Друзья!
Я лично всегда был и остаюсь противником так называемой любительской охоты! Она, увы, набирает темпы не только в России, но и по всему миру! Миллионы и миллионы новых молодых убийц встают под ружье, мечтая о крупных дорогих трофеях. Природа стремительно скудеет, а браконьерам и дела нет: бабахают и в самок лосей, оленей, медведей, слонов, носорогов и др.
Уверен, воспевание охоты как способа общения с дикими животными сейчас недопустимо. Тем более, в литературе детской и экологической…
И все же к.б.н. А.С.Боголюбов у себя на сайте «Экосистема» разместил этот рассказ туркменского сценариста и режиссера-документалиста.
Почему?
Выводы делайте сами!
Вл.Назаров
***************
ОХОТА
(рассказ о детях и природе)
Абдулазиз Махмудов родился в Киргизии, в горах Тянь-Шаня. Все его детство и молодость прошли в окружении гор: школьные годы прошли в Узбекистане, затем служба в армии в Туркмении. После армии Абдулазиз остался в Ашхабаде и поступил на филологический факультет Туркменского государственного университета, потом работал на строительстве Байкало-Амурской Магистрали (БАМ) в Восточной Сибири учителем русского языка и литературы. После БАМа работал в Ташкенте в качестве режиссёра на киностудии документальных фильмов. В 1986 году окончил Высшие курсы сценаристов и режиссёров в Москве. В настоящее время Абдулазиз пишет сценарии документальных фильмов и сам снимает их. Увлекается рыбалкой, но и охота ему не чужда... Правда в охоте он участвует скорее, как наблюдатель...
Рассказ "Охота" был написан более 20 лет назад как литературный сценарий короткометражного фильма для киностудии "Туркменфильм". Правда, фильм не состоялся... "Мне подумалось, что раз был затрачен труд, быть может найдутся и читатели", — написал нам автор.
********************
Рассказ навеян детскими впечатлениями автора. События, описанные в рассказе, происходят у подножия хребта Копет-Даг, в Туркмении.
Над горным хребтом взошла полная луна и высветила из серой мглы несколько десятков войлочных жилищ и глинобитных кибиток. Животноводческое хозяйство вопросительным знаком расположилось вокруг пустого загона.
Когда рядом с луной заискрилась голубая звёздочка — предвестница утра, и на фоне светлеющего неба проявились чёткие контуры далёких гор, пятеро верховых бесшумно покинули спящий аул. Вскоре силуэты всадников появились на гребне бархана. Затем они молча сошли в ложбину и не спеша двинулись между песчаными холмами.
Мирный шелест ковыля, треск сверчка и ранний птичий щебет никак не вязались с воинственным видом всадников. За плечами каждого из них висели лук и колчан со стрелами, в руках — копья наперевес, а сбоку у ног болтались мечи.
Предводителя-подростка, лет тринадцати, в потёртой солдатской каске, звали Чары. Кроме «холодного оружия» были у вожака бинокль и пистолет в тряпичной кобуре.
За ним следовала его сестрёнка — девочка десяти лет по имени Лачын. Густые чёрные волосы амазонки были перехвачены у лба красной тряпицей, на манер жительниц Северо-американских прерий.
Третьим был Батыр — мальчик с противогазом, в выцветшей военной фуражке без козырька и просторной, как смирительная рубашка, матросской тельняшке с закатанными по локоть рукавами.
Наиболее живописно выглядел четвёртый всадник — «крестоносец». Лицо «рыцаря» скрывало цинковое ведро с узкой прорезью для глаз. «Боевой доспех» то и дело подскакивал звеня ручкой и натирая голые плечи Мурада — младшего брата Батыра. Одной рукой мальчик ежеминутно поправлял ведёрко. Другой щупал притороченный к седлу «пулемёт Максим». Не потерялся ли?
Замыкал кавалькаду Азиз. Мальчик в танковом шлеме и белой футболке с синей пятёркой на всю спину.
Когда небо над горами стало покрываться нежным пурпуром, всадники подошли к саксауловой роще… Причудливо изогнутые корявые деревья казались фантастическими животными, медленно парящими в сизой дымке.
Сова была частью невиданного зверя. И когда хлопая своими большущими глазами, она укладывалась спать после трудовой ночи, из рваных клочьев синеватого тумана выплыли пятеро всадников. Приблизившись к висящему над землёй корневищу, предводитель скомандовал рукой «спешиться». Мальчики привязали ослов к скрюченной древесине, вооружились луками и раскинувшись цепью двинулись между уродливыми стволами…
Вдруг ветка одного из деревьев беспокойно шевельнулась и раскрыла большие жёлтые глаза. Сова в упор разглядывала «танкиста»… Мальчик панически шарахнулся и выпустил стрелу. Встревоженная птица взмахнула крыльями и пугая ребят, прошелестела над головами.
***
Забрезжил рассвет и над тюбетейками юрт. И когда проявились серые контуры сложенных на скорую руку саманных мазанок, над кочевьем повис болезненный вой… Звук доносился из огороженного жердями навеса. Не то хлева, не то курятника, который скособочился рядом с подслеповатой хибаркой.
Выл старый алабай с обрубленными под корень ушами и хвостом. И страдальческая морда пса, и лапы и светлая шерсть на загривке и соломенная подстилка были заляпаны бурыми пятнами крови. Ветеран собачьей стаи, покусанный в борьбе за самку молодыми конкурентами, лежал как чучело, опрокинутое на бок, неестественно вытянув толстые ноги. И скулил на высокой ноте, жалобно запрокидывая большую голову. Рядом с алабаем соболезнующе пристроились худощавая дворняга и лохматая коза. На длинном насесте, под самой крышей копошились и возмущённо квохтали разбуженные клушки…
Послышался скрип двери. Из хижины вышел заспанный толстяк Патты, а следом, лениво потягиваясь, чёрный кот.
Мужчина прислушался к вою и побрёл в пристройку…
— Ну что? — Обратился он к козе. — Мается?
Коза кивнула головой, понимающе заблеяла и стала тереться о ногу хозяина.
— Подлечить бы тебя надо, Алабай — Патты озабоченно присел, осматривая кровоточащие раны больного пса.
— Всё упрямишься? Не хочешь сдаваться? И напрасно. Ты уже старый! ... Надо уступать молодым…
***
Рощу пересекала светлая речонка. Чуть заметно парилась вода в камышовом обрамлении. В прозрачной глубине угадывался рельеф дна. Колыхались водоросли и поблёскивали стайки мелких рыбёшек.
Ребятишки вышли к речке и, зорко вглядываясь в речную гладь, крадучись потянулись по берегу.
