====================== 32. Данила
Данила Миронович Беседин, правнук знаменитого на всю Москву чекиста и внук полковника КГБ, в свои тридцать два года был дважды женат и дважды разведён, от третьей невесты сбежал к отцу, которому поклялся, что не женится никогда и ни на ком. «Не зарекайся, сын. Двум смертям не бывать, а третьей не миновать» — пошутил отец, переживший два инфаркта.
Третий оказался последним.
Родительскую квартиру на Кутузовском проспекте Данила продал, не испытывая сожалений. И осуществил свою давнюю мечту: купил участок земли с лесом, где собирался строить дом. Места красивые, дачные, на участке ёлки верхушками к небу тянутся, в берёзах подберёзовики растут, забор к речке спускается, калитку открыл и ныряй. Узкая полоска берега заросла дикой малиной, красноталом и крапивой. Если выкосить (малину, пожалуй, надо оставить), будет пляж! Песка машину высыпать… Чёрт! Там же не проехать… Ничего, на тачке перевезёт (интересно, сколько тачек в самосвале? Скоро узнает). Эх! У Данилы захватило дух.
В первый его приезд, когда договаривался о цене, Даниле на плечо скакнула с дерева белка, цепляясь коготками, спустилась по руке на ладонь, зыркнула вопросительно бусинами глаз. Владелец участка извлёк из кармана два грецких ореха, положил оторопевшему Даниле на ладонь: «Избаловались, понимаешь. Не угостишь их — пикают, обижаются. Ещё бананы любят, даже шкурками не брезгают, на ветку повесят сушить. Ты им летом поилки вешай, наполнять не забывай. Ну так что, по рукам? За белок денег не беру, даром отдаю».
Белка подхватила с ладони орех, скакнула с ним на ветку, взбежала по стволу. Где же она будет жить, когда здесь начнётся строительство? И лес сводить рука не поднимается… Но куда же денешься? Надо строить дом, теплицу, баню… Семьи у него нет и уже не будет, у отца не будет внуков, а у деда правнуков, и для кого он так размахнулся — купил тридцать шесть соток земли (если с речкой считать, то все сорок) — Данила и сам не понимал, но вот — хотелось, аж внутри зудело, построить дом, и непременно под старину. Такой как на соседнем участке.
Участок с гулькин нос: пятнадцать неухоженных соток, заросших старыми берёзами. А дом красивый, с мезонином, с трубой на островерхой крыше и вертящимся флюгером. Ни дать ни взять — барская усадьба!
На участке копошилась детвора, мал-мала-меньше, на грядках возилась женщина неопределённого возраста. Похоже, что мужских рук в доме нет.
В первое же воскресенье Данила купил торт и килограммовый кулёк конфет (попросил, чтобы положили разных: шоколадных, вафельных, желейных, леденцовых) и напросился к соседям в гости:
— Здоро;во живёте, граждане и гражданки! Воды не дадите попить? А то мне ночевать негде, — пошутил Данила. — Я участок рядом с вами покупаю, вот посмотреть пришёл на соседей. Беседин Данила Миронович. — И протянул опешившей хозяйке раскрытый паспорт.
Удостоверение предъявлять не стал, кто её знает, как отреагирует. Данила семь лет работал в адвокатуре, успел навидаться всего и решил не рисковать.
— Захарова Надежда Павловна… можно просто Надя, — представилась соседка, слегка ошарашенная появлением неожиданного гостя.
— Можно просто Данила, — отозвался гость.
Стол накрыли в беседке. Детям Надя отрезала по куску торта, отсыпала по горсти конфет, остальные унесла в дом.
— А то в момент съедят, назавтра не оставят. Конфет мы не покупаем, сахаром обходимся. Муж один работает, а едоков семеро. Раньше-то ничего жили, а как Миша инвалидность получил, на заводе работать тяжело ему. Частным извозом занимается, с деньгами то густо, то пусто. Квартиру сдаём, а сами здесь живём, круглый год. Дом просторный, всем места хватает. Зимой-то хлопотно, конечно, печь протопить, воду с колонки натаскать, водопровод-то в доме есть, да вода из него не течёт... А платить за неё приходится. Да и дрова недёшево стоят. Старшим в сентябре в школу идти, школа в посёлке, пешком не дойдёшь. Возить придётся.
