Под пустыней

Александр Рокотов
Наш автобус остановился около небольшой бензоколонки посреди пустыни, когда из мини-бара вышел пожилой профессор.
Я в сопровождении своих друзей археологов пошел ему навстречу, мы поздоровались с ним и все вместе вернулись в автобус.
Водитель после тирады о том, как его эксплуатируют, тронул средство передвижения с места и мы помчались навстречу жарким объятьям гигантской пустыни.

– Сегодня я окончательно хочу убедиться, что легенда о подземном городе под пустыней Нубикой лишь легенда или, если уж это правда, стать первым, кто ее изучит и откроет, – показал нам карту профессор Миррэк, он приехал из Америки, но говорил без какого-либо акцента.

Большая карта покрыта сверх того разными словами, типа "район исследован" или "ничего нет", реже попадались "воздушные кочевники", но внимание всех привлек красный круг, внутри коего не было ни одного слова или цифры. Именно туда профессор и направлялся, собрав меня, окончившего исторический и археологический факультеты, тридцатилетнюю девушку Кларису Барк из Англии, Кэррола Эшла из Германии и еще несколько человек, которые будут принимать участие в наших раскопках, однако я их не знал.

Через два часа езды по пескам пустыни автобус остановился и мы, одевшись получше и нацепив шляпы с большими полями, высыпали на сорокоградусную жару.

По наставлению профессора, имевшего опыт в пять десятков лет, мы не стали расходиться, а пошли в одном направлении, где предположительно мог находиться колодец:

– В пустыне по легенде ацтеков и намибу существует колодец, уходящий глубоко под землю, под которой был гигантский подземный город, названный древними народами юга Рагааль и именно этот колодец мы и найдём, – уверил пожилой мужчина.

Удача улыбнулась нам, как тогда казалось, мы нашли в небольшом оазисе дыру, прикрытую обломками досок и железа.
Мы убрали куски строительных материалов, пред нами предстала сама пропасть во всем ее величии:
Кладка кирпичей уходила глубоко под землю, а солнечный свет попадал только на десять метров вниз, дальше – тьма и казалось, что из нее кто-то смотрит на нас, даже тишина пустыни не шла ни в какое сравнение с той мертвой тишиной, которая была внизу.

Постояв минуту у подножия, мы стали вытаскивать веревки и тросы для спуска вниз, как из колодца вырвался ветер, поднявшийся вверх на несколько сотен метров и всё, что было легче хотя бы самой тонкой книжки, поднялось вверх: наши шляпы, карта и другие бумаги.

Вместе с ветром, которого просто не могло оттуда выходить, наружу вырвался смрад, будто там внутри разлагались тысячи трупов животных и людей, отчего нескольким новичкам стало плохо и их стошнило, но от этого желание спуститься не убавилось и мы стали спускаться.

Я не могу сказать, сколько часов мы спускались, но в определенный период рука пожилого профессора Миррэка не смогла удержаться за штырь, вбитый меж кирпичей и он полетел вниз, а за ним по цепочке я, Клариса, Кэррол и те несколько человек, неизвестных мне.

Адреналин мы получили, конечно, большой, сердце бешено стучало, а конечности безвольно болтались, как куски ткани на воздухе, пока мы падали все глубже и глубже, точка света над нами становилась все меньше и меньше и никому не было известно, будет внизу что-нибудь мягкое или твердое, поэтому летели мы буквально в неизвестность.

В один миг окружавшее нас кольцо из кирпичей исчезло и лишь на несколько секунд перед нами предстали сооружения неимоверной красоты и загадочности; мы могли увидеть их, потому что титаническое подземелье освещалось каким-то кристаллами, вбитыми в стены. Большие дома, башни возвышались на несколько сотен метров над землёй, но при этом в зданиях было не больше пяти этажей, судя по окнам и в уме складывался вопрос, кто это сделал и как?! Великие Египетские пирамиды могли здесь быть как игрушка в песочнице у ребенка во дворе и вопрос, кто сделал пирамиды, не казался теперь таким сложным, ибо эти сооружения в десятки раз больше.
Вся эта информация пролетела мигом в моем уме и мы упали в воду, похоже, даже в озеро или море.

Вынырнув, я обнаружил, что профессор разглядывает архитектуру, а рядом с ним и все остальные.

