Русская культура и титульная нация. Будет ли существовать Россия?
Российская Империя, Русское зарубежье, СССР, РФ.
В свете обсуждений различных актуальных поправок к Конституции РФ подготовил небольшую справку, которую дополнил выдержками из работы Г.П.Федотова почти вековой давности. Данное эссе можно воспринимать просто как информацию к размышлению. Впрочем, и как контекст обсуждения…
—
Начнём с фиксации смысла, толкования значения слова «русский» в базовых словарях. Посмотрим, как раскрывается это понятие в академическом «Большом толковом словаре русского языка» п/р С.А.Кузнецова.
РУССКИЙ, -ая, -ое. 1. к Россия и Русь. Русская история. Русская природа. Русский народ. Русская земля. 2. Принадлежащий русским, созданный русскими или свойственный русским. Русский язык. Русская литература. Русская культура. Русский характер. Русская пляска. Русское гостеприимство. Русские пословицы и поговорки. Русская душа…
И заглянем ради интереса в «Толковый словарь живого великорусского языка» Владимира Ивановича Даля (3-е издание, исправленное и значительно дополненное, под редакцией проф. И.А.Бодуэна-де-Куртенэ. — СПб.-М.: Т-ва М. О. Вольф, 1903—1909).
РУССКИЙ, РУСАК м. вообще русский человек, русачка, русская; || кто особенно русит, хочет быть русаком, русапет шуточн. Русеть делаться, становиться русским. Мордва вся русеет. || Становиться русым. || Русак, русский заяц, серяк, который больше и покрепче европейского, а у нас назван так для отличия от беляка; первый остается серым круглый год, второй зимою весь бел, только хребтик цветка черен. Русак лежит в степи и на пашне, беляк в лесу и в опушке. Русак, симб. камень идущий на жернова (Наумов). Русак под камнем, беляк под кустом. Русак поле любит. Русак степняк. || Русак, черноморск. самая крупная, простая сельдь. || Сукно русак, из русской шерсти, серое, крестьянское, узкое, в 5 вершков. Русачина передо мной как яра свеча загорелся! Русаковы пазанки шире, а беляковы мохнатее. Русачья шкурка. Русачиные места. || Русачина вкуснее белячины, мясо. Русачиной торгуют, шкурками. Русачник собачник, страстный охотник до русачьей травли. Русский мороз, сильный. — ветер, низовск. северный; арх. южный. — сарафан, для отличия от московского, круглого, клинчатого, закрытого (высокого) и пр. обложенный спереди в два ряда гарусной тесьмой, с пуговками посредине. Здесь русским духом пахнет, сказ. людским, человечьим. Не стерпело русское сердце, из себя вышел; в драку пошел. Русский ум — задний ум, запоздалый. Русский Бог, авось небось да как нибудь. Русский час, невесть сколько. Русское: сухо, бреди (подымайся) по самое ухо! Русское спасибо. Русская рубаха, мужская, косоворотка; женская, без ворота; противопол. польская, с воротом. С ним по-русски не сговоришь, глуп или упрям. Русским счетом, толком, понятным счетом. (Встарь писали Правда Руская; только Польша прозвала нас Россией, россиянами, российскими, по правописанию латинскому, а мы переняли это, перенесли в кирилицу свою и пишем русский). Русь ж. в знач. мир, белсвет. Совсем на руси, твер. навиду, на открытом месте, на юру. Все вывела на русь, распахнула душу, все высказала. >>
—
Ещё один термин будет важен в этом эссе. Два его значения. Исходное и официальное, ныне установленное у нас.
Титульная нация (определение автора термина, Мориса Барреса) – доминирующая этническая группа, на основе языка и культуры которой строится государственная система образования.
Титульная нация – часть населения государства, национальность которой определяет официальное наименование данного государства (Федеральный закон «О государственной политике Российской Федерации в отношении соотечественников за рубежом» от 24 мая 1999 г.).
——
Теперь некоторые важные официальные данные, полученные в ходе соответствующей переписи населения.
В 1897 г. в Российской Империи прошла первая государственная перепись населения. Она представила интересную картину. Причём познавательную и в наши дни, ибо мы нередко находимся в плену сложившихся стереотипов и размытых временем понятий.
