Понятие успеха меняется в разы, если родиться в семье олигарха. Поэтому мерило успеха придется определять исходя из тех условий, что вышли сами собой. Исключая стереотипы с их бутафорскими образами, не принимая суррогат, который навязывают, будем искать тот успех, что приносит умиротворение и благодать.
Одно из мнений гласит: если не знаешь, причины – тяжело бороться с последствиями. По мнению многих точек зрения данное суждение окажется верным и, возможно, исходя из этого направит по пути с малым процентом ошибок, которые совершаются механически. Однако стоит признать, что даже один процент ошибок или даже малая часть этого процента может исказить ход следования настолько, что прийти к заветному результату будет невозможно. Декларируя свои заклинания, которые упираются в прямолинейные и наивные аффирмации, обретающие свой образ из многочисленных желаний, веря в силу аутотренинга и не осознавая кристаллизации, которые давно стали основой всех подмен, даже поиск пути к реализации станет ошибочной затеей. Мыслеформа о причине и зависящим от неё следствием не в полной мере отражает глубину всей картины. Мы видим лишь транслируемые образы наших спонтанных ассоциаций. Наше внутреннее зрение, как и внешнее направленное: мы видим то, о чём думаем. Нам приходится самим себе всё объяснять. И пока мы не увидим что-то, этого для нас не существует в данный момент. Но сами процессы происходят непрерывно и в отрыве от нашего думания. Мы ещё не знаем о чём думать, пока что-то не случилось с нами. Поэтому любая мыслеформа зависима. Её относительность имеет природу домысла и берётся за основу в виде привычного ориентира. Говорящий о значении причин, возможно, в самих причинах не разбирается. Подобным мнением пользуются для того, чтобы выдать умозаключения за несгибаемую мудрость. И уже после начинается поиск логических размышлений на заданную тему. Мало кто задумывается над исходной точкой отсчёта, где заведомо начинается процесс искажения. Знать причину искажения, как показывает практика, недостаточно. Не следует ограничиваться поиском зачаточной причины, из-за которой, возможно, произошла ошибка. Для контура ясности необходимо постараться увидеть следствие событий и остановиться в тех ключевых моментах жизни, где предположительно образовался виток развития нежелательных следствий. Таким образом, анализируя качество происходящего процесса, можно определить материал, из которого построена проблема, если таковая образовалась в виду сложившихся обстоятельств. Как ни странно, но причина – это всего лишь повод, а следствие, это то, что происходит. И всё, что происходит, связано с тем, что мы чувствуем, что делаем, как думаем и как воспринимаем. Именно наше участие вносит свои коррективы и вершит результаты посредством определённой деятельности. Зачастую для принятия решения берется мгновение, а исполнение производится за более длительное время, чем требуется. Чем больше времени проходит, тем дальше от причины, потому что даже за небольшой отрезок времени возникают дополнительные условия и проблема, как бы обрастает поправками. Из-за количества этих поправок большинство событий не анализируются и не учитываются. Почти никто не задумывается там, где нужно больше времени на раздумья. Время сжимается до необходимости принимать решение. Никто не задумывается над альтернативой, её просто не предполагают, потому что производится механическое действие. «Надо что-то делать, а то с ума можно сойти от неопределённости. Нечего голову ломать. Делаем, а потом думаем». Происходит лишь путеводное следование задуманному. А если понимание задуманного не было отражено в сознании, как следует и цепочка воображения выстроилась по настроению, наименее соответствующему предмету заботы, то изначальная идея вовсе не станет началом искажения, и просто потеряется в потоке иных взглядов. Или то, что было задумано в определенном эмоциональном состоянии, где на весь последовательный процесс обдумывания и решительных действий не хватило энергии, очевидное влияние в сторону искажения становится в угоду отсутствующих интересов. Поэтому завершение окажется само собой разумеющимся и всецело со случайным исходом.
