3.2. Технологический и/или технический императив
Монография: А.В. Миронов "Философия науки, техники и технологий" разослана мною в библиотеки профильных Вузов, крупные городские и областные библиотеки. Ищите у себя в городе!!!!
Об авторе
Андрей Витальевич Миронов кандидат философских наук, доцент Кафедры философии естественных факультетов Философского факульет МГУ им. М.В. Ломоносова.
Сфера интересов: социальная философия науки, техники и технологий; этические проблемы техники и технологий (техноэтика); эволюция технократизма; философия архитектуры, философия почвоведения.
Результаты исследований отражены в ряде журнальных публикаций и монографиях:
1. Миронов А.В. Введение в историю науки: математика, физика, химия, биология, геология: учебно-методическое пособие по курсу «Концепции современного естествознания». – М.: Институт открытого бизнес-образования. Научные труды, 2002 г. – 5,5. п.л.
2. Миронов А.В. Концепции современного естествознания: математика, физика, астрономия, химия, науки о Земле, биология, человек, синергетика (учебное пособие для юридических вузов). М.: Институт государства и права Российской академии наук, Академический правовой университет, 2003. – 13 п.л. ISBN 5-94073-050-7.
3. Миронов А.В. Технократизм – вектор развития глобализации. – М.: МАКС Пресс, 2009. – 131 с. – 8,3 п.л.
4. Миронов А.В. Философия архитектуры: Творчество Ле Корбюзье. – М.: МАКС Пресс, 2012. – 292 с. – 11,8 п.л. ISBN 978-5-317-03961-5.
5. Миронов А.В. Философия социо(техно)–природной системы: Монография. – М.: МАКС Пресс, 2013. – 192 с. – 8,5 п.л. ISBN 978-5-317-04350-6 (Есть свободно распространяемая электронная версия).
6.Миронов А.В. Философия науки, техники и технологий: Монография. – М.: МАКС Пресс, 2014. – 272 с.ISBN 978-5-317-04749-8 (Есть свободно распространяемая электронная версия).
7. Миронов А.В. Лев Толстой (сказки из недр Ясной Поляны). Опус 1.1 - М.: МАКС Пресс, 2018. - 76 с. (Серия философского юмора).ISBN 978-5-317-05802-9.
8. Миронов А.В. Лев Толстой (сказки из недр Ясной Поляны). Опус 1.2 - М.: МАКС Пресс, 2019. - 76 с. (Серия философского юмора). ISBN 978-5-317-06109-8.
9. Миронов А.В. Лев Толстой (сказки из недр Ясной Поляны). Опус 1.3 - М.: МАКС Пресс, 2019. - 76 с. (Серия философского юмора). ISBN 978-5-317-06110-4.
Отзывы и предложения пишите автору, e-mail: avmmsu@yandex.ru
3.2. Технологический и/или технический императив
Представление о преобладающем влиянии науки на общество широко распространено: «ни одна сфера духовной культуры не оказала столь существенного и динамического влияния на общество, как наука» [156, c. 3]. Из этого допущения следует закономерный технократический вывод: «соединяясь с властью, она (наука – А.М.) реально начинает воздействовать на выбор тех или иных путей социального развития» [156, c. 9]. Вслед за ними непреодолимым влиянием на социальную организацию общества наделяются технологии и техника.
Специфическая, отличная от науки роль техники и особенно технологий в литературе рассмотрена не была. По аналогии с преувеличенной ролью науки родилась идея технологического (технического) детерминизма. В отечественной философии его определение дает Б.Г. Юдин: «Технологический императив – суждение, в соответствии с которым все то, что становится технически осуществимым, неизбежно будет реализовано» [192, c. 462]. Технологический императив – иная, более мягкая формулировка технологического детерминизма, который утверждает прямое влияние технологий на общественное устройство. Область действия императива начинается с науки, откры-
177
вающей потенциальные технические возможности. Так как техника и технологии обычно не различаются, то утверждение о технологическом императиве вполне может быть перенесено и в область техники. В сфере научного знания гносеологический оптимизм утверждает безграничность познания, а представления о технологическом императиве позволяют сделать прогноз о непродолжительном времени решения любой научной проблемы . Технологический императив распространяется его приверженцами на все элементы Великой Триады.