Давайте начнём с крупных городов. Города Российской Империи с численностью населения более 100 тысяч жителей (каждый от 0,86% до 0,07% от общей численности населения).
1. Санкт-Петербург — 1.264.900
2. Москва — 1.038.600
3. Варшава — 683.700
4. Одесса — 403.800
5. Лодзь — 314.000
6. Рига — 282.900
7. Киев — 247.400
8. Харьков — 174.000
9. Тифлис (Тбилиси) — 160.600
10. Вильна (Вильнюс) — 159.600
11. Ташкент — 156.400
12. Саратов — 137.100
13. Казань — 130.000
14. Ростов-на-Дону — 119.500
15. Тула — 114.700
16. Астрахань — 113.000
17. Баку — 112.300
18. Екатеринослав (Днепр) — 112.800
19. Кишинёв — 108.500
Нетрудно заметить, что в первой пятёрке наряду с Петербургом и Москвой в Российской Империи были два польских города (Варшава и Лодзь), а также Одесса. Именно эти города во многом формировали интеллектуальную элиту страны.
Теперь можно идти дальше. В сторону национального состава и национального ядра страны.
Российская Империя (1897), Советский Союз (1926 и 1989), Российская Федерация (2010). Национальное ядро. Точка отсечения – 1%. Приведены те группы (язык, национальность), которые превышают указанный порог.
—
1897. Российская Империя. Первая перепись (родной язык)
Всего: 125.640.021 человек
1. великорусский язык — 44,31% (55.667.469)
2. малорусский язык — 17,81% (22.380.551)
3. польский язык — 6,31% (7.931.307)
4. белорусский язык — 4,68% (5.885.547)
5. еврейский язык — 4,03% (5.063.156)
6. киргиз-кайсацкое наречие — 3,25% (4.084.139)
7. татарское наречие — 2,97% (3.737.627)
8. немецкий язык — 1,43% (1.790.489)
9. латышский язык — 1,14% (1.435.937)
Примечание. Русский язык (великорусский, малорусский и белорусский) — 66,80% (83.933.567)
В Энциклопедическом словаре Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона (т. XVIIа, 1899) детально разбирается структура основных наречий русского языка (он отнесён к славянской группе арийских языков): «Русский язык делится на три разных наречия: а) великорусское, б) малорусское и в) белорусское. На первом говорят по меньшей мере 2/3 русского населения, а именно почти всё население северной и средней Европейской России, части русского населения в других частях Империи и наибольшее число русских сибиряков; одно из его поднаречий есть язык образованного класса и литературы. Главных поднаречий в нём два, северное и южное. Первое может быть подразделено на собственно северное, или новгородское (от Новгородской и Псковской губерний по всему северу и Сибири) и восточное, или суздальское (губернии Владимирская, Костромская, Нижегородская, Казанская, Симбирская и др.). Южно-великорусское наречие называется также рязанским и подразделяется некоторыми также на два: восточное, или собственно рязанское (в Рязанской, Тамбовской, отчасти Пензенской и Саратовской губерниях), и западное (в губерниях Тульской, Орловской, Курской, отчасти Воронежской, Харьковской, Смоленской и Калужской). К западному южно-великорусскому поднаречию относится и московский говор, в котором некоторые видят особое поднаречие, образовавшееся из соединения северного с южным и на котором народ говорит только в Москве и её окрестностях, хотя оно сделалось теперь языком всего образованного класса. В образовании новгородского наречия принимали участие новгородские славяне, в образовании суздальского — новгородцы и кривичи, южно-великорусского — кривичи и вятичи. В состав великорусского племени вошли, несомненно, также многие финские народности, подвергшиеся обрусению. Кроме наречий, великорусское население разных местностей представляет отличия и в физическом типе, а равно в подробностях быта, устройстве жилья, женском костюме, развитии тех или иных промыслов, сохранении старины в быту, поверьях, произведениях народной словесности и т. д., но до сих пор мы не имеем исследований, которые бы точнее выяснили эти различия и их географическое распределение. Местами в Европейской России великоруссы распространялись далеко на юг; так, они встречаются среди донских казаков (часть которых, однако, малоруссы по языку), терских казаков, молокан и духоборц Кавказа, колонистов Средней Азии, Забайкалья («семейские»), Амурского края и т. д.
