ЗАВТРА РОВНО В ПЯТЬ (3)
Чертова папка
Часть 3
Папка в руке Мани под серой перчаткой имела вид ноутбука (чем фактически она и являлась по другой своей сверх емкой функции) с всякими блестящими прибамбасами, но в общем выглядела как боевой инструмент, которым можно прикрыться, а то и отбиться в случае чего, и если… Но эта папка являлась современным достижением электроники отечественного производства, которое, как достижение слишком, не всем было доступно для полного исчерпания всех опций заложенных в ней, не говоря уж о сложностях на понимание в овладение этим чудо – инструментом высочайшего госуправленческого, дипломатического и военного назначения.
Маня, уже в автомобиле, глянув на, собственно дисплей, который занимал треть папки и, увидев сигнальное время с цветом мигающих цифр от зеленого до красного, близкого к оранжевому - без пяти пять, как будто умный робот внутри знал о назначенном времени встречи с Президентом, сказала водителю: жми скорее, черт возьми, мы опаздываем!
Кавалькада из трех автомобилей с ДПС на повышенной скорости проносилась всюду по «зеленому» мимо забитых до отказа автомобилями и людьми поперечных улиц.
Но опоздание, даже при скорости по максимуму, все-таки становилось неизбежным. Когда подъехали к резиденции Президента, Маня, обозвав покрепче, чем просто «черт возьми» неизвестно кого, сама открыла дверцу и, выбравшись наружу, прежде одернула и пригладила отлично сидящий по фигуре строгий костюмчик синего цвета.
Серая с серебряным отливом, тяжеловатая, как из металлической нити сделанная перчатка была на руке, а где папка? Маня тут же развернулась назад и взяла с сиденья папку, которая не менее прилично подходила к руке в перчатке, как намагниченная.
Далее надо было пройти к резиденции, подняться на третий этаж и пробежаться по коридорам, в которых можно было впопыхах и заблудиться.
Охрана сначала тоже всполошилась, врубая по ходу свои электронные заморочки. Но быстро вникла и дала всюду зеленый для скорейшего прохода спикеру Высочайшего Сената Ассеи, которой лучше здесь не препятствовать и не предлагать всякий контроль, когда она в таком явном возбуждении при отставших от нее телохранителях проявляет лучшие скоростные качества спешной ходьбы, причем на каблучках.
Когда она в одиночестве поднялась на третий этаж и устремилась по коридору к кабинету Президента, ей вдруг показалось, что ее кто-то преследует и, оглянувшись, увидела здоровенного нацгвардейца, угрюмо молчавшего и явно имевшего цель настичь ее. В руке у него было что-то пугающе волосистое, как только что отрубленное от живого и взывающее именно к ней всем ей хорошо знакомым видом. Прижав папку к груди, Маня сказала громко и внятно:
- Стоять на месте, не подходить… я предупреждаю!
И это было вовсе не простое предупреждение от как будто чего-то испугавшейся женщины. Папка была оснащена миниатюрным спец огнестрелом. Пульки были величиной с рисовое зернышко, но имели поражающую пробивную силу вполне, чтоб отбиться в подобном противостоянии с каким-то преследователем.
Толик один раз показал Мане, как это действует, изрешетив старую тумбу для выступлений сенаторов, все еще стоявшую в коридоре перед входом в зал заседаний как в запасе. А Мане показалось, что включена была швейная машинка, так безобидно строчил мини автомат. Однако Толик предупредил, что удаляет эту опцию вообще, наряду с опцией на самоликвидацию папки, поскольку Маня, где-то желая посмотреться в зеркало, вдруг, да и нажмет не то, что надо. А убойная сила свинцовых зернышек сорок пять метров, как раз длина и ширина зала заседаний Сената. Перепутай функции и, растерявшись как на беду от странного, но совершенно безобидного звука, Маня может за раз уложить несколько сенаторов, серьезно ранив их.
Поэтому Толик так и сделал. Убрал из меню все эти слишком опасные «достижения» и оставил только «SOS» и кое- что по мелочи. А главное, над всеми опциями он поставил одну решающую по всему остальному в лучшем виде команду, а это - в любом случае позвонить сначала ему, прежде чем искать и пробовать самые экстремальные опции для выхода из положения или входа в нужное состояние папки, чтоб применить в дело то, что надо.
Свободной рукой Маня хватилась за голову и обнаружила ее… без парика, почти лысой.
Нацгвардеец встал послушно, как по команде смирно и молча поднял руку, показывая парик.
- Оставь это там, на стуле и можешь идти назад… Спасибо, - сказала Маня.
Но все-таки еще больше теряя самообладание от ужаса, охватившего ее. Вот бы сейчас ей встретился Президент, узнал ли бы он ее без парика… И она уже выходит, стала, к своему крайнему неудовольствию явным посмешищем в глазах охраны. И, кто еще ее видел в таком виде, как сумасшедшую, несущуюся по этажам в резиденции самого, будто была такая новость для государя, что и голову потерять можно при слишком неуемной спешке.
