МОЗАИКА ДЕТСТВА (не связанные друг с другом воспоминания)
Зимнее утро… Топится печь, но в доме холодно и выбрасывать себя из-под тёплого лоскутного одеяла, страсть, как не хочется… Одеяло сшитое и стёганное руками Мамы, подо мной перина из пуха, то же её рук дело… Много пера ушло на неё, долго скубили его… Мне тепло уютно, только нос снаружи… По утрам, до протапливания печи, идёт пар изо рта при разговоре. Неудивительно, ведь рамы одинарные, а морозы трескучие, тридцать и ниже... Дом за ночь остывает основательно, но с вечера всегда родители готовятся к утру, наносятся дрова, нащипана лучина, подготовлена береста, только закинь в печь и чиркай спичками… Поражаюсь «подвигу» родителей вставать рано и растапливать печь, я на такое не способен! Вода в умывальнике холоднющая жду, когда согреется или добавят горячей, вот тогда можно вставать и умываться. Впрочем, умываться не люблю! Почему? Не знаю, но не люблю! Наверное, боюсь холодной воды…
— Вставай, лежебока, — слышу ласковый голос Мамы, а ещё добавляет, передразнивая китайца, который жил по соседству, — Кругом куш готов!
Китаец, имя, к сожалению, не задержалось в моей памяти, жил недалеко, вставал рано и всегда будил свою жену словами: «Мария, кругом куш готов», — его многие передразнивали этими словами.
В общем всё, как всегда… Лежебока – это я. Куш - конечно же завтрак… Сейчас добавит: «Иди умывайся!» И точно слышу эту фразу, а я не хочу! И всё тут… Она знает, стыдит меня и напоминает сказку о воде, которая придаёт силу и здоровье тому, кто умывается по утрам. Знает, чем меня пронять… Я знаю эту сказку, люблю её слушать в исполнении Мамы и прошу в который раз, рассказать эту легенду… Обещает, но вечером, сейчас нет на неё времени. Знаю, сказка не коротенькая, поучительная… Буду ждать вечера, очень люблю, когда Мама рассказывает что-нибудь, особенно о своём детстве. Люблю сказки, которые сёстры читают про разных могучих богатырей и Змей Горынычей. Интересные такие! В воображении рисуются картины поединков, добра против зла и добро всегда побеждает. Фантазирую! Так и должно быть… Больше всего люблю про Никиту Кожемяку и Покатигорошка… «А почему Покатигорошек был маленький? А почему он три дня ел из маленькой чашечки? А почему…?» Извожу вопросами, а так как читать ещё не умею, значит надоедаю сёстрам «до печёнок»: «Почитайте, ну почитайте!»
Медленно и неохотно вываливаюсь из постели… В доме уже почти тепло. Печь, что турбина гудит, трещат в ней дрова, плита раскалённая, кипит чайник и жарится картошка… Запах стоит по всему дому, правда дома того всего ничего, но так говорят… Куры переговариваются по своему вечным своим «ко-ко-ко», кот крутится возле ног хозяйки, а я бегу к умывальнику. На руки обрушивается та самая холоднющая вода…
— Мама! — кричу, — Разбавь горячей! Этой невозможно умыться.
Она смеётся, а что тут смешного? От холода скулы сводит.
— «Чистая вода для хвори беда», — приводит Мама поговорку, — Никто не умывается по утрам тёплой водой, в ней нет здоровой бодрости… Будешь вялый, словно сноп валиться, — всё же немного добавляет тёплой и я умываюсь, шумно отфыркиваюсь, чтобы слышно было, вот мол я какой…
— А вечером сказочку про воду расскажешь? — уточняю я.