б) Малорусское наречие некоторыми считается самостоятельным славянским языком. По численности говорящих на нём, оно по меньшей мере в 2 ; раза уступает великорусскому. Разделяется оно также на ряд поднаречий (украинское, полешское и русинское, или подольско-галицкое), которым соответствуют и три типа населения: украинцы, полещуки и русины, или галичане, различающиеся костюмом, особенностями быта, народной поэзии и т. д. Поднаречия ещё могут быть разделены на говоры. Украинцы живут в губерниях Киевской, Полтавской, средней части Волынской, юго-восточной части Подольской, большей части Харьковской, Херсонской, Екатеринославской, южных частях Курской, Воронежской, области Кубанской. Полещуки — в Полесье, т. е. частях Киевской, Черниговской и Волынской губерний (Задёсенье, Заречье, Мозырщина), и в Подлесье, т. е. частях Седлецкой и Гродненской губерний. Русины — в западной Волыни, в Хотинском уезде Бессарабии, в Холмской Руси. Малоруссы входят также в состав низовых донских казаков, составляют 13% населения в Астраханской и около 7% в Саратовской губернии, встречаются в губерниях Самарской и Оренбургской, в Средней Азии и в Сибири до Южно-Уссурийского края. Быт, жилище, костюм, способы землепользования, внутренние сельские распорядки, характер, народная поэзия, музыка, отношение к промыслам и т. д. представляют у них многие отличия от великоруссов, выказывая, вместе с тем, и особенности по местностям.
в) Белорусское наречие занимает из всех наречий русского языка наименьшую площадь, определяемую губерниями Могилёвской и Минской, большей, северной частью Гродненской, частью Виленской (кроме северо-западного угла), Витебской (исключая три западных уезда, где латыши), западной частью Смоленской и небольшой частью Черниговской. Белорусские особенности в говоре замечаются также в некоторых уездах Псковской, Калужской, Орловской и Московской губерний, а отдельные поселения белоруссов встречаются в Херсонской и др. губерниях. В образовании белоруссов принимали участие кривичи и дреговичи. Белорусский язык был официальным языком Западной Руси в XIV–XVI вв. »
Откуда произошло название «великорусы» и что под ним подразумевалось?
Ответ находим в том же Энциклопедическом словаре Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона (т. Vа, 1892): «Название «Великая Россия» — искусственного происхождения; оно было составлено, по-видимому, духовенством или, вообще, книжными людьми и начало входить в царский титул лишь в XVI веке. Впервые, кажется, оно встречается в «Апостоле», первой книге, напечатанной в Москве в 1556 г. при Иоанне Васильевиче Грозном, а затем в «Чине венчания» царя Фёдора Иоанновича в 1584 г. Первоначальный смысл его был, по-видимому, риторический, возвеличивающий. Искусственность его видна и в том, что прежние названия «Русь», «Русия» были заменены в нём византийским — «Россия». Впрочем, эпитеты «Великая» и «Белая Руссия» в применении к Московии употреблялись иногда на западе даже в XV в. Но более определённое географическое значение термин «Великая Россия» получил только при Алексее Михайловиче, с подчинением Малороссии в 1654 г., когда царь стал именовать себя самодержцем «всея Великия и Малыя России», присоединив ещё к этому титулу в следующем 1655 г. после занятия Вильны, выражение «и Белыя России».
С этих пор различие между «велико-» и «мало-россиянами» сделалось общепринятым в книжной литературе и образованном обществе, но именно в этой форме, а не в форме «малоруссы» и «великоруссы». Эти последние обозначения стали употребляться сравнительно недавно, с пятидесятых и шестидесятых годов, отчасти вследствие оставления вообще искусственного и высокопарного имени «россияне», а отчасти по примеру Костомарова, который пользовался наименованиями то «северно-» и «южно-руссы», то «велико-» и «малоруссы». Название «южноруссы», введённое, впрочем, несколько ранее Костомарова, писателями малороссийского происхождения, имело, очевидно, целью, устранив понятие о «малости» и «великости», ввести более определённые обозначения, основанные на различии географического распространения. К этому присоединилось ещё представление, развитое Максимовичем, Костомаровым и другими, что теперешние малоруссы составляют прямых потомков, и по крови, и по языку, древних южно-русских славянских племён, что ильменские, или новгородские, славяне (по Костомарову) были ветвью этого южно-русского племени, оторванною от него какими-то неизвестными обстоятельствами и удалившеюся на север, но что остальные великоруссы — тверитяне, суздальцы, москвичи, — хотя и оставались русскими по происхождению, вере, книжному языку, однако уклонились от прочих русских славян в своём народном языке, быте, нравах, обычаях, общественном и государственном строе, под влиянием иных географических условий, иных исторических судеб, а также иных, вошедших в их состав этнографических элементов.»