— Сюда! — Шепнул командир и мальчики торопливо затрусили по кочкам…
— Ай! Ай! — Восьмилетний Мурад споткнулся о корневище, пробежал на четвереньках и звеня упавшим ведром рухнул на землю. «Шлем», стремительно прошелестев в камыше, плюхнулся в воду и забулькал, ворочаясь с боку на бок, черпая воду и пугая рыбешек. И, добравшись до изумлённых охотников, преспокойно затонул. Когда волны разошлись и «боевое снаряжение» светлым пятном легло на дно речки, возмущённые мальчики уставились на виновника шума. Мурад понуро сидел на траве. Батыр ворчливо щёлкнул брата по бритой макушке и охота возобновилась.
Ребята увидели стаю крупных синих теней, плавно скользящих к переправе. Туда, где был брод и пастухи прогоняли стадо. Здесь, на переправе, обмелевшая речка, широко разлившись, струилась по цветным камешкам. Ленивые толстолобики, не догадываясь о грозящей опасности, совершали обычный утренний моцион.
Опережая рыб, мальчики добежали до мелководья, спрятались за кустарником и, натянув тетивы своих луков, затаили дыхание. И когда над светлой рябью замелькали долгожданные рыбьи спины все дружно выстрелили. Рыбы испуганно шарахнулись в стороны, лёгкие тростиночки стрел, вынырнув из воды, поплыли по течению. Ребятишки разочарованно загалдели. Вдруг Лачын дёрнула брата за рукав и выставила пальчик. Одна камышинка торчала из воды и зигзагами уходила против течения. Охотники, лихорадочно суетясь, попрыгали в речку и после нескольких минут возбуждённого барахтанья и громкого сопенья вытащили извивающуюся добычу на берег.
***
Над саксаульником повис тонкий дымок. Дети развели костёр. Языки пламени жадно лизали иссушенный хворост.
Чары кочегарил. Братья доставали затонувшее ведро. Лачын и Азиз примостившись на берегу скребли толстолобика. Очистив от чешуи, Азиз вспорол белое брюхо, выбросил внутренности и разрезал рыбу на пять равных частей. Вожак нахлобучил на Мурада «боевое ведро» смотровой щелью к затылку и начался честный делёж.
— Кому ? — Чары поднял хвостовую часть.
— Мне ! — Пискнул голос из ведра.
— Держи ! — Усмехнулся командир.
— Обманщики, — заканючил Мурад, щупая свою долю.
— Кому? — Над головами ребят закачался лакомый кусок.
— Тебе! — Буркнул голос из ведра.
Раздосадованный Батыр хлопнул по закопчённому днищу ведра и лучшая доля отошла к командиру. Когда добыча была разделена между охотниками, Чары подмигнул ребятам и поднял вверх рыбью голову.
— Оказывается у нас лишний кусок остался ... Тяжёлый! Кому бы его дать?... А ?...
— Мне! — Мурад поспешно вытянул ручонки.
Увесистая голова опустилась на раскрытые ладони мальчика и дети захлебнулись от смеха. Обманутый «рыцарь» рассерженно мотнул головой, ведро упало и рядом с «боевым доспехом» шлёпнулась «знатная добыча».
Поддев свои куски на острые палки охотники примостились вокруг костра. Зашипело, задымилось, зарумянилось мясо. Вызывая из пламени жёлтые всполохи, закапал рыбий жир. В воздухе повис приятный аромат. Они были счастливы и это было ни с чем не сравнимое счастье. Разве что, такими же счастливыми могли быть древние охотники, вернувшиеся в свою пещеру с богатой добычей. В предвкушении трапезы детские глазёнки аппетитно заблестели, на смуглых лицах проступило блаженство.
— Здорово я стрельнул ! — Стал хвастать Чары. — Это же я попал!
— А вот и нет! Это я попала! — Тоном не терпящим возражения заявила амазонка.
— Я-а-а! — Заикнулся было маленький Мурад, но увидев угрожающий кулак братца, осёкся.
— А может это моя стрела? — Ответил Батыр, — у меня хорошие стрелы.
— Вашими стрелами и воробья не убьешь, — презрительно отмахнулся вожак, подтянув под себя валявшееся рядом ведро.
— Кто первым увидел?
— Ты…— Ответил нестройный хор.
— Кто повёл вас на переправу?
— Ты…— Согласились охотники.
— Я и попал! — Поставил лихую точку командир, возвысившийся над другими с помощью ведра. Однако заметив недоверчивые физиономии команды, вскочил на ноги и демонстрируя свой тугой лук выстрелил в ближайший саксаул.
Cтрела глубоко вонзилась в древесину и мелко-мелко задрожала. Один за другим промахнулись Батыр и Лачын. В цель попал Мурад и, заработав от брата очередной подзатыльник, вырвал из-под командира свой «боевой доспех», нахлобучил на голову и обиженно затих…
Азиз не участвовал в споре. Он молча жарил рыбу и многозначительно улыбался. И когда, наконец, друзья угомонились произнёс:
— А я точно знаю, кто попал…
— Кто? Кто? — Вновь разгорелись страсти.
— Я !… — «Танкист» раскрыл ладонь и все увидели крошечный жестяной кулёчек. — Это моя стрела…
— Ну-ка? — Уязвлённый Чары долго рассматривал наконечник. — Враки! ... Вот у меня точь-в-точь такие же. — Вожак поднял колчан, вынул несколько тростинок, сложил наконечники и положил рядом со стрелой Азиза.
Представил свои стрелы и Азиз. Изготовленные вручную из старых консервных банок, примитивные наконечники стрел мало отличались друг от друга и для постороннего глаза выглядели совершенно одинаковыми. И только Азиз и Чары знали правду. Каждый из них мог отличить свои стрелы в лицо.
— Моя стрела! — Упорствовал «танкист».
— А кто утку убил?… Кричал Чары.
— Ну и что?…
— А то!… Докажи !…
Азиз неторопливо прицелившись выстрелил в знакомый саксаул. Тростинка Мурада безвольно висевшая у основания дерева упала от сотрясения. Стрела мальчика воткнулась рядом со стрелой вожака и отчаянно заплясала, тесня товарку…
— Вот! ...
— Ну-у-у-у…Так каждый может. Вот если бы ты, как я в прошлом году утку подбил, или зверя какого?…
***
Алый солнечный диск оторвался от вершины гор и медленно сжавшись превратился в ослепительно белое пятно. От барханов потянулись округлые тени. Забегали тушканчики. Вышел погреться старый варан. Покатил свой навозный шарик жук скарабей…
— Золотые руки! Золотой человек! Мерген ! Равных ему нет, — послышался голос человека. Из-за косогора выбежала молодая дворняга мышастого цвета с грязно-белыми пятнами и длинным обезьяньим хвостом. А через несколько секунд появился и обладатель голоса, Патты — полный бородач средних лет в бесформенной кроличьей шапке и старом халате подпоясанном тонким волосяным арканом.