— Расскажу, расскажу, — не отвлекаясь от насущных дел, отвечает Мама…
Отца уже нет… Он уехал на санях за сеном и Шарик с ним. Жаль, а то пригласил бы его в дом. Зимой часто зову собаку и порою пытаюсь незаметно для родителей, чтобы тот прошмыгнул под кровать, он знает и тихо укладывается калачиком. Отсюда и краном не вытащить его, ори не ори, выгоняй не выгоняй… Только Отец и может громким окриком выпровадить его, пёс не сопротивляется, не ворчит недовольно, знает крутой нрав хозяина, можно и схлопотать по ходу жизни… С улицы, пока морозно собака не пахнет, а через пять минут в доме начинает распространятся стойкий запах псины… Ударяет в нос, Отец шумит, недоволен!
— Опять собаку привёл. Мало у нас живности в доме, ещё и собака… Выгони вон!
Я упрашиваю, упрашиваю… Он соглашается на «чтоб недолго», но я знаю, забудет потом, запах псины устоится и нос привыкнет к ней, однако на ночь выдворит Шарика и поплетётся тот к себе в будку, предварительно пару раз гавкнув, надо заявить о себе… Знайте! Двор под охраной…
Скучно будет без него, буду крутить патефон, пока Маме не надоем… Завтрак на столе! Любимая жареная картошка! Хорошо, что её много, осенью накопали и сейчас целый подпол завален ею. Всю жизнь бы ел! А ещё «крошительную» люблю, тюрю из молока с кусочками хлеба. Часто заказываю деруны из картошки, замешанные на пахте, мы зовём их драниками… Это что-то! Ну очень вкусно…, со сметаной!... Драники жарит не на плите, а ставит сковороду в русскую печь, угли разгребает по сторонам и не переворачивает деруны на сковородке, так равномерно обжимаются они жаром и подаются с повяленной корочкой… За-а-пах от них! Наскоро завтракаю. Почему наскоро? Куда-то тороплюсь… Что-то и где-то меня зовёт, ждёт незамедля, туда и лечу… «Туда» - это везде, где можно побывать, где не запрещается… Запрещается вблизи колодца находиться своего и чужих, а ещё без разрешения уходить далеко за границы нашего огорода, это строго! и наказывается без промедления… Уехал однажды без разрешения родителей в гости к соседям, мои родные меня потеряли, прибавил седых волос и без того в уже седые головы родителей, с тех пор глаз да глаз за мной.
Полдня пролетело незаметно, а скоро и Отец подъехал с возом сена, будет разгружать. Бегу помогать утаптывать стожок, что прилепился за стайками и растёт с каждым приездом Отца. Ближе к строениям Папа боялся его ставить, научен горьким опытом, однажды я подпалил его, но об этом в другом рассказе… И так почти каждый день: за сеном, за дровами, в посёлок… Если не едет никуда – подшивает валенки, чинит сбрую конскую или обыгрывает меня в шашки, но это к вечеру ближе… Нет покоя и отдыха, нет выходных, нет отпуска. Закрутила кручина-жизнь, обжала родителей, не выбраться на волю, не расслабиться, а без труда они не могут, у них труд, что молитва, как один из важных законов построения жизни их.
Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается… Сколь бы не длился день он неизбежно подойдёт к ночи и череда ежедневных событий логически и неизменно подведёт ко сну. Подвело и нас к ночи, ко сну… Потушена лампа керосиновая, слышен временами могучий всхрап Отца, он быстро засыпает, тихо тикают часы-ходики, льётся певучая речь Мамы, выполняет утреннее обещание, да и как забыть ведь днём напоминанием «плешь проел», всё по ушам ездил: «А сказочку расскажешь?»