Рассмотрим теперь официальную статистику в СССР по итогам всесоюзной переписи разных лет.
—
1926. СССР. Первая всесоюзная перепись
Всего: 146.637.530 человек
1. русские — 53,05% (77.791.124)
2. украинцы — 21,27% (31.194.976)
3. белоруссы — 3,23% (4.738.923)
4. казаки — 2,71% (3.968.289)
5. узбеки — 2,66% (3.904.622)
6. татары — 1,99% (2.916.536)
7. евреи — 1,77% (2.599.973)
8. грузины — 1,24% (1.821.184)
9. тюрки — 1,16% (1.706.605)
10. армяне — 1,07% (1.567.568)
——
1989. СССР. Всесоюзная перепись
Всего: 285.742.511 человек
1. русские — 50,80% (145.155.489)
2. украинцы — 15,46% (44.186.006)
3. узбеки — 5,84% (16.697.825)
4. белорусы — 3,51% (10.036.251)
5. казахи — 2,85% (8.135.818)
6. азербайджанцы — 2,37% (6.770.403)
7. татары — 2,33% (6.648.760)
8. армяне — 1,62% (4.623.232)
9. таджики — 1,48% (4.215.372)
10. грузины — 1,39% (3.981.045)
11. молдаване — 1,17% (3.352.352)
12. литовцы — 1,07% (3.067.390)
—
2010. РФ. Всероссийская перепись
Всего: 142.856.536 человек
1. русские — 77,71% (111.016.896)
2. татары — 3,72% (5.310.649)
3. украинцы — 1,35% (1.927.988)
4. башкиры — 1,11% (1.584.554)
5. чуваши — 1,01% (1.435.872)
6. чеченцы — 1,00% (1.431.360)
Русские в Российской Империи (обратите внимание, что самоидентификация была по тому языку, который человек считал для себя родным) – это великоросы, малоросы и белорусы.
После Октябрьской революции великоросы ментально и лингвистически «трансформировались» в русских. Великорусская культура и русская культура де-факто были заменены/вытеснены единой советской культурой.
В РФ словосочетание «русская культура» упоминается неохотно (видимо исходя из политкорректности, дабы не обижать остальные нации). Активнее используется термин «российская культура». Правда, основной родной язык (да и государственный) в РФ пока ещё русский (не российский). И русские всё же пока составная часть понятия «россияне».
——
Перейдём к основополагающим правовым актам — конституциям нашего государства.
Первый конституционный проект в России — «План государственного преобразования», разработанный в 1809 году при императоре Александре I графом Михаилом Михайловичем Сперанским (1772-1839). В 1820 году была разработана «Государственная уставная грамота Российской Империи», но принятие документа было отложено на неопределённый срок.
23 апреля 1906 г. в Царском Селе Николай II подписал Конституцию Российской Империи. В ней появилась такая норма: Ст. 3. Русский язык есть язык общегосударственный и обязателен в армии, во флоте и во всех государственных и общественных установлениях. Употребление местных языков и наречий в государственных и общественных установлениях определяется особыми законами.
Первая Конституция РСФСР была утверждёна на V Всероссийском Съезде Советов 10 июля 1918 г. 31 января 1924 года была принята Конституция СССР, в значительной части включавшая в себя положения Конституции РСФСР 1918 г. В соответствии с положениями союзной Конституции в 1925 г. была принята новая редакция Конституции РСФСР.
5 декабря 1936 г. VIII чрезвычайный съезд Советов принимает следующую советскую Конституцию, т.н. сталинскую Конституцию, где закреплён тезис о руководящей роли Коммунистической партии Советского Союза. Третья Конституция РСФСР была принята 21 января 1937 г.
