III из произведения "Свидание с Евой или договор о тех, кто вспомнил своё имя"
– Разве история не повторяется? Сколько поколений
прошло, а люди продолжают совершать одни и те же
ошибки?
– Каждый человек – это мелодия. И фальшь в нем
возникает от иных нот, которые с первыми людьми
вошли в этот мир, и которые современный человек
продолжает впускать на свои нотные линии. Вот и
повторяется сбой такта на одном и том же месте.
Над морским горизонтом едва показались первые лучи солнца, постепенно скрывая облик луны над бесконечным зеленым лесом, стоявшим за нашими спинами.
– Красиво, не правда ли? – спросил меня Он. – Море, как мать. Все вышли из него, чтобы быть теми, кто они есть на земле, но по-прежнему возвращаются к нему, чтобы видеть его лицо и слышать его голос, потому что в этом чреве, под этим сердцем мы были рождены. Мы любим море, как ребенок по-настоящему любит свою мать. Мы любим его всегда: и когда оно спокойно, и когда его волны разрывают крепкие скалистые берега, заставляя нас чувствовать дрожь под ногами.
– Да, – согласился с Ним я.
– Где бы ты еще такое увидел? – продолжал Он, улыбаясь, и похлопывая меня по плечу.
Я действительно был потрясен тем, насколько великолепным было это творение.
Взяв в руку камень, я постарался бросить его как можно дальше.
Он рассмеялся и произнес:
– Чтобы прикоснуться к небу, необходимо благоразумие, а что сейчас попытался сделать ты?
– Не знаю, возможно, разбить его, чтобы понять то, как оно устроено, – говорил я, пожимая плечами. – Скажи, а Ты любишь все, что Ты делаешь?
– Да. А, что ты знаешь о любви?
Я немного задумался:
– В тот самый миг, когда земля уходит из под ног, любовь все еще держит в своих ладонях, говорит что-то близкое к возвышенному, но уже ничего не слышно, так как сердце из крохотного и доверчивого превращается в раненую, вопиющую от боли птицу. И вот оно уже не здесь, где яд от едва ли выносимой правды продолжает растекаться по преисполненному тайной жизни телу, а там, посмотри, – говорил я, указывая рукой на небо. – Там высоко, парит душа меж скоплениями изумрудных звезд, не оборачиваясь, стремится она к вечности, где из уходящих в небо скал бьют живительные первоисточники, – я дал себе немного отдышаться и продолжил. – Но верю я, что есть оно, это человеческое, по-настоящему живое, пропитанное глубиной осознанных чувств, только не видно его мне в той части природы, где наблюдаемый мною хаос – это стремление к гармонии, достигая которой перестают быть по-прежнему заметными, и, заполнив собою недостающие части этой картины, в непрерывной связи двигаются с ней. Возможно, поэтому я полюбил литературу, музыку и живопись, знаешь, искренне! – при этом я громко хлопнул ладонью по своей груди. – Чистой любовью проникся я к искусству, к творческому созиданию, к труду благоразумия, к той самой вечности в мире увядающих цветов, в надежде встретить своего человека!
Все смысл потеряло быть,
Когда впервые повстречались
Невинность и порочный мир
Под видом искренней любви.
Без сожаления и мысли
Мир в камень сердце превратил,
Стремительно его пронзив,
Оставил грустным и печальным.
Но разве бы летали птицы,
Когда под всплеском роз ветров,
Упав на землю, не пытались
Расправить свои крылья вновь?
Наверное, все птицы знают,
Что не найти любви нигде –
Ни на земле, ни за морями,
Она лишь там, на высоте.
Любовь, как резонанс сердец,
Любовь – полет душ обоюдный,
Начало жизни и конец
Скитаний по земному кругу.
Любовь, и слышен звонкий смех,
Любовь, и жить уже не трудно,
Любовь - волшебная подруга,
Твоя награда, человек.
Я взял очередной камень и изо всех сил бросил его далеко в море.
– А Я его создал, и Я счастлив, – сказал Он и посмотрел мне прямо в глаза. – До сих пор.
