Жизнь Замечательных Котов
Приключения графа Тараса и шевалье Антона
Книга третья
Швейцарские дали
Легальный бизнес
Тарас собирался на прогулку. Он смахнул пыль со штиблет щёткой для обуви. Пригладил у зеркала усы, взял летний кремовый котелок, потянулся за тросточкой. Антон лениво развалился у входной двери и наблюдал за братом.
- Так и собираешься лежать, лежебока?
- Так и собираюсь! А что?
- Посмотри, какой на улице чудный вечер. Спала жара! Пахнут свежестью скошенные луга!
- Прямо сейчас прослезюся! А тросточку зачем берёшь? Здесь бродячих собак, как на Украине, нет.
- Мало ли. А причём тут собаки? Трость – это дополнение к котелку! И вообще, это аксессуар любого уважающего себя графа.
- О, понеслась душа в рай! Иди уже!
Антоха лениво отодвинулся, пропуская Тараса. Но не успел граф и пяти шагов сделать по улице, как услышал сзади призывный мяу:
- Стой! Стой, говорю! Подожди! Я с тобой!
Граф, довольный, обернулся. Будем всё-таки справедливы: Антон хоть и был кот шебутной и с плохими манерами, но ним не было скучно!
Увы, скука и сплин также сопровождают хорошо воспитанных графов по жизни, как тросточка и цилиндр.
Братья шли по основной улице деревни, задрав хвосты.
Это была не большая, но и не совсем маленькая швейцарская деревня в кантоне Берн.
Основная улица, начинаясь съездом с кантональной дороги, разрезала всю деревню, как кусок сыра, на два больших ломтя и уходила на ту же дорогу, только через полкилометра. У сельсовета, а по швейцарскому гемайнды, была обязательная большая гостиница с рестораном, которая выходила на вместительную площадь. Когда-то, во времена народной демократии (а этой болезнью разрозненная Швейцария страдала в средневековье) такие площади собирали огромные толпы бюргеров, которые криками, проклятиями и поднятием рук напрямую решали политику своей общины. «Стоп, стоп! – закричит в этот момент дотошный и политически подкованный читатель. – Чушь какую-то городит автор! Разве бывает демократия не народной? Ведь слово демос означает народ, а кратия власть!» Грамотный читатель! Да мы других и не держим! Но разве так уж мало замечательных слов потеряли своё значение, а то и вовсе потерялись в просторах равнодушной википедии? И разве народная власть будет отбиваться от народа же дубинками и резиновыми пулями? Живая демократия давно зачерствела в бездушную бюрократию!
Не будем, правда, обольщаться! Даже в те далёкие времена каждая община была приписана определённому господину, который был не обязательно граф или герцог, а иногда их самый захудалый вассал – тут кому как повезёт. Поэтому политтехнологии манипуляций выборами были известны и нашим пращурам! На Украине сегодня за гречку, В Швейцарии в те далёкие и самые демократические времена за меру пшеницы или фураж зимой. И последнее слово оставалось за господином. Счетов в банках тогда не было, и обычный подкуп демократии производился с помощью увесистых кошельков. Но мы разве о политике? Да ни полслова!
У каждого дома стояли большие пластиковые мешки. Знаменитый и давно ставший монополистом на швейцарском рынке благотворительности фонд «Каритас» разослал населению свои мешки по почте, а завтра огромными фурами будет собирать их по швейцарским городам и весям, наполненные добросовестными гражданами одеждой и обувью под завязку. Чтобы привлечь внимание пресыщенного достатком населения, постоянно устраивались оглушительные рекламные кампании и акции. Сейчас шла акция: «Отдай бельё ближнему!»
Под гневные осуждения диктатора Асада в газетах и на экранах телевизоров, бизнесмены по б/у тряпью споро делали свой давно уже не маленький гешефт. На мешках большими буквами был напечатан лозунг «Сирия стонет без нашей демократии», и мелкими добавлено: «Обувь кладите чистую. День сбора 15 августа». Теперь эти набитые тряпками пакеты стояли по всей Швейцарии у обочин, подъездов домов и у спецконтейнеров. И всем было хорошо: политики вещали и направляли, бизнесмены собирали, сортировали и под шумок торговали благотворительностью, магазины набивали склады новым товаром, а огромная текстильная индустрия Китая бесперебойно обслуживала весь цивилизованный мир. Нецивилизованный мир довольствовался одеждой с европейского плеча. Какая политика, господа – просто бизнес!
В глухом тёмном переулке у выставленных пакетов Антон и Тарас заметили одинокую тень.
- Чего он там делает? – поинтересовался любознательный Антон.
- Тряпки ворует, - невозмутимо ответил граф, который предпочитал не вмешиваться в чужие дела.
- Воровать не хорошо, - тут же задумчиво и отрешенно добавил Тарас. – Но тряпки-то уже пользованные, пусть берёт, ему, наверное, нужнее!
Коты подошли поближе. Вор-одиночка черно-грязно-белого окраса был худ, но мускулист. Круглая башка с прижатыми ушами, замызганный жилет и нервный хвост.
- Кого-то он мне напоминает, - пробормотал Тарас, доставая прогулочный лорнет. - А ты говорил, трость не пригодится…
Антону лорнет был ни к чему. Он зорко вглядывался в темноту и подрагивал чутким ярко-розовым носом. Потом вдруг стал в стойку, заурчал и бросился вперёд к незнакомцу, неловко толкнув Тараса. Тот охнул, выронил лорнет и несколько минут вынужден был шарить лапами в мокрой от ночной росы траве, отыскивая столь любимый им графский аксессуар. Когда он, наконец, выпрямился и приложил лорнет к круглым глазам, то округлил их от изумления ещё больше: Антон и бродяга дружески обнюхивались, урчали, потом, видимо, от избытка чувств, обнялись. Тарас торопливо направился к ним.
И обомлел – перед ним стоял Яша Слонимский! Пардоньте, теперь-то Яков Моисеевич…
- Вот так да! Вот так номер! – кричал возбуждённый Антон.
- Какими судьбами? – пожал лапу белорусскому мафиозо Тарас.
- Ох, ребята! Как я рад вас видеть, вы даже не представляете! – смахнул лапой скупую слезу с усов Яшка. И начал тут же неистово драть задней лапой за ушами. – Блохи, блин, замучали! Они у вас в Европе голодные, что ли! Такие кусючие!
- Так здесь коты не бродяжничают, вот им и кусать некого, - сообщил Тарас, незаметно оттирая надушенным платочком рукопожатие Яшки Слонимского.
- Вы что, здесь живёте? – деловито поинтересовался белорус, закончив гонять швейцарских блох.
- Ага! Там, чуть дальше, возле ресторана и гемайнды, - махнул лапой Антон.
- Отлично! – обрадовался Яшка. – Сейчас подгоню лошадь, нагрузим эти пакеты и к вам!
- Какую ещё лошадь?
- С тарантасом.
- Где ты её взял?
- Украл, - просто сказал Яшка.
- И я догадываюсь, у кого, - простонал Тарас. – Юрг Шлюппи. Визгу будет на всю деревню!
- Да ладно, не обеднеет! – махнул лапой Яшка. – У него целая конюшня. Я и взял-то не самого лучшего одра.
- Ты просто не представляешь, сколько здесь такой не самый лучший коняка стоит! Считай, квартира в Минске!
Яшка покрутил круглой башкой и беспечно побежал в тёмный переулок.
- Он что, собрался к нам в гости? А кто его приглашал? – Тарас раздражённо сбил тростью голову репейника.
- Но мы же не можем его бросить на улице в таком жалком положении!
- Почему же нет? Ты что, уже забыл, в каком положении ты был сам, когда его гвардейцы захватили в заложники твою невесту Грэсю и её матушку Марусю?
«Тихоня, тихоня, а злопамятный!» - с неприязнью подумал о Тарасе Антон. И нервно оббежал пакеты с тряпками, даже пнул зачем-то их лапой.
Нет, конечно, он не забыл. Но, во-первых, это было и прошло, во-вторых, они ударили лапами мировую. В-третьих, и это главное, Антон просто носом чуял, что здесь пахнет деньгами. Ну, вот, есть такие коты, да и люди тоже, от которых или тяжело несёт, или отдаёт тонким сладким ароматом денег. Яшка Слонимский как раз был такой кот. В белорусском Слониме от него несло тяжелым запахом слежавшихся в банках (стеклянных!) долларов. А сейчас чуткий розовый нос Антона уловил тончайший аромат швейцарских франков. Кто же от денег отмахивается? Дураков нет!
Антоха еще раз обежал вокруг пакетов, искоса глянул на Тараса, который стоял, сложив лапы на кудрявой груди и повернув в профиль плоскую мордочку с пушистыми бакенбардами и непреклонно выдвинутыми вперёд усами.
«Наполеон, блин! Бонапарт!» - подумал Антон и решительно пошел на абордаж:
- Братан, мы должны немедленно обсудить эту проблему! Он сейчас появится тут. Ты говоришь аргументы, а я – контраргументы. Идёт?
- Он бандит.
- Был. Сейчас у него патент.
- Он нас пытался ограбить, захватил наших друзей в заложники.
- Мы всё и всех вернули. Скрепили ударом лапы договор и даже выпили мировую.
- Он мне неприятен!
- Это не аргумент! Ты же воспитанный кот, европеец, толерантный до кончика хвоста!
Тарас непреклонно дул щёки. И тогда Антон закричал:
- Да пойми ты, дурень! От него несёт деньгами! Он их просто из воздуха делает! Из кучи старых тряпок! Ты же так не умеешь!
- Не умею, - вздохнул Тарас. – Это аргумент. Я сдаюсь! Но ты будешь не спускать с него взгляд, чтобы ничего не упёр!
- Граф, граф! Конечно, буду, - прошипел Антон и радостно бросился навстречу Яшке, который тащил за узду лошадёнку с тарантасом.
- Ребята! Давайте грузить! Классные вещи, я смотрел!
Граф не тронулся с места, но Антоха бросился помогать. В четыре лапы они быстро загрузили тарантас, уселись все втроём сверху и направили лошадь в сторону дома.
Была уже ночь. Густая темнота заливала все уголки и подзаборья, потому что луна пряталась за тучами, а фонари бережливые бюргеры после часа ночи отключают. И это очень радовало Тараса, сидевшего на тюках с одеждой, как на углях.