7 октября 1977 г. была принята новая Конституция СССР, т.н. брежневская Конституция. Её особенность — перечисление основных этапов построения в СССР развитого социалистического общества. Конституция РСФСР от 12 апреля 1978 г. опиралась на Конституцию СССР 1977 г.
14 марта 1990 г. из Конституции СССР была исключена статья 6 о руководящей роли КПСС, соответствующие поправки были внесены и в Конституцию РСФСР. Ныне действующая Конституция РФ была принята 12 декабря 1993 г. В эпоху правления Б.Н.Ельцина.
Посмотрим, формально, без эмоций, как обстоит дело со всеми конституциями СССР и РСФСР.
В действующей Констититуции РФ (1993) слово «русский» (и как существительное, и как прилагательное) используется только один раз. В статье 68.1 («Государственным языком Российской Федерации на всей её территории является русский язык»).
В Конституциях СССР 1924 г и 1936 г. слово «русский» фактически не используется. Более того, там даже нет нормы, закреплённой в ст. 68.1 нынешней Конституции РФ.
Слово «русский» отсутствует в Конституциях РСФСР 1918 г. и 1925 г. В Конституции РСФСР 1937 г. одно упоминание есть: в статье 114 («Судопроизводство в РСФСР ведётся на русском языке или на языке автономной республики или автономной области или национального округа с обеспечением для лиц, не владеющих этим языком, полного ознакомления с материалами дела через переводчика, а также права выступать на суде на родном языке»). Эта же норма перекочевала и в Конституцию РСФСР 1978 г. (статья 171).
——
В свете рассмотрения разных аспектов слова «русский» и понятия титульной нации вряд ли стоит игнорировать знаменитый тост Сталина, который он произнёс 24 мая 1945 г. на приёме в Кремле в честь командующих войсками РККА (Рабоче-Крестьянской Красной Армии). Факт есть факт. И его отбрасывать неразумно.
И.В.Сталин: «Я хотел бы поднять тост за здоровье нашего Советского народа и, прежде всего, русского народа… Я пью, прежде всего, за здоровье русского народа потому, что он является наиболее выдающейся нацией из всех наций, входящих в состав Советского Союза. Я поднимаю тост за здоровье русского народа потому, что он заслужил в этой войне общее признание, как руководящей силы Советского Союза среди всех народов нашей страны. Я поднимаю тост за здоровье русского народа не только потому, что он — руководящий народ, но и потому, что у него имеется ясный ум, стойкий характер и терпение. <…> За здоровье русского народа!»
——
Изучая в рамках работ Комитета национального наследия различные материалы Русского зарубежья, натолкнулся на одну статью, которая, на мой взгляд, весьма интересна. Прежде всего, в контексте того, что понимается под русской культурой и как это понятие с годами размывается…
/ Избранные фрагменты. Г.П.Федотов. Будет ли существовать Россия?
/ Впервые опубликовано в «Вестнике Русского Студенческого Христианского Движения», Париж, 1929 г, № 1-2.
Полемическая статья. Написана в эмиграции. Своего рода манифест Русского зарубежья.
Его автор — Георгий Петрович Федотов (1886-1951), русский историк, философ, литературовед, религиозный мыслитель и публицист. В 1916 году стал приват-доцентом Петербургского университета (кафедра всеобщей истории). В 1920-1922 гг. преподавал историю средних веков в Саратовском университете. В 1922-25 гг. — научный сотрудник факультета общественных наук Петроградского (Ленинградского) университета.
С 1926 по 1940 гг. был профессором Свято-Сергиевского православного богословского института в Париже. Был близок к Н.А.Бердяеву и Е.Ю.Скобцовой (матери Марии). В центре историко-культурных исследований Федотова в эмиграции оказывается преимущественно духовная культура средневековой Руси, он публикует работы «Св. Филипп Митрополит Московский» (1928), «Святые Древней Руси» (1931), «Стихи духовные» (1935). После немецкой оккупации Франции в 1940 г. Федотов уехал в США, где с 1941 по 1943 гг. жил в Нью-Хейвене, являясь приглашённым исследователем Богословской семинарии Йельского университета. С 1944 г. был профессором Свято-Владимирской православной семинарии в шт. Нью-Йорк. При поддержке Гуманитарного фонда, созданного Б.А.Бахметьевым, Федотов написал первый том «Киевское христианство: с X по XIII век», опубликованный издательством Гарвардского университета на средства того же фонда в 1946 г. Второй том «Средние века: с XIII по XV век» не был завершён и вышел в 1966 г. Второй том должен был стать расширенной версией книги «Святые Древней Руси».