Поэтому Маня, присев на стул, где был оставлен парик, старалась успокоиться и взять себя в руки перед встречей с Президентом, умело преображаясь в само достоинство при достаточно хладнокровном виде.
Тоже, нашла себе, где скоростной фитнес с лысой головой устраивать, ради встречи, пусть и очень значимой, но слишком беря в голову важность документа, как будто, в самом деле, Президенту уже войну срочно пора начинать, а разрешительный документ от Сената по ее вине находится все еще в папке. Но она при этом забыла о допусках на женские слабости, по которым женщине прощается кое-что, как естественное состояние на подобные промахи с этой, черт возьми, пунктуальностью.
Затем она огляделась, но нигде не было зеркала, чтобы надеть парик. А вот… Тут вспомнила она одну заветную опцию в папке. Но не сразу нашла ее, нажав попутно какие-то другие опции с неясными, но как бы нужными в подобных ситуациях значками.
Наконец внутренняя сторона папки стала зеркальной. Но, как оказалось, было уже поздно искать что-то типа, куда зеркало-папку приставить. Кисть руки моментально с ковалась перчаткой, становясь как будто замурованной в гипс и от папки ее теперь не оторвать.
Это была специальная функция папки для дипломатов, пребывающих в ситуациях, когда они с секретными документами должны находиться в транспорте, на отдыхе в незнакомых местах и в других… где-то интимных даже позициях. И при данном срабатывании на блокировку от нажатия одной экстремальной опции они могли, не беспокоясь за сохранность папки, посещать какие угодно заведения, и даже дремать где бы то ни было. Папка надежно сжата в руке, и похитить ее можно было только, если оторвать вместе с рукой.
Такая превосходная функция была заложена под элегантной на вид перчаткой на руке, вмиг превращающейся как будто в окамерелость за счет выплеска цементирующей смеси, или клея-смолы с разбавителем, увлажнявшим перчатку и моментально застывавшим как эпоксидка.
Но одной левой рукой можно было надеть парик, заглядывая в зеркало – папку, зажатое в правой руке. Хотя, если бы не в такой спешке, Маня могла бы сообразить как еще можно было бы выйти из положения. Включив камеру слежения и направив ее головку на себя, она бы еще лучше справилась бы с такой задачей, видя на экране в этом же зеркале себя еще лучше и со всех сторон.
Оставалось освободить скованную в перчатке руку, то есть снять блокировку нажатием какой-то одной кнопки, которая должна быть в разделе «чс» наряду с «SOS» и прочими экстренными опциями на случай любой непредвиденной ситуации.
Первое, чему учил Толик, и что было для нее самым важным в ее порой невнимательности к подобным техническим достижениям, и в постоянной деловой спешке - это кнопка звонок ему сразу при любой неясности с поиском нужных опций. И второе, а оно же и последнее, чем она могла располагать свободно самостоятельно также легко - это была уже хорошо знакомая ей опция под значком бутылки с рюмкой. Нажав ее можно было оказаться перед выбором: «коньяк», «виски», «водка» и «все вместе». Маня тут же нажала на последнее, получив порцию напитка в виде «все вместе». Пискнуло предупреждение, и из левого нижнего угла папки выдвинулся цилиндрик в виде наперстка, который стал выходить больше и слегка расширяться. Далее надо было опустить угол папки вниз и взять предмет, ставший узкой рюмкой, только без ножки граммов на семьдесят, уже наполненный едва ли ни до краев смесью указанных алко напитков под заказ «все вместе».
Маня, не мешкая опрокинула рюмку, уверенная, что это есть самое лучшее средство для успокоения и, особенно в подобных ситуациях, когда ее не отпускало чувство вины за опоздание и оплошность с париком для нее просто непростительную. Не хватало закуски. Но можно было получить и ее на любой вкус в виде таблетки, найдя там же опцию значок, выбрав, а хотя бы и огурчик, а не то и грибочек.
Итак, надо было скорее вставать и идти на прием к президенту уже в парике и в улучшенном настроении, благодаря такой замечательной опции в папке, которую она уже не раз использовала в слишком сложных ситуациях. Она вставила рюмку на место в угол папки, и рюмка быстро ушла внутрь, оставаясь на виду симпатичной блестящей блямбочкой.
Но тут надо было не медля дать «звонок Толику», пусть он освободит ей руку, то есть, скажет, что надо нажать, чтобы папка отпала и стала открываться как обычно. А то, как ее теперь открыть для извлечения сверхсекретного документа и передачи его президенту из рук в руки, как он вчера сказал.
Но были получены ответы: «Толик взял отгулы»… «телефон отключен»… «введите пароль самостоятельно для разблокировки…».