Нельзя не согласиться с распространённым мнением, которое уже принято считать расхожей житейской мудростью: для принятия решения всегда необходимо больше концентрироваться не на самой проблеме, а на том, как мы относимся к этой проблеме. Конечно, предусмотреть и избежать неправильных решений не удастся. Этого невозможно добиться даже в идеально смоделированных условиях. Однако допущенные ошибки будут более точно соответствовать присущему познавательному мироощущению. Это непрерывный процесс: когда производные ошибок сопряжены не только с жизненной позицией, но и всецело формируются намерением.
Участники этого непрерывного процесса могут сделать всё, чтобы не допустить развития нежелательных последствий. Но не делают этого, потому что избавление от проблем больше опустошает невротичную натуру, чем освобождают её от скрытой и пагубной привычки уничтожать себя из-за скуки и разочарования. А мы ведь все невротичны. Явно или скрыто мы нервничаем и переживаем по пустякам. Потому что в нас работает сложная нервная система, которая одинаково поглощает недовольство и радость, обучаясь жизни каждое мгновение.
Конкретизируя свои взгляды, мысли, ощущения, человек каким-то ассоциативным образом находит определённую позицию для своего поведения. Выбранная позиция подходит к его пониманию и то, что возникло перед выбором понимания, интерпретируется, основываясь лишь на аналогиях. Причина может быть одна, а следствие совсем другим, и ошибка заключается в том, что чаще следствие связывают с совершенно не подходящей причиной.
А учитывая предположение того, что мы живём в не благоприятных условиях и, с точки зрения удовольствия, которое ближе нашему существу, каждому приходится принимать во внимание отягощающие обстоятельства, которые вынуждают предпринимать действия для поддержания жизни, то свойства мира, в котором мы пребываем, по большому счёту, можно характеризовать, как аномальные условия. Почему аномальные? Потому что всё, что влияет на нас, развивается для конкретных нужд, но вряд ли для наших. Нам приходится заботиться о самих себе самостоятельно. Ничто и никто не думает о ком-то так, как это делает в отношении себя человек. Следовательно, всё и вся использует человека по собственному замыслу, где вряд ли найдётся место для бессмысленной заботы о ближнем. Всегда и везде каждый несёт ответственность прежде всего за самого себя, и лишь по собственному желанию может понести бремя за другого, если некуда девать переизбыток энергии. Поэтому среди тех, кто заботится о себе самостоятельно не редко встретишь тех, кто намеренно в наглую использует в своих целях чьё-то чувство альтруизма.
Все влияния, которые распространяются на человека, имеют определённый смысл, который не создаёт сценария для развития сознания человека. Обычно расчёт этих влияний ориентирован на поддержание и создание новых социальных мутаций, которые определяют взаимоотношения человека с окружающей действительностью. Безусловно, название аномальные условия звучит более чем странно и непонятно. Но относительность этого словосочетания будет простым для понимания, если определить значение этих условий, как процесс, не заинтересованный в индивидуальной эволюции человека. Когда человек начинает осознавать себя отличным от всего, что его окружает, видеть себя со стороны, он испытывает стресс. Когда все влияния перестают захватывать его внимание, он пытается найти относительность своих мыслей, чтобы уцепиться за определённость – за ту невидимую нейронную соломинку, которая находится в воздухе перед носом. Когда интерес человека направлен на конкретную проблему, он группируется и сосредотачивается, словно готовится к падению с относительной высоты. Глядя на поверхность, на которую ему предстоит приземлиться, он рассчитывает силу удара и прыгает. К сожалению, ожидаемый удар оказывается сильней, чем рассчитывалось и если не повезло, то случается ушиб, вывих или перелом. И мало кто предполагает, что при инерционных силах самым слабым местом оказывается голова. Она летит впереди всех конечностей и получает больше всех, расплачиваясь за беспечность и разные глупости. Не думая о последствиях, о возможных травмах, концентрация человека достигает апогея, воля собирается в кулак, и он дерётся за существование более качественного порядка. А вот какое содержание у такого качества можно судить по результату, к которому приходит человек. Несмотря на то, что любой результат очевиден, многие в надежде прозрения остаются слепы и глухи. Оказывается, для того чтобы сопоставлять факты и делать на их основе выводы нужен талант. И многие не готовы к такому сложному для них анализу. Они предпочитают повторение ошибок и относятся к ним, как к новому воплощению. Человеку нравится