Я хотел было бросить еще один камень, но остановился и, разжав свою ладонь, произнес:
– Но мне это не под силу.
– Для начала свою вторую половину надо встретить, став видимым для нее. И для этого следует заниматься в жизни любимым делом, потому что оно есть проявление вашей внутренней природы, а она у вас одна на двоих. Сначала, приблизившись, вы можете даже поранить друг друга, но это лишь из-за того, что ваши камни имеют еще слишком много острых углов. Скоро наступит твой рассвет, ну, а пока наслаждайся тем, как он приближается.
– Скажи, как Тебе удалось создать человека из камня?
– Я просто убрал все лишнее. Я убрал все, что могло бы помешать ему развиваться. И тот, кто это понимает, благодарен Мне.
– Но ведь остались люди, подобные камням. Выходит, что Ты где-то ошибся?
– Нет, это они ошиблись и продолжают ошибаться.
– Почему тогда им это не объяснить?
– Я показываю им холод ночи и тепло дня. Я повторяю это очень много раз. И этого времени достаточно, чтобы каждому сделать свой выбор. Ты ведь свой выбор уже сделал. Так о чем тебе переживать? Солнце не станет отпускать присоединившиеся к нему планеты, а планеты не отпустят свои спутники, если те только не поменяют своего решения.
Я посмотрел на Него и почувствовал, что Он всегда был рядом с того момента, как я написал Ему свое первое письмо. Он был рядом и откалывал от меня один за другим куски камня, что безусловно не могло быть безболезненным.
Прощайте в сердце всех и вся,
В нем место только для двоих:
Для мира, встретившего нас,
И искренней к нему любви.
Он необъятен, бесконечен
Перед глазами здесь, сейчас
За зеркалом – глубокий взгляд,
Мир ждет, пока его заметим.
Прощая, отпускайте всех,
Не забывайте, жизнь одна,
Пусть каждый в мире человек
Пройдет с начала до конца
Такой, какой ее представил.
Мечтая, пойте, прост секрет:
Любовь возникла на земле
Благословенными устами.
– Правда, что жизнь не исполняет наши мечты, а приводит нас туда, где мы сами можем их исполнить, ведь так? – спрашивал Его я. – Из безобразной глины к утонченному произведению, когда мысли о бескрайнем полете соприкасаются с поверхностью истоков, в глубине которых затаилось, но все громче просится наружу то самое духовное, нежно прикасающееся к сердцу счастье, что ищет благодатную, влажную, мягкую почву, чтобы, сливаясь, перейти в новую форму?
Спешим увидеть и прожить,
Взбираясь на гору, как дети,
Не замечая в спешном беге,
Что у горы вершины нет.
Так для чего был создан мир?
И кто нам разум дал и сердце?
И знал ли первый человек
Судьбу последнего на свете?
Знать, есть глубокий смысл в этом,
Как образ за порядком слов,
А ключ есть истина, любовь …
Жизнь в сердце нам вселяет веру
Лишь созерцанием ее:
Вдали от самых ярких звезд
Жизнь полнит хрупкую планету…
И хочется ее пройти,
Дышать и искренне смеяться,
Для жизни создавать пространства,
Беречь и множить в благе жизнь.
Она – любовь в своем пути.
Улыбнувшись, Он сказал:
– Жизнь внимательно слушает тех, кто обращается к ней от самого сердца. Она берет за руку, как сама любовь, и ведет по пути благоразумного созидания. Но, сужая жизнь до размеров собственных чувств, так легко ее не увидеть, а затем слепо, на ощупь, обжигая руки о раскаленные стены каменных коридоров, которые до того, как к ним прикоснуться, создают ощущение тепла, пытаться найти свое жизненное предназначение, – говорил Он и смотрел на уходящую вдаль морскую гладь. – Это лишь кажется, что жизненный путь незрим, обретая имя невыносимого, однако, идущий по нему увидит, что единственная тяжесть находится внутри него самого. Помни, что любовь всегда будет рядом с теми, кто впустил ее в свое сердце. Любовь – это все, и однажды ты тоже почувствуешь ее созидательную природу, как только примешь этот труд над собой.