Синие когда-то галифе с красными лампасами были заправлены в солдатские ботинки. На левом плече стволом вниз висело старое ружьё двенадцатого калибра. За спиной болтался худой вещмешок военного образца…Бородач был возмущён поведением односельчан, оправдывавших неблаговидные поступки Сапармурада — ярого браконьера, по иронии судьбы превратившегося в инспектора охотнадзора. Мужчина шагал медленно, заложив руки за спину. Иногда останавливался, поджидая семенящую следом козу и обращаясь к ней продолжал размышлять вслух…
— Напился до беспямятства и выбил жене зубы. Потом, когда они помирились, свёз в город и поставил золотые. Теперь люди говорят, что Сапар золотой человек… — Коза понимающе кивнула и охотник пошёл дальше. Но через десяток шагов вновь остановился, подождал козу и продолжил прерванный разговор… — А завтра он выбьет ей глаз и поставит бриллиантовый — Коза согласилась и собеседники продолжили путь…
***
Над саксаулами клубилась пыль. Воздух сотрясался от криков «Ура» и топота копыт. По узенькому коридору между голубоватыми деревцами скакали обалдевшие ослы с юными героями в полном боевом облачении.
Всадники с диким гиканьем выскочили на заброшенное кладбище. Полуразрушенные холмики старых могил заросшие верблюжьей колючкой мешали продвижению отряда. Тем не менее, вожак пришпорил упирающегося «скакуна» и отпустив поводья выстрелил в «неприятеля». Следом выстрелили остальные «воины».
Стрелы полетели мимо висящих на жердях и побелевших от времени лошадиных черепов. Достойное место в «стане врагов» занимали и порыжевший бунчук на надмогильном шесте, и невесть откуда взявшееся огородное пугало, и ветхое тряпьё, развешанное на священном дереве. Даже голова съеденного накануне толстолобика заняла здесь достойное место.
Проскакав по окружности, мальчики совершили новую атаку и вновь осыпали неприятеля дюжиной стрел. На этот раз замыкающим был Мурад. И поскольку ведёрко неукротимо болталось на худых плечиках мальчика, его стрела случайно угодила в круп переднего осла, который взревев от боли, скинул седока и помчался прочь от страшного места. Наездник, а это был не кто иной, как вожак Чары, который потеряв каску, беспомощно распластался в пыли. Но чтобы не потерять уважение своей команды, быстро вскочил, выхватил меч и мужественно прихрамывая, бросился на ощерившуюся рыбью пасть. За ним спешились остальные и завязалась рукопашная схватка…
***
В это время мимо саксауловой рощи проходила странная троица. Вначале насторожилась собака. Потом остановился толстяк Патты. И долго прислушивался к шуму. Решение приняла коза. Она безбоязненно углубилась в кустарник и повлекла за собой дворнягу…
Не то коровий, не то козлиный череп, сбитый с жерди, позорно уткнулся рогами в землю. «Крестоносец» тяжело пыхтел в ведре, пытаясь кончиком копья дотянуться до лошадиного черепа над головой. Девочка азартно рубила пугало, трусливо машущее рукавами древней шинели. Батыр стоял на сырцовом надгробии в нелепом обезьяноподобном противогазе и раскачивал шест с конским хвостом. Азиз собирал рассеянные стрелы. Чары наступив на рыбью голову, победоносно созерцал поле боя. Загнанные ослы мирно щипали траву.
В это время из кустов верблюжьей колючки выкатилась невзрачная дворняга. Она подбежала к обомлевшему от неожиданности предводителю, обнюхала рыбью голову и стала не спеша её грызть. Подросток попытался отогнать нахальное существо, но собака, прихватив лакомый кусок, благоразумно отбежала на безопасное расстояние, где и продолжила трапезу. Беспардонность пса возмутила храброго командира.
Он отыскал лук и угрожающе двинулся к собаке. Следом пошла вся команда.
— Постойте! — Когда мальчики окружили зловредную тварь безмятежно грызущую кость, — Лачын кокетливо заслонила жертву — Ну что она вам такого сделала?…
— Отойди! — Оборвал сестру рассерженный Чары.
— Ну-у-у-у! Кому говорят? Батыр угрожающе натянул тетиву и приготовился стрелять. Однако девочка обиженно насупилась и не думала уступать.
— Пошёл! Пошёл! — Азиз принявший сторону своей подружки, размахивая пучком стрел попытался было отогнать беззащитное животное. Но вместо того, чтобы убежать, насытившийся пёс стал ластиться к своим защитникам. И неизвестно чем бы закончилась эта история, если бы не подоспел бородач.
— Ох-хо-хо! ...
— Колдун ! — Шепнула испуганная девочка, стрельнув чёрными глазёнками в приближавшегося к ним толстяка. Мальчики поспешили отвернуться от жертвы и, опустив луки, виновато сникли.
— Она нашу рыбу съела, — Стала оправдываться Лачын. — Вот! Посмотрите сами, только косточки остались…
Хотя мужчина никаких косточек не увидел, тем ни менее понимающе улыбнулся и, погрозив псу указательным пальцем, зашагал своей дорогой. За хозяином затрусила и белая коза. Перед тем, как окончательно скрыться в зарослях, бородач обернулся и назидательно крикнул:
— Знаете!?…Это не место для игры!… — И кустарник шумно сомкнулся за его спиной.
— Иди, иди, куда идёшь! — буркнул вожак.
— А куда он?
— На охо-о-о-ту…
— Разве это собака? — презрительно сплюнул Батыр.
Дворняга продолжала любезничать с Азизом, и по-видимому, не очень-то переживала за свою породу.
— Гони её! — Рассердился Чары и запустил палкой.
«Танкист» смолчал, увлёк заскулившего пса в кустарник и через мгновение они скрылись в том же направлении, куда ушёл мужчина.
Игра расстроилась. Уставшие ребята расседлали ослов, разложили попоны в жидкой тени саксаула, упали на спины и, разглядывая синее небо с редкими перистыми облаками, предались ленивому отдыху.
— Зачем ему коза?
— Она же учёная…
— Да! Учёная. Я сама видела, как он с ней разговаривает.
— Не выдумывай ! Козы не разговаривают…
— А может она заколдованная?
— А может ещё скажешь, что и дворняга заколдованная?
— Тихо!… Там кто-то стоит…И кажется шевелится…
Кусты подозрительно раскачивались и детям вдруг стало неуютно. Кладбище всё-таки. И когда за соседним саксаулом послышался шорох, завороженные охотники увидели одного из своих «рысаков»…
***
Бородач направлялся в сторону синеющих гор. Когда Азиз с собакой догнали его, он сказал спасибо и ускорил шаг, пытаясь избавиться от непрошенного спутника. Но «танкист» баловался с псом и не думал отставать.
— Ты куда? — Не выдержал мужчина. — Куда ты собрался?
— С вами… На охоту…
— Куда ты сказал?…
— На охоту, — мальчик растерялся.
— Ну тогда, — бородач ускорил шаг, — нам не по пути ...