Надя вдруг заплакала, и Данила пожалел, что выставил на стол бутылку водки. Чего он не выносил, так это пьяных женщин: вторая жена оказалась алкоголичкой, лечиться не хотела, да и толку… При разводе Данила оставил ей квартиру, которую она продала и потихоньку пропивала, но его это уже не интересовало.
— Я не от водки плачу, одну рюмку выпила. Просто жалко — и мужа, и детей… И себя. А выхода нет. В однушке тесновато, а кооператив не потянем мы… (прим.: жилищный кооператив, альтернатива современной ипотеки).
Данила ужаснулся: однокомнатная квартира на семерых! Сколько они за неё выручают в месяц? Данила прикинул, сколько. Получилось немного. А им надо платить за дом, за землю, за электричество, надо одевать и кормить пятерых детей… Решение пришло быстро:
— Так продали бы дом, и купили большую квартиру.
— Кто ж его купит? Лес на участке старый, деревья падают, их спиливать надо. Да и дом обветшал.
Данила, которому владелец земельного участка уступил-таки в цене, лихорадочно соображал, сколько потребуется денег, чтобы спилить десяток деревьев и «довести до ума» дом и поставить АГВ. Выходило, что хватит. А не хватит, возьмёт кредит.
Надежде за дом и за участок он заплатил не торгуясь, хотя сотка земли в Заветах Ильича стоила возмутительно дорого. И не торопил с отъездом, пока Захаровы не купят квартиру. Если решил быть честным, будь им до конца, говорил дед. С квартирой Данила им помог, нашёл в посёлке неплохой вариант, рядом школа и детский сад. Михаилу пообещал место шофёра в адвокатской конторе. — «Машина твоя, ремонт за счет фирмы, оклад, премия и отдельная премия за переработку» — сказал ему Данила, и Михаил долго тряс его руку.
Через два месяца ему принадлежали почти полгектара земли и дом, который хотелось называть усадьбой. Кредит в сбербанке пришлось всё же взять. Данила вспоминал длиннокосую девушку, оформлявшую ему кредит, и как она вскидывала на него глаза, чёрные как непроглядная ночь, и как она спрашивала:
— Вы не торопитесь? Я в первый раз кредит оформляю, поэтому так медленно, но я постараюсь побыстрее.
— Нет уж, пожалуйста, не старайтесь, лучше меньше, да лучше, как мой дед говорил. Вообще-то это Ленин говорил, — объяснил Данила.
— Кому говорил? Вы его знали? — Глаза широко распахнулись, и Данила поразился, какие они глубокие. Как космос… — То есть, не вы, а ваш дедушка.
Данила вынырнул из космоса и рассмеялся:
— Вообще-то, он не говорил, он писал. А дедушке семнадцать было, когда Ленин умер, так что познакомиться они не успели, — пошутил Данила. И зачем-то добавил: — А прадед мой был чекистом, знаменитым.
— Рот закрой, чекист. Закройте, то есть, — поправилась Нина. — Я документ оформляю. Вдруг ошибусь?
Данила подавился смехом. Отшили. Его виртуозно отшили. Вот так номер, чтоб я помер. Такого в его жизни ещё не было. А девушка за стеклом снова улыбалась, старательно заполняя графы договора красивым почерком, почти каллиграфическим.
Потом, когда он приехал платить по кредиту, девушки уже не было.
— Дерябина? Она в другой смене работает. Вам она лично нужна?
— Я у неё кредит оформлял, вот приехал платить…
— Вам в седьмое окно. Пройдите.
В следующий его визит неуловимая Дерябина взяла отпуск, а потом и вовсе перешла в другой филиал. Данила задал себе вопрос: зачем он хочет увидеть её ещё раз? И не смог на него ответить. Почему у него не получается выкинуть её из головы, почему он всё время думает о ней: где она? с кем она сейчас? как проходят её дни?
ПРОДОЛЖЕНИЕ http://www.proza.ru/2020/03/02/905