Финские особенности
Летим на пару дней в Адлер, на первый день по плану рейс Адлер – Хельсинки, на второй: Адлер – Прага.
Так что в шесть утра уже вылетаем из Ростова. Пятьдесят минут и мы в Адлере. Пришли в АДП (аэродромно-диспетчерский пункт)на предполётную подготовку, зашли на метео, проконсультировались. Теперь в штурманскую.
А там интересная картина. Рядом со штурманом сидит целая комиссия, судя по погонам – инспекция из министерства гражданской авиации.
Пока готовимся и просматриваем НОТАМы, искоса посматриваем, как комиссия заканчивает пытать экипаж и предъявлять членам экипажа какие-то непонятные требования.
Закончив экзекуцию, председатель комиссии негромко интересуется у дежурного штурмана, кивнув в нашу сторону: «А эти куда?» Услышав, что мы летим в Хельсинки, комиссия, пошептавшись, удалилась.
Записавшись в журнал контроля, и ответив на контрольные вопросы под магнитофонную запись, мы уже собрались на выход из штурманской, как комиссия, испив кофейку в буфете, вернулась.
А тут и следующий экипаж явился на подготовку. Как оказалось, экипаж Ил-86 из Новосибирска.
И тут началось. После пары вопросов по делу, то есть касающихся полёта, председатель комиссии, почему-то стал предъявлять какие-то непонятные претензии к внешнему виду командира.
Почему рубаха мятая? Почему плохо выбриты? Что за вид?
Интересно, полёт из Новосибирска до Адлера около шести часов. Командир взлетал, садился, шесть часов контролировал приборы и работу членов экипажа, и рубашка должна остаться свеженькой и выглаженной. Я вам тайну открою, командир даже мог вспотеть! Такой странный каприз физиологии человека. Да и щетина за это время может вырасти у некоторых личностей достаточно большая.
Командир молча, и с удивлением рассматривал председателя комиссии.
По всей видимости, взбешённый спокойным поведением командира, доблестный инспектор потребовал: Задание на полёт дайте! И ваше пилотское!
Командир взял у второго пилота задание и положил перед инспектором на стол. После чего достал из нагрудного кармана пилотское свидетельство, и со словами: «Да как же вы все мне надоели!», положил свидетельство на стол.
После чего заявил, что поскольку он, членами комиссии очень расстроен и выведен из рабочего состояния, то отправляется на отдых в профилакторий, так как не гарантирует безопасность полёта в этом состоянии. Развернулся и вышел из штурманской. Мы вместе с ним зашли к диспетчеру АДП. Наш командир принял решение на вылет и записался в журнал, а новосибирский капитан выписал на весь экипаж направление в профилакторий, сообщив диспетчеру, что лететь, не сможет, так как комиссия его сильно расстроила.
Диспетчер выписал направление и поинтересовался, а что же ему делать и что сообщить службам, ведь сменного экипажа здесь нет.
Хмыкнув, капитан заявил: «А это теперь пусть комиссия решает. Уж очень они меня расстроили».
«Так ведь у вас 350 пассажиров! Они же сейчас весь аэропорт заблокируют!»
«Ну, пусть главный инспектор садится за штурвал и летит!»
Мне нравится принципиальная позиция командира. Этак каждый возомнивший себя «авиационным царём» начнёт изгаляться, как ему хочется.
Ну, нам пора на самолёт, финнов на родину отвезти, мы тут не помощники. Хотя интересно, чем же эта эпупея закончится.
Сидим в кабине, готовимся к полёту. И наблюдаем, как наши «отдохнувшие» туристы, спотыкаясь, и поддерживая друг друга, с трудом подымаются по трапу. Хорошо хоть никто не упал.
Наконец в кабину зашёл бортинженер и доложил: «Двери-люки закрыты!». И занял своё кресло.
«Надеюсь, они не заблюют нам весь салон» - как-то грустно выдал командир.
Некоторым экипажам этот рейс очень нравится. Три часа летишь по родной стране, потом двадцать минут снижения в воздушном пространстве Финляндии и связи на английском языке, и ты в Хельсинки!
В Хельсинки тихо и пасмурно. Никакой суеты в воздухе и на земле. Пара самолётов на прилёт и пара на вылет. Никто никуда не спешит. Даже чайки летают медленннно и печаллльно, ведь если быстро лететь – можно замёрзнуть (от холодного ветра). Это вам не "горячие" питерские чайки, вжик туда, вжик обратно.
Глядя на то, как наши пассажиры на трясущихся ногах спускаются по трапу, мы поняли, что небольшая доза алкоголя, предоставленная им на борту, не смогла произвести волшебного действия и поправить им здоровье. Но судя по их блаженным улыбкам, они довольны отдыхом в Сочи.
Начали собираться к походу во фри-шоп, и тут бортрадист развеселил всех.
Командир! Возьми полсотни финских марок, я твою фуражку как сувенир продал!
Командир смог только нечленораздельно возмутиться:
!!!! Какого Хеопса! Мне как теперь ходить!!! Нарушать форму одежды???
