Азефовщина в современной России

               





История провокатора Азефа.


… Мне хочется этим эссе пробиться сквозь «стену» провокаций против реальной истории Советского Союза, которая сегодня полностью накрыла своей тенью реальную жизнь людей в те времена!
В большинстве случаев такие провокационные материалы публикуются для того, чтобы оправдать сегодняшнюю ситуацию. Иначе говоря, это похоже, когда хитрый вор кричит в сторону невинных людей: «Держи вора!»

Отчасти, эта идеологическая «стена», сама атмосфера провокации, напомнила мне об отношениях между охранкой и эсерами–боевиками в начале двадцатого века в России.
Тогда все было запутано и непонятно кто был героем, а кто предателем.
Я с волнением перечитывал в очередной раз воспоминания Бориса Савинкова и особенно, детали разоблачения провокатора Азефа. Предательство Азефа -  было шоком не только для Савинкова. Но и для всех участников Боевой Организации, это был подлый удар ниже пояса!
 
Сначала, в его службу для охранки, никто из эсеровских вождей и его друзей по Боевой организации, не хотели верить, настолько нелепыми казались обвинения руководителя Боевой Организации эсеров, в предательстве членов этой организации…
Но именно по его доносам в царскую охранку, были повешены или попали на каторгу десятки участников БО и подпольных типографий! Никто не мог представить себе цинизм и хладнокровие человека, который одной рукой разрабатывал акции убийств, а другой отправлял участников террористических акций на эшафот!
 
Но оказывается и такое возможно в России. Вспоминается Достоевский: «Широк русский человек – надо бы сузить».
Надо отметить, что Азеф был еврей - тогда среди революционеров в БО было много евреев, уходящих в террор ради протеста, против притеснений и антисемитизма. Но он и здесь всех обманул, сотрудничая с царской охранкой, которая во многом была ответственна за еврейские погромы!
Парадокс, но после катастрофы и распада Союза, в новой России появилось много евреев – олигархов, ярых контрреволюционеров и антисоветчиков - странный выверт истории... Но это так, к слову…
 
Нечто подобное провокации Азефа, я вижу в России и сегодня.
Целый рой искренних политических провокаторов прислуживает властвующей буржуазной идее, и любые попытки разоблачать провокацию, воспринимаются как покушение на самое святое: на свободу личности, на права человека, на«правдивую» на историю страны, которую сочинили и сочиняют продажные журналисты и беллетристы…
Сегодня, несколько губернаторов, высоких чинов и даже один министр, сидят за решёткой, а ведь совсем недавно, они, одной рукой управляли, а другой воровали и брали взятки. По сути, они ведь тоже провокаторы, которые как и Азеф, получают деньги от государства, но и ворую и берут взятки! Только эти, предают и продают не революцию, а государство, народ, которому поставлены служить.
Вот несколько имён, среди которых министр правительства Алексей Улюкаев, генерал – полковник бывший начальник ФСИН Реймер, губернатор Хорошавин, несколько полковников МВД и даже ФСБ!

Азефовщина, как социальный феномен обрела в России глубокие корни и это, настораживает больше всего в поведении так называемых элит!

А вот определение провокатора, из времён существования царской охранки:

«На языке партийных революционеров «провокатором» называлось любое лицо, сотрудничавшее с Департаментом полиции. Революционная терминология не знала разницы между агентом-осведомителем и агентом-провокатором. Всякий революционер, уличённый в сношениях с полицией, объявлялся «провокатором», и на этом ставилась точка. Между тем, с юридической точки зрения, между простым агентом-осведомителем и агентом-провокатором существовала большая разница. Агентом-провокатором именовался только тот секретный сотрудник, который принимал активное участие в революционной деятельности или подстрекал к этому других. С точки зрения закона, такие действия секретных сотрудников считались преступными и подлежали уголовной ответственности. В циркулярах Департамента полиции указывалось, что секретные сотрудники не должны участвовать в противозаконной деятельности или подстрекать к ней других лиц…»

Подобная «азефовщина» существующая в России, показывает уровень лжи и лицемерия российских элит, и поощрительное отношение к случаям таких провокаций. И устранить эту атмосферу мздоимства и воровства, в том числе чиновников выокого ранга, включая разного рода бизнесменов, потерявших а точнее никогда и не имевших понятий о чести и совести, невозможно только посадками. С этим можно успешно бороться только презрением и общим осуждением воровства, взяточничества и мошенничеств, неважно где – в «верхах» или в «низах»!
 
