РАЛЬФ НАХОДИТ ГОРУ РУКИ
Теперь я должна вернуться к тому вечеру, когда устами молодого кафра Гааши, чью жизнь спас Ральф после нападения зулусов на наш лагерь, нам была послана великая весть. Итак, Гааша сидел на земле, удивленно уставившись на нас, неподалеку Ральф лежал в глубоком обмороке, а мы с Яном смотрели друг на друга, как люди, которым внезапно было явлено знамение свыше.
– Разве в моих словах скрыта злая магия? – удивился Гааша. – Почему они сразили бааса насмерть, как копье?
– Нет, Гааша, он не умер, – ответила я, – но он так долго искал ту гору, о которой ты говорил. А скажи, не слышал ли ты о белой женщине, делящей кров с вождем Сигамбой?
– Нет, госпожа, не слышал.
Конечно, ответ Гааши огорчил меня, потому что я была уверена, что, если бы случилась такая странность, что среди его племени вдруг появилась белая женщина, человек, рассказавший ему о возвращении Сигамбы, непременно поведал бы ему и об этом. Получалось, что, как я и думала, либо Сусанна давно мертва, либо она во власти Пита ван-Воорена, а Сигамба ее бросила, хотя в это мне трудно было поверить. Как потом выяснилось, не будь Гааша самым глупым из кафров, мы были бы избавлены от долгих дней сомнений и мук, ведь хотя он и не слышал, чтобы Сигамбу сопровождала белая женщина, но слышал, что она принесла с собой на гору Умпондвана белую птицу. Скажи он нам это, мы бы уж догадались, что белой птицей может быть только наша Сусанна, которую аборигены прозвали Ласточкой.
Так вот, мы привели Ральфа в чувство, плеснув водой ему в лицо, и я принялась убеждать его не позволять себе увлечься надеждой, ибо, хотя Гааша и слышал о Сигамбе, он ничего не слышал о Сусанне.
На это он ответил, что теперь, когда Бог указал ему гору из его сновидения, ему нечего бояться: он найдет на ней свою жену, ведь Господь милостив и не станет так жестоко шутить со своими слугами.
Я отвечала, что это бесспорно так, но пути Всевышнего неисповедимы, и не нам судить о них, но Ральф слушал меня вполуха, – вскочив на ноги, он сказал:
– Идемте же к горе Умпондвана!
– Сначала нужно обсудить все с комендантом и заручиться помощью, – сказал Ян, – не очень-то безопасно бродить одним в этих диких местах, где так много кафров, готовых нас убить.
В своем рвении Ральф не слушал и его, так хотелось ему немедленно начать поиски. Пришлось мне напомнить, что у нас нет лошадей, все наши давно пали от болезни, а кроме того, ночь темна, и мы не можем идти, пока не взошла луна. Наконец он согласился немного подождать, и мы пошли в лагерь. Ян созвал старшин на совет.
– Что-то случилось, хеер Ботмар? – спросил комендант, когда все собрались.
– Да, кузен, – сказал Ян. – Я хочу попросить вас дня на три отклониться от намеченного маршрута для похода к горе под названием Умпондвана. Туда нас проведет мой слуга Гааша.
– Зачем? – удивился комендант.
– Друзья, – сказал Ян, – вы все слышали историю о том, как этот отвратительный дьявол Пит ван-Воорен похитил моего единственного ребенка, Сусанну, жену присутствующего здесь англичанина Ральфа Кензи.
– Это история давняя, – сказал комендант. – Несомненно, бедняжка давно умерла; почему же ты говоришь об этом сейчас, и какое отношение это имеет к твоей просьбе отправиться к горе Умпондвана?
– А вот какое, кузен: мы думаем, что моя дочь Сусанна жива, что она находится там среди кафров, и мы надеемся спасти ее. По крайней мере, мы точно знаем, потому что только что услышали об этом от Гааши, что Сигамба, ее подруга и слуга, которая, как мы думаем, была с ней все это время, правит этим племенем как вождь.
– Пусть так, – сказал комендант, – но сказал ли тебе Гааша, что твоя дочь тоже там?
– Нет, – ответил Ян.
– Тогда откуда ты это знаешь?
