Животные наши и не наши на судах флота рыбной пром

    

 Итак, помимо основной теплокровной твари (это-человек)  на всех судах и кораблях обитали, обитают  и будут обитать всякоразные животные.

 С чего начнём?
Практически все (даже не моряки) слышали, что «крысы первыми сбегают с судна», которое гибнет. Вероятно это так и было в эпоху парусного флота. Я тонул всего два раза (1980 и 1982 годы) по причине ветхости своих рыболовных судов. До трагедий типа «Титаника» не доходило, спасали всех и ладью в дальнейшем (после ремонта) использовали  для промысла.
В глобальном масштабе с этими существами я столкнулся на РТМ-Т «Фламинго». В двухместной каюте на шлюпочной палубе с (квадратным иллюминатором) я занимал верхнюю шконку. Каюта нормальная, есть умывальник, кондиционер, рундуки и полки. Обшита бакелизированной фанерой, нормально.
Ночью слышишь над своим подволоком топот многочисленных ножек, с передвижками и грызнёй деревянных планок переборок. Сначала я пугался, но потом более морской сокаютник сказал, что это крысы выходят на вечернюю кормёжку-охоту. Но достаточно стукнуть кулаком в место их возни, они разбегаются и шум на какое-то время затихает.
Ближе в середине рейса я уже автоматически грохал ладонью по источнику неприятного звука, даже не просыпаясь.
  До того этот траулер типа «Тропик» работал на промысле в Анголе и пребывал на межрейсовом ремонтно-техническом обслуживании в порту Луба (Республика Экваториальная Гвинея) на острове Фернандо-По (теперь — Биоко), Противокрысиные круги на швартовых, также как и дератизационный акт по выходу не влияли особо на крыс.
Народ считал, что с этим надо смириться, а не бороться. Еды для крыс на рыболовном судне  было много, в пищевую конкуренцию с экипажем они практически не вступали. Хотя своеобразные случаи отмечены были . В соседней со мной каюте обитали два рыбмастера. На подоконнике эти мичуринцы выращивали перцы и ещё какую-то зелень типа спаржи. Один на вахте (она у них 8 через 8), второй ушел пить чай к друзьям. Неосторожно оставил приоткрытой шуфлядку в рундуке. Через час прибегает ко мне с цветочным горшком в руках и воплем: «смотри, что они сделали!». Мда, в горшке только остатки корешков растений. Ну, что добавить? Говорю: Шура, успокойся, крысам тоже витамины нужны, а до конца рейса вырастишь себе ещё что-либо.
Эти существа проникали в поисках сьестного даже в мучной трюм и ко мне в ихтиологическую лабораторию, дела лазы в основном на стыках жестяной обшивки.
А одна крыса-романтик вылезала ночью на кормовой оренбургский кранец, смотреть на  воду, освещённую луной, ведь в Анголе почти всегда штиль.  Её не трогал никто.
  Последний штрих. Однажды часиков в 06 утра с копейками прохожу мимо двери в камбуз.
Смотрю, у неё стоит шеф-повар и стучит по ней. Ну, думаю, крыша поехала. Подхожу, говорю: Анатоль, ты чего? Он мне: предупреждаю хозяев. Я: покажи, он открывает дверь и в отверстиях посудомоечной машины  вижу несколько усатых мордашек. Толик цыкнул на них, они исчезли в недрах судна.
Закрывая эту тему вспомнилось, как в той же Анголе для борьбы с крысами матросы выменяли с рижского БМРТ красивую кошку, звали её «Дора Михайловна». К сожалению, она всерьёз принялась бороться с этим неистребимым народцем. Останки её были потом обнаружены на промысловой палубе. Вообще о  кошках. Они редко и тяжело приживались на судах. Электромеханические люди поговаривали, что мощное магнитное излучение радио и прочих морских приборов препятствует их жизни. На некоторых навешивали на шею браслет из медной или бронзовой проволоки. Помогало мало.
Собаки.
 Хоть и береговое начальство с подачи так называемых ветеринарно-санитарных портовых служб всячески препятствовало нахождению на судах лучших друзей человека, однако практически на всех крупных промысловых судах находилось и лелеялось мохнато-хвостатое лающее существо. Чаще среди промысловой команды, хотя встречались они и на командирских палубах и каютах.
 На легендарном «Фламинго» таким являлся  мохнатый дворняга по имени «Бич». Вывезенный бездомным припортовым щенком из Калининграда в 1976 году, он заматерел, стал членом экипажа, а так как судно работало только в Анголе, санитарно-инспекционным репрессиям он был не подвержен. Судно много раз пересекало экватор и по этому случаю судовой токарь вытачивал ему очередную бронзовую именную медаль «За переход экватора», которая навешивалась на ошейник. Ведь не вручать же ему грамоту об этом событии?
 Запомнилось, что при заходе в порт Лобиту на отдых экипажа  он спрыгнул с шлюпки и вплавь добрался до вожделенного берега. И исчез на сутки. Однако потом появился ободранный и грязный, но со счастливым оскалом к последней шлюпке.
   Гуляют все!
 Когда в 1984 году я выходил в Намибию в рейс на этом судне, «Бича» на борту уже не было, а так как экипаж был уже практически полностью другой, о  его судьбе  уже никто ничего не знал.
О тараканах и прочих насекомых ничего не упоминаю, уже достаточно о них написано.
Это было в прошлом веке и исчезнувшем мощном государстве...