Попавший впросак Азиз обиженно остановился…
***
Речка ярко искрилась от утреннего солнца. Над камышом, сверкая прозрачными крылышками, летали перламутровые стрекозы ... Мурад сидел на корточках и катал в ладонях упругую глину. Время от времени он оглядывал сосиску и примерял к прорези на ведёрке. А когда щель закрылась, «рыцарь» не спеша намочил руки, вдавил глину в отверстие «боевого доспеха» и с обеих сторон аккуратно замазал.
Потом, удовлетворённый собой, он не раздеваясь плюхнулся в воду и стал по собачьи барахтаться.
Когда ведро пообсохло, мальчик зачерпнул воду из середины протоки, сопя выбрался на берег и оставляя мокрые следы направился к друзьям. По дороге к нему привязался осёл, который всё норовил напиться. И не смотря на увёртки и грозные окрики Мурада присосался таки к ведру. Нахальное животное урча от удовольствия поглощало прохладную жидкость. С неимоверными усилиями вырвав ведро, мальчик затрусил по тропинке между пушистыми кустиками верблюжьей колючки…
Лачын дремала, а Чары и Батыр, развалясь на попонах восхищённо перечисляли охотничьи трофеи местной знаменитости «золотого человека» Сапармурада — мергена.
— Сайгаки ! ... Джейраны! ...
— Кабаны ! ... Волки! ...
— Удачливый человек! ...
— Дело не в удаче. Он стрелок-мерген. Может на спор пулей летящего воробья снять.
— Поэтому он самый главный охотник — охотнадзор называется.
— Помнишь, весной барса подстрелил. Своими глазами видел. Шкура во дворе висела, когда с мамой мясо покупали. Красивая такая, пятнистая.
— Да… А-а-а! Дядя Сапар — охотник, мечтательно произнёс Чары, — настоящий мужчина… Винчестер… Собака. Конь…Даже вертолёт есть!
— Да! Даже вертолёт…Вот вырасту и тоже, как он буду.
— И я тоже…
В это время подошёл Мурад с увязшимся следом ослом после которого в ведре плескалось около трети жидкости.
— Почему воды мало? — Чары подозрительно покосился на длинноухого всё ещё тянувшегося к ведру.
— Наверное глина пропускает, — искренне удивился «рыцарь. » И кажется пронесло. После чего будущие снайперы занялись утолением жажды…
***
Азиз продолжал идти по плоскогорью. Впереди маячили фигурки охотника и его «учёной козы». Дворняга галопом курсировала между людьми, сопровождая то одного, то другого, словно пытаясь их примирить. Толстяк иногда останавливался и недовольно смотрел на идущего следом мальчика. Тогда выжидающе останавливался и упрямый мальчишка. Эта игра длилась долго. Наконец сломленный бородач безнадёжно махнул рукой.
— Идём!… На охоту? Так на охоту.
Вскоре животные и люди шли одной тесной группой…
— Этим будешь охотиться? — Мужчина тронул лук.
— Да! — Кивнул мальчик.
— Ну что ж. Попробуем…
Потом они долго молчали с достоинством приглядываясь друг к другу. Когда впереди, на фоне гор, замаячил чёрный предмет странным образом напоминающий человеческую руку протянутую за помощью к небесам, «танкист» заинтересовался.
— Что это такое?
— Это дерево…Карагач…Молния сожгла.
Когда охотники приблизились к дереву, на массивном суку, издали казавшимся оттопыренным в сторону большим пальцем руки, озабоченно шевельнулся серый комок.
Азиз взволнованно зарядил лук и стал подкрадываться к карагачу. И когда тщательно прицелившись натянул тетиву, наблюдавший за его хлопотами толстяк насмешливо спросил.
— Что ты делаешь?
— Охочусь. — Неуместный вопрос смутил мальчика.
— А вдруг промахнёшься? Подойди поближе ...
— А вдруг улетит?
— Не улетит…
Мальчик подкрался ещё и ещё ближе. Бородач шёл следом.
— Иди ещё ... Ещё ближе ...
Когда до цели осталось несколько шагов Азиз внимательно рассмотрел «добычу». Это был совёнок. Он беспомощно хлопал глазищами и испуганно вертел головой.
— Можешь ещё подойти…
Сделав пару неуверенных шагов «танкист» сник и опустил лук. Ему стало жалко…
— Можно потрогать…— Патты посмеиваясь зашёл под сук и погладил взъерошенную птицу.
— А почему не улетела? ...
— Молодая…Плохо летает ... Да ещё и слепая. Днём ничего не видит. Наверное заблудилась ночью. Не смогла долететь до гнезда.
***
В руке Лачын мелькал зубчатый полумесяц зелённого от соков растений серпа. Девочка напевая себе под нос, азартно косила камыш.
За излучиной речки, на мелководье, там где кончались аккуратные снопики незримой нитью связывающие брата и сестру. С закатанными по колено штанами трудился Чары.
Лихой командир в отличии от младшей сестры работал без всякого энтузиазма, механически орудуя серпом. Отсутствующие глаза ничего не выражали. Игра кончилась. А трава была нудной обязанностью. И наверное поэтому он не заметил ползущих «врагов»…
На сей раз, напялив противогаз и вооружившись пистолетом командовал Батыр. «Бескозырка» часто съезжала на очки противогаза, и если бы не бечёвка прилаженная вместо ремешка, она давно была бы потеряна. Он полз так, как будто бы хотел вырваться из своей непомерно большой тельняшки, как это делает змея, выползающая из собственной шкуры…
За ним пыхтел младший брат. Одной рукой Мурад тянул деревянный пулемёт, другой щупал дорогу перед собой. Ибо тяжёлая солдатская каска, сменившая «рыцарский шлем» закрывала пол лица…
Огибая корявые стволы, разведчики подползли к последнему рубежу, за которым серебрилась речка и маялся унылый Чары.
Братья пошушукавшись наметили план нападения и установив «Максим» открыли вероломный огонь…
— Та-та-та-та-та, — застрочил пулемёт.
— Пах! Пух ! — Загремел пистолет.
Чары мгновенно включился в игру. Извиваясь от лившихся градом «пуль» и пошатываясь от «смертельных ран», как и подобает командиру, он угрожающе сжал серп и сделав на полусогнутых ногах несколько шагов навстречу неприятелю, рухнул в камыш. И в непомерно широко раскрытых глазах его отразилось синее небо и поплыли белые облака…
Из-за дерева выглянули любопытные физиономии «убийц»
— Умер! — констатировал Мурад.
— Кажется. — В этот момент в спину Батыра упёрся острый предмет ...
— Руки вверх! Лачын подкравшаяся сзади угрожала серпом. — Бросай оружие!…
Осознав, что проиграли, братья дурашливо вытянули руки вверх.