такая борьба с самим собой. Поэтому борьба с самим собой приносит относительное наслаждение. Человека завораживает, так называемая «движуха». Ему кажется, что таким образом он избавляется от застоя, привнося в свою жизнь разнообразие. От этого воображаемого разнообразия человеку сносит «крышу». Ему видятся достижения, которые, по его мнению, повышают и обозначают особый уровень сознания. Этим уровнем будет не какой-то этап из числа категорий и определений. На самом деле за всеми недочетами и неполным пониманием приумножается знание о самом себе. Оно приумножается всегда, независимо от готовности человека. Ему всегда известно, что он лжет, даже если лжет самому себе. За всем этим небрежным отношением к своему сознанию таится внутренний страх. Поэтому человек живёт в ожидании чего-то с постоянным присутствием недовольства. Жить не в ладах со своей совестью мучительно, поэтому человек выдумывает теории о самом себе и с каждым разом делается шизофреничнее. И если останутся силы и хоть какая-то способность принять свои недостатки, то за малым исключением появится возможность остановить поток того, за что должно быть стыдно. Но не осознав, не увидев себя таким, каким являешься, шансов на обновление не последует. Когда человек чем-то кичиться, вряд ли он осознаёт, что он демонстрирует свои недостатки. Скорее всего, ему кажется, что он демонстрирует превосходство. Но на самом деле на фоне его воображаемого превосходства демонстрируется наличие качеств, которые лучше не показывать. Но, движимый навязчивым желанием подавить свой страх и вместе с этим повысить уровень личного благосостояния и безопасности, где существует намеренье только получать выгоду, потешая свои низменные удовольствия, человек не помнит себя ни сколько: продолжая ошибаться и заблуждаться, зацикливается на одних и тех же образах себя. Покоряясь бесхитростной привычкой, он мечтает в разрезе нереализуемых амбиций и остаётся недовольным в удовлетворении их пародий. Желание владеть самим собой, делать себя лучше и сильнее соответствует лишь тем представлениям, которые закладываются ещё в детстве. Поэтому представления о силе, о лучшем весьма скромны, если не сказать убоги.
Со всей серьёзностью рассуждения можно сказать, что практически невозможно определить именно те влияния, которые действительно нужны человеку для выхода из привычной среды им представляемых образов и моделей. Для определения нужных условий необходимы знания. В среде, где находится человек, вероятно, какие-то знания имеются, но их уровень ограничен потребностями среды. К сожалению, этих потребностей недостаточно для формирования более масштабного и творческого мышления. Все заняты решением насущных задач. Забота о существовании, а это обеспечение питанием, теплом и размножением, всё, что необходимо человеку для жизненной деятельности. Поэтому совсем не удивительно, что в этих самых условиях жизни человек выбирает последовательность своих устремлений, ориентируясь на общепринятые модели гипотетических образов социального устройства. И не смотря на действие следствий собственных самовольных и своевольных влияний на процесс развития общих моделей поведения, человек всё же представляет то, чего хочет. Однако без специальной системы практически невозможно выстроить формирование видоизменяющегося желания, без учитывания случайных и порой нелогичных и сторонних проявлений прошлого. В основном то, чем приходится заниматься человеку, чтобы не терять связь со своими устремлениями не является теми реальными желаниями, мечтами, смыслом жизни, ради реализации которых он был бы готов на условные лишения. Выглядело бы странно, если, осознав значение стратегий и устройств системы социума, человек, спокойно принимая эти условия, мог бы сознательно позволить себе не удивляться тому, что ему почти не позволено мыслить творчески. Выбирая сновидение, следуя иллюзии этих сновидений, человек, принадлежащий социальной системе, остаётся приверженцем ценностей с неведомыми для него значениями. Под искажением устремлений разного рода: личных, общественных, утопичных, самонадеянных и других фантасмагорий всеобъемлющего воображения понимается лишь одно, что все они произрастают из ресурсов, берущих начало в, так называемых, аномальных условиях жизни. Подвергаясь случайным для человека изменениям в окружающей действительности, позиция самого человека, очевидно, становится неустойчивой. Человек не в состоянии учесть то, что ему неизвестно. И, конечно, используя все свои старания, волю и сильное желание бороться со случайностями, наделяя себя стремлением быть сознательным существом, человек вмешивается в то устройство, которое весьма не заинтересовано в изменении структурного и саморазвивающегося процесса.