—
<< За XIX век росли и богатели, наполнялись пришлым населением Новороссия, Кавказ, Сибирь. И вместе с тем крестьянство центральных губерний разорялось, вырождалось духовно и заставляло экономистов говорить об «оскудении центра». Великороссия хирела, отдавая свою кровь окраинам, которые воображают теперь, что она их эксплуатировала.
Самое тревожное заключалось в том, что параллельно с хозяйственным процессом шёл отлив и духовных сил от старых центров русской жизни. Легче всего следить за этим явлением по литературе. Если составить литературную карту России, отмечая на ней родины писателей или места действия их произведений (романов), то мы поразимся, как слабо будет представлен на этой карте Русский Север, весь замосковский край — тот край, что создал великорусское государство, что хранит в себе живую память «Святой Руси».
Русская классическая литература XIX века — литература чернозёмного края, лишь с XVI — XVII веков отвоёванного у степных кочевников. Тамбовские, пензенские, орловские поля для нас стали самыми русскими в России. Но как бедны эти места историческими воспоминаниями. Это деревянная, соломенная Русь, в ней ежегодные пожары сметают скудную память о прошлом. Здесь всего скорее исчезают старые обычаи, песни, костюмы. Здесь нет этнографического сопротивления разлагающим модам городской цивилизации.
С начала XX века литература русская бросает и чернозёмный край, оскудевший вместе с упадком дворянского землевладения. Выдвигается новороссийская окраина, Одесса, Крым, Кавказ, Нижнее Поволжье. <...>
Россия не Австралия и не старая Турция, где малая численно народность командовала над чужеродным большинством. И если Россия, с культурным ростом малых народностей, не может быть национальным монолитом, подобным Франции или Германии, то у великорусской народности есть гораздо более мощный этнический базис, чем у австрийских немцев; во-вторых, эта народность не только не уступает культурно другим, подвластным (случай Турции), но является носительницей единственной великой культуры на территории государства. <...>
Наша эпоха уже не знает бессознательно-органической стихии народа. Эти источники культуры почти иссякли, эта «земля» перепахана и выпахана. И русский народ вступил в полосу рационализма, верит в книжку, в печатное слово, формирует (или уродует) свой облик с детских лет в школе, в обстановке искусственной культуры. Оттого так безмерно вырастает влияние интеллигенции (даже низшей по качеству, даже журналистики); оттого-то удаются и воплощаются в историческую жизнь новые, «умышленные», созданные интеллигенцией народы.
Интеллигенция творит эти народы, так сказать, «по памяти»: собирая, оживляя давно умершие исторические воспоминания, воскрешая этнографический быт. Если школа и газета, с одной стороны, оказываются проводниками нивелирующей, разлагающей, космополитической культуры, то они же могут служить и уже служат орудием культуры творческой, национальной. Мы должны лишь выйти из своей беспечности и взять пример с кипучей страстной работы малых народов, работы их интеллигенции, из ничего, или почти из ничего, кующей национальные традиции.
Наша традиция богата и славна, но она запылилась, потускнела в сознании последних поколений. Для одних затмилась прелестями Запада, для других — официальным и ложным образом России, для которого в искусстве — и не только в искусстве — типичен псевдорусский стиль Александра III.
Мы должны изучать Россию, любовно вглядываться в её черты, вырывать в её земле закопанные клады. Мы должны знать её историю, любить её героев, ценить и самые древние памятки её литературы (первыми у нас никто не интересовался), особенно — её искусством. Это великое искусство было открыто незадолго до войны. Огромное большинство русской интеллигенции не имеет до сих пор понятия о его существовании. Но в нём дана объективная, говорящая и внешнему миру, мера русского гения.
