Собравшиеся в небольшом зале ожидали его ответа кто с сочувствием, кто с интересом, иные – с равнодушием, хоть в этот момент решалась его судьба. В тишине были слышны лишь отдельные перешептывания, да назойливо зудела случайно залетевшая муха.
У стола, за которым сидели трое, стоял молодой человек в выцветших джинсах и зеленой клетчатой рубахе. Было видно: ему еще не приходилось отвечать в подобной обстановке – он заметно волновался, несмотря на то, что ответ был заранее хорошо продуман и подготовлен. Сидящие за столом ожидали его слов. И он заговорил:
– Все дело в частной собственности, – начал он. – Как вам хорошо известно, частная собственность является основным двигателем прогресса.
Он откашлялся и продолжил.
– Именно с возникновения частной собственности началось расслоение первобытного общества...
– Ну точно же так, как и в наше время, – почему-то мелькнуло в голове. – Общество разделяется по имущественному признаку и бывший школьный товарищ, с которым столько лет просидел за одной партой, разбогатев, перестает тебя узнавать.
– ... и это разделение общества на богатых и неимущих привело в конечном итоге к образованию государств, что послужило мощным толчком в развитии цивилизации, ибо изначальным назначением государства была защита прав и интересов собственника.
– Как все же хорошо быть собственником, – подумал он и посмотрел на сидящих за столом, желая увидеть реакцию на свои слова.
За столом внимательно слушали. Сидящий посредине человек с вузовским значком в лацкане серого пиджака время от времени делал на листе бумаги какие то пометки.
– Стремление обрести и преумножить частную собственность являлось основной побудительной причиной всех войн, восстаний и революций, всех научных и географических открытий. Именно частная собственность разделила общество на классы, борьба между которыми, согласно Марксу и Энгельсу предопределила ход истории...
– Кажется, я сболтнул лишнее, – мелькнула запоздалая мысль – Маркс и Энгельс сейчас, вроде, не особенно в чести.
Он опасливо покосился на людей за столом. В любой момент они могли оборвать его, задать каверзный вопрос, что называется «срезать», но пока они хранили молчание. Это придало ему уверенности и он заговорил снова:
– Право на частную собственность является одним из неотъемлемых прав человека...
С этими словами он оглянулся на зал, как бы прося у присутствующих подсказки, но никто не проронил ни слова и он опять повернулся к столу.
– Октябрьские события 1917 года ликвидировали в нашей стране частную собственность, но вместе с ней ушел в небытие и стимул к творчеству, стимул к прогрессу. Экономика пошла по пути экстенсивного развития, в результате чего страна стала медленно но неуклонно отставать от ведущих мировых держав. Нам грозило оказаться на задворках цивилизации...
– Хоть бы знать их политические пристрастия, – подумал молодой человек. – Если, упаси Бог, окажется, что в глубине души они приверженцы тоталитарной системы, то я пропал!
Он посмотрел на сидящих за столом, но по их лицам ничего нельзя было прочесть. Они были беспристрастны как вожди краснокожих или статуэтки Будды, погруженного в нирвану. Тогда он оглянулся на зал, как бы желая услышать подтверждение и, не дождавшись продолжил:
– В 1991 году после неудавшегося августовского путча тоталитарный режим рухнул. Мы снова стали на путь рыночной экономики.
– Буду надеяться, что они все же сторонники реформ – эта мысль несколько приободрила человека в джинсах. Он заговорил увереннее.
– Было возвращено право на частную собственность, что явилось огромным достижением демократии. Власть стала опираться на собственника и это правильно, ибо только собственник в своем стремлении сохранить и приумножить то, чем владеет будет двигать общество по пути прогресса и процветания, а собственностью в нашей стране отныне имеет право владеть каждый гражданин. В том числе и я.
Человек в джинсах пристально посмотрел на сидящих за столом.
– Но граждане судьи – обратился он к ним и голос его дрогнул – я не могу понять: почему моему директору позволили приватизировать целую фабрику, а мне не разрешается унести даже несколько инструментов из цеха? Где же тут справедливость? Где же демократия?
1997 г