Устройство, называемое вечностью, по масштабу несоизмеримо ни с чем, что может себе представить человек. Даже если человек посредством неведомого восприятия души увидит в своём сне хотя бы один вариант того, что похоже на вечность и сделает некое открытие, вряд ли его интерпретация окажется примерно похожей на то, что он намерен описать. Я бы не стал противопоставлять представления человека о вечности и саму вечность, если бы мог мыслить не как человек, а существо, обладающее объективным знанием. Суть произведения в его названии и поэтому те ограниченные возможности, которыми я пользуюсь дают мне своевольное и потому незаконное право размышлять и забавляться, как мне вздумается. Я копаюсь в субъективной логике своего непробуждённого и потому непринуждённого сознания, чтобы научиться от случая к случаю сравнивать одно с другим. Человек является частью вечности, поэтому, невзирая на свои ничтожные способности сам для себя определяет масштаб веры и воображения, знания и осведомлённости. И неважно если он оказывается самодуром, по-своему трактующего реальность. Одно вселяет надежду: знание подобно зерну. И если оно не сгниёт в жиже самонадеянности и по счастливой случайности попадёт на островок почвы, перепаханной страданием, то из него что-нибудь и вырастет. Человек может иметь мнение и если обладает достаточной личной силой, чтобы понизить уровень важности, то в состоянии отказаться от него без усилий. Всё, что может предложить человек для своего размышления о вечности, это шкала времени, а остальное будет состоять из сплошных воображаемых бессистемных догадок и слухов, которые, если повезёт, не успеют обильно обрасти мнениями с их странной логикой. Что поделать, если человек не видит, как ему сложно существовать в этом мире. В том числе, тот факт, что он чего-то не видит, свидетельствует о проблемах в существовании. И если он понимает, что для открытия того самого зрения, на которое полагаешься без сомнений что-то надо сделать, то поиск должен стать единственным смыслом. Ему следует задать себе три вопроса: что это за мир, в котором я живу, кто я в этом мире и что я делаю в этом мире? Уверен, что не каждый даст на эти вопросы вразумительные ответы. А те, кто попытается на них ответить испугаются самих себя. Они могут увидеть себя слишком глупыми. Они увидят на сколько не понимают свою жизнь. Они увидят свою неготовность дать ясные и точные ответы. Представление о себе, это сплошная ложь, наполненная приблизительными значениями. Что возникает в голове у человека, когда он задаёт себе подобные вопросы? Он видит ярлыки, которые развешивает вокруг себя. До этих вопросов он кажется себе величественным, но после их ограничивающего эффекта все становится мелочным и унизительным для обманутой, самовозвеличенной личности. Не отдавая отчёт своим мыслям, действиям, поведению такая личность только и делает, что вмешивается не в свое дело и портит планы всем, с кем столкнётся.