Однако возвратимся к заявленной теме.

В разоблачении провокатора Азефа, был ещё один щекотливый момент - разоблачителя Азефа - издателя журнала революционной истории «Былое», Бурцева - судили эсеровским партийным судом, подозревали в клевете и хорошо ещё, что не убили, а выслушали его оправдания - обвинения.

…Когда же выяснилось, что Азеф предатель и виновен в смерти десятков революционеров, эсеры, их ЦК, нашли в себе силы признать провокацию…
Надеюсь, что рано или поздно свои ошибки признают и россияне - нынешние переписыватели истории Революции и истории Советского Союза…
 
В качестве пояснения к этому очерку, цитирую некоторые документы, связанные с революционной жизнью в царской России:

 

… 23 декабря 1909 года. Центральный комитет партии эсеров выпустил следующее извещение:
 
«Центральный комитет партии соц – революционеров, доводит до сведения партийных товарищей, что инженер Евгений Филиппович Азеф, 38 лет (партийные клички: «Толстый», «Иван Николаевич», «Валентин Кузьмич»), состоявший членом партии с.-р. с самого основания, неоднократно избиравшийся в центральные учреждения партии, состоявший членом б(оевой) о(рганизации) и ЦК, уличён в сношениях с русской политической полицией и объявлен провокатором. Скрывшись до окончания следствия над ним, Азеф, ввиду своих личных качеств, является человеком крайне опасным и вредным для партии. Подробные сведения о провокаторской деятельности Азефа и её разоблачения будут напечатаны в ближайшем времени».
 
Впоследствии, центральный комитет выпустил по делу Азефа следующий листок:
 
"I) История деятельности Азефа в партии такова.
Еще студентом одного из немецких политехникумов, Азеф во второй половине 90-х годов примыкает к заграничной революционной группе, именующейся союзом русских социалистов-революционеров и издающей газету "Русский Рабочий".

…А вот небольшая справка о происхождении Азефе из Википедии:

«Евно Азеф родился в октябре 1869 года в местечке Лысково Гродненской губернии в семье бедного портного-еврея. Кроме него в семье было еще шестеро детей — два брата и четыре сестры. Евно был вторым ребенком.
Участвовал в кружках революционной еврейской молодёжи. В 1890 году окончил гимназию в Ростове-на-Дону. В 1892 году, скрываясь от полиции, украл 800 рублей (по другой версии, продал украденную у знакомого купца партию масла) и бежал в Германию, где устроился учиться на инженера-электротехника в Карлсруэ.
В число секретных сотрудников полиции Азеф был принят в 1892 году. 4 ноября 1893 года предложил Департаменту полиции быть осведомителем о русских революционерах — студентах политехнического института в Карлсруэ, и его предложение приняли. Первоначальный оклад Азефа составлял 50 рублей. В 1899 году женился на Любови Григорьевне Менкиной, имел двоих детей…»
 «…В июле 1899 г. Азеф едет в Россию и по рекомендации "Союза русских социалистов-революционеров" вступает в Москве в "Северный союз с.-р." (основанный Аргуновым, Павловым, Селюк и др.), издавший два первых номера "Революционной России". После ареста томской типографии "Союза", руководители его, опасаясь своего ареста, передают Азефу все связи и полномочия на продолжение дела. Они поручают ему закончить переговоры об объединении с южными группами с.-р., образовавшими партию социалистов-революционеров.

