которая была положена студентке дневного вуза, роскошные волосы, которые она не всегда убирала под косынку, поздние возвращения домой.
- Хотя бы толк был бы от твоего института, если бы ты на инженера училась, - бросил он как-то Ветане за обедом, - Там хотя бы одни парни, быстрее бы замуж вышла. А тут так и прокиснешь в этом женском монастыре, что в группе одни девки, что на фабрике одни бабы. Будешь своего матроса старой девой ждать. Если он, конечно, в армии не женится.
Ветка закусила губу от обиды.
*** *** ***
Профессор явился к Ветке домой с цветами и официально попросил у матери и отчима руки их дочери. Девушка растерялась, не смогла сказать ни да ни нет, взяла время на раздумье, но новость почему-то моментально стала всем известна.
- Везет тебе! – говорили подружки, - Будешь профессорской женой, хозяйкой такого дома!
- Молодая жена при немолодом супруге будет как сыр в масле кататься, - хмыкали соседки.
- И гулять едва ли будет. Уже нагулялся! – кивали головой бабушки у подъезда.
- Хитра девка. Ох и хитра! Кого умудрилась окрутить. И когда успела? – судачили мужики.
- Если не выйдешь замуж за такого жениха, можешь вообще домой не являться, - отрезала мать.
- Правильно. Взяли нынче моду девки – кобенятся, перебирают парнями. Мать плохого не посоветует, ее слушаться надо, - поддержал жену отчим.
Последний вечер перед официальным ответом Витана провела дома у Мишки. Она болтала с его мамой и сестрой, изо всех сил старалась казаться веселой, но руки дрожали, а на глаза то и дело наворачивались слезы.
- Что с тобой сегодня? – удивилась Мишкина мать.
- Знобит что-то. Заболеваю, наверное, - Ветка так и на нашла в себе силы все рассказать. В дверях девушка обернулась и внимательно, в последний раз вгляделась в лица несостоявшейся родни.
*** *** ***
Свадьба была шикарной, жених – смущенным и очень представительным, невеста – юной, скромной и немного грустной. Гости отнеслись к этому с пониманием, ведь девушке перед брачной ночью подобает выглядеть слегка испуганной.
Мишка с ума сходил от беспокойства, когда от невесты перестали приходить письма. Упорно добивался ответа от родителей. Узнав правду, совершил безумный побег из части, был снят военным патрулем с поезда и доставлен к месту службы.
Мишке повезло: он отделался легким испугом. Его не отдали под трибунал, дали всего лишь двадцать суток гауптвахты и навсегда списали с корабля. Помог тот самый мичман, который приезжал в командировку в Москву.
Через год Мишка демобилизовался, вернулся домой, вышел на то же рабочее место, что ждало его все четыре года службы. И загулял. Возлюбленные менялись у него так часто, что никто не успевал запоминать их имен. Высокий, статный, при деньгах – на заводе неплохо платили, умеющий отлично танцевать, играть на гармошке и рассказывать веселые флотские байки, Мишка стал завидным женихом. Но в ЗАГС не приглашал ни одну, избегал свадьбы, словно черт ладана.
Вольная жизнь пристрастила Мишку к водке. Все чаще он возвращался с вечеринок и танцев навеселе. Вскоре он стал пить каждый день. С похмелья опаздывал на работу, однажды заснул прямо в подсобке цеха. Начальство объявляло ему выговоры, лишало премий и грозило товарищеским судом.
Ветка через год родила ребенка, сына. Назвали в честь отца Павлом. Она неплохо обжилась в профессорской квартире, научилась одеваться, командовать домработницей. Ветка закончила институт, но на работу не спешила: не хотела отдавать малыша в ясли.
Муж Витаны умер, когда малышу не исполнилось и двух лет. Внезапно сказалась полученная на фронте контузия. Он упал на кухне внезапно, инсульт, скорая не успела приехать.
Друзья мужа очень сочувствовали молодой красивой вдове и помогли ей устроиться на приличную работу: секретаршей в обком КПСС. Начальник оказался ей доволен. Его коллеги, поголовно женатые, но со свободной душой, часто помогали одинокой матери развеяться и забыть о своем горе: приглашали на банкеты, на закрытые показы иностранных фильмов в Доме Кино, а кто и в поездку в закрытый санаторий или на базу отдыха.