Да не расстраивайся! Купишь бутылку Hennessey или жене парфюма!
Это бортинженер решил успокоить капитана.
Вся команда, похохотав, отправилась во фри-шоп.
Обратный полёт прошёл безо всяких чудес и торговли фуражками.
Правда, когда пассажиры сходили по трапу в Адлере, одна пассажирка выполнила какой-то сумасшедший кульбит и скатилась по трапу. Слава Богу, всё обошлось, она быстро поднялась, попробовала поднять туфли, опять чуть не упала, махнула рукой и пошла дальше босиком. Дежурная по встрече пассажиров подняла туфли, догнала пассажирку и вручила ей потерю.
Наш командир, видя такое безобразие, крикнул бортпроводникам, чтобы ещё двое стояли на трапе и контролировали «отдыхающих». Зачем нам жертвы, мы их всех любим и уважаем.
Ну, всё! Высадили, граница и таможня нас оформили, вышли под жаркое южное небо на раскалённый и душный перрон.
Зашли в АДП, взять направление в профилакторий, заодно поинтересовались, чем история с Ил-86 закончилась. Чем вызвали страшное веселье у всех присутствующих.
Да улетели они!
Как так, а нарушитель капитан?
Ну, постояли перед ним на коленях, извинились. А он сжалился над тремя сотнями пассажиров.
А комиссия?
Первой лошадью улетела в Москву.
И как только вы здесь без присмотра работать будете!
Уже в профилактории, развешивая вещи в шкафу, наш капитан задумчиво произнёс: «Неужели в мятой рубашке полетел? Ай яй яй!».
«Наверное, председатель комиссии погладил!» - пробурчал бортинженер.
Прочь всякие производственные заботы, теперь на пляж,купаться и отдыхать, а завтра в Прагу!
Недолёт до Праги
С утра жара и духота. Подготовились сами и подготовили самолёт, пока есть время, стоим на перроне, в кабине душно. Стоянка рядом с накопителем международного сектора. Накопитель – это такой небольшой зал, где пассажиры перед рейсом, после прохождения всех формальностей - «накапливаются».
Если кто помнит аэровокзал Адлера советских времён, то это такое низенькое, длинное, одноэтажное здание напоминающее сарай, где пассажирам и разместиться толком негде было. И международный сектор не лучше был. Да ещё и кондиционер у них сломался. Так что пассажиры, которых видно через стеклянную дверь, выглядят как варёные раки. А учитывая, что большинство из них пенсионного возраста, выглядит это пугающе.
Глядя на это пугающее зрелище, наш бортинженер не выдержал и подошёл к пограничнику, бдительно стерегущему госграницу и опёршемуся на эту самую госграницу (дверь.
Вы что же над людьми издеваетесь! Хотя бы двери откройте, пусть проветривается, хоть какой-то комфорт!
Услышав в ответ:Им комфорт не нужен, им нужен порядок!
Бортинженер опешил и на какое-то время застыл, как статуя.
Хорошо, что в это время мимо проезжал начальник смены перевозок. Бортинженер остановил машину, привёл сменного, и показал ему качество обслуживания туристов.
Опешивший начальник начал строить всех: свою службу, обслуживающую пассажиров в этом зале, вызвал начальника пограничного КПП...
Через минуту открыли двери, окна, прибежал техник ремонтировать кондиционер.
А ещё через пару минут лица пассажиров приобрели нормальный цвет.
Хорошо, что без жертв обошлось! В таких условиях и инфаркт микарда недолго получить, народ то в возрасте.
Ну, всё, загрузились, вылетаем.
Вот мы и на полосе. Взлетаем с курсом 240, как и положено, на море.Чтобы горы не мешали.
Адлер-старт, 85425, разрешите взлёт.
85425, ветер 180 градусов три метра в секунду, взлёт разрешаю, после взлёта работайте с кругом 126 и 0.
425й, разрешили, взлетаем.
Скорость 120, 140, 160, 180, 200, 220, рубеж, подъём, безопасная. Высота 50, скорость 300, (это штурман диктует скорость и высоту, так положено).
Фары выключить, убрать.
Фары убраны.
Высота 120, скорость 300.
Закрылки 25.
Закрылки убираются синхронно, стабилизатор перекладывается.
200 метров, скорость 330.
Закрылки 0.
Закрылки убираются синхронно, стабилизатор перекладывается на 0.
Закрылки убраны, стабилизатор 0.
Адлер-круг, 85425й взлёт произвел.
85425, набирайте 3000 метров на курсе 285.
Понял, набираем 3000 на курсе 285.
И тут я увидел, что горит красная лампочка сигнализации положения левого шасси. Доложил: «Левая стойка не убралась!».
Инженер, проверить сигнализацию! Это командир.
Пока бортинженер проверял сигнализацию, выходил и смотрел, в каком положении находится левая стойка шасси, мы уже набрали 5400 метров, и диспетчер контроля разрешил набирать 10600 метров. Всё таки наш Туполь, мощная машина, и набирает высоту быстро, по 15 метров в секунду.