«Во времена давние, далёкие цвела земля славная. Управлял землёю этой справедливый князь. А у князя справедливого были слуги исполнительные. И гремела слава дальняя о дивной той стране. Иноземные же правители злые были. Темнели мысли их, смотря на цвет земли-матушки, завидовали её процветанию и богатству… А защищал землю эту богатырь храбрый, силы немеряной и могучей - неодолеваемой. Многие дивились его силушке богатырской, что не смели враги приблизиться к границам страны его, где царили красота и любовь… И люди всегда ходили с улыбками, добрыми словами на устах и заботой о друге. Князь внимательно следил за исполнением указов его и наказывал за нерадивость и несвоевременность исполнение их. А богатырь охранял границы от гостей непрошеных, со злыми намерениями. Многажды собирали войско воевать страну ту дивную, вражья рать пыталась вторгнуться на землю желанную и завоевать край справедливый. Всякий раз терпели неудачу и поражение от силушки богатырской. Спрашивали, откуда берётся она, где её истоки и корень произрастания… Тайну хранил богатырь, как зеницу ока, оберегал корень произрастания силы. И летела слава о нём по всей Земле от Южных стран, да на Север, из Восточных земель, да до Запада… Всякими уловками и уговорами пытались разговорить его, выдать секрет свой. Пел песни он, смеялся над расспросами и бил врагов своих… До чужого горя равнодушная, до богатства чужого охочая, кровожадная была свора врагов земли этой… Долго думали враги, всё раскидывали умом, как же разгадать тайну силы, как подобраться близко к богатырю нашему. И решили враги подослать к нему девицу, красоты неписаной, чтобы могла она разведать, где таится, в чём суть непобедимости его.
Пленила она его красотою дивной и словами ласковыми… Не разглядел богатырь тайный умысел, предательский. Поддался чарам и нежности женской, ему бы подсказать, но кто рискнёт богатырю поперёк слово молвить? И стала красавица наблюдать за ним внимательно, что он делает и как и что. То, что делал он каждого дня, враги постепенно лишали его того, убирали и прятали, но не убавлялась силушка, была при нём в той же мерушке.
Осталась одна вода, вода студеная, хрустальная, он каждый день ходил к ней, разговоры вёл и купался в ней, омываясь. Неужели же силушка немереная в ней затаилась? Все враги тогда призадумались и решили спрятать от него всю водицу хрустальную, все реки остановить загородой… Вышел воин к реке-матушке, а в ней нет воды, пошёл к озеру, иссушили до дна, к ручейку-бегунку - нет журчания… Поникла голова буйная непокорная, сила прежняя стала в убыль гнать. Вот тогда-то и поняли враги поганые, что силушка его богатырская, жила в воде прозрачной, в воде серебряной, от неё он вбирал удаль молодецкую, от неё он черпал силу великую, неуёмную… Ослабел совсем и обмяк весь стан его, не двинуться, не встать ему. Облепили тогда супостаты его, полонили… Привязали к столбу позорному, приковали цепями железными, опутали руки его путами конскими и подчинили себе землю вольную, край красот необъятных… Возликовала вся вражья сила и закатила пир победный.
Не учли враги неверные провиденья Божьего… Собрались тучи грозные, во всё небо неохватное и разразилась гроза над землёй захваченной и ударил гром небесный, засверкала гневом молния и полил дождь стеною непроглядной. И омыла она богатыря поникшего. И восстал тогда он и порвал цепи стальные, опутывающие. И погнал он с земли своей врагов непрошенных и очистил край родной от нечисти поганой и восстановил опять жизнь мирную, власть праведную… Ай да ширь широкая, а даль дальняя!... Сила наша в Земле-матушке, в воде-дочери её, а воздух, то Отец Земли, а Огонь, то Творец всего, он Огонь созидающий».
— Вот такая история о водице нашей, — закончила Мама
— А в конце «был пир и я там был»?
— Был пир!
— И что «по усам текло и в рот не попало»?
— Не попало!… Спи уже…
Голос Мамы затих в пространстве ночи… Где-то за окнами ветер порывами шумел, возмущался, что-то об что-то стучало, позвякивало. В доме было тепло и уютно только слышны были часы-ходики, мерно и настойчиво отстукивающие ход времени. Я отвернулся к стенке, ещё бегали мои мысли возле богатыря могучего, потом путаться начали, и уже было непонятно мне, где и куда подевался он со своею водицей. Ко мне пришёл сон, он оказался тоже могучим и полностью овладел мною, я провалился в состояние вечности, аж до самого утра!