Ветка пополнела, заимела привычку завивать волосы, ярко красить глаза и носить золото. Ее красота стала немного цыганской.
*** *** ***
Никто не знает, как Витана и Михаил встретились во второй раз. Мишка просто собрал дома вещи и переселился к любимой, сообщив ошарашенным родным, что простил неверную невесту и обязательно на ней женится. Это решение – окончательное и обсуждению не подлежит. А если кто-то что-то имеет против, пусть скажет об этом лично ему, здесь и сейчас.
Мать, затаившая в душе сильную обиду на бывшую невесту сына, ахнула и схватилась за голову. Посоветовавшись с мужем, она решила, что это – не худший вариант. Мужик на глазах отбивается от рук, ему перевалило за двадцать пять, пора вить гнездо, создавать семью и растить детей. Никого лучше первой любви он не нашел, так что пусть уж женится на этой законным путем.
Ветка и Михаил теперь жили вместе в ее квартире. Медовый месяц пролетел быстро. Витана отвыкла готовить: сын питался на пятидневке, она сама – в служебной столовой и ресторанах. Мишка злился, сам вставал к плите, Витане не нравилось, как он готовит.
К Мишке теперь могли зайти друзья с завода, просидеть с ним на кухне весь вечер, накурить как в кабаке. Жена жаловалась, что после такого визита нужно перестирывать шторы.
Витана, потеряв статус свободной и опытной молодой женщины, потеряла массу приятных мелочей, к которым уже успела привыкнуть. Теперь ей пришлось постоянно думать, где достать продукты, импортную косметику, капроновые колготки. Михаил давал ей достаточно денег, но знакомых в мире советской торговли не имел.
Однажды Витана приняла приглашение на очередной банкет и вернулась домой за полночь. Мишка впервые поднял на нее руку.
Еще через месяц Михаил без всяких объяснений вернулся домой, к родителям. О свадьбе уже и речи не было. Мишка все так же гулял и гулял, пока не женился на невзрачной, сутулой девушки из отдела снабжения завода.
Женился по причине, что у него будет ребенок. Молодая семья после свадьбы поселилась у свекра. Сноху прописали, встали в очередь на жилье, на ковер и на мебельную стенку. Сына назвали Виталием.
*** *** ***
Жили как все. Зарабатывали как все, Михаил отдавал жене всю зарплату, себе оставлял лишь премии и доходы от шабашек. Пили как все, по праздникам и после бани. Растили сына. Ругались редко и никогда не дрались. Получили квартиру, дачный участок, строили деревянный щитовой дом. Сын ушел в армию, на его дембель родители купили машину – девятку. Сын закончил институт, устроился на работу, женился. Родились две внучки, дед и бабка с удовольствием брали их к себе на все лето.
Витана так и не вышла замуж во второй раз. Доработала в горкоме до самой перестройки, затем один из любовников устроил помощником депутата, оттуда она перешла на чиновничью должность в пенсионный фонд. Сын вырос. Женился на еврейке и уехал с ней в Израиль, затем перебрался в США. Мать навещал редко и никогда – один, приезжал в Россию только со всей семьей.
И лишь иногда, когда жены не было дома, Мишка вел с Витаной долгие телефонные разговоры. Иной раз они встречались и гуляли по городу, ведя долгие разговоры о чем-то известном только им. Сидели в маленьких кафе на окраине, где трудно встретить знакомых.
Мишка берег жену, которой, конечно, добрые люди во всех подробностях расписали историю его первой любви. Одно упоминание имени Витаны приводило ее в ярость.
- Не смей говорить о ней при мне! Я порядочная женщина, а она – проститутка! Что у нее может быть общего с порядочной семьей? Если еще раз ее увидишь, так и знай – будет развод. Придется тебе снова к ней переселиться!
Михаил чувствовал себя виноватым и никогда не отвечал на истерики жены грубостью. Он и в самом деле ей дорожил. Ценил, что девку взял честную. Был благодарен за сына.
И все же что общего было всю жизнь у таких непохожих людей? Что заставляло их не забывать друг друга? Может быть, люди, как голуби, всегда возвращаются к тем, кого любят по-настоящему?