В западной литературе крупным критиком этого направления являлся Жак Эллюль. Тем не менее, он отдал должную дань демонизации технологий: «Прежде всего, технология как система подчиняется своему собственному закону, своей собственной логике» [206, p. 346], – писал этот французский философ. С его точки зрения существующее положение человека в мире технологий ничтожно. Люди с самого рождения проникнуты технологией , и поэтому вся их работа подчинена ее развитию [206, p. 346]. Технологический императив, по Ж. Эллюлю, формирует мировоззрение и не позволяет посмотреть со стороны на происходящие инновации.
Эту ситуацию необходимо изменить. В критике технологического императива следует опираться на историю
178
;
науки и техники. Эволюция общества и науки вносит постоянные изменения, влияющие на технологии извне. Так же сами технологии испытывают воздействия других технологий. Никакого доминирования «собственного закона и собственной логики» не просматривается. Технологии подчинены не только общественным процессам, но и специфической части интеллектуальной деятельности – науке. Новые открытия могут отправить в небытие перспективно развивающиеся технологии, начиная от производства каменных орудий и высокотехнологичного возведения пирамид до производства паровозов, кинескопов и видеокассет. Слава Богу, не все технологии обладают вселенской силой и всепроникающей способностью (в том числе в наш мозг). Про средства массовой информации и Интернет сказать такое язык не поворачивается, но придется: они не обладают тотальной возможностью формировать наше мировоззрение. И, хотя общественное бытие статистически формирует общественное сознание, сознание конкретных индивидуумов обладает широкой характерологической вариативностью, бессознательной избирательностью и сознательной критичностью к поставляемой извне информации. Рабы по природе были и во времена Аристотеля, и останутся в далеком будущем. Данный тип не репрезентативно представляет все человечество, и это облегчает тяжесть при ощущении технологического пессимизма. Имя Аристотеля вызывает и другое важное древнегреческое воспоминание – телеологию предметов. Учение о целеполагании, а именно это означает телеология, в наше время мимикрировало. Технологический императив предписывает развитию техники и человеческим действиям цель, лежащую вне границ рационального контроля. Эта имманентная технике и технологиям суть означает приписывание технике и технологиям имманентно им присущее враждебное отношение к человеку и окружающему миру, т.е. демонизм техники, описанный в первой главе.
179
;
Другим аргументом, служащим обоснованием этого демонизма, является телеология элементов Великой Триады, которая предписывает направление исследованиям, научно-техническому прогрессу и эволюции технологий. В конечном счете она определяет развитие общества и приводит к гибели любую цивилизацию, идущую по пути развития техники. Мифологизм этого построения подтверждается и альтернативой – созданием идеального общества от технократического коммунизма до ноосферного человечества, а сегодня и возвращением к «зеленым» корням неоязычества.
Американский философ Б. Бимбер писал: «У идеи, что технологическое развитие определяет социальное изменение, есть замечательное устойчивое влияние на популярное и академическое воображение. Несмотря на лучшие усилия историков и других, показать, что отношения между технологией и обществом являются взаимными, а не однонаправленными, сохраняются требования к автономному влиянию технологии на общества» [198, p. 80]. Такая устойчивость заблуждения вынуждает снова и снова рассматривать эту проблему, донося до интересующихся читателей альтернативную точку зрения.
«Техника» и «технология» обычно рассматриваются в литературе как синонимы , и приведенные далее цитаты несут на себе отпечаток такого поверхностного взгляда. Картина рассматриваемого здесь императива генетически связана с представлениями о линейном детерминизме, связывающем причину (технику и технологии) и следствие (общество).
