БОГАТЫЙ УЛОВ, ОРЁЛ И СОРОКИ
7 июня 2001 года. Въехали в долину реки Орхон. Да, уж! Впечатление от пейзажа не из слабых. Долина залита базальтовыми лавами. Исток, т.е. жерло вулкана, находится где-то в 80 километрах вверх по реке. По плану мы туда должны доехать. Посмотрим. А пока мы через Бат-Ульзит, самый северный сумон Убурхангайского аймака, поднялись к устью долины, название которой переводится как «Долина обточенных камней».
Орхон бежит по поверхности лавового потока, у левого борта долины, а километрах в пяти ниже – 15 метровый фантастической красоты водопад. Это одно из любимых мест монгольских художников-пейзажистов и туристов. После водопада речка пересекает долину по узкому ущелью, а далее, до окончания лавового потока, пытается пересечь его ещё раз, но не успевает.
Изучаем долину, а ночь провели на очень перспективном для рыбалки участке реки. Рыбачили утром. Крупный хариус и ленок охотно берут червя. Запаслись рыбой на хороший ужин. Хотели проконтролировать несколько вчерашних точек – не получилось. Ударил короткий, но сумасшедший ураган. Порвало палатку – кухню, повалило жилые палатки. Вернее – мы их повалили, чтобы не получились лохмотья вместо жилья. Густая пыль больно бьёт по лицу. Но мы в больших очках и марлевых пакетах на входах в наши дыхательные органы.
…Прямо на юг от нас, над правым бортом долины, стоит природная крепостная стена с башней-горой, имя которой “ Их Баян уул “, что в переводе означает “ Гора Великой Щедрости “. Её отметка – 2685 метров над уровнем моря, а мы стоим на уровне 2000 метров. От неё, вниз по долине, огромными ступенями-каскадами спускаются застывшие потоки базальтовой лавы. Значит, этот супервулкан “ проснулся “ очень недавно, в пределах 50 – 100 тысяч лет, залил долину Орхона лавою и, довольно быстро проявив свою «великую щедрость», успокоился.
“Крепостная“ стена, сложенная базальтами, перекрыла устье обширной долины правого притока Орхтийн гол. Сейчас там природный заповедник “Найман нуур“. В переводе – “Восьмиозёрье“. Да, там действительно восемь озер и в них разводят самую крупную и самую вкусную в Монголии рыбу - пелядь.
Долина реки Орхон и большинства её притоков объявлены государственным заповедником. И слава Богу. Здесь есть чем и кому любоваться – посещаемость Орхона иностранными туристами очень высокая.
Осмотрели мы своё урочище Урдэт и “ сбегали “ через перевал в долину соседнего притока Орхона - речки Улиастайн гол. В переводе - “ Тополевая речка “. Действительно, тополя там растут.
Здесь громадная трещина с частыми ответвлениями, по которым текут притоки Улиастая. Мы еле-еле спустились туда и с ещё большим трудом выбрались по ложбинке, промытой ручьём. Вдоль всего русла реки из-под придонного песка вырываются струи газов. Газы, скорее всего, невредные, поскольку в воде очень много хариуса и на вкус вода гораздо лучше бутилированной из магазинов. Газовые гейзеры – прямой признак, что долина заложилась по крупному, очень глубокому и ещё живому разлому, а точнее – трещинному разрыву.
Живём мы с пастухами мирно. Они приходят в гости по вечерам. Сидим у костра, пьём чай, разговариваем. Ребятишки прибегают и днём. Валентина Сергеевна угощает их сладкими компотами. Пробы мы обрабатываем на ручейке между двумя озёрками: промываем через деревянный лоток. Легкая фракция смывается, а из остающегося выбираются крупинки золота, если они там есть.
И вот сижу я на ручье, работаю. А рядом, в маленьких озерках, кипит жизнь. Здесь обосновались две семьи лебедей, три семьи гусей и две семьи турпанов – они же огари, они же красные утки. Папаши где-то гуляют и прилетают только на ночь.
Гусята, лебедята, турпанята шныряют между ног жеребят, козлят, ягнят, которые от жары залезают в воду. Шум, гам, суета, как на колхозном дворе с прудом. Мамаши птенцов, лебеди и гусыни, плавают рядом, наблюдают за ребятишками. А турпанихи при моём приближении отлетают. Вероятно, в местах зимовок на турпанов охотятся.
Но и они вместе со всеми лезут ко мне, когда я начинаю кидать в воду кусочки хлеба, остатки каши. Чтобы такие птицы толкались рядом и щипали мои голые ноги! Такое в России возможно только в зоопарках или во сне.
14 июня 2001 года. Обследовав долины Улиастая и Орхтийн гол, мы выбрались лагерем на берег Орхона рядом с устьем Улиастайн гол. Виталию Ивановичу и Валерию Васильевичу нужен день, чтобы документально оформить результаты наших работ. А у остальных уже чешутся руки – рыбалка, рыбалка!
В Улиастай гол много хариуса, но на ней такое же табу, как и в Шаварын Турууний гол. И вот мы на Орхоне. Узнали у пастухов, где лучшие места для удачной рыбалки, переночевали и с семи часов утра занялись основной, как это определил Сережа Прудников, работой. Она продолжалась недолго и остановлена была жёстким вопросом Валерия Васильевича Бабича, нашего начальника отряда и суперинтенданта: " А куда вы будете складывать всю эту рыбу? “.
И, действительно, клёв был сумасшедший. Ленки, хариусы хватали наших червей иногда только ещё на подлёте к поверхности воды. Не считали, но было поймано не менее сотни хвостов. Решили, что почистим, засолим, а потом будем вялить и коптить. Слава Богу, в Валерином хозяйстве оказалась 38-литровая фляга, вполне способная вместить наш потрясающий улов.