2
Они сидели втроём за столом. Перед Яшкой стояла сковородка с жареным картофелем, куда он первые десять минут ежесекундно тыкал вилкой. Посредине стола красовался карафе богемского хрусталя с пятизвёздным армянским коньяком десятилетней выдержки, столь любимый графом. Когда легкомысленный Антон бухнул этот графинчик на стол, графа буквально перекосило. Он открыл было пасть для гневного мяу, но хорошее воспитание удержало его от опрометчивых замечаний. Теперь он хмуро слушал расслабленную исповедь запаршивевшего миллионера, который чесался даже после долгой ванны с дегтярным шампунем. В лапах у Тараса был хрустальный коньячный бокал с густо-янтарной жидкостью. Антоха потягивал кока-колу с водкой.
- Ну, ребята, вздрогнем! Ваше здоровье! Хороший коньяк, явно лет десять выдержки в дубовой бочке! Ведь так, граф?
Тот только брови поднял и подцепил тонкий кружок лимона. Сибарит, что вы хотите.
- Вот ты, граф, думаешь, если я полгода шарюсь по помойкам, то обомжился окончательно, опустился на самое дно. Да что вы, пупсы, про самое дно знаете? Вот, послушайте мою историю.
История Яшки Слонимского
Родился я в большом и тёплом доме. И было у меня шесть братиков и сестрёнок. Мама-кошка ещё только вылизывала нас, отходя от трудных родов, а вокруг уже суетились хозяева.
- Сейчас прямо собрать в пакет и на мусорку, - мрачно буркнул хмельной хозяин.
- Пусть молоко высосут, а то мастит будет, придётся на врача тратиться, - практично заметила хозяйка.
- Тебе будет их потом не жалко? – искоса глянул на жену хозяин.
- А тебе сейчас не жалко? – парировала хозяйка.
- Они еще слепые, ничего не понимают. А через два месяца это уже котята.
- Какая разница! – махнула рукой хозяйка, любящая мать троих детей и активистка в местном костёле. – А кошка будет здоровая! Кошку жалко, она хорошо мышей в подвале ловит.
Через два месяца нас всем чохом выпхнули на улицу, отнеся в картонной коробке подальше от дома, и оставив одного рыжего котёнка. Как вы понимаете, этим счастливчиком был не я. Кого-то подобрали сердобольные люди, две сестрички замёрзли в первую же зиму. А я вот выжил в стае подвальных котов. Это были мои, знаете ли, и школа, и университеты.
Такая школа выковала во мне бойца без какого-либо снисхождения к слабым и врагам. Я, Антоха, уважаю только силу! Или ум и образование, граф, это тоже большая сила!
Не буду рассказывать, сколько клоков шерсти и потерянных зубов стоило мне восхождение от простого помоечного мявки до кота в законе. После коронации меня минскими крутыми котами дело пошло легче. Деньги в самой разной валюте потекли в мои банки, которые зарыты в подвалах, и никто не знает, где! Кто знал, давно отправился на нашу мафиозную радугу. Да…
Яшка задумчиво повертел хрустальный бокал в отмытых лапах. Антон не замедлил плеснуть туда коньяку. Граф поморщился.
- Словом, господа хорошие, я опущу мой слонимский период. С моими достижениями в этом славном городе с такими большими помойками вы столкнулись сами и кое-что знаете. После вашего такого неожиданного появления в моей зоне ответственности, немного покрутив мозгами – а они у меня есть! – я понял, что это подарок судьбы. Что вы можете стать той зацепкой, благодаря которой я смогу выкарабкаться из моего слонимского болота, доказать всем, что я кот благородных кровей, рождённый в большом доме с многочисленными окнами и широкими подоконниками, тёплой кухней и мягкой мебелью. И мамка моя была породы сибирский крысолов, а не какая-нибудь там подзаборная кошка! Её благородная кровь грела меня холодными зимними ночами в моём далёком и таком безотрадном детстве, её умение когтить добычу помогало мне в моём уличном становлении! Эта глубокая рана раннего расставания с матерью и обиды на бывших хозяев не давали мне покоя все эти годы.
- А ты не пробовал их найти? – спросил Антон с затуманенными от слёз сопереживания глазами. Ведь его ранние детские воспоминания были так похожи!
- Пробовал, конечно! Но не нашел!
Яшка махнул очередную рюмку. Тарас с тоской отметил, что марочного коньяка осталось на самом дне. Яшка, хоть и захмелел, но продолжил рассказ:
- Обзавёлся я нужными ксивами, простите, граф, визами, надел галстук-бабочку, чтобы совсем смахивать за европейца, и попёр в Минск. Цюрихский аэропорт встретил меня хорошо организованной суетой и быстро тающей очередью возле окошек пограничников. Наверное, я таки здорово был похож на добропорядочного кота, но не пуганный швейцарский таможенник лениво отмахнулся от меня, открывая «зелёный коридор». А напрасно! Все закоулки и пазухи моего фрака были забиты долларами!
Я взял тачку у бровки автовокзала, ткнул таксисту под нос бумажку с адресом и поехал в хотель «Корона». Гостиничка в Клотене была небольшая, с тёмными коридорами. Душ, клозет, тумба для сумки под вешалкой, кровать на полкомнаты – что еще надо! Я ведь не шиковать приехал, а наводить мосты, зачем лишнее внимание налоговиков к себе привлекать! Адрес гостиницы и телефон будущих партнёров мне дали побратымы во Львове. Я, как последний лох, им доверился, хотя в Минске меня предупреждали: будь осторожен, не зря ведь наш президент перекрывает с хохлами границу. Словом, распаковался я и скорей к телефону. Ответили мне с грузинским акцентом, это, конечно, смутило, но я был рад, что хоть по-русски.
Договорившись о встрече, я вышел на террасу возле гостиничного ресторанчика. Не успел сесть, как великолепная блондинистая киса скосила на меня голубые глазки. Кровь, знаете ли, заиграла! Доллары грели карманы и пазуху. И я на всякий случай послал через официанта европейке бокал шампанского. Она многозначительно облизнулась и поиграла пушистым хвостом. В это время мне принесли с ресторана телефон. Грузинские коты долго извинялись и просили встречу перенести на завтра! Мне бы тогда и послать их, но киса призывно облизывалась, попивая моё шампанское. Я согласился! И пересел к изящной швейцарке за столик, позвал официанта! Киса промурлыкала мне пару непонятных слов, потом перешла на чистый русский! Но и это уже не смутило меня, потому что кровь побежала по жилам! Через пару бутылок самого дорого шампанского мы, нежно мурлыкая, перешли ко мне в нумера. Сзади бежал коридорный, катя перед собой сервированный шампанским, виски и водкой фруктовый столик! Словом, не вдаваясь в детали, очнулся я через день от громкого стука в дверь. Стучал администратор, потому что я еще не успел заплатить за номер. С гудящей головой сунулся я по всем своим заначкам. Я был гол как сокол! Ни паршивого родного рубля! Ни одной американской копейки! Телефон грузин молчал. Киса оказалась подставной, вся эта комбинация для последних лохов была разыграна со мной, уважаемым всеми котом! Я рычал и метался по номеру, собирая разбросанные носки и бельё! Опытная дама перерыла всё! Так я оказался на швейцарской улице.
Но где наша не пропадала! Уже через пару дней я освоился на их сытных помойках возле супермаркета. Потом вспомнил молодость и прошёлся по ближайшим домам. Неплохо, скажем прямо, зажил. Решил посмотреть страну. Вот так полгода и колесю, понимаешь…
Яшка тяжело уронил голову на стол и захрапел.
- Хорошо, хоть не мордой в салат! – пробормотал Тарас и назидательно обратился к Антону:
- Видите, шевалье, что происходит с теми, кто не умерен в питие. А ведь его впустили в приличный дом!
- Да ладно! Перебрал чувак маленько…
- Вот именно, что чувак! А у нас нарисовалась проблемка – лошадь с гружённым тарантасом на нашей парковке! Предлагаю «чувака» погрузить на тарантас и отправить с глаз соседей долой!
Братья дружно взяли гостя под белы лапы и потащили на улицу.
Антон, будучи членом Общества сибирских казаков, сидел не на возницком месте, а верхом на сонной коняке, и ударами лап в бока посылал ей уверенные сигналы, куда идти. Граф же, сидя на облучке, слегка придремал. Очнулся вдруг: конь стоит, вокруг темнота и тишина.
- Куда ты прирулил?
- На стоянку для дальнобойщиков!
- С ума сошёл! Это ещё считается деревней! И все следы приведут к нам. На нас и так из-за тебя смотрят косо.
-Чё это из-за меня? Чего ты гонишь?
- Потому что ты русский и дерёшься с соседскими котами!
- Я белорус!
- Здесь никто в этом разницы не видит!
- А ты?
- А я немец!
- Фриц! – завопил рассерженный Антон. – Хендэ хох!
Братья настроились на серьёзную ссору. Но в этот момент Яшка мощно всхрапнул. Это привело котов в чувство реальности и опасности.
Граф уселся поудобнее, перехватил вожжи и, крикнув «Держись!», хлестнул концами вожжей по лошадиному заду. Конь проснулся, заржал, вспомнил молодость и рванул с места! Антон чуть не слетел и мёртвой хваткой вцепился в гриву. Выезд на автобан был рядом. Тарас, не раздумывая, направил тарантас туда. И вот уже конь, перепутав годы, мчится, пустив по ветру хвост, по ночному автобану.
Кто из русских не любит быстрой езды? Этот вопрос глубоко исследовал замечательный русский классик Гоголь, а потому мы повторяться не будем! Просто повернём лица в сторону бьющего в них ночного ветра, зажмурим глаза, отдадимся нашей общей страсти, оставив дурным политикам решать, кто из русских уже перестал быть русским! Откроем глаза, устремлённые в небо, и хоровод звёзд спляшет джигу, гопак, присядку, лявониху в наших зрачках! Э-э-эх, залётные! Но-о! Одинокие машины на встречной полосе мигали, рвали во все тяжкие хриплые клаксоны и улетали в ночь!