В 1901 г. Азефу вместе с другим членом северного союза и Г.А.Гершуни окончательно удается оформить слияние "южных" и "северных" социалистов-революционеров в объединенную партию. Ближайшее участие принимает Азеф также в разрешении вопроса о центральном органе партии, каковым признается "Революционная Россия", о приглашении в состав редакции его, Гоца и Гарденина, о превращении в партийный террористический орган "Вестника русской революции", редактируемого Тарасовым, и заключении федеративного союза с "Аграрно-социалистической лигой". В то же время Азеф участвует в выработке плана кампании организованного террора, началом которого должно было служить подготовлявшееся убийство Сипягина.
С июля 1902 года Азеф работает в Петербурге одновременно, как член ЦК и пет[ербургского] ком[итета]. Он организует транспорт партийной литературы через Финляндию, совершает объезды организаций. Наряду с этим он вместе с Гершуни обсуждает планы террористических предприятий: вторичного покушения на кн[язя] Оболенского и покушение на Богдановича. Гершуни назначает его своим ближайшим помощником по руководству б[оевой] о[рганизацией].
После ареста Гершуни, по данным киевской охраны Азеф, в мае 1903 года едет за границу. Здесь он продолжает заведовать организованным им совместно с Гершуни большим транспортом литературы в комнатных ледниках. Но главные усилия его направлены на разрешение вопроса о пользовании взрывчатыми веществами, как новой технической основы террористической борьбы партии.
С января 1904 г. Азеф, во главе расширенной боевой организации (куда вошли Каляев, Сазонов, Покотилов, Швейцер и др.), ставит террористическую работу против Плеве. В то же время он участвует в общепартийной работе и организует в России динамитную мастерскую.
После убийства Плеве Азеф уезжает за границу, где находится до июня 1905 г. За границей он снова работает над разрешением вопроса о технических средствах террористической борьбы и организует транспорт литературы в бочках с салом (через Прибалтийский край).

В ноябре 1904 г. Азеф, снова пополнив б[оевую] о[рганизацию], разделяет ее на три отряда, отправляемые: 1) в Москву против вел[икого] кн[язя] Сергея Александровича (попытка оканчивается успехом); 2) в Петербург против Трепова, и 3) в Киев (против Клейгельса). Наряду с этим, летом 1905 года, Азеф принимает участие в организации массовой переправы оружия в Россию (пароход "Джон Крафтон").
С середины 1905 г. Азеф в России. Он занят новым пополнением состава б[оевой] о[рганизации], необходимым после ареста петербургской группы. Но скоро террористическую работу в Петербурге пришлось прекратить и Азефу уехать за границу, так как за организацией систематически следят. Инициатива в раскрытии полицейского наблюдения принадлежит Азефу.
В январе 1906 года, после краткого перерыва террористической деятельности, Азеф ставит дело против Дурново. При этом одной частью наблюдения заведует непосредственно сам Азеф; другой же -- его ближайший помощник. Группа, находящаяся под непосредственным руководством Азефа, выслеживается полицией. Азеф, получив сведения об этом от товарищей, успевает прекратить работу. В то же время происходит несколько неудачных попыток против Дубасова, после которых Азеф едет лично в Москву руководить делом. Покушение происходит.
Незадолго перед роспуском первой Думы, Азеф организует покушение против Столыпина. Боевой организации удается установить пути, которыми ездит Столыпин, но вместе с тем выясняется, что с наличными техническими средствами успешное нападение на Столыпина в обследованных условиях невозможно. Азеф представляет ЦК доклад о том, что пока не будут приисканы новые, более могущественные средства террористической борьбы, он не может руководить ею и слагает с себя обязанности. Вместе с ним уходят все его сотрудники по боевому делу. Боевая организация распускается, Азеф уезжает за границу.
Вслед за тем, по настояниям ЦК, часть членов прежней организации возвращается к работе, которая вскоре приводит к ряду успехов (Лауниц, Павлов).
В Россию Азеф возвращается в феврале 1907 г. и с небольшим перерывом остается в России до лета 1908 г. В его заведывании находится организация террористического акта против царя. Происходит несколько попыток произвести этот акт. Последняя из этих попыток не приводит к цели, совершенно независимо от него и исключительно по вине непосредственных исполнителей.