Тут Ян заколебался и покраснел, прежде чем ответить:
– Мы знаем это, потому что Ральф Кензи видел эту самую гору во сне более двух лет назад, и в этом видении ему было сказано, что там он найдет жену, которую украли у него в день свадьбы.
Услышав такое, большинство буров рассмеялись, потому что, хотя мы и очень религиозные люди, но не из тех, кто верит в видения и ворожбу. Это меня здорово разозлило и я обратилась к ним со словами, возможно, более резкими, чем следовало, зато все они тут же притихли, потому что побаивались моего острого языка. Я поподробнее рассказала про вещий сон Ральфа и о том, что мы только что узнали от Гааши, чтобы показать им, что все это гораздо серьезнее, чем им представляется. Вслед за мной в разговор вступил и Ральф:
– Друзья, – сказал он, – конечно, эта история для ваших ушей звучит как полная глупость, но вспомните, какое прозвище вы мне дали. Вы прозвали меня «Человеком горы» за то, что я постоянно говорил и всех расспрашивал о горе с хребтом в форме пальцев человеческой руки, и разве вы не думали по этой причине, что я сошел с ума? Теперь я услышал о такой горе, я услышал также, что Сигамба, которая была рядом с моей женой, правит там как вождь. Не странно ли это? Поэтому я сейчас как никогда раньше верю в это видение и хочу посетить эту гору, где, как я уверен, я найду мою потерянную жену.
После этого буры посоветовались и слово взял старейшина хеер Селлье.
– Хеер Ботмар и хеер Кензи, – сказал он, – обо всей этой истории с видением мне нечего сказать. Может, это и правда, но если это правда, то тут замешано колдовство, а мы не хотим иметь с ним ничего общего. Если вы желаете отправиться на поиски этой горы Умпондвана, вам придется идти в одиночку, потому что мы не можем изменить наши планы, чтобы идти туда с вами. Но мы советуем и вам не ходить, так как ничего хорошего не может выйти из видений и колдовства.
Услышав это, я многое сказала ему в ответ, а Ян и Ральф просто встали и ушли, и вскоре я нашла их взволнованно разговаривающими за пределами лагеря.
– Позвольте мне идти одному, – говорил Ральф.
– Нет, – отвечал Ян, – я буду сопровождать тебя, потому что двое лучше, чем один, а я все равно не смогу спать спокойно, пока не узнаю всю правду – не узнаю, жива Сусанна или нет.
– Вот как! А что же будет со мной? – спросила я.
– Ты, жена, можешь остаться здесь с нашими соседями, а мы присоединимся к вам в Натале.
– Ты не бросишь меня тут, Ян Ботмар, – ответила я, – где пройдете вы двое, смогу пройти и я. Или ты думаешь, что я меньше твоего люблю нашу дочь и желаю узнать ее судьбу?
– Как пожелаешь, жена, – ответил Ян. – Может и лучше нам троим не расставаться, ведь мы всегда были вместе. – И он отправился осматривать повозку.
Когда взошла луна, то есть часам к одиннадцати, волы уже были запряжены. Но прежде чем мы тронулись в путь, наши друзья принялись умолять нас не подвергать себя риску в столь опасном путешествии, а некоторые даже угрожали удержать нас силой и, думаю, так бы и сделали, если б Ян не заявил им прямо, что мы сами себе хозяева и свободны идти, куда хотим. После этого они ушли, оплакивая наше упрямство и не подозревая, что их вскорости ждет гораздо большая опасность, чем нас, поскольку случилось так, что через несколько дней после того, как они прошли через перевал ван-Ринена, зулусский импи, возвращавшийся после резни в Винене, напал на них врасплох и убил больше половины из их числа.
Итак, мы выехали из лагеря, луна освещала нам путь, а Гааша указывал дорогу, и до самого рассвета мы ни разу не останавливались. Как я уже говорила, лошадей у нас не было, и в этом путешествии я впервые прочувствовала, насколько медлительны волы, ведь никогда раньше мне не приходилось торопиться, как, впрочем, и никогда позже. Это англичане вечно спешат, и в этом одна из причин, по которой мы, буры, так превосходим их и, когда захотим, можем одолеть во всем, кроме торгашества, а особенно в бою. Так вот, в лучшем случае по бездорожью вельда скот мог тянуть наш фургон со скоростью не более двух миль в час, то есть за целый день мы могли покрыть не более двадцати миль. Жалко было смотреть на Ральфа, когда он раз за разом уходил вперед и возвращался – если бы мы позволили, думаю, он так и ушел бы пешком, оставив нас тащиться за ним в повозке.