Садимся на раскладные табуретки вокруг улова, начинаем чистить. Метрах в десяти выкопали ямку и складываем туда рыбьи внутренности, чтобы потом захоронить. Нашими действиями заинтересовался небольшой орёл. Кружит над нами, ждёт, когда мы отойдем от этой ямки со всякими вкусностями. Время идёт, и долгим парением орла заинтересовалась сорока.
Подлетела к нам, увидела “ склад “ продуктов и, конечно, по-сорочьи заорала: «Караул! Девушки-подружки! Скорей сюда! Здесь этот нахал Гришка хочет один сожрать целую кучу еды!» Откуда ни возьмись, летят ещё 5-6 сорок. Поднялся крик, скандал. На орла кидаются, обзывают по-всякому.
Бедный орёл не выдержал и спикировал на кучу кишок, уже не обращая внимания на нас. Схватил когтями, сколько смог, и вверх! А схватил-то порядочно. Кишки рыбьи длинные – болтаются на полметра. Сороки сначала оторопели от такого нахальства, потом кинулись вслед за ним и давай дёргать кишки у него из лап в разные стороны. Орла болтает, еле на крыльях держится. Пытается хотя бы что-то в рот на лету засунуть. Куда там! Рвут прямо изо рта. Орёл заорал почти по-человечески, бросил добычу и давай на птиц кидаться, но сорок много и все с разных сторон.
А мы уже ничего не чистим. Хохочем во всё горло, глядя на этот спектакль. А сороки не только орла дёргают, но и по очереди на кучу налетают и жрут, жрут так, что чваканье разносится на весь Орхон.
Тут орёл не выдержал! Достали его, словом, до самых печенок. Не обращая внимания уже ни на что, орёл бросается на кучу, хватает лапами, клювом всё, что попалось, и быстро - быстро вверх. На лету головой трясет, глотает схваченное. Сороки кинулись, было, за ним, но не смогли догнать.
Да полетели-то догонять только три сороки. Другие три затихли и пируют! Их подруги, увидев этакое хамство, озверели. Бывшая дружба, добрососедские отношения закончились. Началась драка. Во все стороны полетели рыбьи кишки и сорочьи перья.
Но всё кончается когда-то. Исчезла и куча отходов. Скандалистки, плюясь, ругаясь и оправляя на ходу перья, разлетелись в разные стороны. А орёл через некоторое время с ревизией прилетал. Покружился немного. Наверное, плюнул с досады, что ничего не осталось, и улетел.
14 июня 2001г. Проснулись, собираемся к отъезду из долины Орхона на юг. Состояние у меня не очень здоровое. Суставы болят. Мы с Серёжей вчера поздно вечером попытались на мышей взять тайменя в одной из ям русла Орхона. Яма натуральная, мыши искусственные, хотя очень похожие на натуральных. Таймени в этой яме натуральные, однако. Но они продолжают жить там так же, как и раньше жили. А вот мы....
Через 5 минут после начала священного обряда, который называется “ рыбалка”, на нас обрушился такой ливень, что неясно было, где заканчивается вода в Орхоне и где начинается вода с неба! Редкие градины, стукая по ушам, точно указывали, что вода льётся сверху вниз, а не наоборот.
Прибежали к палаткам без штанов: так легче передвигать ноги, когда движешься бегом в сплошном водяном потоке. И вот после такого ледяного душа с утра всё скрипит: плечи, колени и даже тазобедренный сустав. Да ещё пятки, натертые в походе на Улиастай, не зажили. Так что мой организм, даже одетый в запасные штаны и рубашку, начал скрипеть, что такой романтизм ему не подходит.
Но после того как я окунул эту скрипучую субстанцию в очень прохладную газированную воду Улиастая и заставил оглядеться вокруг промытыми глазами, весь пессимизм улетучился, как капля воды, попавшая в костер. Чистое, бездонное темно-синее небо, обрамленное по горизонту сверкающими белыми зубьями хребтов! Это же полотно с чудеснейшим пейзажем, одной из деталей которого являемся и мы с тобой, организм ты мой недовоспитанный!
Адреналин хлынул в суставы. Скрипеть стало нечем, а в носу защекотало мощным запахом свежайшей ухи. Сережа всё-таки не нашёл в себе сил сопротивляться желанию порыбачить рано утром. Три громадных хариуса, после нескольких пассов волшебных рук Валентины Сергеевны превратились в такое нежное, восхитительное нечто, что оно через несколько минут уже булькало у нас в желудках.
Позавтракали, собрались, поехали... В худоне – это глубинка по-русски ; плотность населения еле-еле один человек на квадратный километр. Так что случайная встреча, да ещё с иностранцами, выпадает только очень везучим людям.
Пожилые монголы, учившиеся до российских переворотов 90-х годов в школах с русским языком, были безмерно рады пообщаться с нами, приглашали в гости, усаживали в юртах на почётные места, угощали чаем, монгольскими сырами и говорили, говорили, с трудом вспоминая слова русского языка.
Отношение к нам, россиянам, как к братьям передаётся от пожилых людей к молодежи. Все знают, как русские проливали кровь рядом с монголами на Халхин-голе и как добровольцы монголы проливали кровь рядом с русскими в Великой Отечественной войне. В некоторых городах можно встретить памятники воинам-монголам Героям Советского Союза. Поэтому, где бы мы ни появлялись, ощущения, что мы находимся в чужой стране, не было.
Продолжение на
http://www.proza.ru/2020/02/29/1827