II) Вопрос о политической честности Азефа поднимался за время его работы при следующих обстоятельствах.
В начале 1903 г. Азеф обвиняется в провокации одним студентом-пропагандистом. Выяснение правильности обвинения взяли на себя видные литераторы народнического направления. 
Объяснения Азефа убедили их в неосновательности обвинения, о котором впоследствии сожалел и сам обвинитель.
В августе 1905 года было получено одним из членов петербургского комитета анонимное письмо. В нем извещалось, что партию предают два видных провокатора: бывший ссыльный, фамилия которого начинается на Т., и "какой-то инженер Азиев". Последнему приписывалась выдача нижегородского съезда б[оевой] о[рганизации], попытки организовать убийство нижегородского губернатора и предание четырех лиц.
Провокатора Т., т.е. бывшего ссыльного Татарова (убит по приговору партии в начале 1906 г.), подозревавшегося и раньше, была с несомненностью доказана документальными данными.
Обвинение же против Азефа было отвергнуто по следующим соображениям. На нижегородском съезде Азеф первый заметил, что полиция следит, и предложил план, избавивший участников съезда от ареста. В организации покушения на нижегородского губернатора первую роль играл он сам. Наконец, была принята во внимание вся предшествовавшая работа его в рядах партии. Татаров, не сознаваясь в сношениях с полицией, построил свою защиту на обвинении Азефа, ссылаясь на сведения, исходящие от Ратаева - заведующего заграничным сыском, переданные Татарову его родственником, приставом Семеновым. Такое поведение Татарова придавало обвинению против Азефа характер злостного полицейского маневра.

Осенью 1906 г. сообщение исходило от помощника начальника одного из провинциальных охранных отделений. Он обещал партийным людям, если ему устроят свидание с одним из трех названных им видных деятелей партии, указать признаки, по которым они смогут, вероятно, установить личность одного очень крупного провокатора. Несмотря на опасность ловушки, одно из названных им лиц поехало для переговоров, но тот уклонился от свидания. Вскоре этот полицейский агент бежал с кассой охранного отделения, но был арестован. Теперь можно думать, что сведения его относились к Азефу.
В начале 1906 года один из мелких агентов охраны в Саратове рассказал сочувствующим партии людям, что на совещании в этом городе в 1905 году видных партийных работников присутствовал важный провокатор, имени которого он не знает, но которого ему показали приехавшие из Петербурга агенты. В 1907 году к этому он присоединил сообщение об аресте того же провокатора при провале в Петербурге боевого отряда перед созывом первой Государственной Думы. Хотя некоторые данные (указания мест, которые посещал провокатор в Саратове) и подходили к Азефу, однако, при обсуждении ЦК осенью 1907 г. саратовского письма, излагавшего все эти данные, Азеф остался вне подозрений по следующим основаниям: помимо общего доверия, которое питал ЦК к руководителю наиболее крупных террористических предприятий, сообщение об аресте Азефа вместе с террористической группой противоречило действительности и тем совершенно обесценило в глазах ЦК самое письмо.
Наконец, последний раз источником слухов о провокации Азефа является В.Л. Бурцев, заявивший весною 1908 г. об имеющихся у него по этому поводу данных. Бурцев был приглашен для сообщения их в комиссию, образованную ЦК для установления причин неудач террористических попыток последнего времени и для расследования всех данных о провокации в партии. Данные эти имели в то же время характер лишь подозрений и предположений, оценка которых впоследствии послужила предметом третейского разбирательства между Бурцевым и центральным комитетом, обвинявшим его в том, что он, не сообщив своих данных ЦК и не проверив их сведениями последнего, оглашал их к явному вреду партии.
В качестве материала Бурцев представил на суд рассказы некоего Бакая, предателя по социал-демократическому делу, а затем -- провокатора в Екатеринославской организации с.-р., о его последующей официально-полицейской карьере. При этом, по предположениям В.Л.Бурцева, к Азефу относились рассказы Бакая о провокаторе "Раскине" и "Виноградове", под каковыми кличками, согласно его гипотезе, в разное время скрывалось одно и то же лицо. Неточности, противоречия и неправдоподобности, встречающиеся в рассказах Бакая, вместе с характером самого источника, лишали в глазах ЦК показания Бакая надлежащей ценности.
Основным доказательством, что Раскин (он же Виноградов) есть Азеф, являлось совпадение: 1) известного Бакаю посещения провокатором Раскиным одного железнодорожного служащего в Варшаве в 1904 г. и 2) посещения в том же году, при видимо аналогичных условиях, этого служащего Азефом по поручению ЦК п[артии] с.-р. Однако доказательство это теряло значение, благодаря тому, что Бакан относил посещение Раскина к октябрю, и лишь позднее, узнав, что посещение Азефа относится к январю 1904 г., соответственно изменил свои показания; кроме того, Бакай дважды, по поручению Бурцева, пробовал выведывать у чинов охраны настоящее имя "Раскина", и в первый раз принес ему положительное утверждение, что "Раскиным" у охранников зовется известный Рысс, а во второй раз -- предположительное сведение, что это некий Г. (никогда не состоявший в партии с.-р.) Что касается сообщений Бакая о выданных Раскиным-Виноградовым фактах, то дальнейшим расследованием ЦК, из источника, компетентность которого как им, так и Бурцевым ставится несравненно выше, часть из них отвергнута, часть же подтвердилась. К числу совершенно отвергнутых принадлежит, например, сообщение, будто правительство знало заранее о покушении боевой организации против Богдановича и вел[икого] кн[язя] Сергея.