Ограничения вынуждают человека соглашаться с действительностью, где возникшие вопросы легче съедать на завтрак, чтобы день за днём шёл своим чередом. В повседневной трапезе жизнью, ее реальностью или наоборот иллюзией, эволюция приучила человека прежде всего восполнять силы, а уже потом руководствоваться моральным выбором, оправдывая его по мере и убедительности взглядов. Может эволюция и здесь отдала должное тому, чтобы сохранять жизнь до последнего на тот случай, когда вдруг в человеке что-то ёкнет и он проснётся. Жизнь в таких условиях, которые для человека идут друг за другом составляют систему неизбежных условий и потому становятся аномальными. Аномальными для человека и для тех, кто зависим от них. Но вероятно, любое сознательное намерение направлено против существования, так называемой системы аномальных условий жизни. Хочется так думать, потому что несравненное деление на "хорошо" и "плохо" составляет логическую мерительную картину. Система мыслительных координат организована на определённых принципах и подчиняется иерархии законов, которые определяют всякую деятельность. Эти законы объективны для человека и почти не дают шансов, чтобы их избежать. В добавок к этим законам люди стараются ухудшить и без того жёсткие условия жизни, придумывая более ухищрённые способы усложнить жизнь. Пытаясь оправдать ужесточение условий необходимостью привести любые отношения в порядок, не могут определить источник возникающих проблем. При этом некоторое меньшинство всё же увеличивает уровень своего благополучия и достатка. Как правило, в число этих благополучно устроившихся попадают именно законодатели и их приближённые. Их как будто не касаются те законы, которые они выдумывают для всех остальных по какой-то необходимости. Почему-то налоговая инспекция не интересуется теми, у кого стоимость имущества превышает доходы, а с пристрастием душит индивидуальных предпринимателей, которые с языком на плечах занимаются бизнесом, дышащем на ладан. Одним словом, дефективность людей, их невежество сводятся к тому, чтобы соответствовать удручённому положению вещей. Что свидетельствует об отсутствии сознательности и понимания. В разрезе трудностей им не хочется задумываться над смыслом и ловить себя на затянувшемся безумии. Важность выбора затмевает истинный разум, за которым, возможно, стоит искомое счастье. Такое маленькое и тёплое ощущение, от которого цвета становятся ярче, а чувство лёгкости заставляет парить над тем, что раньше казалось трудным и неразрешимым. У настоящего счастья нет владельца. Оно вдохновляет и тех, кто находится рядом с тем, кто счастлив.
Отождествление с каждой деятельностью, которая занимает внимание человека, подразумевает то, что происходит полное признание аномальных условий жизни. Конечно, весьма проблематично сделать различие в моральных и привычных ценностях, которые традиционно приняты во внимание каждым из нас с детства. И совсем необычно звучит идея о том, что мы живём не только неправильно, но в таких условиях, где выбрать правильную жизнь почти невозможно. Никто не знает, как нужно жить правильно, но правила выдумываются, корректируются и покорно механически соблюдаются. Они соблюдаются без перспективы, чисто субъективно и в личных интересах. Каждый трактует их по-своему, преследуя цели, не соответствующие законному праву. Нет такого критерия, где придуманное изворотливым умом правило определяло бы интерпретацию поведения в едином формате. Способность языка привести что-то к общему пониманию игнорируется в угоду пристрастий и сводится к сиюминутным желаниям. А если человек загнан в угол, его защитная реакция в миг блокирует любые благие намерения, превращая их в самовоспламеняющуюся труху. У каждого своя правда. Поэтому действия, которые предпринимаются демонстрируют явное преобладание не постоянства личности, когда видно, что человек говорит одно, думает другое, а делает третье. Большинство понимает, что поступить правильно, значит следовать интересу. И так устроено, что интерес проявляется только в виде безопасности. Поэтому все интересы сводятся к обеспечению этой безопасности. Стоит ли ещё объяснять понятие правильного, когда вертикально видишь интерес в масштабе.
