Чисто вымытое окно первого этажа выходило во двор, прямо на детскую площадку. Ближе всего к окну распологалась никогда не пустующая, пользующаяся неизменной популярностью у малышей, большая песочница. Напротив, перед окном, в своей комнате, за письменным столом сидел десятилетний Миша и пытался сосредоточиться на уроках. Песочница у него интереса уже не вызывала, так как осталась в далёком детстве. Но вот её посетители, точнее одна четырёхлетняя девочка, явно заинтересовала. Миша за ней наблюдал уже наверное целый час. Что-то в ней было особенное и приятно-притягательное. Необычной одеждой от других не отличалась: коротенькое розовое платьице с белым кружевным воротничком; жёлтые кожаные сандалики с пряжечками; на светлой, кудрявой головке большой кисейный бант в тон платью; покрытые нежным загаром чуть пухленкие ножки и ручки. Таких девочек в их большом дворе – не одна и не две, много. Чем же она примечательна, что в ней притягивает взгляд?
Наконец мальчик понял: она больше чем другие девочка, она совсем девочка, она вся девочка. Это и в походке, это и в повороте головы, и во взгляде, и в выражении лица. Вот она наделала ведёрком песочных куличей, рассадила на них своих маленьких гуттаперчивых кукол и ходит перед ними, как строгая учительница выговаривающая нерадивым школярам. При этом лицо выказывает то озабоченность, то раздражение, то радость, то умиление, то восторг. Глаза искрятся доброжелательностью, гневом, строгим безразличием, и всё это в течение минуты. Это как кино-калейдоскоп, только живой и за окном. Другие дети кажутся рядом с ней маловыразительными куклами, которые тут и присутствуют только для декорации.
Вдруг девочка встрепенулась, посмотрела куда-то в сторону в верх, кивнула головой и что-то ответила. После чего попросила ближайшую девочку, возможно подружку, присмотреть за куклами. Сама же вприпрыжку направилась к соседнему дому. Мальчик задумался, вздохнул, опустил взгляд на стол, перевернул лист учебника. Но тут за окном опять почудилось движение, мальчик поднял голову и ... о ужас! Какой-то семилетний сорванец, разбросав девочкины куклы, с остервенением топчет песочные куличи. Миша, опрокинув стакан с карандашами, ринулся к входной двери. Через минуту виновник безобразия был наказан увесистым щелбаном и куксился в углу песочницы. Поборник же справедливости самостоятельно восстановил порушенное.
Через полчаса девочка, облизывая пухлые губки, вернулась, угостила подружку конфетой, и с подозрением осмотрела свой «класс». После чего удивлённо обратилась к коллеге. Та ей что-то убедительно сказала и показала на Мишино окно. Девочка тутже подбежала к окну, взобралась на приступок и всмотрелась в тёмное стекло, прикрывая височки ладонями. От неожиданности и смущения Миша чуть было не залез под стол, но вовремя увидел широко открытые, доброжелательные девочкины глаза. Разглядев своего заступника, девочка радостно замахала рукой, приглашая того во двор. Мальчик повиновался, но выйдя из подъезда опять засмущался и покраснел. Девочка сама подошла к нему, взяла за руку, подвела к песочнице и ангельским голосом произнесла:
- Спасибо тебе, что всё исправил и прогнал хулигана Стёпку. Как тебя зовут? Меня зовут Машенька.
- Я Миша. А почему я раньше тебя здесь не видел?
- Мы недавно переехали сюда из другого города. Сейчас живём вон в том жёлтом доме, рядом с твоим. Хочешь поиграть со мной в школу?
- Нет, не хочу ... то есть не могу, мне надо делать уроки. А в настоящую школу я и так хожу каждый день, третий класс заканчиваю ... уже.
- А ты хорошо учишься? Слушаешься учительницу? Отличник, то есть лучше всех?
- Нормально учусь, но не отличник, хорошист.