В процессе третейского разбирательства Бурцевым сообщено было добытое им незадолго перед тем новое показание относительно сношений Азефа с полицией. Показание это, однако, осталось, по требованию Бурцева, известным лишь для лиц, непосредственно участвующих в разбирательстве; и лишь один из членов ЦК, с разрешения суда, получил право произвести по этому поводу негласное расследование.
Во время перерыва третейского разбирательства для целей этого расследования, уполномоченному на это члену ЦК сделался известным факт, получивший некоторую огласку в петербургском обществе.
Со слов одного бывшего крупного чиновника мин[истерства] вн[утренних] дел сделалось известным, что к нему 11 ноября 1908 г. явился имевший с ним раньше служебные сношения инженер Евно Азеф, а через 10 дней от его имени начальник петербургского охранного отделения Герасимов; оба они заявили, что к нему могут обратиться от имени революционного суда за показаниями по делу Азефа, что он должен скрыть или опровергнуть данные о сношениях последнего с полицией. В тех же кругах сделалось известным, что, усматривая в некоторых заявлениях Герасимова косвенную угрозу, этот отставной чиновник обратился к премьер-министру Столыпину и некоторым другим правительственным лицам с письменным требованием о принятии мер к охране его личности. Данное обстоятельство послужило исходным пунктом нового расследования, произведенного ЦК против Азефа.
Расследование это, после допроса Азефа, установило: I) что Азеф, уезжая из Петербурга, обеспечил себе ложное alibi в меблированных комнатах Берлина, содержимых лицом, служащим в качестве переводчика при местном Polizei-Praesidium"e.
Ложный характер этого alibi установлен и одним показанием на месте, н поверкой подробного описания меблированных комнат, данного Азефом на допросе и оказавшегося совершенно не соответствующим действительности, и что по данным из источника, правдивость показаний которого подтвердилась во всем, доступном проверке, может быть восстановлена довольно точная картина сношений Азефа с полицией с весны 1902 г. по конец 1905 года.
Не сознаваясь в сношениях с полицией и требуя очной ставки со своими обвинителями, Азеф, однако, после первого же допроса успел скрыться. II) Первый факт провокации Азефа, установленный ЦК, относится к 1902 году. В июне этого года заведующий русской политической полицией за границей Рачковский обратился письменно в департамент полиции с просьбой об ассигновании ему 500 руб. для внесения этой суммы в кассу п[артии] с.-р. через своего секретного сотрудника, лично знакомого с Гершуни. Тов[арищ] мин[истра] вн[утренних] дел Дурново, опасаясь, что деньги эти могут поступить в специальную кассу б[оевой] организации], предложил вызвать упомянутого выше сотрудника в департамент полиции для объяснения. Сотрудник этот оказался инженером Евно Азефом.
Явившись в департамент полиции, Азеф объяснил, что деньги 500 руб. в кассу б[оевой] о[рганизации] поступить не могут, что он не состоит членом партии, но что, благодаря близости своей к Гершуни, может быть и впредь полезен департаменту полиции. В это время от Азефа в департамент полиции поступают сравнительно несущественные, а иногда и совершенно ложные сообщения, как, например, указание Азефом центрального комитета для России: Д. Клеменц, Браудо, Бунге и Гуковский (на самом деле, ни одно из названных лиц не состояло ни в центральном комитете, ни в каком из других комитетов партии). Так же вымышлено его другое сообщение о предполагаемом проезде Гершуни через ст. Барановичи в то время, когда Гершуни уже давно находился за границей, что было известно Азефу.
Но постепенно Азеф начинает давать департаменту полиции все больше правильных и существенных показаний. Он сообщает о существовании в Пензе тайной типографии п[артии] с.-р. (ее точный адрес получается полицией от одного доносчика из Саратова), об организованном им самим транспорте нелегальной литературы через границу под видом экспорта комнатных ледников заграничной фабрикации, о попытке одной группы в январе 1904 г. вести наблюдение за министром внутренних дел Плеве, независимо от боевой организации (С. Клитчоглу и др.); наконец, начинает давать общие характеристики отдельных террористов, состоящих в б[оевой] организации].
В то же время ни удачные, ни неудачные террористические попытки б[оевой] организации] не делаются для департамента полиции заранее известными, и все террористические акты, до убийства велик[ого] кн[язя] Сергея включительно, являются неожиданными для правительства.