Есть множество теорий, которые логически оправдывают ту или иную методологию образа жизни. Безусловно, есть множество теорий о том, как следует строить свою жизнь. Например: получение хорошего образования, для трамплина в карьерном росте; организация предпринимательской деятельности, приносящей больший доход, чем жизнь от зарплаты до зарплаты, размер которой позволяет лишь оплатить коммунальные счета и купить доступную пищу. Я не стану перечислять профессии и связанные с ними процессы и образы жизни. Роль работы в жизни человека требует скрупулёзного разбора, поэтому перейду к этой теме в отдельной главе. Когда появляется ощущение застоя, некой повторяемости событий, мыслей по этому поводу, хочется повысить уровень своего культурного образования, чтобы сменить деградирующий или угнетающий формат мышления. Тогда путём избавления от вредоносных форм мышления стараешься остановить привычный поток отождествления, чтобы подняться выше того, что тебя невольно беспокоит. Хочется быть «решалой» не только насущных вопросов, связанных с повседневной деятельностью, но и тем, кому подвластны чувства самоконтроля. Чтобы ясно представлять себе многие цели, нужно так же иметь представление о том, как эти цели реализуются. Но если на самом деле понимать затраты чувств, сил, желания, количество и глубину лишений для достижения поставленного результата, то изначального желания не хватит даже на то, чтобы начать трудный путь становления. К показателям успешной жизни можно стремиться, если есть мотив. В каждой жизни найдётся ряд условностей, которые можно выделить, как комплекс обязательных влияний, определяющих будущее. Одним из самых мощных мотивов к изменению жизни является несогласие с тем положением, которое занимает человек в настоящем времени. Его представление о себе, внутреннее не смирение с обстоятельством дел, например, ведут к получению недостающего образования и желаемое приобретение престижной должности. Человеку кажется, что он заслуживает лучшего и большего, поэтому он мотивирует себя внутренним стремлением к переменам. Критерии и приоритеты, как ему кажется, он выстраивает сам, не подозревая о том, что его представления могут быть низкого уровня. Принимая и получая кристаллизацию своего искажённого мышления, он уже не находит критических замечаний. Он не видит альтернатив своему образу жизни. Тот, кто был руководителем не находит себя трудящимся в должности рабочего или специалиста несмотря на то, что в занимаемой должности он испытывает постоянное напряжение и раздражается по любому поводу. В том числе, его невротичная реакция мешает переквалифицироваться в того, кто мог бы спокойно работать в любой из рабочих профессий. Если человек болен, если его кристаллизации являются плодом заблуждений, его внутренний конфликт будет образовываться сам собой. Он окажется неминуемой помехой на пути любого начинания, превращая человека в невротика. Всегда найдутся причины для сомнений и размышлений о значимости выбранного пути. Однако очень сложно предположить чувственный аспект там, где дело касается амбиций. И чем больше амбиции, тем выше вероятность психической зависимости.
Всё бы ничего, но странным остаётся тот факт, что амбиции возникают сами по себе в течение обстоятельств, которые волей случаев окружают любого человека, т. е. амбиции рождаются в нас обманным образом. Перед нами предстаёт именно тот образ и величие наших желаний, которые мы не смогли бы выбрать, если бы понимали бессмысленность, которая нам нужна лишь для того, чтобы ощущать себя на пике жизненной энергии. Нам постоянно нужно вдохновение. И это вдохновение требует постоянной подпитки. Каждую секунду наш ум ищет толчок для определения относительности. Мы как будто хотим пристроиться, чтобы чувствовать себя уютно и комфортно. Разве может человек знать наверняка то, что сделает его счастливым?