На следующем выезде с автобана Тарас придержал коня, натянув поводья, и дёрнул правый повод, понукая к повороту. Вскоре конь уже мягко топал копытами по грунтовой дороге, залитой битумом. Потом дорога перешла плавно в каменистую тропу. Вокруг нависали горы. Их чёрные силуэты обрамляли серое предрассветное небо. Горная тропа, сделав крутую петлю, уткнулась в небольшую поляну с низким кустарником и чахлым безлистым деревом. Немного подумав и словно отдохнув, тропа, сузившись, попетляла дальше в горы. Но коты остались на поляне. Закрепив вожжи за дерево, Тарас поторопил Антона, который замешкался у храпящего Яшки.
- Сейчас! – крикнул Антон, дописал свой лапотелефон на козырьке бейсболки и натянул её на уши мафиозо. Братья встали рядком, синхронно потёрли лапами животы и просто растворились в утреннем тумане…
3
Получив от маман строжайший выговор за перевёрнутую вазу, Антон уполз под диван и решил это дело переспать. Но тут засвербило между пальцами. Он бросился было кусать коготки, пока понял, что это телефон.
- Алё! – приложил удивлённый Антон лапу к уху. Звонили-то всегда Тарасу. – Антоха на проводе!
В ухе зашумело, забулькало, потом кто-то прокашлялся и пропал. - Алё, алё! – забеспокоился Антон и побил лапкой об пол. – Я слушаю!
Далёкий собеседник опять прорезался, вздохнул и пробасил:
- Антоха, привет! Это Яков. Ну, пацаны, место вы мне нашли отпадное! То, что надо для схрона! Я туда уже несколько ходок сделал! Ещё недельку поработаю и можно из Слонима вертушку заказывать!
- Ух, ты! Вертолёт! А там разве есть аэродром?
- С ментами сговорюсь, там мой кореш работает! У них своя вертушка есть. Словом, надо собраться. Хочу счёт в банке открыть. Знаю, граф меня недолюбливает, но без его помощи никак! Ты должен его уговорить! Я в долгу не останусь.
- Всё понял! – сказал сообразительный Антон. – Я перезвоню.
Дождавшись, когда маман укатила в сером «кашкае», Антон взгромоздился на кресло, где спал граф, и начал деловито вылизывать ему за ушками. Тот поднял голову.
- Тебе привет от Яши!
Тарас вальяжно потянулся, томно откинулся, вытянув тёмные лапки и отбивая кончиком пушистого хвоста «Прощание славянки». Зевнув, лениво спросил:
- Маляву, что ли, прислал? По швейцарской почте? Или курьерской службой?
Антошка скромно умолчал, что оставил свой телефон, решив, что это будет один из многочисленных маленьких секретов от Тараса. А тот, не чувствуя подвоха, продолжал:
- Как поживает наш старьевщик? Спустился с горы?
- Кстати, он поблагодарил тебя за такой отличный схрон. У него всё на мази, через неделю будет вызывать ментовский вертолёт за барахлом.
- Ого! Мафия неискоренима! Передай ему, что спасибо на хлеб не намажешь!
- Вот и он сказал, что хочет забежать к нам в гости!
- Опять?! И снова на очередном украденном тарантасе?
- Вот это не знаю, врать не буду!
- Повадился! Чего ему надо?
В этот самый момент в дверь позвонили. Коты непроизвольно прижали уши, причём, каждый тут же выбрал для себя угол, куда будет тикать. Потом, опомнившись и распушив поднятые хвосты, прошли к входной двери. Тарас принял величественную позу хозяина для непрошенных гостей. Антон же, влекомый любопытством, бросился открывать.
На пороге стоял Яшка Слонимский собственной персоной. На уши его была натянута Антошина бейсболка с наискось написанным номером телефона. Увидев это, Тарас уничижительно посмотрел на брата. От Яшки снова несло амбре пищевых помоек, а у ног стоял огромный, не менее вонючий мешок. Тарас поморщился, но отступил в сторону, давая гостю проход по всем законам гостеприимства. Антон побежал наполнять ванну.
- Чем обязаны? – напыщенно спросил граф. – Помыться решили?
Яша затянул внутрь дома мешок и закрыл за собой дверь. Передняя тут же наполнилась чужими ароматами. Граф чихнул и достал кружевной надушенный платочек.
- И помыться не мешало бы, - невозмутимо сказал непрошенный гость. - Но я пришел обговорить дела и рассчитаться за ваше гостеприимство. Хотя, вначале помыться! Тут ты, граф, прав!
Через полчаса Антон и принявший душ Яшка сидели на диване, облокотившись на цветные подушки. Тарас взобрался на пуфик и выжидающе поглядывал на Яшку. Тот, не долго думая, подтащил поближе дурнопахнущий мешок, запустил туда лапу и вытащил пачку швейцарских франков в банковской упаковке.
- Тысяча. Хватит?
Антон задвигал лапами, хвостом, ушами. Но Тарас с достоинством ответил:
- Гостеприимством не торгуем!
Антон позеленел бы, если б мог! Яшка понял слова графа превратно и снова сунул лапу в мешок:
- Две. Тысячи!
Граф независимо почесал лапой за ухом и сказал:
- Да. За банные услуги вполне сойдёт!
И спокойно взял деньги, спрыгнул с пуфика и отнёс их в другую комнату, где у него под кроватью был личный графский сейф.
Яшка с интересом наблюдал за графом. Надо сказать, что эта парочка с самой первой встречи импонировала ему. Они легко жили в той жизни, куда он пробирался с таким большим трудом, ценой невероятных ухищрений и потерь. Да, граф Тарас явно сторонился его, но Яшка был сам в этом виноват, понимал это и нисколько не обижался. Но ведь Тарас отнюдь не кичился своим благородным происхождением и двумя высшими образованиями. Он просто ими пользовался! А молодой хитрован Антон только казался простым. За внешней наивностью и безголовостью выпирали ум и хватка. Этот молодой балбес явно обещал вырасти в умного кота. Умным был и Яшка, но у Антоны было врождённое благородство, опирающееся на доброту и снисходительность. Этих качеств Яшка был лишен напрочь. Иначе бы он в своей собственной судьбе вряд ли бы выжил. Но в той, новой жизни, куда он так стремился, ценились именно эти моральные пережитки!
Когда Тарас вернулся, Яшка решил не тянуть резину и взял быка за рога:
- Значит, так, граф! Мне нужна фирма и нужен счёт в банке! Настоящем швейцарском банке!
- Чтобы открыть фирму, тебе нужен швейцарский партнёр с правом, пусть и доверительным, голоса. Иностранцы просто так не могут зарегистрировать фирму. Ведь фискальным органам нужен крючок, за который они всегда могут притянуть к ответу зарвавшегося бизнесмена. Роль такого крючка и играет швейцарец. Причём, он должен быть не только партнёром, но и занимать директорское кресло.
- Ты же швейцарец! Мог бы ты быть моим таким партнёром? – прищурил жёлтые глаза Яшка.
- Не знаю, - спокойно ответил Тарас. – Я плохо представляю, какого рода бизнес ты хочешь вести. В криминальные структуры я лезть не собираюсь!
- Ты там и не нужен! Но любые криминальные структуры обзаводятся со временем легальным бизнесом и легальными финансовыми потоками. Для меня как раз пришло такое время! Но я не спешу! Мы к этому разговору ещё вернёмся. Я тебе доверяю, граф, готов это доверие хорошо оплачивать! Ты честный и благородный кот! И я не зря протаскался в этой стране полгода, изучив её до самого дна! Здешние мафиози, конечно, жидковаты, нам не чета! Албанцы ещё те жуки, приятно иметь с профессионалами дело, но и уши держи востро! Китайских котов видел, японских самураев… С итальянцами провернул сделку, но у них такая строгая коморра и вендетта за плечами, что я твёрдо решил: ну их! Наши гаврики уже появились. И вот это пугает, как бы не потерять время, не пропустить свой кусок. Если уж наши возьмутся, то здесь будет не протолкнуться! Словом, кровь из носа, нужно легализоваться!
Антон слушал внимательно. Поняв, что Тарас своего тоже не упустит, он успокоился и просто слушал. Если вы, друзья, умеете внимательно слушать, вы найдёте свои университеты возле каждого, кому есть, что сказать! А если вы ещё умеете из услышанного делать свои выводы – смело топайте по любой дороге, она всегда выведет вас к цели! Даже если через левое ухо!
- Счёт, граф! нужно открыть счёт! Деньги у меня есть!
Яшка пнул лапой мешок.
- Знаешь, сколько здесь?
Тарас пожал плечами, Антон навострил уши.
- Десять лямов!
- То есть?
- Десять миллионов, - тут же перевёл Антон на благородный язык. Тарас поперхнулся.
- И это не считая того, что я заплачу вам за посредничество! Там тоже не бедно!
- Откуда?
- От верблюда! – оскалился Яшка. – Не дрейфь, граф! Это всё мои мявки через границу перетаскали!
- Как? – застонал граф, зная, как жёстко на польско-белорусской границе отслеживают лимитированную валютную наличку.
- Просто! Когда меня здесь разули грузинские побратымы львовских побратымов, встал вопрос, как переправить сюда мои спрятанные по трехлитровым банкам средства. Всё гениальное обычно всегда очень просто! Я приказал своим нацгвардейцам взять в лапы по десять кусков и просто топать под видом мирных волоцуг через границу!
- Десять тысяч и под видом туристов! – быстро перевёл Антон. И вдруг сам начал хохотать, представив себе воочию следующую картину.
Длинная очередь из разношерстных котов со всех слонимских помоек под видом волоцуг топает через пропускной пункт Бобровники, получая перед границей из лап смотрящего под роспись уже заполненную декларацию и десять тысяч. Сдав деньги на польской территории в овраге другому смотрящему, строем, напевая Полонез Огинского, возвращаются обратно. Польские погранцы, наконец, не выдержав, закричали своим белорусским коллегам:
- Паны! Пше прошем, что это за исход котов у вас? Мы сейчас перекроем границу!
Коты дружно завыли, размахивая визами и декларациями:
- Имеем право! Закроете границу – полезем через щели!
Белорусские пограничники только разводили руками. Дело в том, что такой же поток потёк уже и в обратном направлении!
Ясно представив себе это, Антошка катался по дивану и дрыгал лапами:
- Ой, не могу! Ну ты, Яша, силён!
Смеялся и Тарас. Смеялся он отчасти от радости, что Яшка не подломил какой швейцарский банк. А обо всём остальном пусть у налоговиков голова болит. У них головы и зарплаты большие!