***
Высоко в небе летел вертолёт. Округлая тень скользнула по крышам аула, пробежалась по барханам, пересекла саксауловую рощу с восторженными детьми машущими руками.
Поскакала по холмам, прыгнула через головы встревоженных путников. Заскулила испуганная собака. Заблеяла коза.
— Дяденька Сапа-а-а-а -р! — Крикнул Азиз и мечтательно проводил удаляющийся вертолёт.
Солнце между тем прошло треть дневного пути и стало заметно припекать. Белёсый воздух сгустился. Затуманился прозрачный горизонт. Исчезла утренняя свежесть. Поблекли краски ландшафта. Горы вдруг удалились и потеряли чёткие контуры. Путники шли молча. Только хрустела галька под ногами, да шуршала порыжевшая трава…
— Ему ещё вертолёт дали, — неожиданно рассмеялся толстяк, — сказали охраняй природу! ... А он, то генерала встретит, то директора завода, а то и кого повыше… Развлечения устраивает начальству…
— Обещал и меня взять на охоту, — встрепенулся Азиз, — когда вырасту…
— Ох-хо-хо! Мергены! — Изрёк удручённый Патты, — одним днём живёте…
Охотники миновали крутой холм, обошли каменную глыбу, вросшую в землю, и по звериной тропке спустились в глубокую ложбину. К руслу высохшего ручья. По берегам которого ещё зеленели пятачки жёсткого дёрна.
— Кажется, пора! Как думаешь, Мамочка?— Коза подняв голову понимающе уставилась на хозяина. — Ну тогда здесь и остановимся! ...
Собака, быстро оценившая ситуацию, упала на спину, раскинула лапы и закрыла глаза, подставив грязный живот палящему солнцу. Рядом прилёг и мальчик…
Толстяк неторопливо разулся, снял с плеча и постелил на землю халат. Вынул из вещмешка и развязал котомочку с чёрствой лепёшкой, твёрдыми шариками курта, луковицей и несколькими помидорами. Потом примостившись к сосцам козы нацедил молока в побитый солдатский котелок. И широким жестом пригласил к дастархану вопросительно наблюдавшего Азиза. За мальчиком последовала и дворняга.
Только коза, была равнодушна к трапезе. Облегчённая от молока она, пощипывая траву, бегала вдоль русла речушки…
Когда троица чинно расположилась вокруг скромного обеда, Патты разломил лепёшку и сунул псу первый кусок. Получив свою долю собака с достоинством удалилась трапезничать. Принялись за еду и люди…
— Как зовут ? — Кивнул мальчик в сторону пса.
— Собака ! — Ответил Патты, — Просто собака. Имени нет…
— Когда вырасту у меня будет настоящая охотничья собака.
— Они, как и люди…Братья и сёстры…Только одни злые, другие добрые…Он добрый, — бородач кивнул в сторону дворняги, — ну разве что чуть-чуть грязнуля…
***
Над горами кружился настороженный беркут. В его владениях появились чужаки. Он видел, как маленькие фигурки шагали по дну каньона, прыгая по камням и обходя валуны.
Впереди бежала собака. Высунув мокрый язык, и жадно обнюхивая сухую гальку, она петляла по каменистому ложу ручья. Толстяк часто и тяжело дышал, лоб покрылся испариной, на спине разрасталось влажное пятно. Азиз обречённо брёл за бородачём, облизывая пересохшие губы, и осуждая себя за то, что ввязался в эту историю. Лишь коза была невозмутима. Она трусила сзади, успевая срывать молоденькую зелень проклюнувшуюся из-под камней…
Заметив страдания мальчика, бородач подобрал голыш величиной с абрикосовую косточку, сдул пыль и предложил «танкисту»:
— Положи в рот…Помогает…
Азиз взял камешек, недоверчиво повертел в руке и положил в нагрудный карман ...
— Говорил тебе, вернись!… Не послушался…Теперь терпи. — ворчал мужчина. — В охоте главное это терпение. Как скажем, на рыбалке. Сидишь и часами смотришь на поплавок. Только охотиться труднее. Выносливость здесь нужна и глаз острый…Идёшь куда тебе хочется…Полная свобода. Ни дорог…Ни людей…Дышишь легко, легко и чувствуешь себя человеком. Попробуй! — Патты закрыл глаза, сморил широкие ноздри и глубоко со свистом задышал…
Азиз полез в карман, вынул камешек и положил в рот. Он стал проникаться доверием к этому странному человеку.
Надышавшись вволю, толстяк заговорил вновь. — И если ты достаточно вынослив и терпелив ты сумеешь выследить сильного и умного зверя. Только не спугни раньше времени. Подкрадись к добыче на расстояние выстрела. И если у тебя острый глаз и верная рука, никогда не промахнёшься ...
— А снежного барса вы убивали?
— Зачем убивать красоту? У нас с ним дружба. Иду я раз с охоты, на плечах туша козла. Тяжёлая была туша. Руки заняты, ружьё разряжено, а навстречу барс. Встал у меня на пути и стоит. Не повезло думаю, сейчас набросится. Что же делать?
Мальчик слушал охотника затаив дыхание. Глаза заблестели. Шаги стали твёрже и увереннее. — Скажи? Что бы ты сделал на моём месте? — Азиз смутился и ничего не ответил. — Вот и я поначалу не знал что делать…Потом вижу, он старый очень и, видать, голодный, раз на человека вышел…
Думаю, а почему бы не поделиться? ... Мяса много…Да и нести будет легче…Осторожно опустил тушу на землю. Разрубил пополам и бросил барсу его долю…И ты знаешь, он понял меня. С благодарностью поклонился мне, забрал мясо и ушёл в горы. А я пошёл в долину. И помню, как мне стало легко и радостно. То ли ноша полегчала, то ли почувствовал себя человеком.
***
Солнце палило нещадно. Вода яростно бликовала, отражая жалящие лучи. На дне речки обняв увесистый камень сидел некто в противогазе. Вокруг лица струились мелкие пузырьки воздуха. Голые ребятишки в «семейных трусах» валялись в придорожной пыли, лениво отсчитывая секунды. Рядом с ними на песчаном берегу сушился скошенный камыш…
Лачын в мокром платьице сидела на краснозвёздной каске поодаль от ребят и старательно расчёсывала свои влажные иссиня-черные волосы. С её подола капала вода и моментально исчезала в песке.
— Девяносто пять, девяносто шесть, девяносто семь, девяносто восемь,… — Намеренно медленно считал Чары.
На девяносто девяти водолаз выпустил камень из рук, пробкой выскочил из воды и торопливо сдёрнул противогаз ...
Это был Батыр.
— Сто!… Сто!… Ты медленно считаешь! — Закричал Мурад отстаивая права старшего брата.
— Девяносто девять! — Воспротивился Чары.