На третий день пути мы тронулись, как обычно, с рассветом и двигались сквозь утренний туман, пока его не развеяло солнце. Тут Гааша, сидевший на козлах рядом с Ральфом, коснулся его плеча и указал куда-то вдаль. Там впереди на равнине словно бы лежали белым облаком остатки тумана, а над ними возвышались отвесные скалы горы красного камня.
– Видишь, баас? – сказал он. – Это Умпондвана, мой дом, и к вечеру я узнаю, живы ли мои родители, или, если они мертвы, оставили ли они скот, на который я могу претендовать по закону, – и он начал бодро насвистывать.
– А я, – сказал Ральф, – узнаю, чем будет моя оставшаяся жизнь: раем или адом, – и весь день без еды и питья он просидел на козлах, не отрывая взгляда от горы.
Было около часа дня, когда мы, будучи уже достаточно близко к зеленым отрогам Умпондваны, внезапно пересекли широкий след, протоптанный тысячами босых ног. Ян и Гааша выбрались из фургона, чтобы осмотреть его, но Ральф не двинулся с места.
– Здесь прошел импи, – сказал Ян через некоторое время.
– Да, баас, и я думаю, это импи зулусов. Он прошел здесь больше, чем один день назад, – и Гааша стал осматривать невысокий кустарник рядом с тропой. Вскоре он поднял руку и закричал, Ян побежал к нему.
– Смотри, баас, – сказал молодой кафр, указывая на один из кустов.
Под этим кустом лежал человек, это был зулусский воин, поскольку на его голове едва держался высокий серый плюмаж, а рядом с ним на земле лежал его широкий ассегай. Человек был еще жив, хотя очевидно умирал от дизентерии; заслышав голоса, он приподнялся и, открыв глаза, проговорил:
– Manzie, umlungho, manzie.[1]
– Принеси кружку воды, здесь больной кафр, – крикнул Ян Ральфу, который по-прежнему сидел на козлах, глядя на гору.
Ральф принес воды, и воин жадно выпил ее.
– Кто ты такой? Как ты здесь оказался? – спросил Ян.
– Я солдат Дингана, – ответил человек, – но пока мы атаковали маленький народ этой горы, я заболел. Потом я ушел вместе с импи, но по дороге мои силы иссякли, и с тех пор как я лежу тут, солнце сделало полный круг, и луна сделала полный круг. Я умолял моих братьев убить меня, но они не захотели, они сказали, что я еще могу выздороветь и догнать их.
– Где они теперь? – спросил Ян.
– Они ушли убивать буров в Натале, – едва слышно ответил зулус, блуждая пустыми глазами по горам хребта Кватламба. – Да, они пошли выполнять приказ царя, его слово дошло до нас, когда мы осаждали эту крепость. Завтра на рассвете они нападут на маленький лагерь под белыми холмом на берегу Тугелы, и я должен успеть догнать их... Да, да, теперь я снова силен, и завтра на рассвете я снова пойду в атаку. Прощайте, белые люди, я не стану вас убивать, потому что вы дали мне воды, которая снова сделала меня сильным, – и, поднявшись с земли, он схватил свое копье и побежал вперёд.
– Постой! – воскликнул Ральф. – Я хочу расспросить тебя о том, что случилось на этой горе, – но человек, казалось, не слышал его. Пробежав шагов тридцать, он внезапно остановился, отсалютовал неизвестно кому копьем и зычно выкрикнул:
– Вождь! Докладываю: я готов сражаться.
Затем он широко раскинул руки и упал лицом вниз на землю. Когда Ян и Ральф подошли к нему, воин был уже мертв.
– Что за странную историю мы услышали о зулусах и наших людях в Натале? – сказал Ян, потирая лоб.