В итоге Тарас достал лорнет и нажал нужную кнопку на лапотелефоне.
- Граф фон Штейн у телефона! Мне нужен Эрнст Рорэр. Эрнст! Сколько лет, сколько зим, дружище! Как ты? Я тоже в порядке! Жаль, тебя не было на моём юбилее! Было забавно! Я в курсе, в курсе, что ты был в Мюнхене! У меня здесь товарищ сидит… Да, ты правильно понял, оттуда. Ха-ха, ты помнишь нашу поездку в Москву в 90-е?! Он из Минска! Ха-ха-ха, на ту же букву! Смотри-ка, смешно! Пусть он тебе сам расскажет, чего хочет. Я пока просто как переводчик, а там посмотрим! Антон? Конечно, будет! Завтра в 9-00? До встречи!
Тарас сложил лапы на груди и посмотрел на Яшку:
- Мы прибудем в Цюрих в 8-30 поездом Женева – Санкт-Гален. Встречаемся на вокзале под часами!
Яшка подумал, почесал лапой правый бок, потом кивнул, вскинул мешок на плечи и ушел. Антон недовольно спросил Тараса:
- Какой поезд? Почему ты не предложил ему остаться, а утром вместе котопортироваться в Цюрих?
- Этого ещё не хватало! Ни ты, ни я не знаем, чем он тут занимается! Деньги-то в мешке большие! Точно так же мы не знаем, что у него за покровители в Минске. Умей дистанцироваться от того, в чём ты не уверен, и до последнего держать интригу! Иногда в жизни лучше быть сбоку, чем посредине.
4
Без пяти минут 8-30 коты сгустились в бегущей по перрону толпе на Центральном железнодорожном вокзале города Цюрих. До больших часов – неизменного места встречи тайных агентов всех разведок мира, а также влюблённых всех времён и народов – было буквально несколько шагов. Но быстроглазый Антон толкнул графа локтем. Тот чуть не уронил свою тросточку и недовольно глянул на брата.
- Вон туда глянь! – промурчал Антон, махнув лапой в сторону не меняющегося, во всяком случае последние 30 лет, киоска с бутербродами и кофе. Там, у стоячего столика в цветах кока-колы, стоял господин в черном фраке с белой манишкой, пёстрым жилетом и золотой цепью от брегета через весь живот. Господин сдвинул с острых ушей котелок и жадно пожирал хот-дог, запивая его кофе в пластмассовом стаканчике. Рядом стояла металлическая тележка одного из привокзальных супермаркетов со знакомым денежным мешком, который, видно было, пытались очистить от грязи.
- Завтракает Яков Моисеевич! – захихикал Антон. Тарас молча и с достоинством поправил кремовый цилиндр и направился к киоску.
- Приветствую! Приятного аппетита! – сказал граф, учтиво прикоснувшись лапой к краям цилиндра.
Яшка чуть не поперхнулся, затравленно оглянувшись по привычке, чтобы оценить, нельзя ли убежать и когда складывать лапы за спиной. Но увидев графа, а за ним смеющуюся рожицу Антона, широко осклабился. Из пасти торчал большой кусок сосиски, который не позволил Якову быть вежливым. Граф извинительно поднял лапы:
- Ничего, ничего, любезнейший! Кушайте! Мы тоже возьмём по чашечке эспрессо. Время есть!
- Я колу! - крикнул на ходу Антошка, пробираясь к прилавку.
- Как перебыли ночь?
- Спокойно! Во, фрак на прокат взял!
- На прокат?
- Ну да, на одной вилле! Прямо мой размерчик!
- Вы не исправимы!
- Хотите сказать, горбатого могила исправит?
- Хотел бы – сказал бы!
Антон поставил перед графом маленький картонный стаканчик с логотипом «Старбук» с эспрессо и принялся хлебать кока-колу, с интересом разглядывая Яшку.
- Отлично выглядишь, - резюмировал шевалье и снял длинный белый волос с Яшкиного фрака.
- Ладно, пошли!
Граф направился к выходу с вокзала, Яшка гордо вышагивал следом, а Антошка, как самый молодой, толкал тележку с мешком.
Офис банка «Агриколь» был в двухстах метрах от вокзала. Бронированное стекло огромного витринного окна первого этажа с кремовыми занавесями-жалюзи, бронированные же двери с чёрной кнопкой звонка говорили о том, что здесь маленький островок финансового благополучия, где с любовью, прямо-таки вожделением, взращивают, умножают и хранят чьи-то деньги. «Много денег!» - кричала золотыми буквами вывеска банка, чей офис был не в подворотне спального квартала, а на самой улице Железнодорожной, обозначенной на картах и в сердцах как Банхоф, в самом центре Цюриха, чьи «биржевые гномы» держат в напряжении финансовую погоду во всём мире!
Граф нажал кнопку звонка. Дверь поприветствовала его женским голосом из миниатюрного микрофона, и граф сказал:
- Тарас фон Штейн к господину Эрнсту Рорэру. Нас трое! Нам назначен термин в 9-00!
- Да-да, проходите!
Дверь звякнула, Тарас толкнул её лапой, открыл и пропустил Яшку, Антона с тележкой, потом зашел сам. Дверь тихо чавкнула, закрывая в бронированном чреве потенциальных клиентов. Странности их никто не удивился. И не таких видали! Молельные дома и банки притягивают к себе всё разнообразие человеческой и прочей фауны.
В небольшой лифт они еле уместились с тележкой, причём Антону пришлось залезть на мешок. Так он и выкатился из лифта на втором этаже. У раскрытой двери переговорного блока стоял сытый, гладкий кот неоднозначной ориентации в сером дорогущем костюме, светло-голубой рубашке с бордовым галстуком, по шёлковой глади которого бежали оттеночные буквы логотипа банка. Кот тут же игриво подмигнул зеленоглазому красавчику Антону и немного деланно захохотал, широко открывая пасть с безукоризненными фарфоровыми зубами:
- О шевалье, шевалье! Ваша молодость и непосредственность будят во мне самые разные чувства!
Он приобнял смутившегося Антона, затем дружески тепло обнял Тараса, и потом уже, по деловому холодно, пожал лапу Яше.
Когда все расселись вокруг большого круглого стола с остро заточенными карандашами и блокнотами по количеству гостей, Эрнст, а это был он, слегка откинулся на спинку модернового металлического стула, сложил лапы с маникюром на обозначившемся животе, и внимательно сфокусировался на госте. Яша слегка завозился под пристальным взглядом, потом освоился и, распрямив плечи, ответил хозяину кабинета не менее внимательным взглядом желтых глаз. Поединок длился секунды, но коты удовлетворённо и одновременно глянули, кто в окно, а кто на графин с водой: оба были достойные мошенники. Простите, друзья! Конечно же, это оговорка! Разве в банках бывают мошенники? Нет, нет и еще раз нет!
- Ну-с, - покрутил отманикюренными пальцами банкир. – Что вас, любезнейший господин э…э…э…
- Яков Моисеевичу Слонский! – с достоинством подсказал Яшка.
- Да-да, простите! Чем могу быть полезен?
- Мне нужно открыть счёт!
Белёсые брови Эрнста красноречиво поползли вверх.
- Деньги у меня с собой, - быстро добавил белорусский гость, неправильно поняв молчание банкира.
- Эрнст, господину Якову Моисеевичу для дальнейшего ведения бизнеса необходим счёт. Если надо, мы можем зарегистрировать ге-эм-бе-ха или акционерное общество, - вступил в разговор Тарас.
Скептически выслушав просьбу графа, Эрнст покачал головой с модельной стрижкой и подкрашенным чубом:
- Но 90-е давно прошли! Сегодня банки вынуждены государством к тотальному контролю за поступающими финансовыми средствами!
Яков Моисеевич спокойно подтянул к себе магазинную тележку с мешком, развязал его и легко подтолкнул в сторону банкира. Луч солнца стыдливо заглянул в тёмные недра мешка, высветив синие стофранковые купюры. Эрнст непроизвольно облизнулся. Но продолжил сидеть, сложив лапы.
- Десять лямов, - тихо сказал Яша. Эрнст присвистнул и завозил хвостом под стулом. Потом чисто для порядка спросил:
- Сколько?
- Десять миллионов, - меланхолично повторил граф.
Эрнст облизнулся ещё раз, разгладил усы, взял и положил обратно на стол золотое перо марки «Монблан». Тишина в переговорной напряжённо сгустилась. Чтобы слегка развеять атмосферу, хозяин кабинета предложил напитки. Все оживились.
Когда пожилая кошка-секретарша в тёмном костюме внесла поднос, расставила чашки и ушла, Эрнст тихо сказал:
- Сто тысяч за посреднические услуги.
Яшка резко дёрнул круглой башкой:
- Что за обувалово? Да и за меньшее бабло глотки рвут!
Переводя, граф, разумеется, смягчил сказанное, но Эрнст правильно оценил интонацию.
- Я участвую в этой афере и рискую своей репутацией! А моя репутация…
- Да ничья репутация столько не стоит!
- Ошибаетесь, дорогой друг! – холодно сказал Эрнст. – Тогда вам лучше обратиться в румынские банки!
Он слегка отодвинулся со стулом от стола, давая понять, что разговор окончен.
Тарас толкнул под столом Яшку лапой в лакированном штиблете и примирительно поднял чашку на блюдце:
- Отличный кофе! Эрнст, мистер Яков впервые за границей. Он еще не привык к нашим реалиям. Но и ты должен понимать, что за этими деньгами стоят уважаемые коты!
- За мной тоже! И ты это знаешь!
- И всё-таки, давайте нащупаем компромисс.
Яшка тяжело задышал, оттирая салфеткой морду от пота. Эрнст лизнул лапу, задумчиво потёр ею за ухом. Тарас пил мелкими глотками кофе, ожидая своего следующего выхода. Антошка протянул лапу к Эрнсту, умильно сощурив зелёные шальные глаза:
- Какая у тебя у тебя ручка, Эрнст! Я таких не видел! Дай посмотреть!
Тарас только рот разинул и чуть не поперхнулся. Вот наглец!
Но Эрнст растаял, улыбнулся, протянул Антоше своё золотое перо, заглянув молодому красавчику в глаза:
- Хочешь, я тебе её подарю?
- Нет, спасибо! Он не хочет! - быстро отреагировал Тарас. - Итак, на какой сумме мы сойдёмся?
