Во сне я видел Елену. Мы находились на передних сидениях просторного автомобиля — я за рулём, она рядом. И ехали вперёд по пустому, освещённому солнцем шоссе навстречу горизонту, изрезанному неровными краями красных гор. Присутствие Елены рядом вызывало во мне одновременно радость и спокойствие. Я уверенно давил на педаль. То и дело поворачивал голову в сторону — Елена была одета в синие шорты и белую футболку. Она улыбалась и что-то говорила мне, но я не мог разобрать слов из-за мягкого шума ветра, залетавшего в кабину автомобиля через открытые окна. Густые, каштанового цвета волосы Елены развевал ветер. Озорной блеск в её глазах, изящность линий губ, белоснежность зубов, аккуратные углы челюсти — я подмечал каждую деталь и каждой деталью восхищался.
Несмотря на то, что я был с Еленой давно знаком, при каждом взгляде на неё я предавался неподдельному интересу, который обычно сопутствует первым свиданиям с понравившимся человеком,о котором хочется узнать как можно больше информации. Бодрящее, даже несколько дурманящее чувство. И оно в этом сне было не единственным.
Каждая секунда нашего путешествия была заряжена надеждой. Надеждой на то, что длинная дорога, по которой мы мчались с бешеной скоростью, приведёт нас к чему-то хорошему, к чему-то счастливому. «Возможно, весь этот комплекс ощущений и есть любовь», - подумал тогда я и наклонился, чтобы поцеловать Елену. Я коснулся губами её нежных губ, вдохнул сладкий аромат кожи. Блаженство, что ни говори.
Но хорошего понемногу.
Вагон миновал стрелочный переход и ощутимо качнулся. Одномоментно кинематографичный мир сна сменился однотонным потолком моего купе. Я протёр слипшиеся глаза, приподнялся, поправил кофту и вышел в коридор. Попросил у проводника чай с лимоном, а заодно купил блокнот. Очень хотелось сохранить в виде рисунка хотя бы один из фрагментов сна. Однако за полчаса я не сумел нарисовать ничего внятного (не понимаю, с чего я вдруг возомнил, что умею рисовать?) и отложил блокнот в сторону.
В окне открывался вид на широкое поле белёсого цвета, вдалеке соединявшееся с дымчатым вечерним небом посредством линии горизонта. Слева поле ограничивалось тысячами стволов голых осин; правая граница плавно переходила в берег бурной речушки. Этот вид не привлёк бы моё внимание, если бы не было еще одной детали — небольшого деревянного дома, расположившегося прямо посередине поля. Окна в доме отсутствовали, бревна почернели.
Я окинул взглядом все детали пейзажа еще раз и не смог не провести некоторые параллели со своей жизнью: я представил себя этим домом, обветшалым и пустым изнутри. Позади меня находилось прошлое в виде осинового леса, представшего в мрачно-величественном однообразии. И возвращаться туда было страшно. Впереди ждало будущее в облике реки, пролегавшей в неизвестном направлении, и двигавшейся с необычайно большой скоростью.
Наконец, этот пейзаж сменился другим, и я отвёл взгляд от окна. От подобных наблюдений мне стало тоскливо.