С осени 1904 г. указания Азефа полиции еще более увеличиваются. Азеф верно сообщает о поездке по делам транспорта и крестьянской работы Слетова из Женевы в Россию, ложно выдавая его за террориста; о плане поездки кн[язя] Хилкова с товарищами для работы в крестьянстве; о парижской конференции революционных и оппозиционных партий. На этой конференции Азеф был представителем п[артии] с.-р., о чем департаменту было известно. В то же время Азеф ездит в сопровождении отряда агентов полиции в Нижний Новгород и Саратов, где он принимал участие в революционных совещаниях.
Сколько-нибудь точные сведения о провокаторской деятельности Азефа в последнее время отсутствуют. Причастен ли он к арестам центрального боевого отряда (Штифтарь, Тройский, "дело о заговоре" на царя) и северного летучего боевого отряда (Карл Трауберг и др.) -- центральному комитету неизвестно. Видимое отсутствие участия в упомянутых арестах, как и, наоборот, присутствие в них провокатора Ратимова и предателя Масокина, не служат еще, конечно, доказательством невиновности Азефа.
Если верить сообщению упомянутого выше Бакая, то за последнее время по указаниям Азефа были произведены аресты в редакции газеты "Мысль", где лишь случайно не было арестовано большинство членов современного ЦК...
По словам Бакая, Азеф же доставил департаменту сведения, что будто II таммерфорсский съезд п[артии] с.-р. решил в период второй Государственной Думы ничего не предпринимать против Столыпина. Если это верно, то Азеф и в это время давал сознательно полиции неверные сведения -- решение, принятое в Таммерфорсе, было как раз обратное.
Обращает на себя внимание еще ряд следующих фактов деятельности Азефа. В 1904 году Азеф проектировал план убийства директора департамента полиции Лопухина, которое должно было служить прологом к убийству Плеве. После манифеста 17 октября Азеф предложил план взрыва здания охранного отделения. Весною 1906 года он приступил к подготовке покушения на Рачковского.
Факты эти могут быть рассматриваемы, как попытка Азефа уничтожить возможность обнаружения в будущем его провокаторской деятельности.
Такова общая картина деятельности Азефа и установленные пока центральным комитетом факты его провокации.
Положение, созданное провокацией Азефа, несомненно, угрожающее. Правда, вскрыта и уничтожена язва, разъедавшая и ослаблявшая партию, вырвано оружие, которым пользовалась так долго государственная полиция. Но вместе с тем нанесен тяжелый удар моральному сознанию партийных товарищей, обнаружена шаткость многих лиц и предприятий партии.
Центральный комитет вполне сознает тяжесть обязанности, которая ложится на него в данный момент. Он, по возможности, обезопасил все предприятия, которые ведутся им. Он принял меры к локализации опасности, которой грозят дальнейшие разоблачения провокатора. Центральный комитет считает, что главная доля ответственности за допущение провокации всей тяжестью ложится на него, как на руководителя партийной жизни. Правда, эту ответственность обманутых морально разделяют с ним все предыдущие составы ЦК, многие из наиболее деятельных и ценных работников партии. Но это не умаляет его ответственности.
Поэтому ЦК считает своим долгом дать в своих действиях полный отчет полномочному партийному собранию. Первым шагом своим ЦК считает поэтому созыв в самом скором времени такого полномочного собрания, которому он наряду с отчетом вручит и свою отставку. Партия должна свободно разбирать действия своего руководителя, вынести слово решения и снова избрать руководителей, которые получили бы полное доверие партии на ведение всех дел в данный тяжелый момент.
До сложения полномочий ЦК считает для себя обязательным продолжать ту работу, которую поручила ему партия. Как бы ни тяжелы были условия, он должен остаться на посту и ждать смены.
Партия переживает глубокий кризис. Тем больше становится долг каждого члена партии помочь ей выйти из настоящего положения. Раскрытие опасности должно послужить для истинно партийных людей в этот час испытания призывом к усиленной исключительной деятельности по восстановлению рядов партии и сплочению и объединению партийной мысли и действия. ЦК выражает твердую уверенность, что из этого небывалого в истории революции испытания партия социалистов-революционеров выйдет победительницей.
7/20 января 1909 г.
Центральный комитет п[артии] с.-р.»