Незаслуженно малоизвестный в России французский священник и философ Ж. Эллюль видел связь общества и технологии следующим образом: «Человек, который действует и думает сегодня, не существует как независимый субъект
180
;
относительно технологического объекта. Он находится в технологической системе и модифицирует себя при помощи технологического фактора. Индивид, который использует технологию сегодня, удовлетворяет ее требованиям. И наоборот, только человек, который служит технологии, действительно в состоянии использовать ее» [207, p. 325]. После такого напутствия, вводящего в состояние ступора, стоит вспомнить вульгарного Псевдо-Маркса, утверждавшего, что бытие определяет сознание. Читая работы Ж. Эллюля, невозможно не задавать себе вопрос: «Это философ нас специально пугает или он действительно так думает?» В любом случае его интуиция или рациональный анализ вызывают огромный интерес. Он пишет: «Чтобы эксплуатировать и использовать технологии в максимально возможной степени и максимизировать их результат, мы должны быть в состоянии организовать общество определенным способом, мы должны быть в состоянии расположить людей таким образом, чтобы они работали определенным методом, и мы должны заставить их потреблять определенным способом» [206, p. 354]. Тут и следа нет от спасительного выделения технологий. Для этого философа совершенно очевидно, что все общество целокупно и представляет единую технологическую цепочку, ужасную в своем неразрывном единстве. О свободе воли нет и речи, поэтому и картина получается столь удручающая. Не обладая избыточным оптимизмом, все же замечу, что картина не представляется мне такой мрачной. Во-первых, для эксплуатации технологий необходимо организовать не все общество, а лишь ту часть, которая занята в данном производстве. Описание Ж. Эллюля применимо к тоталитарным (технократическим) обществам, где действительно все подчинено загадочной Дирекции Единого Заказчика – государства. Во-вторых, нет ничего противоестественного в том, что продукты технологий применяются определенным образом: этому действительно надо учить, равно как необходимо учить и применению технологий (высшее и специальное образование, инструктаж на
181
;
производстве, техника эксплуатации, техника безопасности и т.д.). Попытки решать социальные проблемы путем переселения жителей трущоб в современные комфортабельные здания быстро приводят последние в непригодное состояние. Раздельный сбор мусора также требует приучения и принуждения людей. Бесконечно повторяемые правила использования эскалатора в метрополитене резко снижают травматизм и увеличивают пропускную способность этого технического приспособления, служат на благо индивидууму, обществу и технологиям. Наконец, в-третьих, практика как раз показывает, что люди начинают проявлять творческий подход как к самим технологиям, так и к технике, в поисках техно-гуманитарного баланса создавая новые социальные связи, не предусмотренные при внедрении технологий и техники.
В сборнике «Does Technology Drive History? The Dilemma of Technological Determinism», посвященном теме социального и технологического влияния, представлены различные точки зрения. Наиболее интересными мне представляются взгляды Р.Л. Хейлбронера, изучившего связь трех элементов: «экономического детерминизма и его технологического коррелята», а также капитализма [210, p. 64; 211, p. 72-73]. Позиция этого экономиста и философа достаточно ясна. Экономика жестко детерминирует технологическое развитие. Если раньше это утверждение не носило статуса всеобщности, то сегодня без огромных финансовых вливаний науку невозможно развивать. Экономика, в свою очередь, детерминирована обществом и в лице руководителей фирм или госаппарата определяет направления научного исследования. Таким образом, детерминизм есть, в конечном итоге он приводит к модели общественного императива развития Великой Триады. С подобным опровержением технологического императива следует согласиться.
П. Пердью рассмотрел взаимосвязь технологий, социальной организации и климатических особенностей в России [226, p. 184 – 187]. После нашумевшей книги А.П. Пар-
182
;
шева «Почему Россия не Америка» взгляд иностранного исследователя особенно интересен. По мнению П. Пердью, «технологические тормоза не менее действенны, чем технологические импульсы» [226, p. 182-183]. Эта точка зрения комплементарна техно-детерминизму. Она предполагает, что отсталость технологий создает отсталые общества. Именно из этой концепции вытекает внимательный подсчет количества компьютеров, мобильных телефонов и других устройств на душу населения [230]. Эти цифры увлекают и не позволяют видеть всю абсурдность явленного статистического бытия . Например Россия – наследница СССР – является единственной страной в мире с атомным ледокольным флотом. Это предмет нашей национальной гордости. А вот Сомали и США не обладают таким гаджетом. Из этих сравнений можно сделать вывод о равном технологическом отставании Америки и территории в Африке, утратившей государственный статус. Подсчет технических устройств – прямое следствие псевдо-марксовского изречения о «бытии и сознании». Точно так же, как добычей угля и выплавкой стали коммунистические деятели пытались обогнать и перегнать Америку, их на-
183
;
следники пытаются реформами образования и нано-сколковизацией переломить негативную тенденцию. Деградация общества, в котором человек и его свободы подавлены и жестоко регламентированы, неминуема, а технологический детерминизм к этому не имеет отношения.