— Сто! Сто! ... — Теперь моя очередь. — «Рыцарь» поспешно схватил противогаз и погрузился в зелёную прохладу…
— Уф-ф-ф-ф! Устал я. — Батыр лёг на солнцепёк и закопался в пыль. — Хочу стать водолазом…
— А я хочу стать офицером… — Чары лениво смотрел на сидящего на дне Мурада и даже не думал считать. — Пойду в военное училище…
— Сколько я просидел? Сколько? — Это вынырнул Мурад.
— Двенадцать! — Невозмутимо отозвался командир.
— Как это двенадцать? — Возмутился мальчишка.
— Отстань! — Отмахнулся старший брат.
— Я знаю! Вы сговорились! У меня больше всех.
— Они не считали! Обманщики! — крикнула Лачын.
— Ну забыли мы, забыли. Иди ещё раз, — миролюбиво согласился Чары, — Иди посиди ещё…
Мурад напялил противогаз на плаксивое лицо и обречённо побрёл в воду…
***
Каньон сделался выше и круче, вдоль стен появилась растительность. Кусты шиповника, малины, барбариса, джиды . Теперь охотники продвигались медленно, потому что толстяк часто останавливался, рассматривал какие-то травы, и удивлённо принюхивался к ним. Обнаружив искомое, удовлетворённо хмыкал, обрывал найденные побеги и складывал в мешок. Потом они продвигались дальше. И разговор с мальчиком продолжался.
— А вот ещё случай был. Иду я как-то на охоту, слышу коза блеет ... Иду на голос. Вижу в зарослях дикой вишни лежит коза, а рядом беленькая козочка стоит и жалобно так блеет: «Мма-а-а-а-а! Ммаа! Мма! Мааа-мо-чка!» Оказывается мать то умерла…Не знаю почему умерла…Может от болезни?… Может ещё от чего. Только вот что я тебе скажу. Редко так бывает, чтобы животное умирало своей смертью…
— А дальше что? Что было дальше?
— Жалко мне стало. Вот что. И забрал я эту козочку домой…
— Так это? — Мальчик удивлённо посмотрел на козу. Это она? — Коза, словно, понимая о чём говорят люди, согласно кивнула головой…В это время пёс засуетился, обнюхивая русло, и начал усиленно рыть гальку. Патты обрадовался и принялся помогать четвероногому другу. Через несколько минут во влажном песке была вырыта глубокая лунка, из стен которой стала сочиться вода. Толстяк снял вещмешок, вынул оставшийся от трапезы курт и раздал спутникам. А когда ямка наполнилась мутной влагой и немного отстоялась, зачерпнул полный котелок и поставил перед собакой. После того, как животные утолили жажду и вода в лунке стала совершенно прозрачной напились и люди…
***
Чары и Батыр бродили с серпами вдоль берега речушки и косили побеги растущих здесь вперемешку овсяницы, клевера, камыша. Мурад и Лачын связывали из них снопики и складывали крошечные «вигвамы». Так под палящими лучами полуденного солнца растения быстрее высыхали, не теряя при этом своих питательных качеств. Трава, для домашнего скота, которую косили дети, была досадной, но обязательной частью их ежедневных игр и купаний в саксауловой роще. При этом Лачын и Мурад успевали ещё соревноваться в ловле большущих стрекоз, которые в великом множестве летали вокруг них.
— Мой, — шипел Мурад, подкрадываясь к очередной жертве. И обескураженный неудачей, недоумённо хлопал глазами. Он был медлительный и неуклюжий. В ответ стремительная Лачын насмешливо смеялась, и передразнивая походку крадущегося Мурада, резким взмахом руки ловила зазевавшуюся стрекозу и складывала в футлярчик из под печенья.
***
Азиз, обутый в лёгкие сандалии, шёл по упругому и влажному дёрну. Спотыкаясь об лопухи, перешагивая через поросли дикой щавели и обходя метёлки сухого репея. Впереди, метрах в двадцати, шёл бородач со своими питомцами.
Могучие стены каньона отражались в крошечном озерце, окаймлённом осокой и мятой. Серый камень украшали густые заросли ежевики, боярышника, шиповника, алычи. Над озером, метрах в пятидесяти от воды, стены каньона заросшие дёрном сходились, образуя тупик. Именно оттуда из невидимого ручейка шелестевшего в густой траве и питалось озерцо. Вдруг послышались шелест травы и шумное дыхание. Суровая композиция каньона, отражённая озером, нарушилась. По зеркальной глади заскользили отражения людей и животных. Толстая зелёная лягушка выпучив глаза, испуганно квакнула и прыгнув в воду окончательно испортила благодатную картину…
— Здесь водопой! — Бородач задумчиво склонился над следами копыт. -Часа два назад они пили воду. — Утолив жажду, люди и животные забрели в воду и стали наслаждаться бодрящей прохладой…
Тупик только издали казался неприступным. Речка разрезала песчаник и образовала туннель, скрытый густой травой. Приподняв зелёный полог, охотники углубились в отверстие . Каменный жёлоб с многочисленными карманами, впадинами и уступами вёл на поверхность откуда падал свет.
По осклизлому и мшистому дну, бывшего водопада сочилась вода…
— Шагай медленно. Не торопись! — Произнёс бородач, но наставление запоздало. Азиз, беспомощно балансируя, опрокинулся на бок и больно ушиб локоть. Конечно, если бы было светлее он бы не оступился и увидел бы прилепившихся к тёмным углам летучих мышей. И гюрзу, укрывшуюся от жары, которая проводила людей отнюдь не дружелюбным взглядом…
Пытаясь угодить своей прародительнице, земля готова была расплавиться. Она безропотно отдавала ей последние соки. Всюду струилось густое марево. Долина, откуда пришли наши герои, и растущие вдали деревья казались не более чем галлюцинацией…
В зарослях алычи и боярышника, облепленного цветущими побегами шиповника, прикорнула дюжина коз. Разомлевшие самки, тесня друг друга, жались к куцей тени. Молоденькие козлята, пренебрёгшие удобствами, кокетливо резвились, помахивая вздёрнутыми хвостами. Обладатель изумительных рогов, и длиннющей бороды, по всей видимости, вожак, прислушиваясь к подозрительным звукам, гордо стоял на вершине утёса и пока ещё не подозревал, что к ним подбираются лютые враги.
Охотники подошли с подветренной стороны. Поэтому козы их и не учуяли. Приготовив оружие они крались по следам добычи и ещё не видели добычу. Толстяк сев на корточки, подобрал и размял козлиные котяшки, понюхал и поднёс к прищуренным глазам.
— Совсем свежие. Они здесь неподалёку…
В песчаной тропе, рядом с козьими следами засел муравьиный лев. Одинокая жертва тщетно пыталась выбраться из песчаной ловушки и в конце концов влекомая коварным хищником скрылась на дне воронки. Сильный всегда кушает слабого…
Патты вплотную приблизился к зарослям, за которым скрывались козы. Обернулся и заговорщицки махнул Азизу следовать за собой. И по звериной тропке, образовавшей петляющий коридорчик, углубился в чащу. Боясь излишнего шума, мальчик шёл след в след. Охотничий азарт передался и четвероногим. Будто понимая всю важность происходящего, они остановились и сосредоточенно притихли.