– Думаю, этот человек тронулся умом, – ответил Ральф, – тем не менее, в его словах должна быть доля правды; но, отец, – в страхе добавил он, хватая Яна за руку, – что же случилось на горе Умпондванa? Зулусы приходили туда, но что случилось дальше?
Ян покачал головой, ничего не ответив, потому что очень хорошо знал, что случается там, куда приходит зулусский импи.
Несмотря на то что Ральф от нетерпения почти обезумел, мы задержались еще на несколько минут, чтобы посоветоваться, и в конце концов решили отправить нашего ворлопера обратно в лагерь, чтобы предупредить наших друзей о том, что узнали о готовящемся нападении на наших братьев в Натале, хотя сами мы мало верили в эту историю. Но то ли парень сбежал, то ли какая-то беда постигла его в пути, или он не смог найти буров, которые уже ушли, да только наше сообщение так до них и не дошло.
Дальше быков вел Гааша – так быстро, как только мог. Весь этот день мы шли, двигаясь по следам импи назад, почти в полном молчании, потому что наши сердца были полны тревоги. Больше мы никого не встретили, но пару раз видели группы скота, бродившего без присмотра, – это было удивительно и вселяло надежду, поскольку не в обычае зулусов было оставлять скот побежденного врага, хотя, если победили умподванцы, то странно, что мы не видим рядом с животными пастухов.
Наконец, через два часа после захода солнца, мы обогнули отрог горы, и нам открылся ее восточный склон.
– Это то самое место из моего видения, – воскликнул Ральф.
В самом деле, перед нами была каменная гряда в форме человеческой ладони, и между ее большим и указательным пальцами текла река, по берегам которой росли зеленые деревья с плоскими кронами.
– Вперед, вперед! – снова закричал Ральф и, схватив кнут, принялся стегать волов так, что они взревели в своих хомутах.
Я же, сидя под тентом фургона, обернувшись назад, увидела вдалеке людей, гнавших скот в сторону гор.
«Мы опоздали, – подумала я в отчаянии, – без сомнения, будь то зулусы или кто другой, но кто-то взял гору, и вот эти чертовы победители угоняют захваченный скот. Теперь они убьют и нас. Что ж, если Богу это угодно, пусть так оно и будет. Коли Сусанна мертва, так не велика беда, если и мы все умрем, а для Ральфа смерть станет избавлением от мук, ибо только одна смерть может спасти его от безумия».
Достигнув берега реки, мы направились вдоль него к тому месту, где поток выходил из склона горы. Вся земля вокруг была истоптана, но людей мы не видели, зато тут и там раздавались крики стервятников, ссорившихся из-за костей людей и животных.
– Тут была война, – прошептал Ян, – а теперь пришел мир... мир смерти.
А Ральф, ничего не говоря, только хлестал усталых волов. Но животные не могли больше тащить повозку, потому что путь для них стал слишком крутым. Тогда Ральф схватил первое оружие, что попало ему под руку, – это оказался ассегай умершего зулуса, который Гааша на последней нашей остановке прихватил с собой, – и побежал вверх по тропе, мы с Яном последовали за ним. Через двести ярдов тропа сделала поворот, который привел нас к проходу в укреплениях, тех самых, что зулусы захватили, форсировав русло реки. Ворота были открыты, и Ральф вошел.
Сначала он никого не увидел, но вскоре услышал голос:
– Говори, или тебя ждет смерть! Пей, ведьма, пей и говори.
– Дурак, – отвечал другой, хриплый и прерывистый голос, – смерть ждет нас обоих! А теперь, когда она спасена, я с радостью умру, забрав свой секрет с собой.
– Тогда, ведьма, я испробую сталь, – произнес первый голос.
Ральф заглянул за скалу, из-за которой доносились голоса, и увидел тело маленькой черной женщины, привязанное к камню у кромки воды, и склонившегося над ней человека, белого мужчину, держащего в одной руке нож, а в другой – тыквенную флягу, которую он то подносил к ее губам, то отводил назад. Он узнал женщину, то была Сигамба. А когда мужчина поднял голову, и их глаза встретились, Ральф узнал и его.
Это был Пит ван-Воорен.
----------------------------------------------
1) Воды, белый человек, воды.