С этого дня Миша всегда делал уроки перед ужином, чтобы наблюдать за играющей в песочнице Машенькой. В ней действительно было что-то необычное, что отличало от других детей. Мягкая пластика движений, нежная мимика лица, кокетство и жеманность, не присущая другим девочкам, не раздражающая снисходительность в общении с другими детьми. Всё вместе делало её особенной в глазах Миши. Иногда он выходил во двор, подходил к песочнице и они общались. Разница в возрасте как-то не чувствовалась. Говорили о садиковых и школьных событиях. Выяснили, что они у родителей одни, братьев и сестёр нет. Как-то отошли на детскую площадку, покатались на качелях, каруселях, полазили по шведской стенке, поскользили с горок. Общение приносило радость и интерес друг к другу.
Однажды Машенька не появилась у песочницы, Миша очень обеспокоился её отсутствием и направился на поиски. Подъездно-лавочные старушки жёлтого дома сразу поняли о какой Маше спрашивает мальчик и направили на второй этаж в четвёртую квартиру. Миша долго стоял перед дверью примериваясь к звонку, но не решаясь его нажать. Наконец дверь открылась сама и на пороге возникла молодая светловолосая женщина, чем-то напоминающая Машеньку. Она сначала удивилась незнакомому мальчику, потом её лицо просветлело:
- Тебя зовут Миша? Ты наверное к Машеньке пришёл? Она нездорова, у неё горлышко болит. А ты проходи, посиди с ней, пока я схожу за лекарством.
- Здрасте, - промямлил Миша удивлённо.
В квартире пахло чем-то незнакомым, но приятным. Машенька лежала в своей комнате на высокой детской кроватке с укутанной шарфом шеей. Увидев Мишу расплылась в приветливой улыбке, но промолчала, только несколько раз глухо кашлянула. Мальчик, осторожно пододвинув стул поближе, уселся на краешек. Машенька улыбнулась ещё шире и протянула к нему руку. Тот осторожно взял её в свои ладони. Ручка оказалась мягкой, нежной и горячей. Так они и просидели до прихода Машиной мамы глядя друг на друга. Та дала больной выпить лекарство и позвала Мишу в гостиную на чай с пирожками. Капустная начинка оказалась удивительно вкусной, поэтому он съел штук пять пирожков. Опомнился только протягивая руку к шестому, застеснялся и понурил взгляд. Женщина улыбнулась и сама подложила ему шестой, потом представилась:
- Меня зовут Элеонора Абрамовна, но можешь называть меня просто тётя Нора. А Машенькин папа, мой муж, Евгений Борисович. Он сейчас на работе. Фамилия у нас Линденблит. Мы оба преподаём в нашем университете. А чем занимаются твои родители? Как их зовут?
- Мама работает в больнице медсестрой, зовут её Оля, то есть Ольга Анатольевна. А папа на заводе инженером. Сергей Иванович. Фамилия же у нас Смирновы.
- А ты один у родителей, или есть братик, сестра?
- Один. Мама иногда говорит про меня: единственный и не повторимый.
- Машенька у нас тоже одна, и тоже не повторимая. А почему вы подружились? Всё-таки вы разные по возрасту.
- Она какая-то особенная, не такая как другие дети, другие девочки.
- Тоже самое про тебя и Машенька говорит. Видать вы родственные души, не смотря на возраст.
С этого дня Миша навещал больную каждый день. Она ему рассказывала про свои куклы, показывала свои игрушки, делилась страхами и сокровенными желаниями. Ему всё это было почему-то интересно - сам на себя удивлялся. Посещение больной заканчивалось обычно совместным чаепитием. Перед четвёртым посещением Миша задумался. Ему захотелось сделать Маше и её маме что-то приятное, за их доверчивость, их доброту, за их чудесное отношение к нему. Что же любят девочки ... и женщины? Ах да, наверное цветы.
У мальчика было давнее желание – стать обладателем настольной игры «Хоккей». Желание появилось после того, как родители на день рождение купили ему игру «Футбол». Тут же клянчить новый подарок он не посмел, поэтому со школьных обеденных денег понемножку откладывал на свою мечту. Хранил отложенное в фаянсовой копилке-свинке. Сейчас он держал копилку в руках, не отваживаясь её разбить. Наконец додумался, взял большую скрепку, разогнул и сделал из неё крючок. Перевернул копилку прорезью вниз и скрепкой принялся выковыривать из неё монеты.