Технологические тормоза или стимулы становятся значимыми не сами-по-себе, а лишь в контексте применяющего или не применяющего их социума, также важен способ применения Великой Триады. Например, в России создаются научные роты [133]. Не вызывает удивления, что аналогичных воинских подразделений нет ни в одной армии мира, но опыт насильственного инженерного труда применялся И.В. Сталиным в больших масштабах – так называемых шарашках. Результат их работы по-прежнему воспринимается многими как положительный и требующий повторения. Не следует забывать, что стимулом работы было не только освобождение после выполнения работы (осуществляемое не для всех), но и просто сохранение жизни. Заплатить достойную зарплату просто не приходит в голову и тем, и этим современным «эффективным менеджерам». Не мистический подсчет компьютеров по материальной ведомости, не научные роты, а возможность отечественных ученых плодотворно трудиться на Родине обеспечивает прогресс и развитие страны.
Техно-детерминизм – форма современного мифологического сознания, дающего простые, доступные любому ошибочные ответы. Игнорирование иных факторов, кроме единственного, выбранного интуитивно, – свойство мифологического объяснения. Подсчет компьютеров вне их интеграции в общественные коммуникации, роли в документообороте, обработке и передаче экономически значимой информации – все это проявление техно-мифологии.
Ответ на вопрос о степени влияния технологий и техники, удовлетворяющий историческим фактам, – это решение, принятое человеком в конкретной ситуации. Реализо-
184
;
ванный им выбор может быть основан как на технологической (технической) традиции, т.е. быть детерминирован предшествующим состоянием, так и на преодолении его ограничений. Наиболее значимыми являются решения, принятые по созданию новых технологий и изобретению техники. Примером стагнации являются QWERTY-эффекты – сковывающие развитие принятые ранее технические решения. Как мы видим, вариантов много и техно-детерминизм не охватывает их все. Создание атомной бомбы в Америке было не единственным детерминантом их применения в Хиросиме и Нагасаки. Решение принималось на основе желания сократить потери американской армии при оккупации Японии, стремления показать Сталину и всему миру мощь нового оружия. Наконец, против технической предопределенности говорит и тот факт, что ядерное оружие никогда больше не применялось. Различные страны и правительства избегали техно-детерминированного соблазна. В завершение пошевелю осиновый кол, забитый в «живучий» детерминизм. Идея об онтологическом отличии закономерного от случайного восходит к К. Лоренцу, утверждавшего, что для связи между причиной и следствием необходима передача энергии [170, c. 84]. В разнообразии рассматриваемых в литературе случаев влияния технологий на развитие самих себя (а также техники на технику, науки на технику и другие всевозможные варианты) упущен человек, который только и может осуществлять передачу энергии . А так как человек подвер-
185
;
жен воздействию множества энергетических факторов, то однозначность влияния Великой Триады на его поступки размывается и становится неоднозначной. На фоне подобных энергетических обменов более эффективным, например в экономической сфере, становится учет влияния техно-факторов на общественные процессы наряду и во взаимодействии с другими факторами.
Связь общества и науки рассматривает В. Лоуренс. Не разделяя идею техно-детерминизма как окончательного объяснения линейного причинно-следственного взаимодействия, он выделяет пять положений, на основании которых наука, техника и технологии оказывают ограниченное влияние на общество. Во-первых, делает вывод философ, социальные ценности не могут быть произведены только из науки, как считали в середине XX века [220, p. 421]; во-вторых, несмотря на то что научное знание является равновозможным для использования как на пользу, так и во вред человечеству, реализуемые при помощи научного знания цели не могут не быть основаны на вненаучных ценностях; в-третьих, у нового научного знания в момент его появления может быть изначальная пагубная или благотворная потенция для его дальнейшего применения; в-четвертых, техническая деятельность обладает ценностной нагрузкой, которую вносят как ученые и инженеры, так и ценности общества; и наконец, в-пятых, технические эксперты принимают свои решения для и от имени общественности [220, p. 431]. Такой рациональный подход можно считать наиболее взвешенным при анализе взаимодействия социума и Великой Триады.
С.В. Кричевский пишет: «На основе своего опыта профессиональной деятельности и научных исследований в космонавтике полагаю, что чисто техническими метода-
186
;
ми мы в принципе не можем сейчас и не сможем в будущем правильно выбирать и эффективно решать задачи освоения космоса» [63, c. 219]. Технократизм вопреки собственному позиционированию как рациональной и эффективной системы организации трудовой деятельности оказывается непригоден даже с точки зрения профессионалов.
Приведенные выше цитаты показывают, что рассмотренные по отдельности проблемы техники и технологий в отрыве от социальных процессов представляются неправомочными [46, c. 19]. Экстерналистская модель развития науки, техники и технологий имеет право на существование, но она представляется «неинтересной» и устаревшей моделью, давно отвергнутой профессиональным сообществом.