Этот длинный документ, я привожу в качестве иллюстрации того, как, казалось непогрешимый человек, может себя вести и устраиваться в разного рода опасных обстоятельствах.

Вот ещё небольшая справка из Википедии, о деятельности этого партийного «оборотня»:

«В 1899 году вступил в союз социалистов-революционеров. После ареста Г. А. Гершуни в 1903 году Азеф остался центральной фигурой и возглавил Боевую Организацию эсеров, осуществляющую террористические акты. Партийные псевдонимы Азефа — «Иван Николаевич», «Валентин Кузьмич», «Толстый». В контактах с Департаментом полиции он использовал псевдоним «Раскин».
Созданную Гершуни Боевую Организацию Азеф реорганизовал, сделав её компактной, централизованной, строго дисциплинированной и легко управляемой. Сам Азеф с поддержкой М. Р. Гоца активно продвигал террор, при этом предотвращая некоторые террористические акты (покушение на министра внутренних дел П. Н. Дурново, на царя Николая II). В то время его жалование от Охранного отделения достигло 1000 рублей в месяц.
Выдал весь первый состав ЦК ПСР и некоторых эсеров-боевиков (С. Н. Слётова, Г. И. Ломова, М. А. Веденяпина, А. В. Якимову, З. В. Коноплянникову и др.), а также некоторые планы и коммуникации революционеров. Одновременно организовал более 30 террористических актов, осуществил убийства видных представителей царского государственного аппарата, в том числе своих начальников: министра внутренних дел и шефа корпуса жандармов В. К. Плеве (которого считали главным организатором еврейского погрома в Кишинёве в 1903 г.), генерал-губернатора Москвы великого князя Сергея Александровича, Петербургского градоначальника В. Ф. фон дер Лауница, главного военного прокурора В. П. Павлова. Для того, чтобы избежать раскрытия, часть терактов он готовил в тайне от Департамента полиции, прилагая все усилия для их осуществления. О других — своевременно сообщал в охранку, и они соответственно проваливались. Благодаря этому Азефа считали «своим» и члены партии и полиция. Каждый раз, когда его пытались разоблачить, кто-нибудь из революционеров «доказывал», что человек, организовавший столько успешных террористических акций, не может быть агентом охранки; для Охранного отделения Азеф также представлял большую ценность…»