Трижды обошёл цветочный киоск выбирая подарок, но ... ни на чём не остановился. Всё выставленное смотрелось замечательно и прекрасно пахло. Пришлось обратиться к продавщице:
- Какие цветы лучше подарить дочке и её маме?
- А какой повод, день рождение? – удивилась продавщица разборчивому мальчишке.
- Нет, просто так. Они очень хорошие люди.
- А сколько лет счастливицам?
- Дочке четыре годика, а мама старая, наверное целых тридцать лет.
- Ну, учудил, - старая. Очень даже молодая женщина, почти девушка. А девочка ... мало кому дарили мальчики цветы в четыре годика. Как хоть зовут эту везунью?
Полчаса спустя у заветной двери стоял Миша и робко смотрел на кнопку звонка не решаясь нажать. В руках два букета безупречных белых и бордовых роз. Только бы не перепутать: Машеньке белые, тёте Норе бордовые. Наконец решился, рука потянулась к звонку. Дверь тут же отворилась, Элеонора, увидев Мишу, приветливо улыбнулась. Правда наличие цветов в его руках, озадачил:
- Что случилось, Мишенька? Для кого эта блогоухающая роскошь?
- Беленькие вам ..., то есть нет. Беленькие Машеньке, а бордовые вам.
Улыбка Элеоноры сменилась на непонятную гримаску. Она за руку втянула Мишу в прихожую, порывисто прижала к груди и крепко поцеловала в темечко. На глазах у неё появились предательские слёзы. В этот момент из кухни, с кружкой чая в руке, появился Евгений Борисович, удивлённо уставился на мальчика, на жену, на цветы и, прихлебнув чая, спросил:
- Я что-то упустил? У нас какой-то большой праздник?
- Ты упустил очень давно, сразу после того, как мы расписались, - устало вздохнула Элеонора, - хорошо, что ещё не перевелись настоящие джельтмены. Идём, Миша, к Машеньке.
Увидев цветы, Маша с криком «Это мне?» бросилась на шею Мише. У двери стояла Элеонора и уже слёз не сдерживала. За ней, со смущённым видом, виднелся Евгений. С этой поры Миша и Маша стали называть друг друга братом и сестрой, а её родители пожелали познакомиться с Мишиными, для чего пригласили тех в гости на пельмени.
Ольгу и Сергея квартира новых знакомых восхитила простором, качественной отделкой и дорогой мебелью. Накрытый в гостиной стол поражал богатой сервировкой и обилием деликатесов. Несколько Сергея удивило полное отсутствие напитков на столе, можно сказать даже огорчило. Но к его удовлетворению они, в широком ассортименте, нашлись на изящном барном столике на колёсиках.
Смирновы долго ломали голову, с чем придти в гости к образовавшимся новым «родственникам», пока не пришла простая мысль: хочешь угодить родителям, подари что-нибудь их ребёнку. Выбор остановили на пластмассовом комплекте «Детская кухня». И как оказалось угодили. Машенька тут же утащила большую картонную коробку к себе в комнату и позвала Мишу. Тот с радостью откликнулся. Через полчаса счастливые дети вернулись к столу. Взрослые к этому времени покончили с холодными закусками, аперитивом и, к обоюдному удовлетворению, перешли на «ты». Все ожидали коронного блюда – пельменей. Их вкус и вид превзошёл все ожидания. Гости не переставали расхваливать на все лады старинное сибирское блюдо, а хозяева рдели от удовольствия. Евгений не забывал наполнять всем рюмки. Дети тоже весьма положительно оценили кушанье. Машенька, сидевшая рядом с Ольгой, обратилась к той с просьбой:
- Мама Оля, положи мне ещё три пельмешка, уж очень вкусно.
За столом повисла напряжённая тишина, которую нарушила Элеонора:
- Мишенька, ты ко мне тоже обращайся теперь не тётя Нора, а мама Нора.