— Тс-с-с-с ! — Бородач предостерегающе оглянулся и пошёл на четвереньках…Проложенный козами туннель был тесен. Разлапистые колючие ветви шиповника цеплялись за шапку, за одежду, за вещмешок. Поэтому пришлось пробираться ползком. Когда кустарник поредел, охотники, облепленные репейником, выползли на крохотную полянку, залитую солнечным светом и застыли, завороженные открывшейся перед ними живописной панорамой…
В нескольких десятках шагов, в тени разрозненных деревьев мирно отдыхало стадо коз. Точь-в-точь похожих на Мамочку. А в стороне от основной группы красавец самец заигрывал с поджарыми самочками. Животные вели себя беспечно и ни о чём не догадывались…
— Стреляйте!… Стреляйте!… — Нервно шептал Азиз, глядя на восторженную физиономию толстяка.
Но охотник и не думал стрелять. Он лежал, как заправский стрелок, опёршись локтями о землю и раскинув ноги по сторонам. Водил стволом по сторонам, разглядывая стадо, и наконец прицелился в самца. Азиз затаил дыхание, заткнул уши и зажмурился. Ожидание было долгим. Ружьё не выстрелило. И когда наконец мальчик раскрыл нетерпеливые глаза, Патты сменил мишень и уже целился в группу лежащих в тени коз…
— Стреляйте! ... Ну стреляйте же! — Шептал он страстно и возбуждённо. Но время бежало. Бородач продолжал целиться, а выстрела так и не последовало. — Ну же?! Ну! Убегут! ...
— Не убегут! — Патты рассмеялся и протянул ружьё «танкисту». — Стреляй ты!
Мальчуган не ожидавший такого оборота растерялся. Волны радости захлебнули всё его существо. Детские пальцы жадно вцепились в цевьё. Он как и охотник упёрся локтями о землю, раскинул ноги по сторонам, крепко прижался к прикладу, прицелился в вожака, надменно стоящего в окружении своих дам и нажал на спусковой крючок. Щёлкнул затвор, но выстрела не последовало.
— Осечка? — Раздосадованный стрелок обернулся к Патты.
Смущённый толстяк забрал ружьё у мальчика и переломил ствол. Через гладкое вороненое отверстие виднелась лежащая на земле травинка по которому полз озабоченный жучок. Патронник был пуст. — Прости, кажется, я забыл зарядить ... — Мужчина виновато смотрел на Азиза ...
Глаза мальчика стали отчуждёнными, где-то в глубине чёрных зрачков затаилось презрение. Он задумчиво подтянул свой лук, выбрал самую острую стрелу и выстрелил в самца. Лёгкая стрела быстро потеряла скорость и шлёпнулась перед носом удивлённого козла. После чего животное величественно развернулось, демонстрируя незадачливым охотникам свой великолепный зад и спокойно удалилось, увлекая за собой остальных…
***
Обеспокоенные долгим отсутствием приятеля, дети оторвались от прохладной речки и пошли искать Азиза. Но это тоже стало игрой. Теперь они искали шпиона. В полном боевом облачении, взгромоздившись на боевых ослов, они внимательно рассматривали следы собачьих лап и детских сандалий, петляющих между деревьями, кустарником. Которые, теряясь в невысокой сухой траве, вновь появлялись на песке. Мурад, привязанный за пояс тонкой бечевкой, исполнял роль овчарки. Деловито принюхиваясь к земле он бежал по следу, увлекая остальных. Иногда Батыр дёргал верёвку, остужая непомерный охотничий пыл своего младшего братца. Миновав рощу, следы направились в сторону гор и постепенно исчезли на каменистой почве. Впереди насколько хватало зрения простиралась плоская равнина, сливавшаяся у самого горизонта с синими горами. Потерявший след Мурад, обескуражено обернулся к друзьям…
— Куда он мог исчезнуть?
— Это мы виноваты, воскликнула Лачын, — надо было остановить его…
— А может его заколдовал Патты?
— В прошлом году он верблюда околдовал ... Пошептал на ухо и вылечил…
— Дурной он человек. Людей сторонится…Вечно по горам ходит с козой разговаривает…— Чары смотрел в бинокль и как самый взрослый и осведомлённый выражал сложившуюся в ауле народную молву — Собаку приютил грязную…
— Может охотится? — Предположил Батыр, сматывая поводок «овчарки» и освобождая брата от обязанности ищейки.
— Да какой он охотник? Может и стрелять-то толком не умеет. Вечно пустой возвращается — неудачник.
— А может у него и патронов — то нет?
— Зачем ружьё если патронов нет? ...
— Для маскировки. Притворяется что охотник, а сам шпион.
— Надо сказать дяде Сапару…Пускай проверит, — Мурад сопя и шмыгая носом взгромоздился на своего длинноухого.
Вдруг внимание командира привлёк странный чёрный предмет, похожий на человеческую руку
— Кого-то вижу…. Стоит…Вижу стоит ... Поехали!…
— Поехали! Поехали!
— Чув! Чув!Чув! — Ребятишки дружно понукая ослов и обгоняя друг-друга поскакали, к черневшему вдали карагачу.
***
В густом кустарнике мелькала порыжевшая шапка. Это Патты собирал плоды шиповника и барбариса. Упругие розовато-красные и чёрные, похожие на мелких жуков. И складывал в свой котелок. Бесполезное ружьё висело на дереве. Внизу в тени боярышника, в том самом месте, где недавно лежали самки, обиженно затих Азиз. Рядом с мальчиком, пытаясь его развлечь, крутились Мамочка и дворняга. Когда котелок наполнился по самые уши, толстяк закрыл крышку, положил в вещмешок и поплёлся к спутникам.
Пригорюнившийся «танкист» сидел уставившись в землю.
— Лекарство от всех болезней . — Бодро произнёс Паты, пытаясь примириться с мальчиком. — Всё равно зря пропадает… — Азиз отрешённо промолчал и даже не взглянул на охотника. — Не сердись! Они не могли уйти далеко. Хочешь догоним? — В глазах ребёнка заискрилась надежда, может и вправду этот чудак забыл зарядить ружьё. — Вот возьми, — бородач протянул ружьё, — иди и выследи! Я догоню тебя.
Ребёнок недоверчиво взял ружьё и побрёл по свежим следам. Охотник привязал Мамочку к дереву. Достал из мешка велосипедную аптечку, развернул тряпицу, в которую были завёрнуты несколько патронов, вынул округлые пули, заткнул гильзы тугими пыжами, и направился за мальчиком.