- Восемьдесят тысяч и ни цента меньше, - сказал банкир. - Или вам придётся поискать другой банк.
- Я согласен, - скрипнул зубами Яшка и взял свежую салфетку.
В итоге стукнули по лапам, и Эрнст сгрёб со стола бумаги, взял у гостя паспорт, чтобы снять копию, и убежал в глубь офиса.
Минут через десять прибежал обратно, сунул паспорт владельцу и сказал:
- Деньги надо отмыть.
- Да они новые! Что за лабуда! – возмутился Яшка и махнул лапой в сторону окна с чудным видом на Цюрихское озеро:
- Но, если что, прямо тут, в озере, и помоем!
Эрнст удивлённо посмотрел на клиента, а Антоха, хихикнув, зашептал Яшке в ухо:
- Отмыть деньги значит их легализовать!
- Без тебя знаю, - раздражённо отмахнулся мафиозо, всё ещё переваривая чувствительную потерю 80 тысяч.
Тарас снова поспешил на помощь:
- Как будем легализовать? Может, просто прокачаем через мой счёт?
- От налогов не отобьёшься и не отмоешься! Нет! Самый лучший способ – прокачать деньги через покупку недвижимости!
- Купить дом?
- Ха, дом! Виллу, замок!
Яшка оживился:
- Всегда мечтал купить замок! А что, здесь-таки продаются настоящие замки?
- Это ты сказок о Карабасе Барабасе начитался, - заметил Тарас. - Но многие общины действительно выставляют на продажу принадлежащие им исторические замки, потому что просто нереально дорого их содержать.
- А что, можно и замок, - согласился Эрнст.
И тут вдруг оживился Антон:
- Слушай, Тарас! А мы с тобой вот недавно читали объявление о продаже замка с таким чудным названием, напоминающим твоё имя! Как его…?
- Тарасп?
- Во, точно! Тарасп!
Эрнст пожал плечами и открыл лэптоп, пощёлкал кнопками клавиатуры.
- Ага! Так, в кантоне Граубюнден община Санта Фе выставила на продажу замок Тарасп, стартовая цена 9,5 млн. Интересующихся нет. Можно покупать.
- Как он хоть выглядит? – оживился Яшка.
- А тебе зачем? – поинтересовался Антон. – Всё равно замок сразу выставишь на продажу.
- Молодой ты ещё меня учить!
Эрнст повернул компьютер экраном к гостю. Тот сделал несколько живописных снимков на телефон.
- Так, решено! – Эрнст снова продемонстрировал бурную деятельность. – Сначала сделаем договор между банком и вами. Банк выплачивает сумму на торгах и берёт 0,1% за операцию. Плюс налог на покупку, плюс виртуальное оформление нотариусом сделки. Ваши 10 000 000!
Яшка реагировал уже поспокойней. Он пережевал проблему, понял, что от расходов не уйти, но уже обдумывал, как компенсировать потери. Эрнст громко разговаривал по телефону в соседней комнате, секретарша бегала от копировального аппарата к факсу, потом к распечатывателю и обратно по кругу. Юрист банка срочно сверял все договоры и делал нужные дополнения и исправлял помарки. Яшка вышел в коридор и что-то долго бурчал в телефон, прикрываясь лапой. Антон листал каталог с дорогими часами. И только Тарас безмятежно прикорнул на кресле и слегка посапывал. В такой суете его роль была минимальной, почему бы и не вздремнуть!
Через час Эрнст ворвался в бюро, перепугав сонного Тараса:
- Где мешок с деньгами? Мани, мани где?
Тут же появился словно из воздуха Яшка:
- Эй, граф! Скажи ему, пусть расписку даст!
Но расписка и целая пачка договоров и подписанный нотариусом «Акт купли-продажи» уже были в лапах взопревшего банкира.
- Так! Это расписка. Это договор купли, здесь, здесь и здесь, и ещё здесь поставьте роспись. Это справка из банка о комиссионных, это справка о выплаченном налоге.
Тарас, потеряв остатки сладкой дрёмы, старательно подшивал документы в офисную папку, любезно представленную банком. Яков ставил подписи и очумело крутил башкой, вдруг потеряв нить происходящего. Откуда-то появились два банковских клерка с резиновыми напальчниками и стали пересчитывать деньги под пристальным наблюдением Антона.
Через полчаса всё вдруг стихло. Секретарша принесла воды, бокалы с шампанским и ушла на обед. Клерки тоже ушли, захватив пересчитанные деньги с собой, а счастливый обладатель замка сидел, выпучив глаза и вцепившись лапами в папку с документами.
Эрнст, распрямив плечи и выкатив грудь, поднял бокал:
- Господа! Позвольте провозгласить тост за успешное начало нашего сотрудничества!
5
- Сейчас обеденное время, - продолжил он. – Я приглашаю вас на совместный бизнес-ланч!
Сказал пафосно, с чувством! Он вообще трепетно относился ко всему, что касалось его репутации, удобств, хорошей еды и прочего комфорта. И не раз в приватных беседах указывал графу Тарасу, который любил комфорт, но не делал из этого фетиш, что если летать, то только бизнес-классом, если пить вино, то не ниже ста долларов за бутылку. И ещё Эрнст любил подчеркнуть лишний раз респектабельность банка, в котором он на данный момент работал, и свою немалую роль в нём! Поэтому приглашение на обед прозвучало у него как приглашение к английской королеве, по меньшей мере! Но гость хмуро сказал, отставляя пустой бокал:
- Может, лучше продолжим наши дела?
«Невежда! Невежда и нахал! Но при деньгах!» - подумал неприязненно банкир и широко улыбнулся:
- Бесполезно! Сейчас вся Швейцария обедает и поэтому всё закрыто!
В небольшом ресторанчике «Нол» через улицу Эрнста знали хорошо, и метрдотель проводил всю компанию к угловому столу в глубине зала, защищенному от любопытных взглядов и ушей огромным аквариумом с золотыми рыбками. Эрнст заказал бутылку белого бургундского 96-го года и посоветовал своим гостям попробовать голубую форель на пару, которой этот ресторан и славился.
- За чей счёт банкет? – вставил свои пять копеек Антон, бегло ознакомившись с ценами в поданном меню. Они были высокими.
- За счёт банка, естественно! Мы уважаем солидных клиентов! – с достоинством заметил Эрнст и посмотрел в сторону гостя. А у Яши в этот момент затиликал телефон. Он ответил, потом встал и вышел на улицу. Когда он вернулся, стол был сервирован и под вино стояли высокие пузатые бокалы. Яшка явно был чем-то взбудоражен. Он обратился к Эрнсту:
- Насколько я понимаю, замок будет выставлен на торги?
И снова не вовремя! Ведь наступил торжественный момент пробы вина. Официант налил на один палец вино из обернутой белой салфеткой бутылки в бокал. Потом легко убрал салфетку и подставил бутылку с этикеткой под морду пробующему. Эрнст артистично и с достоинством плеснул вино по огромному бокалу, дал ему растечься вниз, засунул в бокал нос, с блаженством прикрыл глаза, показывая всем видом, как он наслаждается. Наконец сделал глоток столь благородного вина. Помотав этот глоток из одного конца пасти в другой, глотнул, внимательно рассмотрел этикетку. И только после этого священнодействия кивнул официанту, и тот разлил вино во все бокалы. А Эрнст обратился в Яшке:
- Пока мы здесь будем наслаждаться чудным французским вином и горной форелью, ваш замок будет оформлен как объект продажи и выставлен на торги!
Эрнсту очень хотелось поразить такого нетерпеливого и невоспитанного гостя безупречной отлаженностью работы их банка.
Яшка вылил в широко раззявленную пасть элитное вино одним махом, даже не утрудив себя обязательными гримасами восхищения и наслаждения, так знакомыми истинному гурману. Антошка захихикал, а граф осуждающе вытаращил ореховые глаза и выставил вертикально пышные усы. Эрнст обиженно застыл: под сомнение ставилось его умение выбирать вино! Но Яшка с ходу бухнул такое, что переключило внимание всех присутствующих от таких важных и приятных вещей, как вино и форель:
- Значит, так! У меня есть покупатель! Когда объект появится на сайте торгов?
Эрнст серьёзно и с уважением посмотрел на золотой Tissot :
- Через 29 минут! Мы успеем насладиться форелью!
Он хлопнул лапами, и к их столу поплыл столик на колёсах с огромным никелированным подносом, где исходили паром три форельки. Глянув на это чудо кулинарии, Яшка про себя порадовался, что утром на вокзале закусил хот-догом.
Задуманный как парадный, ланч был скомкан, потому что все нервничали и смотрели на часы. Распорядившись прислать счёт в банк, Эрнст надушенным утёсом поплыл к выходу. За ним спешил Яшка, снова прилипнув ухом к телефону. Тарас вальяжно шествовал между столиками, а сзади уже спешил Антон, дожёвывая форель, которая осталась было на подносе.
Увидев картинку замка Тарасп на официальном сайте продаж, Яшка хитро сощурился и тут же начал жать кнопки телефона. На немой вопрос графа он недобро осклабился:
- Я предложил замок своим побратымам из Львова! Им всё равно надо с Украины тикать, там, вроде, власть поменялась и задул сквознячок перемен! А ты, граф, реши вопрос с банкиром, на какой счёт пойдут деньги за замок!
В телефоне ответили и Яшка заворковал:
- Алё, пан Богдан? Всё, лезь на сайт, что я тебе указал и любуйся своим будущим замком! То, что надо! В полном порядке! Евроремонт! Хоть сразу въезжай! Словом, 11 лямов! Плюс налог за покупку оплатишь ты! Ну и чё, что там стоит 10 лямов. Ошибка оператора! Щас исправим!
Он прикрыл лапой трубку и кивнул обомлевшему Эрнсту:
- Чего застыл? Срочно исправляйте, балбесы! Цену надо было согласовать со мной!
Эрнст посерел и исчез моментально. В соседнем кабинете он надрывно шипел в трубку, переходя на лёгкий вой. На глазах изумлённого Тараса цифры на сайте продаж вдруг забегали и застыли новым значением. К графу подбежал запыхавшийся Эрнст, протягивая бумагу, где был написан номер счёта. Тарас подсунул его Яшке. Тот кивнул.