Мы должны читать и уметь различать в иконописном житии живые лики русских святых, которые несут нам свои заветы, своё национальное понимание вечного христианства. Понять эти заветы не всегда легко, но мало кто задумывается над этим. Мы должны чтить и героев — строителей нашей земли, её князей, царей и граждан, изучая летописи их борьбы, их трудов, учась на самых их ошибках и падениях, не в рабском подражении, но в свободном творчестве вдохновляясь подвигом предков. Мы должны знать живую Россию, её природу, жизнь её народов, их труд, их искусство, их верования и быт. И прежде всего мы должны знать Великороссию. Наше национальное сознание должно быть сложным, в соответствии со сложной проблемой новой России (примитив губителен). Это сознание должно быть одновременно великорусским, русским и российским.
Я говорю здесь, обращаясь преимущественно к великороссам. Для малороссов, или украинцев, не потерявших сознание своей русскости, эта формула получит следующий вид: малорусское, русское, российское.
После всего сказанного выше ясна повелительная необходимость оживления, воскрешения Великороссии. Всякий взгляд в историческое прошлое России, всякое паломничество по её следам приводит нас в Великороссию, на её Север, где и поныне белеют стены великих монастырей, хранящих дивной красоты росписи, богословские «умозрение в красках», где в лесной глуши сохраняются и старинная утварь, и старинные поверия, и даже былинная поэзия; старые города (Углич, Вологда), древние монастыри (Кириллов, Ферапонтов) должны стать национальными музеями, центрами научно-художественных экскурсий для всей России.
Работа изучения святой древности, ведущаяся и в большевистской России, должна продолжаться с неослабевающей ревностью, вовлекая, захватывая своим энтузиазмом все народы России. Пусть не для нас одних Русский Север станет страной святых чудес, священной землёй, подобно древней Элладе или средневековой Италии, зовущей пилигримов со всех концов земли. Для нас, русских и христиан, эта земля чудес вдвойне священна: почти каждая волость её хранит память о подвижнике, спасавшемся в лесном безмолвии, о воине Сергиевой рати, молитвами державшей и спасавшей страдальческую Русь.
Но Русский Север не только музей, не только священное кладбище. По счастью, жизнь не покинула его. Его население — немногочисленное — крепко, трудолюбиво и зажиточно. Перед ним большие экономические возможности. Белое море и его промыслы обещают возрождение целому краю при научном использовании его богатств. Московский промышленный район (здесь: Ярославль, Кострома) устоял в испытании революции.
На этой земле «Святая Русь», святая старина бок о бок соседит с современными мануфактурами, рабочие посёлки — с обителями учеников преподобного Сергия, своим соседством вызывая часто ощущение болезненного противоречия, но вместе с тем конкретно ставя перед нами насущную задачу нашего будущего: одухотворения православием технической природы современности.
Русский Север, Святая Русь в полноте своей жизни открывают свои сокровища, конечно, лишь православному взору: только для него подлинно живёт и древняя икона, и народная песня, и даже вещественный осколок уходящего быта. Но, конечно, работа найдётся и для неверующего, но любящего исследователя. Здесь понадобятся целые плеяды этнографов, искусствоведов, бытописателей — собирателей материалов. Самая работа над памятниками религиозной культуры не проходит даром для религиозного роста личности. Но лишь живой вере суждено построить из камней культуры храм живого духа.
От великоросского — к русскому. Это прежде всего проблема Украины. Проблема слишком сложная, чтобы здесь можно было коснуться её более чем намёками. Но от правильного решения её зависит самоё бытие России. Задача эта для нас формулируется так: не только удержать Украину в теле России, но вместить и украинскую культуру в культуру русскую. Мы присутствуем при бурном и чрезвычайно опасном для нас процессе: зарождении нового украинского национального сознания, в сущности новой нации. Она ещё не родилась окончательно, и её судьбы ещё не предопределены.<...>
Южнорусское (малорусское) племя было первым создателем русского государства, заложило основы нашей национальной культуры и себя самого всегда именовало русским (до конца XIX века). Его судьба во многом зависит от того, будем ли мы (то есть великороссы) сознавать его близость или отталкиваться от него как от чужого. В последнем случае мы неизбежно его потеряем.
Мы должны признать и непрестанно ощущать своими не только киевские летописи и мозаики киевских церквей, но украинское барокко, столь привившееся в Москве, и киевскую Академию, воспитавшую русскую Церковь, и Шевченко за то, что у него много общего с Гоголем, и украинскую песню, младшую сестру песни великорусской. Эта задача — приютить малоросские традиции в общерусскую культуру — прежде всего выпадает на долю южнорусских уроженцев, сохранивших верность России и любовь к Украине.