Я робко поинтересовался у командира, мы что, до Праги полетим с неубранным шасси?
Наконец командир принял решение и сообщил диспетчеру о неисправности, а также о том, что мы будем вырабатывать топливо до нормального посадочного веса два часа.
Мы снизились до 4500 метров и начали кружить в зоне ожидания.
Командир вызвал старшую бортпроводницу, попросил принести кофе и сообщить пассажирам, что по погодным условиям мы возвращаемся в Адлер.
????? Как????
Я сказал – по погодным условиям!
Да отсюда Прагу видно!
Кто тут командир?
Всё понятно!
Обедать минут через сорок будем!
В общем, покружились в зоне ожидания, отобедали, пассажиров тоже покормили и напоили винцом. Пора уже снижаться и садиться.
Командир вызвал старшую и проинструктировал – перед посадкой проверить, как все пристёгнуты.
И всё?
И всё! Всё нормально! Нечего панику разводить!
Поняла!
Когда бортпроводница вышла, бортинженер пропел: Жираф большой, ему видней!
Вот именно! Заявил капитан.
Уже заходим на посадку, как вдруг диспетчер попросил пройти над полосой. Они хотят посмотреть, что там такое с шасси.
Должен заметить, что на этом аэродроме такая особенность, из-за гор уход на второй круг необходимо выполнять не ближе трёх километров и не ниже 150 метров.
А тут такое вызывающее предложение, да причём с нарушением схемы захода и ухода на второй круг.
Командир наш почему-то бодро соглашается на такое безобразие.
Анатолий Иванович! Низзя!
Попробуем! Пусть посмотрят!
Вот хулиган! Ну, погода отличная, видимость миллион на миллион, думаю, особых проблем не будет. Правда, потом могут наказать за такое нарушение.
Ну, вот мы уже и на прямой. Снижаемся по глиссаде, а впереди полоса и горы. Как у Чуковского, а горы всё ближе, а горы всё круче…
Если вы бывали в Адлере, то видели эти самые горы. Вроде бы и не очень высокие, но когда самолёт на скорости триста км в час, да на малой высоте к ним приближается, это производит впечатление. Даже какой-то холодок по спине пробежал.
На тридцати метрах высоты, это где-то метров за сто до торца полосы, командир, впечатлённый видом приближающихся гор, дал команду:
Уходим на второй круг! Взлётный режим!
После чего с максимальным углом набора и правым разворотом с креном 25 градусов, ушёл на второй круг.
Диспетчер попросил ещё раз выполнить такой заход. Они не успели всё рассмотреть.
Командир подтвердил повторный заход с уходом и пробурчал:
Можно и два раза нарушить, опыт уже есть.
Ну-ну. Что же вы там рассмотрите на такой скорости?
Пришлось сделать ещё один такой заход, это было уже как-то поспокойнее. Ведь уже потренировались, опыт теперь есть. А уж с третьего раза спокойненько зашли и сели.
Катимся по полосе, а слева и справа по полю несутся мигая маячками пожарники,аварийно-спасательные машины и мшины скорой помщи. Почётный эскорт, на всякий случай. Тоже впечатляет.
Медленно зарулили на стоянку. Вот и трап подкатил. Инженер быстренько выскочил глянуть, как там шасси. И первым осмотром ничего не выявил. Вроде всё нормально.
Пограничники уже выставили своё оцепление, чуть дальше стоит начальство, пожарная машина и скорая помощь. Ну, так положено. Вдруг кому из пассажиров плохо станет или возгоримся.
Мы с командиром тоже вышли. Посмотрели на злосчастное шасси и стоим возле самолёта.
Начали пассажиров высаживать. А они раскрасневшиеся, возбуждённые, проходя мимо нас, благодарят за спасение.
Мы, посмеиваясь, их успокаиваем. Да не было ничего серьезного. Всё ок! Покачивая головами, чехи показывают на пожарников и скорую, а это что, просто так?
В общем, всё закончилось лучшим образом. За мелкие нарушения нас не сильно критиковали. Написали объяснительные и нам погрозили пальчиком – ай-яй-яй!
Ну, для нас полёты до окончания разбирательства закончились. Теперь пока техники не разберутся с этим делом и не найдут причину, да пока не расшифруют весь полёт, нам придётся тут посидеть. Часа через три из Ростова прилетел резервный самолёт и резервный экипаж отвёз пассажиров в Прагу. Так что мы ещё сутки в Адлере позагорали, пока бригада техников разбиралась с неисправностью.
Неисправность так и не нашли, хотя вывесили самолёт на козлы, погоняли шасси – убираются, выпускаются. Ерунда какая-то.
Бывают такие дефекты. Потом всё равно вылезет в ненужный момент.
Так что через сутки мы перегнали самолёт домой и продолжили работать.Ну, бывают в лётной работе такие мелкие неприятности.
А новую фуражку командир в Адлере купил сразу после Хельсинки, чтобы комиссия за нарушение формы одежды не журила