- Видал? Ну, они тупые, ну, тупые! Так, сейчас перешлю номер счёта. Потом скину на твою электронку договор для подписи. Какой обман? Яшка Слонимский своё слово держит. Я даже и пол обиды на тебя не держу, хотя грузинские коты пришли по твоей рекомендации! Верю, верю, что ты сам не ожидал! Но московские затаили на тебя обиду, там была часть их общака. Ко мне у них претензий нет. Сейчас всё легко списывается на ваш украинский бардак! Что? Уже метку прислали? Ну, братаны, тикайте, распушив хвосты! Русские пацаны – это не пшеки! Всё, диктую счёт!
Антон спросил:
- Откуда ты знаешь про евроремонт? Ты же там не был! Половина замка стоит в руинах!
- Кого это сейчас волнует! У них там здорово припекло, Москва села на хвосты! А наше дело – получить бабки!
- У них возникнут проблемы с оформлением! Они же иностранцы!
- Ничего, разберутся! Я же разобрался! А они, пусть и не по своей вине, жестоко меня подставили! Вон, сколько времени прошло, пока я всё разрулил! Не одну банку пришлось из тайников выкапывать. Это только снаружи кажется, что жизнь мафиозо сладкая и пьяная! Здесь за каждую копейку перед серьёзными котами головой отвечаешь! И трудности твои никого не волнуют! Профсоюзов у нас нету!
Яшка потёр лапы, выглянул в коридор и громко спросил:
- Эй, кто-нибудь! Человек! А кофе можно?
Через минуту в кабинет вошла секретарша Эрнста с тремя чашками кофе. Ещё через двадцать минут в комнату заглянул возбуждённый Эрнст:
- Пришли! Деньги на счету! Дайте имена и адреса новых владельцев, юристы начнут оформлять документы.
- Кстати, Эрнст, эти украинские хлопцы будут нуждаться в услугах карманного банкира и очень хорошего адвоката, - тихо сказал Тарас. – Но ты мой друг и имеешь право знать моё мнение. Оно такое – я бы с ними не связывался. Там совсем горячо!
- Никакие деньги не стоят того, чтобы разменивать на них свою жизнь и респектабельность! Я услышал, мой друг! Но у меня есть старый еврейский кот-адвокат Адольф Данузер, который как раз и специализируется на таких клиентах! Он работает с одним частным банком!
Эрнст скромно умолчал, что собирается слупить с Данузера солидные комиссионные. Ничего личного, господа, только бизнес!
Тарас задумчиво пил маленькими глотками свой кофе. Он чувствовал, что друг Эрнст аккуратно подтягивает под себя денежный поток, который принёс ему в своих мягких лапках Тарас. Банкир и белорусский мафиозо уже неплохо понимали друг друга, были на одной волне, оперировали одинаковыми понятиями и не нуждались при подсчитывании будущих дивидендов, сиюминутных процентов, расходов и итоговых приходов в переводчике или посреднике. Но Тарас не обижался! Он знал, что это не его мир. Свои заслуженные деньги он получит, а на чужое был не приучен раззявлять пасть! Плебейское это занятие, так возиться с деньгами! А граф осознавал и реально чувствовал себя аристократом! Хотя, надо с горечью отметить, что такой нафталиновый аристократизм уже изжил себя в наше время виртуальных денег, лёгкой любви и потерянного достоинства.
Зато шевалье следил за происходящим очень даже внимательно. Он рассматривал договоры, считал для Яшки какие-то нескромные цифры, бегал в копировальный зал за потерянными листками. Антона совсем не интересовали философия и литература, музыкальные пристрастия его были ограничены рэпом и бьющим по ушам тяжёлым роком. Всё интересное и нужное он черпал в беседах с графом, и ему было этого достаточно. А вот мир цифр влёк его! Колонки сальдо и итоговые нетто и брутто прыгали в его глазах балетом Аллы Духовой, звучали громкими аккордами чужого успеха. И он жаждал своего успеха! Он так же хотел мановением лапы двигать невидимые потоки денег с одного счёта на другой, из банка в банк, с одного континента на другой, из галактики в галактику! А значит, распоряжаться не просто своими и чужими деньгами, но и судьбами тысяч котов, которых он не знал и никогда не узнает!
Тарас ещё раз вздохнул. Увы! Шевалье был другим, жил своими интересами. Но ведь они же братья! А это выше денежных раскладов!
Этот долгий день никак не заканчивался. Уже был вечер. Но бумажная работа всё ещё кипела.
Уже давно был оформлен счёт, на который уютно упали одиннадцать миллионов. С этой суммы ручейками растеклись первые платежи и обязательства. По совету Эрнста оформили благотворительный счёт с видимым швейцарским участием, записав Тараса совладельцем с обозначенным годовым процентом от прибыли. Антона назначили исполнительным директором с зарплатой. Яшка же скрылся в тени легального бизнеса, навсегда, как ему казалось, превратившись в Якова Моисеевича. Благотворительный фонд «Яков», окольцевавшись, наконец, всеми необходимыми уставами, подписями и гарантиями, с победным звоном очередных бокалов с шампанским родился в этот мир!
6
И всё завертелось…
Сначала на восток поплыла первая белая победная фура, гружённая ношенным тряпьём из разных Яшкиных схронов. На белом борту фуры гордо краснели красные латинские буквы Jakob, возле которых какой-то шутник приписал St (Сант). И это прижилось! И даже как-то пролезло в учредительные документы. И придало деятельности Яши новое звучание. Ведь, если кто не в курсе, то коротенькое слово «Сант» означает «святой». Это маленькое, но такое ёмкое слово, приземлившись в учредительных документах в виде названия фонда «St.Jakob/Святой Яков» открыло двери самых разных швейцарских благотворительных фондов и фондиков. Фуры гуманитарной помощи одна за другой шли на восток, беспошлинно проходили границу. Там, где-то на базе в лесу под Бобровниками, перегружались в МАЗы и газели и растекались по магазинчикам и бутикам. А в обратном направлении поплыли первые денежные потоки. Машина бизнеса, посаженная на легальные рельсы, пришла в движение.
За тряпками пошла пробная фура с часами, за ней с шоколадом. И вот уже «Святой Яков» прикрыл белым брезентом святая святых Швейцарии – сыр, а на борту заулыбалась нарисованная фривольная кошка, которая бездумно шипела, раскрыв красные губы: чи-и-и-из!
Когда кремлёвские коты в ответ безумствам звёздно-полосатого кота перекрыли границы западным товарам, «Святой Яков» увеличил свои мощности, перевозя заморские сыр и хамон, португальские креветки и польские яблоки до перевалочного пункта под Гомелем, где гомельские мявки Яшки переклеивали этикетки, расфасовывали бочки в мелкую тару, и теперь уже белорусские товары растекались по огромной России, скукоженной Украине и назарбаевскому Казахстану.
Дел было невпроворот. Яков Моисеевич носился между Европой и Минском, улаживая возникающие проблемы и наращивая свой бизнес всё новыми, порой даже неожиданными начинаниями.
Так, скажем, по дешёвке сторговался с хозяином знаменитого ночного клуба «Терраса» у озера в Цюрихе, но хозяин, старый швейцарский кот, хотел в последний момент спрыгнуть. Пришлось поджечь его виллу. В итоге клуб забрали просто за долги. Антона поставили директором. Тарас всё боялся, что среди ночных кисок парень сорвётся и крепко загуляет. Что тогда он скажет милой Грэсе? Боялась этого и маман. И когда однажды Антон вернулся домой в облаке душистой пудры и под знатным шофэ, усадили они его по-семейному и крепко взяли в оборот. Граф Тарас пригласил Грэсю на Рождество. Молодая пара целыми часами гуляла по ночному Цюриху, ездили и в Женеву, и в Люцерн. Провожая любимую, Антошка расчувствовался и еще раз поклялся, что никто ему, кроме Грэси, не нужен. А что кошечки вокруг вьются, так это просто на запах денег! С тем и разъехались.
Граф Тарас каждое утро гордо шествовал в атласном белом цилиндре и с тросточкой по цюрихской Железнодорожной, кивая с достоинством направо и налево таким же котам-капиталистам, укутанным в ухоженные шубы разных цветов и раскрасов.
Он подходил в одно и то же время к старинному зданию с эркерами и тенистым внутренним двориком с маленьким фонтанчиком, писающимся из разбитых губ мраморного ангела. Здесь было тихо и расслабленно, как и должно быть там, где делались большие деньги. О, деньги ведь совсем не любят суеты! Никакой! Только иногда с Банхофштрассе доносилось звяканье 5-го трамвая, да приглушенно чирикали швейцарские воробьи, испорченные деньгами. Граф важно кивал коту-швейцару в серой шубе с возрастными залысинами. На вопрос о здоровье его, графа, и его любезнейшей маман, граф молча клал пятьдесят центов в протянутую для приветствия лапу.
В бюро было пусто и прохладно. Усатая лысая секретарша, сфинкс Мотя – причуда Антона – коротко приветственно мяукала и бежала готовить кофе. Тарас садился в кожаное кресло на колёсиках, обложившись телефонами, смотрел в окно на безмятежных пташек, и впадал в лёгкую дрёму. Редкие звонки спугивали философские размышления о бренности жизни, которая, правда, на данном этапе текла приятным течением, обтекая его, Тараса, и ласково приглашая плыть дальше в неге и покое. Денег стало как будто много, но уже ничего не хотелось. Мало ли он видел и слышал на своём графском веку, и считал, что всё это суета сует. Ну, понятно, это не его мудрая мысль, но он, Тарас, готов подписаться под этим всеми четырьмя лапами. Вот, к примеру…
В это самое мгновение стеклянная дверь в бюро резко распахнулась от удара лапой. Тарас вздрогнул и уронил лорнет. Так входил-вбегал только один кот, и это его братец! Точно, на пороге стоял Антон в модных драных джинсах, еле удерживаемых ремнём под хвостом. Но голубая рубашка была от Армани, а на запястье болтались золотые часы Кортье с автозаводом. Антон был возбуждён и кинулся на стул для посетителей перед овальным стеклянным столом. Когда граф вылез из-под стола, сдувая пыль с лорнета, Антон сказал:
- У нас проблемы! Где Яков?
- Должен сейчас уже прилететь из Минска. Жду через полчаса здесь, в бюро. А что случилось?
- Наши фуры какие-то ублюдки в балаклавах остановили на перевале Юлия-пасс!