А все записи паролей и особых напоминаний по «причудам» папки она оставила на рабочем столе, в тот момент, когда важнее было быстро привести себя в порядок и успеть покинуть здание Сената, чем быстрее, тем лучше.
Тогда она и здесь быстро сориентировалась и отправила такое сообщение своему начальнику охраны:
«Срочно найди Толика и доставь его сюда в резиденцию! Найди его хоть где… и доставь, очень тебя прошу!»
- Мариванна, здравствуйте. Что же вы тут, как сирота сидите и все еще о чем-то думаете … А президент уже спрашивал про вас ровно в пять.
Возле себя Маня увидела вдруг, как из стены вывалившегося секретаря Президента, улыбающегося с подозрительной веселостью, как будто видавшего ее, какая она бывает без парика и в дикой спешке на выполнении высочайшего задания. И все ради чего? А все ради того, чтобы понравиться президенту своей пунктуальностью именно в таком важном поручении. В других случаях она бы так не расстраивалась за опоздание в несколько минут.
- Но спешить пока не будем, - сказал секретарь. - Президент еще не появился у себя в кабинете, он на срочной тоже встрече с премьер - министром. А если бы вы ровно в пять явились и его опередили бы, то сейчас бы он ждал вас… Такой у нас график встреч, где секунды решают все. Пойдемте, я вас проведу сразу, без лишних разговоров… я в курсе всей важности вашего визита. И, кто еще у нас назначен к пяти, тот уже окончательно опоздал.
- А у меня тут тоже ситуация… И смех и грех, - ответила Маня с улыбкой - Скоро должен появиться мой техник Толик с начальником охраны. Их нужно тоже пропустить сюда без задержек, а то мы папку с документом без моего Толика не откроем. Заело что-то...
- Ну, это мы устроим для вас в лучшем виде, я сейчас же дам предупреждение с личной просьбой нашей охране.
Президент появился неожиданно из одной раскрывшейся двери в приемной вместе с премьер-министром, и где-то ближе к шести часам.
Они расслабленно ухмылялись и перемигивались, продолжая, как бы шутить по своим мужским понятиям о чем-то, при полном, известном всем анекдотичном уже взаимопонимании без слов. Но явно подзадоренные как будто другим забавным и самым свежим анекдотом, уж, не про нее ли?
Причем, Маня оказывалась здесь им явно как бы ни под настроение со своей супер военной папкой, в которой находился документ, вообще исключающий всякие подобные расслабленные дружеские настроения. А следовало бы напрячься и заранее вникнуть в предстоящий разговор по большому счету о начале войны с кем-то, если уж Президентом был затребован такой документ от Сената.
Они радостно встретили Маню, настолько она была в доску своей, как член единой команды Президента. При виде ее им всегда хотелось улыбаться, говорить какие-то простецкие вещи, про, черт возьми, эту жизнь и даже целоваться.
И они, кажется, готовы были обнять ее также весело и непринужденно, но обошлись словами вежливости под приличие и с трудом скрываемого восторга. А премьер-министр слегка поехал головой, будто сейчас же надо было взяться за шампанское и отметить встречу, хотя, наивный, не знал, что предстоит в дальнейшем. А о документе в папке вообще ни в зуб ногой… И, в чем ему придется менять гримасу до полного транса под трагикомическое обалдение как от неожиданности еще круче, он тоже еще не знал.
Но Маня держалась не так расслабленно при виде этих друзей. Хотя за время ожидания пропустила еще пару рюмочек заветного «все вместе» и за кушала это, помимо таблетки «огурчик», еще лучше таблетированным копченым сальцем, черт возьми, кажется, отдающим чесночком.
И она тут же стала поправлять парик, повернувшись к зеркалу на стене, пока эти перемигивались, все еще в чем-то очень сильно понимая друг друга без слов. И шпионским приемом она задействовала опцию в папке «любую другую», которая оказалась таблеткой не грибочком с лимончиком, а жареными семечками на вкус, как известно, перебивавшими любой запах. И стала вообще обворожительно аппетитной на вид и с запахом жареного, ну просто, под… обалдеть.
Забывая о такой злосчастной неприятности, как «Толик в отгулах», а ты теперь выкручивайся сама как хочешь, но документ в руки Перезиденту отдай, как он этого и ожидает, Маня держалась до последнего хладнокровно.
Они по приглашению Президента направились к двери его кабинета, которую он открыл, пропустил Маню вперед, вошел сам, и тут же закрыл дверь перед самым носом премьер-министра, чуть было не прищемив его нос вместе с раскатанной на, как будто еще более веселый междусобойчик губой.
Таким образом, не взятый в эту компанию премьер облизнулся и посмотрел на секретаря Президента уже без всякой веселости, но, кроме понятного юмора, скорее - с гримасой удивления, переходящего в выражение плаксивости на лице…