– Но в пути я видел не любовь, – чуть слышно произнес я, расправляя в стороны руки и наслаждаясь порывами свежего морского ветра. – Она режет по живому, оставляя отвратительный запах, боль и отчаяние. Она забирает самое дорогое, а именно то, что наполняет жизнь смыслом, то, что дает силы идти дальше, то, что вдохновляет на творение блага. Рядом с ней я думаю о том, чтобы все бросить, словно тот камень, как можно дальше отсюда…в бесконечность, если она существует…
Он молчал и тогда, во мне возникло чувство пустоты и незавершенности, как во время уходящей от берега воды, которая возвращается под влиянием неразличимого на усеянном звездами небосклоне небесного тела.
– Освободи свое сердце для любви, и она придет. Любовь – это больше, чем радость. Любовь – это счастье. А от счастья бывают и слезы. Любовь – это самая великая сила. Она подобна удару молнии, способной соединить небо и землю. Молния не возникает там, где недостаточно напряженности. Поэтому есть мужчина и есть женщина. Они представляют собой разные стороны единой природы. И вместе они дополняют друг друга, будучи способными творить, как это делает Вселенная, – снова заговорил Он. – Прошу, посмотри еще раз на небо. Что ты видишь?
– Я вижу звезды.
– Их что-нибудь разделяет?
– Темнота.
– Значит, ты ее видишь?
– Да. А Ты?
– А Я вижу, что между ними совершенно нет расстояний.
– Тогда покажи и мне его таким, чтобы я тоже мог по нему ходить.
– Я тебе уже все сейчас рассказал, но кажется ты снова прослушал. Поэтому попробуй прорастить только что оброненное тобою слово, как зерно.
– Но эти звезды так далеко друг от друга.
– Мне помнится, как совсем недавно ты пытался разбить это самое небо, не так ли? – спокойно говорил Он. – Прежде, чем понять большие вещи, надо научиться замечать малые, но у тебя еще есть время во всем разобраться. Солнце только начинает всходить. Скажи честно, чего бы ты по-настоящему хотел?
Я подошел к воде настолько, что волны начинали ласкать ступни моих ног.
– Я бы хотел встретить настоящего человека: человека с большим сердцем. Хотя нет, погоди! Я бы хотел встретить человека с безграничным сердцем! Ты мне поможешь? – спросил Его я.
– А зачем?
– Я хочу убедиться в том, что все, что я делаю, не напрасно.
Но ответа не последовало. Я обернулся, берег был пуст, и только рядом, на песке, лежал маленький бумажный лист.
Когда я подошел и взял его в руки, то оказалось, что это был билет.
Я снова взглянул на воду и увидел, как, широко расправив свои крылья, над поверхностью восходила прекрасная птица.
– Порой мне сложно до конца понять смысл Твоих слов, но я всегда внимательно слежу за тем, как они постепенно раскрывают себя, – прошептал я, наблюдая с берега, как вокруг становится светлее. – Я чувствую, что Ты слышишь все, однако, мне так легко потерять музыку Твоего голоса в шуме играющих волн и движении небесных тел.
Я зачерпнул в руки морскую воду и подбросил ее бесконечно высоко – так высоко, что никто уже не смог бы сказать, сделал это я или же на самом деле пошел дождь.
Я бы многое сделал, оставив свой след,
На живом полотне из пространства и лет.
Я бы тронул судьбу, что поет ту же самую песню.
Никогда ни о чем я бы так не грустил,
Оставлял на потом, только если нет сил,
И смеялся и пел, где бы ни был, один или вместе.
Я бы чаще смотрел на бескрайнюю воду,
На горы с вершин и на небо с полетов,
Не строил бы стен, но зато возводил города.
Я бы выбрал звезду, что могла мне светить,
Где болото, где омут, а где можно пить,
И любые мечты заносил в планы этого дня.
Я бы многое сделал для жизни на свете,
Для светлого духа, для искренних сердцем,
Я произносил бы слова, что спешат созидать.
За доброе дело, благие идеи
Я ночью и днем говорил бы и делал,
Иначе не видел бы смысла существовать.