- Что? Кто такие?
- Не в курсах. Требуют стрелку с хозяином. Так что, граф, востри лыжи, на перевале еще снег лежит!
- Какие лыжи! Я не хозяин! Это разборки Якова!
- Ты же соучредитель!
- Это для налоговиков! А для бандюков я пустое место!
- Со мной они не хотят говорить!
- А ты и не лезь! О, святой Мурз, я знал, что это однажды случится! Ждём Якова!
И тут тонко затренькал один из телефонов на столе. Тарас поднёс трубку к морде и сказал:
- Хэллоу, граф Тарас на проводе!
Трубка простужено кашлянула и хрипло заурчала:
- Привет, граф! Не узнаёшь?
Граф вздрогнул и развёл уши в стороны, демонстрируя опасность. Антон напрягся.
- Представьтесь, будьте добры!
- Да Гришка я! Твой должник!
- Ка-какой Гришка?
- Мариупольский, гы-гы-гы! Вернее, сейчас уже Грег Граубюнденский!
- Опаньки! Неужели? Какими такими судьбами?
- Да вот такими, граф, судьбами, которые скрестили наши с тобой дороги снова! Фуры твои? Так вот, это я их держу!
- Стой, стой, Григорий! Давай сначала о приятном! Расскажи в два мявка, как твои дела?
- Ну, граф, если в два мявка, то вначале, очутившись среди гор без языка и почти без денег, я костерил тебя, как мог! Но потом нарвался на албанских котов, которые держат в Граубюндене всю полицию в страхе. Я быстро доказал им, что украинские нацики реально самые крутые, а Украина превыше всего! Поэтому подо мной сейчас все албанские отморозки, а тут ещё и свои подтягиваются, на Украине не совсем безопасно, да и деньги большие там уже поделены. Вот и сколотил я интернациональный «Азов 2», потихоньку щиплем бывших своих.
- А чем мы тебе не угодили?
- Не так вопрос, граф, ставишь! Ничего личного! Так как мои хакеры отслеживают все транзакции оттудова, то покупку и продажу замка Тарасп мы не могли не заметить. Подождали, пока вы оперитесь и пойдут настоящие деньги. Ну, а теперь, любезный, будьте добры к кассе! Наша борьба за независимость Украины нуждается в поддержке!
- Ладно, Григорий, только не прикрывайся политикой!
- Ну, если без политики, то мы тоже хотим масла на свой кусок пирога! Хотя, взнос в мариупольский «Азов» я плачу исправно.
- И тебе простили твои долги там?
- А куда они денутся! Я ведь теперь инвестор! Ладно, кончай базар! Я забиваю стрелку завтра на 15.00! Буду рад тебя видеть!
- Только не меня! Твои хакеры тебе объяснят, что я здесь не больше, чем фасад. Номинальный владелец должен прибыть с минуты на минуту, я ему передам! Как с тобой связаться?
- А чего связываться? Стрелка забита, часики затикали!
Трубка замолчала. И Тарас перевёл выпученные ореховые глаза на онемевшего Антона, который в ответ прошептал:
- Не может быть! Гришка?!
- И тем не менее!
- Что будем делать? Это уже наш след! И отмазаться от разборок ты, граф, не сможешь теперь, потому что сам притащил этого бандита в Швейцарию.
- Да, ты прав! Придётся всё рассказать Якову. Но кто же знал! Вот уж мир воистину тесен!
Входная дверь хлопнула. Вскоре послышались тяжёлые шаги. Впереди летела лысая секретарша Мотя, распахивая двери. Она обожала большого босса, а тот только морщился, поглядывая на неё: вкусы у него были несколько другие, но кадрами ведал Антон.
- Привет, пацаны! Как у вас тут дела?
Потом повернулся к Моте:
- Мне кофе-латте принеси с ресторана через дорогу!
А та и полетела, счастливая, заметая тонким и длинным хвостом пылинки с ковра.
- Яков Моисеевич, у нас образовалась проблема! – бухнул Антон, машинально поддёрнув джинсы, которые держались на одном честном слове.
- Девчонки в клуб из Минска не доехали?
- Вот с кошками-танцовщицами, как раз, проблем нет. Уже всех оформил и разместил. Наши фуры остановили на перевале.
- А чего лягавые там вдруг делают?
- Это не лягавые, - вступил в разговор Тарас. – Это Гришка Мариупольский!
- Что за фрайер? Опять хохлы?
- Да, он с Украины. Был в «Азове», занимался всем, что в лапы попадёт. Нам пришлось с ним столкнуться. Опасный тип. Беспредельщик. Там местные коты в законе имели к нему свои претензии.
- А как он здесь оказался?
- Это я ему помог, - скромно опустил глаза Тарас. – Я думал, оставлю его в горах, в чужой стране, без языка…
- Ха-ха-ха, граф! Ну, и наивный же ты! Никакие горы не остановят нормального пацана! Понятно. Братан, значит. Но я прямых нациков избегаю! Ладно, буду выяснять по своим каналам. Чего ему надо, он сказал?
Тарас обстоятельно рассказал Якову о звонке Гришки. Секретарша сервировала кофе на подносе. Антон поставил на стол три пузатых бокала и плеснул туда коньяка. Компаньоны чокнулись и молча выпили. Яков обдумывал ситуацию, постукивая лапой по дорогой столешнице из карельского капа. Потом резко отодвинул кресло от стола и встал:
- Придётся ехать! Антон, поедешь со мной.
- А я?
- А толку от тебя, граф, на бандитских разборках. Будешь на связи. Всё, я домой. Жду тебя, шевалье, в 9.00 у себя. Поедем на чёрном «черроки», чтобы те сразу поняли, с кем имеют дело. Вся бандитская Москва ездит на «чероки».
День был ясный, солнечный и прохладный. Чёрный ящик «черроки», мягко рыча, взбирался по горному серпантину, который, когда проехали Давос, стал особенно крутым.
Яшка развалился в салоне на кожаных подушках и что-то бубнил в лапотелефон, прикрыв жёлтые глаза. Альпийские красоты его совсем не интересовали, предстоящие разборки тоже не возбуждали. Сколько их было в его жизни! Все они, в принципе, одинаковые, только меняются антураж и герои массовки.
А вот Антон, сидя возле молчаливого водилы в чёрном, без единого пятнышка, меховом мундире, задумчиво смотрел в окно на проплывающие мимо горы, луга, одинокие домики и пасущихся на склонах бежевых коров. Ему в данный момент даже не хватало восторженных восклицаний графа, большого ценителя природы, хотя он всегда в такие моменты над графом смеялся. Но именно граф выражал потаённые мысли Антона, его чувства, от которых он при каждом удобном случае открещивался.
Антон любовался пробегающими мимо пейзажами и всячески отгонял вкрадчивую мысль, что их поездка может быть не только опасной, но и последней. Неужели последней? И он никогда больше не увидит этих зелёных склонов, не почувствует тёплых рук маман, перебирающих его уши, не поспорит с Тарасом, намеренно доводя спор до стычки, где его аргументы были самыми весомыми. Нет, прочь, прочь от этих мыслей! Он ведь ещё так молод, так красив, так счастлив! Мысли шевалье сделали крутой вираж, и кот даже радостно закрутил пышным хвостом. Грэся! Милая лапушка! Булочка миндальная! Как она тёрлась своей прелестной мордочкой о его лапу, когда он мурлыкал ей песенки любви под цюрихской луной на покатой острой крыше собора Фраумюнстер! Настроение шевалье резко улучшилось, мрачные мысли отодвинулись в сторону чёрного водителя, который нахмурился ещё больше.
На перевале их уже ждали. Остановленные фуры стояли впритык друг к другу, водители фур сидели, прижавшись меховыми боками. А вокруг стояли, сновали, мяукали, пожирали корм с пару десятков разномастных котов в одинаковых камуфляжных штанах и балаклавах. Яшка весь подобрался, внюхиваясь в воздух в приоткрытое окно. Пахло оружием и возможной кровью. Опытный бандит быстро оценил обстановку и понял, что дело на данном этапе швах. Быстрым взглядом он выделил кряжистого кота в тельняшке и камуфляже. Бритая голова, прижатые уши, жёлтые рысьи глаза. Явный беспредельщик! Такого громкими именами не запугаешь. Надо договариваться.
Водитель машинально потянул автомат из-под сиденья. Антон замер. Но Яшка уже принял решение:
- Отставить! Сидеть всем спокойно. Мы выслушаем их условия!
И вылез из джипа. Гришка приосанился. Его бойцы подтянулись к хозяину. Яшка медленно двинулся в сторону конкурента.
- Пусть все выйдут из машины! – крикнул Гришка.
Яков Моисеевич грузно повернулся и махнул рукой. Чёрный водитель и Антоха выскочили из джипа и оставили двери распахнутыми, чтобы было видно, что в машине пусто. И только после всех этих ритуальных движений два бандита начали сближаться. Антон подошёл поближе, чтобы ничего не пропустить. Не каждый день ведь вас приглашают на бандитские стрелки!
- Чьих будешь? Кого представляешь? – спросил Яшка твёрдо, но осторожно.
- Никого не представляю! Сам по себе! Грег Граубюнденский! Слыхал о таком?
- Вот, услышал… Тебе привет от Бати Минского, Вальдемара Московского и Казаха Степняка…
- Не трудись, Моисеевич, я и так знаю всех твоих покровителей! Мои швейцарские хакеры следят за тобой с самой продажи замка Тарасп. Кстати, львовские по твоей милости увязли там по уши и местные власти с помощью адвокатов доят их не слабо! Они конкретно в заднице!
- Зато в швейцарской заднице! Это не во львовской тюряге!
- Ладно, я за них не пишусь! Дело в Швейцарии ты раскрутил знатное, стал курочкой, несущей золотые яйца! Тебе повезло, что рядом с тобой я увидел графа Тараса! Уважаю этого достойного кота! Всё-таки, это он доставил меня сюда, когда в Мариуполе меня зажали, как крысу! Но теперь всё стало по другому!
- Хорошо, я рад за тебя! Что ты хочешь от меня?
- Кто это? – указал Грег на навострившего уши Антона.
- Твой знакомый! Разве ты не сталкивался с ним в Мариуполе?
- Я этого щегла не знаю!