Отдавая свои творческие силы Великороссии, мы должны уделить и Малой (древней матери нашей) России частицу сердца и понимания её особого культурно-исторического пути. В борьбе с политическим самостийничеством, в обороне русской идеи и русского дела на Украине нельзя смешивать русское дело с великорусским и глушить ростки тоже русской (то есть малорусской) культуры.
Та же самая русская идея на севере требует от нас некоторого сужения, краеведческого, областнического углубления на юге — расширения, выхода за границу привычных нам великорусских форм. И здесь, на охране единства Великой и Малой России, самой прочной связью между ними была и остаётся вера. Пусть разъединяет язык, разъединяет память и имя Москвы — соединят киевские святыни и монастыри северной Руси. До тех пор, пока не сделан непоправимый шаг и народ малорусский не ввергнут в унию или другую форму католицизующего христианства, мы не утратим нашего братства. <...>
От русского — к российскому. Россия — не Русь, но союз народов, объединившихся вокруг Руси. И народы эти уже не безгласны, но стремятся заглушить друг друга гулом нестройных голосов. Для многих из нас это всё ещё непривычно, мы с этим не можем примириться. Если не примиримся — то есть с многоголосностью, а не с нестройностью, — то и останемся в одной Великороссии, то есть России существовать не будет.
Мы должны показать миру (после крушения стольких империй), что задача Империи, то есть сверхнационального государства, — разрешима. Более того — когда мир, устав от кровавого хаоса мелкоплеменной чересполосицы, встоскуется о единстве как предпосылке великой культуры, Россия должна дать образец, форму мирного сотрудничества народов, не под гнётом, а под водительством великой нации.
Задача политиков — найти гибкие, но твёрдые формы этой связи, обеспечивающей каждой народности свободу развития в меру сил и зрелости. Задача культурных работников, каждого русского в том, чтобы расширить своё русское сознание (без ущерба для его «русскости») в сознание российское. Это значит воскресить в нём, в какой-то мере, духовный облик всех народов России. То в них ценно, что вечно, что может найти место в теле Вселенской Церкви.
Всякое дело, творимое малым народом, как бы скромно оно ни было, всякое малое слово должны вложиться в русскую славу, в дело России. В наш век национальные самолюбия значат порою больше национальных интересов. Пусть каждый маленький народ, то есть его интеллигенция, не только не чувствует унижения от соприкосновения с национальным сознанием русских (великоросса), но и находит у него помощь и содействие своему национально-культурному делу. <...>
Рано или поздно народ весь будет интеллигенцией, и презрение к его духовным потребностям отомстит за себя. Конечно, духовные потребности приходится отличать от политических притязаний: в титуле московских царей и императоров всероссийских развёртывался длинный свиток народов, подвластных их державе. Многоплеменность, многозвучность России не умаляла, но повышала её славу.
Национальное сознание новых народов Европы в этом отношении не разделяет гордости монархов, но Россия не может равняться с Францией или Германией: у неё особое призвание. Россия — не нация, но целый мир. Не разрешив своего призвания, сверхнационального, материкового, она погибнет — как Россия.
Объединение народов России не может твориться силой только религиозной идеи. Здесь верования не соединяют, а разъединяют нас. Но духовным притяжением для народов была и останется русская культура. Через неё они приобщаются к мировой цивилизации. Так это было в петербургский период Империи, так это должно остаться. Если народы России будут учиться не в Москве, не в Петербурге, а в Париже и в Берлине, тогда они не останутся с нами. На русскую интеллигенцию ложится тяжкая ответственность: не сдать своих культурных высот, идти неустанно, без отдыха, всё к новым и новым достижениям. <...>
Время для нас грозное, тяжёлое. Бесчисленные народы России рвутся к свету, к культуре. Среди «всех только великорусская интеллигенция, придавленная, разреженная искусственно, вытесняется с пути национального творчества... Молодое поколение варваризуется и в России, и в Зарубежье. Для него подчас, кажется, не под силу поднять культурную ношу отцов. Но надо не только поднять её, но и нести дальше и выше, чем умели отцы. Ибо голос времени звучит неумолимо... >>