- Что скажешь? - тревожно спросила Ляля доктора Никольского после осмотра.
- Весело живете. Такие любовь и согласие, что оторопь берет и жениться совсем не хочется...
- Почему?
- Сначала - солнышко, зайчик, родной мальчик и счастье всей жизни, а через пять минут - придурок и обещание дать под дых.
- Извини, особенности личности диктуют манеру обращения, но я совсем не о том, тебя спрашивала, пельменник придурка.
- Сама придумала, или свекровь подсказала?
- Что именно?
- Как и придурком меня назвать, и не обидеть?
- Сама придумала. Ты говорить сам будешь, или для стимула тоже под дых получить желаешь?
- В рубашке твой придурок родился, тетка Ленка. Выглядит он, конечно, жутко, еще хуже, чем Мишка Берсенев полтора года назад, по ощущениям ему явно очень больно, но как ни странно, все раны поверхностные, даже швы накладывать не нужно. Никаких подозрений на серьезные внутренние проблемы... Разве что пара ребер под вопросом, да три зуба выбито...
- Слава Богу!
- Хотя есть у меня подозрение, что у него сотрясение мозга, но...
И Вадим-младший многозначительно замолчал.
- Ты хочешь сказать, что нельзя сотрясти то, чего нет? - поинтересовалась Елена.
- Вот-вот...
- Ты ошибся, пельменник. У твоего дядюшки мозгов много, намного больше, чем у тебя и у меня вместе взятых.
- А почему я этого не замечаю?
- Не успеваешь - и у него, и у тебя первым включается темперамент...
- Ты хотела сказать, что он сначала орет дурниной, а потом начинает думать?
- Да, именно так, но тебе, придурок и пельменник придурка, в этот момент всегда уже некогда - ты уже сам заводишься и со всей дури орешь той же дурниной, а заодно семиэтажно ни за что, ни про что материшь своего дядю, и поэтому не слышишь то, до чего он додумывается, а оно всегда стоит того, чтобы дать дядюшке твоему долбанутому предварительно отораться всласть.
- Тебе виднее... - задумчиво сказал Вадим-младший.
Продолжение следует...