- Сам ты щегол! – дёрнулся было к нему Антон, встопорщив шерсть на всех загривках, но водитель джипа резво схватил его сзади лапой: не лезь, дескать, в разборки уважаемых котов! И прошипел: «Щегол и есть!»
- Он брат графа Тараса и мой компаньон!
- Понятно. Словом, я буду вашей крышей, будете мне платить 10% с каждой фуры и 1% с каждой транзакции.
- Но это колоссальное лавэ!
- А почему ты решил, что я дешёвка? – моментально ощерился Гришка.
Яков Моисеевич двигал усами, нервно мотал хвостом по земле. Он был просто взбешён, но ничего пока не мог сделать. Этот беспредельщик плевал на все авторитеты и воровские законы. Здесь, на перевале, он диктовал свои правила.
Антон наклонился к вздрагивающему уху компаньона:
- Яков Моисеевич, что ты собираешься делать?
- Соглашаться! – зашипел Яшка.
- Но это же грабёж!
- Не то слово! – буркнул мафиозо, оттёр клетчатым платком повлажневшую от пота чёрную с белыми залысинами башку. Как ни странно, Антохин вопрос и возможность ответить на него помогли раздувшемуся от гнева коту спустить слегка пар. – Но пока ничего не могу сделать. Фуры должны уйти! Нужно будет собрать про этих ребят информацию и сколотить против них коалицию, а это требует время. Этот балаклавный хмырь явно неуправляем! Сейчас это наша проблема, а завтра будет козырь! Я даже могу себе представить, что он уже задел интересы многих уважаемых котов. Ничего, я верну своё с избытком!
Приняв решение, Яшка, как всегда, успокоился. Он вернулся к злорадно ухмыляющемуся Гришке.
- Герр Грег! Вы делаете большую ошибку! Считайте, я вас предупредил, потому что я честный бизнесмен, представляю интересы больших котов…
- Ладно, Моисеевич, я тоже не пальцем деланный! Не люблю с детства, когда мне угрожают… И у меня здесь неплохие связи. Считай, что я тоже предупредил!
- Хорошо, мы согласны!
- Вот и ладненько!
Грег хлопнул лапами, обернувшись к своим:
- Фриц, неси документы!
Рыжий кот в очках и галстуке подобострастно подбежал, спрятав тонкий хвост между лапами. Он развернул кожаную папку.
- Я на ходу ничего не подписываю, - пробурчал Яков Моисеевич.
Гришка хлопнул лапами два раза. В тени большой липы споро установили походный стол и несколько стульев. На столе стояла водка, вода и кола.
- Прошу в кабинет! - заржал, ощерив фарфоровую пасть, Гришка.
Яков Моисеевич пересмотрел договорённости по всем пунктам и размашисто подписал внизу последнего листка, провизировав все остальные странички инициалами. Молча кивнул и пошёл к машине. Антошка рванул за ним.
- Эй, - окликнул его Гришка.
Антон обернулся.
- Скажешь графу, что он должен мне 500 долларов! А с учётом процентов уже 5000!
- Вы же сами говорили, что считаете себя обязанным ему! И потом, это была, насколько я помню, плата за проезд в Швейцарию!
- Дороговато запросил граф.
- Но вы же тогда сторговались, согласились…
- Тогда! А сейчас я думаю по-другому!
- Так же дела не делаются!
- Решил меня поучить? – рванул вдруг Гришка камуфляж. – Меня, самого Грега Граубюнденского! Шесть тысяч! Ещё одно твоё мяу – и будет семь тысяч! Завтра в бюро придёт мой посыльный! Пшёл вон!
И Антон уныло побрёл к машине, опустив хвост. Когда он рассказал всё Якову, тот только хмыкнул:
- Круто берёт! С таких виражей больно падать!
Фуры начали выруливать гуськом на трассу. А чёрный «черроки» рванул в Цюрих.
Назавтра Тарас молча передал курьеру пачку банкнот, перетянутую резинкой, взял расписку, внимательно прочитал и положил во внутренний карман светлого пиджака. Вот так бывает: один звонок, и жизнь дала трещину. Тарас тысячу раз за ночь проклял ту минуту, когда предложил Гришке котопортировать его в Альпы. Тогда это решение казалось ему таким остроумным и не кровожадным, но сейчас оно оказалось миной замедленного действия, которую он сам под себя заложил. И эта мина уже затикала…
7
Хотя корпорация «Святой Яков» исправно отсчитывала договорённые проценты, у самой фирмы начались непредвиденные и большие проблемы.
Однажды, такой приветливый раньше, почтовый ящик выплюнул в лапы лысой Моти сразу несколько конвертов со штемпелем цюрихской прокуратуры. Мотя молча разложила их на подносе и отнесла сладко дремавшему после утреннего кофе графу. Разбуженный неловкой Мотей, граф взял конверт и выпучил глаза, которым он просто не верил: его, графа фон Штейна, и Якова Слонского приглашали в прокуратуру на первое собеседование. А повод, повод? Граф пробежал глазами первое письмо: заявление анонима о неуплате налогов. Второе почти слово в слово повторяло первое, только аноним был другой.
И понеслась …! Каждый день приносил всё новые письма. Пришлось срочно связываться с адвокатом по налоговым нарушениям. Потом ещё с одним по финансовым проблемам. Потом с адвокатом по Уголовному Кодексу. Теперь, сами понимаете, вместе с письмами из прокуратуры, суда и адвокатских контор белыми жирными гусями поплыли счета. Адвокаты как шакалы впились в стремительно худеющее тело корпорации и нежную душу графа. Антон мотался по проблемам ночных клубов, которые вдруг начали срочно досматривать санитарные инспекторы, миграционный департамент и неведомо откуда в наше нестрогое время взявшийся департамент нравственности.
- Какая нравственность?! – взвизгнул похудевший Антон, когда в его кабинет нахально и требовательно постучал рыжий кот в полосочку. – Вспомнили! Да в одном только Цюрихе сотни таких клубов и баров, а вы пришли к нам.
Через неделю один из их баров на Лангштрассе закрыли за нарушения. Нет, Антону было не до переживаний Тараса.
И граф, по совету маман, в молодости ещё той хулиганки, переклеил табличку с именем на соседний почтовый ящик. Потом и вовсе перетащил его в чужой подъезд. Тишина длилась недолго. Уже скоро в дверь бюро громко постучали. Судебную переписку и счета начали посылать с курьером. За счёт получателя, естественно.
Яков не показывался в Цюрихе, потому что на него уже был выписан ордер на арест по одной из проигранных в суде тяжб. Он колесил по огромным просторам Белоруссии, России и Казахстана, собирая всю информацию о пострадавших от Гришкиного беспредела. Коалиция уже вырисовывалась вполне реально, поэтому он орал в трубку:
- Граф! Продержись ещё немного! Скоро я перейду в наступление!
- Но нет денег! У нас не оплачены счета двух адвокатов, налоги за предыдущий и этот год! Я уже не говорю о зарплатах!
- Начинай продавать ночные клубы и рестораны, пока их все не опечатали!
Граф вздохнул. И позвонил Антону:
- Смутные времена наступают, Антоха! Ох, смутные! Выставляй всю недвижимость на продажу!
Почти две недели от Якова не было никаких известий. А потом пришло уведомление, что по требованию швейцарской стороны Яков Слонский готовится к экстрадиции из Молдавии в Швейцарию. По запросу Интерпола (департамент котов) мышеловка захлопнулась в аэропорту Кишинёва. Тарас позвонил одному из самых дорогих адвокатов Цюриха мусье Песталоцци…
Суд был быстрый, а решение ожидаемое. Яшку закрыли на ближайшие пять лет в налоговую тюрьму под Баденом. И то только благодаря адвокату Песталоцци. Прокуратура требовала все десять лет. Но хитрый адвокат подключил тяжелую артиллерию в виде мощного информационного вброса о благих делах и намерениях «Святого Якова». Судьи прослезились, слушая пламенную речь Песталоцци. А на их счета на Багамах пришли небольшие бонусы за сочувствие.
В зале суда в углу сидел коренастый господин в чёрном фраке. Он улыбался фарфоровой пастью, подмигивая посеревшему и похудевшему Якову Моисеевичу. Увидев возмущенного графа, господин приподнял чёрный котелок и учтиво поздоровался:
- Вот так-то, граф! Моё предупреждение оказалось посильнее!
Граф Тарас отвернулся. А Гришка – конечно, это был он! – сунул в пасть вонючую сигару. Его адвокаты за бесценок продолжали скупать империю «Святого Якова».
Блистательное выступление лохматого бобтейла Песталоцци стоило графу и шевалье так дорого, что им пришлось вложить и собственные накопления. Маман горько поджала губы:
- Не грустите, мальчики! Что легко приходит, так же легко и уходит! Жду вас дома на нашем добром старом диване.
И потекли обычные дни. Уже через полгода братья прекратили ссориться по поводу, что же всё-таки привело к такому сокрушительному краху. А еще через полгода граф философски заметил за вечерней рюмочкой коньячка:
- А было ли, шевалье, всё это? Наверное, нам просто пригрезилось.
Шевалье вздохнул и пополз за диван, чтобы Тарас и маман не заметили предательскую влагу в зелёных глазах.
И в этот самый момент в его правой лапе заскребло.
- Алё, - лениво приставил молодой кот лапу к морде. Ему время от времени ещё позванивали бывшие работницы его ночного клуба.
- Антоха! Привет, это я!
Антон даже вздрогнул, выглянул из-за дивана: граф дремал, маман удалилась на кухню.
- Яша! Откуда?
- Ага, я! Из тюряги! Один кореш удружил мне за карточные долги телефоном. Как дела?
- Какие дела? Делишки! – упавшим голосом сказал Антон. И закончил любимую поговорку Якова:
- Дела у прокурора!
- Хе-хе, не вешай нос, компаньон! И не расслабляйся! У нас впереди ещё предстоит борьба!
- Какая ещё борьба?
- С Гришкой, конечно! С этим беспредельщиком! Я тут с такими нормальными пацанами сдружился! У них тоже зуб на этого шакала! Так что, не дрейфь! Бабло будем возвращать! Песталоцци выторговал мне УДО через полгода! Крепись, малыш!
Антон сложил лапы на груди и бессмысленно смотрел в угол. Он улыбался. Конечно, граф эту его маленькую тайну долго не узнает! Зачем? Пусть спит спокойно!