Потревоженное стадо, пройдя пару сотен шагов, вновь расположилось на отдых, поэтому толстяк быстро нашёл «танкиста», который расположился на плоском камне, скрытом верхушками трав. Позиция была удобной для стрельбы. Окрестность просматривалась великолепно. Патты подполз к мальчику и зарядил ружьё.
— Давай, танкист! Покажи на что способен!
Услышав подозрительный щелчок, вожак тревожно завертел головой и в это время грянул выстрел. Испуганные козы рванулись прочь. А по горам разнеслось многократное эхо…
— Промазал, — сказал мужчина, — бывает. Охотниками не рождаются. Сноровка нужна. Надо тренироваться ...
Эхо выстрела услышал алабай, охранявший отару у подножья гор. Он настороженно поднял вверх массивную голову и зашевелил обрубками ушей. Услышав звук выстрела, встревожился чабан. Вскоре он увидел, как из-за соседней горы выбежали два десятка коз во главе с красавцем самцом и влились в пасущееся в низине стадо.
***
Солнце ослабло и клонилось к закату. Возвращались охотники напрямик, по ближней дороге.
— Жалко промахнулся, — сокрушался Азиз, — не попал…
— Э-э-э, сынок! ... Попал не попал! Была бы нужда. Убивать дело нехитрое! Почему ты в сову не стрелял? ... Мог бы ... И наверное попал бы.
— Ну, — усмехнулся польщённый мальчик, — он же маленький, беззащитный. Кто же будет убивать такого слабого?
Разговор окончательно примирил охотников. Они поняли друг друга. И к ним вернулось безоблачное, как и прежде настроение. Повеселевший Патты подозвал животных и накинул на их шеи верёвки…
— Вы здесь не балуйтесь! А ты ! — Обратился к мальчику, дай руку. — «танкист» с готовностью протянул руку ... И бородач, по невидимой для неискушённого глаза тропке, повёл своих друзей через поле, сплошь усеянное воронками.
Края пологих ям пестрели красноватыми ржавчинами осколков. А кое-где между застрявшими шарами серых перекати-поле и верблюжьей колючки торчали бурые хвосты металлических дынь и крылышки минных стабилизаторов.
— Опасно здесь ходить! — Волновался бородач, — Вон целёхонькая мина торчит ... 160 калибра ... А вон неразорвавшийся снаряд гаубицы.
— А ямы эти от взрывов? ...
— От взрывов…
— Как в кино?
— Как в кино.
— А почему они не разорвались?
— Старые, видно. Бракованные ... Вот и не разрываются ...
— А что если забрать такую штуку? На металлолом ...
— И не думай! — Возмутился толстяк. — Если взять такую штуку в руки она может взорваться. Лет пять назад здесь люди погибли. Взяли домой такую вот штуку. Думали пригодится. А она возьми да и взорвись. Глупая смерть ...
***
«Чёрная рука», протянутая к небесам, безнадёжно молила о помощи. Казалось, за прошедший день обугленное дерево стала ещё чернее и ещё выше.
— Нда-а-а…Смерть!… Страшное слово…Если бы знать откуда она придёт…Видишь вон тот обгорелый карагач ? Как он здесь вырос ? Один…Не высох без воды. Не сломался от бурь . Посмотри! Вокруг то ведь нет ни одного дерева. Но пришёл и его час. Шёл я однажды по этим местам, вдруг подул сильный ветер, небо покрылось чёрными тучами, началась гроза…Иду весь мокрый, думаю, вон знакомое дерево, спрячусь пережду ливень. А собака заупрямилась и воет, да так жалобно, жалобно…Зову. Не идёт ... Тащу…Упирается! ... Смотрю — плачет, слёзы на глазах…Думаю, в чём же дело? И вдруг сверкнула молния и раздался оглушительный раскат грома. За моей спиной, что-то затрещало и загорелось. Оглянулся — горит карагач. Значит так ему было суждено. Вырасти здесь в одиночестве. И погибнуть от молнии.
Вот так-то вот! Собака почуяла беду и спасла меня от верной смерти…
— А почему мы не чувствуем?
— Мы? — толстяк задумался, — одичали наверное…
Дальше они шли молча, разглядывая обгоревший карагач и каждый думал о своём сокровенном. Трагическое и демоническое слились воедино в чёрном силуэте дерева. Дерзко, вопреки смерти, возвышавшемся на фоне предвечернего неба.
— А он всё равно стоит, — уважительно произнёс охотник.
Мальчик с собакой помчались к карагачу. Совёнка на прежнем месте уже не было. Не было его и на других ветвях. Азиз недоумённо обошёл дерево. Осмотрел землю у основания ствола. Из чёрных полусгнивших корневищ проклюнулись сочные зелёные побеги. Карагач не сдался. Неукротимая жизнь продолжала пульсировать в его могучем организме. Здесь-то «танкисту» и удалось обнаружить серое пёрышко.
Убедившись, что оно принадлежит совёнку, мальчик бережно положил её в карман. В это время из-за косогора выбежала дворняга и положила к ногам Азиза трупик совёнка, пробитый стрелой. Расстроенный ребёнок поднял мёртвую птицу и только теперь обратил внимание на пестреющие вокруг дерева следы ослиных копыт.
— Догоняй! — Закричал издали бородач.
Очнувшись от крика, Азиз поломал и отбросил в сторону злополучную стрелу. Положил совёнка на прежнее место. Туда, где он впервые его увидел. И побежал за удаляющимся толстяком. Пёс бежал галопом — всеми четырьмя и состязаться с ним было трудно. К тому же «танкисту» мешали болтавшийся за спиной лук и пустой колчан. Поэтому, ему пришлось смахнуть с плеч «боевое оружие» и во всю прыть припуститься за дворнягой…
Послышался далёкий звук мотора. Из-за гор вылетела маленькая точка, которая приближаясь превратилась в вертолёт. Это возвращались гости Сапармурада-охотнадзора.
Аппарат пролетел низко-низко, почти над самыми головами охотников и убедившись в отсутствии криминальных действий, с надсадным воем идущего в гору самосвала, постепенно набрал высоту и растаял над багровеющим горизонтом…
Большое оранжево-жёлтое, как марокканский апельсин, Солнце опускалось над землёй. По гребню бархана, на фоне алого неба двигалась цепочка тяжело груженных ослов. На снопах обсохшего камыша, сгорбатившись тряслись три фигурки…Командир отряда Чары и Батыр с Мурадом.
Сзади, в некотором отдалении трусила другая группа. Её возглавляли коза с дворнягой. Люди и животные шли пешком, пытаясь приноровиться друг к другу…Это были Паты, Азиз и Лачын. Процессию замыкали ослы, груженые камышом…
Абдулазиз Махмудов.
Туркмения.
Сайт: www.eсоsystеmа.ru
**********
Материалы из Сети подготоил Вл.Назаров
Нефтеюганск
28 февраля 2020 года