…Очевидно, что Азеф был провокатором необычным и может быть в истории российской провокатуры он единственный, кто своим хладнокровием и изворотливостью заслуживает стать не только литературным героем, но достоин создания пьес и фильмов о нём, в назидание потомкам.
Надо отметить, что похожие провокаторы существовали и существуют в не только в нынешней власти, но и в оппозиции.
Сегодня, лицемерие стало одной из характерных черт элиты, как властной, так и элиты несистемной оппозиции. 
Вспомните взяточников и мошенников среди министров, губернаторов и разного рода и вида полковников во власти.
Их количество постоянно растёт не только потому, что больше их стали разоблачать, но в основном потому, что нет общественного осуждения такого рода провокаторов.
Ну и конечно потому, что зарабатывание денег любыми путями, стало нормой для сегодняшних российских псевдо элит. А это следствие морального и нравственного разложения общества, атмосферы лжи и лицемерия, отсутствия твёрдых принципов чести и совести. Сегодня воруют и берут взятки даже армейские генералы и высокие чины из силовых структур. Во многом это обусловлено и моральным состоянием нынешнего верхнего слоя российского общества: «бизнесменов» и гос чиновников.

Но пожалуй главной причиной разложения нравственных и моральных ценностей российского общества, является фарисейство, то есть такое его состояние, когда люди думают одно, говорят другое и делают третье!
И вся эта внутренняя ложь и ханжество, обусловлено отсутствие религиозно революционных идеалов, на место которых взгромоздился Золотой Телец, царствующий в телах и душах людей неверующих ни в Бога, ни в Чёрта!
Я уже говорил, что утрата совести и чести, стали следствием развала Союза, когда люди, народ остались без высоких планов и целей для страны, а не только для себя одного!

История провокатора Азефа, должна послужить предупреждением для многих алчных и продажных деятелей в российской элите, но и в среде тех, кто делает вид что борется с этими грехами, на самом деле мало в чём уступая тем, кого они так яростно и «самозабвенно» критикуют!

Сегодня, в российской образованщине стало модно поливать, грязью своих измышлений, революционеров и большевиков, Ленина и Сталина, и в свою очередь оправдывать предателя Власова и тех кто сотрудничал с Гитлером из энтузиазма - были и такие противники Советской власти.
И в этих провокациях преуспевают не только разного рода антисоветские, а ныне русофобские западные «голоса», но и сотрудники российских Средств Массовой Дезинформации, среди которых особенно «популярны», в том числе в интернете, «Эхо Москвы», «Медуза» и прочие провокаторы-русофобы рангом пониже и популярностью пожиже…         

                Февраль 2020 года. Лондон. Владимир Кабаков



Остальные произведения Владимира Кабакова можно прочитать на сайте «Русский Альбион»: http://www.russian-albion.com/ru/vladimir-kabakov/ или в литературно-историческом журнале "Что есть Истина?": http://istina.russian-albion.com/ru/jurnal