У женщин навернулись слёзы на глазах, а мужчины встали и пожали друг другу руки. Дальнейшее общение взрослых проходило в атмосфере родственного взаимопонимания и особого расположения, которое детей не заинтересовало и они удалились в Машину комнату. Евгений и Сергей выяснили, что они оба рыбаки, на этой почве спиртное начало поступать в их организмы с удвоенной скоростью. У женщин тоже от горячительных напитков раскраснелись лица и радостно блестели глаза. Но когда они услышали третий раз подряд тост «За присутствующих здесь дам, на всякий случай!», поняли, что рыбаков пора разводить по спальным местам.
С этой поры сердечная дружба семей только укреплялась. Женщины оказались заядлыми театралками и не пропускали ни одной премьеры городского драматического театра. К тому же выяснилась у обеих склонность к кулинарии. По этой причине каждую субботу, по очереди устраивали, как они называли «Праздник живота». То есть радовали друг друга и своих родных гастрономическими изысками, не забывая о культуре потребления пищи.
Однажды в субботу, будучи у Смирновых, когда все насытились, стол уже убран и помыта посуда, а мужчины уединились за шахматами, Элеонора задумчиво поведала:
- Знаешь, Оленька, мне иногда становится тревожно за наших детей. Их обоюдная привязанность, не смотря на разницу в возрасте, педагогика как-то объясняет. Такое редко, но бывает. Однако представь себе их не одновременное взросление. Скажем, Мише 14, а Маше только 8. Его уже будут интересовать девочки-ровесницы, которым нужно уделять время. Всё это будет видеть она и чувствовать себя обделённой, обиженной, даже брошенной.
- А может она только будет рада за него? Как сестра – за хорошую девушку-подружку брата.
- Нет, милая, это исключено. Она уже сейчас, в четыре года, маленькая женщина, маленькая собственница, и у неё один свет в окошке – ваш Миша.
- Что же мы можем сделать? Может быть начинать уже сейчас её готовить к взрослению?
- А что делать, я и сама не знаю, хотя и преподаю в университете в том числе и дошкольную педагогику.
- Может само как-то образуется, без нашего вмешательства? Время-то ещё есть.
- Дай Бог, дай Бог. Остаётся только надеяться и молиться.
Между тем дети продолжали проводить всё свободное время вместе, находя в этом радость и не представляя своё существование друг без друга. Миша стал лучше учиться, радуя подругу-сестру хорошими отметками, а Машенька в садике удивляла воспитательниц своей артистичностью, участвуя во всех детских постановках. Миша же не пропускал ни одного театрального представления с её участием и громче всех кричал «браво!». Остальные дети во дворе быстро привыкли и прониклись тем, что Миша и Маша брат и сестра, не смотря на то, что у них разные родители. А те не забывали развивать их способности. Так Мишу записали в секцию самбо, а Машенька поступила в музыкальную школу, одновременно на направление клавишных и вокала. Миша тоже решил не отставать и освоил шестиструнную гитару.
Шли своей чередой годы. Семья Линденблит-Смирновых пребывала в ауре радости и спокойствия. Традицией стали субботние музыкальные вечера, где дети ублажали родителей своими выступлениями. Особенным успехом у взрослых пользовались старинные русские романсы. Трогательно и волнующе звучали в детских устах слова неувядающей классики: «Помню, я ещё молодушкой была ...», или «Ямщик, не гони лошадей ...», или «Четвёртые сутки пылают станицы ...», или «Гори, гори, моя звезда ...». При исполнении именно этого романса, Миша пытался искусственно басить под Штоколова, а при словах: «Звезда любви волшебных дней, ты будешь вечно не забвенная в душе измученной моей!» обращал свой затуманенный взор на аккомпанирующую Машеньку. Та, в ответ ему радостно и обворожительно улыбалась. При такой чарующей идиллии и детской непосредственности, мамы дружно хлюпали носами и прикладывали платочки к глазам. Отцы вообще расплывались от счастья и оглушительно хлопали в ладоши.
Вильнюс, 28 февраля 2020 года.
Продолжение следует: http://www.proza.ru/2020/02/28/1980