Мы с большим трудом поднялись на ступеньку, ведущую в одно из жилищ и смогли в полной мере оглядеться:

Помимо давящих на психику сооружений, стены были усыпаны различными вырезками с изображениями аморфных существ, не имеющих конкретной формы и лица, только масса и сотни глаз, ртов и рук. Это было настолько реально отображено в стене, что даже слизь присутствовала на вырезках. Скорее всего, это история этих существ, как они прибыли на землю и как их цивилизация пала...

Я предложил подняться выше и мою идею одобрили, однако поднявшись выше мы смогли увидеть слово, непонятное никому из нас, но профессор прочитал:

– Кхстигоноар; – древнейший город цивилизации Кратхи, – он смолк и продолжил рассказ уже из того, что знал сам. – Рагааль – это название людей, но город и существа эти куда древнее человечества, земли и жизни на ней вместе взятых, а этот город – всё, что от них осталось.

Только сейчас я заметил, что в центре стоит неимоверных размеров башня, она напоминала собой несколько веревок, сплетенных воедино. Я увидел, что дома стоят абсолютно хаотично, но так рассуждали люди, но существа иных миров могли считать по другому. Гигантские дома стояли везде, где только можно, даже на потолке, нарушая все законы физики. Я чувствовал себя так, как чувствуют себя муравьи в огромном мегаполисе людей, подавленный их выдумкой, умом, силой и гениальностью.

Тишина давила на уши, как и размер сооружений на психику, но мы держались, однако произошло то, чего мы никак не могли ожидать и то, чему мы никак не могли противостоять.

Сооружения из неизвестного материала содрогнулись, а по зеркальной глади к нам навстречу заскользило одно большое тело, переливающее само в себя, это были Кратхи, те самые, будто сошедшие со стен. Большая эластичная масса гнала перед собой волну, а сверху вниз перетекали сотни светящихся глаз, абсолютно не похожих на человечьи, огромных пастей с множеством зубов и большие руки, на которых были пальцы по всей площади, а не только там, где они есть у людей, изредка попадались ноги. Приятный подземный запах сменился смрадом, который доносился до нас снизу, когда мы стояли у подножия, а существо неумолимо набирало скорость, приближаясь к нам.

Какофония их голосов смешивалась в единый хор, но ни единого слова не было понятно, ибо они изъяснялись на языке, который напоминал звук клаксона или сигнала современного автомобиля и от этого становилось куда страшнее. Цвет этого создания был темно серый, сквозь переливчатую массу виднелись еще не переваренные органы людей и какие-то части тела... Эта картина еще сильнее шокировала, а звонкие голоса, сливающиеся в одну глумливую по отношению к нам песню добивала остатки самосознания и мы побежали, не понимая, что это попытка улитки убежать от поезда, несущегося на неё.

Первыми жертвами стали люди, с которыми мне не довелось познакомиться:
Кратхи выпустил из своей единой массы шипы и те проткнули людей, как булавки кукол, конечности оторвались и были поглощены монстром, как и тела, упавшие на пол, а мы продолжали бежать в несбыточной надежде выбраться отсюда через колодец, который возвышался над городом на несколько километров в высоту, поэтому это было невозможно, но мой разум не допускал даже мысли о том, что что-то могло пойти не так и не получиться.

Мне удалось выбиться вперед, я бежал без оглядки, а когда набрался смелости обернуться во время бега, то я увидел, что в переливчатой массе исчезли знакомые мне люди, а за ними и профессор. Я остался один...

Перестав лелеять надежду на выживание, я остановился и в последний раз огляделся на город, который станет нашей и моей в частности могилой. Своды города по-прежнему полнились глумливой песней монстра, направляющегося ко мне.

Смысл жить вернулся ко мне, когда Кратхи остановился и замер. С его эластичного тела посыпались черепа людей, десятки, сотни и тысячи, а за ними скелеты и кости. Все это попадало в воду, а существо, судя по усилению какофонии, радовалось и оно снова погнало волну на меня, перетекая само в себя за долю секунды.

Я почувствовал, как мое тело было разрублено на части, а разум окутала тьма, меня поглотила масса, смешивая и растворяя мое тело со своим, а мне только оставалось наслаждаться последними мгновениями своей жизни, рядом наполовину растворились мои друзья и профессор, а смех по-прежнему звучал в ушах, хоть я его не мог слышать, потому что уже становился частью монстра, частью чего-то древнего и неизмеримо гениального, переступившего разум человека давным-давно. Голос существа еще звучал, глумливо и тошнотворно, оно радовалось нашей смерти, а Кхстигоноар станет нашим склепом до скончания времён.