У многих процесс утверждения себя занимает приоритетное место в системе ценностей. В основе потребности и мотивации достижения целей лежит маленькое стремление быть нужным не только другим, но и себе. Мы хотим любить себя и ни в коем случае не разочаровывать. Удивляться этому процессу и относиться к нему с пренебрежением не стоит. В принципе, нельзя вообще относиться к собственным пристрастиям с долей негативного оттенка. Но наличие буферов в нашем сознании портит благое намерение быть сознательным, и мы не в состоянии вспомнить вчерашний день, чтобы не повторять до боли знакомые ошибки. Гораздо эффективнее понимать роль своих слабостей, представлений, моделей мышления, которые формируют и ведут к тому или иному результату. Можно спросить себя: почему я делаю так, а не по-другому? Что заставляет меня делать выбор в определённом направлении? Всегда есть возможность сделать сравнение, используя информацию всевозможных источников, черпая ресурс для анализа, как в своих воспоминаниях, так и следуя примеру других людей. Мы обладаем качеством опыта, который направляет наши аналитические способности к элементарным оценкам для принятия спонтанных решений. Мы способны сопоставлять факты и оперировать информацией, которая усвоилась в нас своеобразно и даже неповторимо. Только индивидуально мы можем познать свою суть и личность. Мы можем тренироваться в познании механизма собственного восприятия, подбираясь к сказочному чувственному процессу. Единственный недостаток нашего мышления, который требует корректировки, это фрагментарность восприятия. Наше виденье возникает в сознании случайно, невзирая на направленность мыслей и желание думать о чём-то конкретном. Мы очень часто просто догадываемся, и всё наше мышление строится на опыте этих догадок. Мы верим в то, что с нами произошло однажды. Мы верим в то, что потрогали руками, и что вселило нам уверенность в существовании реальности.
Никакие трудности в жизни не могут изменить уверенность в том, что самым главным остаётся сознание. И только решение о том, что строить собственное восприятие нужно без страха, может сделать человека уверенным в том, что он идёт, к своему счастью, самостоятельно.
Жизнь человека ограничена определёнными им правилами. Уровень самодостаточности и творческой деятельности от этого не падает, а наоборот имеет смысл и мотивацию к развитию. По каким правилам жить и чем руководствоваться, каждый для себя определяет в соответствии с бытием и согласно своим взглядам на реальность. Зависимость вещей, окружающая человека, прогнозирует его поведение и реакцию на условия, задаёт масштаб и ритм комбинаций для достижения целей. Невозможно поставить задачу без условий и влияний. Они служат в качестве силы, которая одновременно является источником идей. Если ресурс сил и материализация возможностей симметричны представлениям, то анализ и форма определения становятся условными. Поэтому подобные условия настолько обязательны, насколько позволяет осведомлённость. Так или иначе, в результате анализа появляются различия и варианты, а также соответствующие решения, из-за которых могут возникнуть, как перспективные, так и ошибочные взгляды. Предположения и догадки наращиваются, а способы для реализации сигнализируют о пользе или вреде, о морали или безответственности. В любом случае, направление взглядов, какими бы они не получились, становится ясным. Иначе не было бы ничего. Даже хаос является частью организованных процессов, которые не связаны между собой относительной и прямой логикой. К сожалению, логика строится в плоскостях и масштабах доступного представления. Могло ли быть по-другому? Да, могло бы, если искать альтернативу и расширять масштаб, менять плоскости обзора и глубже заглядывать в их срезы. Но альтернатива начинается и сразу же кончается на фразе "всё гениальное просто", поэтому никто не заморачивается и последствия ожидаемо приводят к тому, что получается. Всё делается так, чтобы стать привычным. Не однообразным, но привычным. Как это возможно? Уму непостижимо. Так получается, так принято. Так привычнее…
Чтобы проложить путь к самосовершенствованию, необязательно лишать себя разнообразия условий социального устройства. Чаще там, где хуже условия, где нет возможностей, где война, где выживание является мерилом способностей, возникают условия для усилий. Там оптимизируются процессы. Там избавляются от ненужного балласта и быстрее учатся, рискуя потерять всё, рискуя умереть раньше срока. Но принцип "по легче", "по проще" априори не отменяется ни при каких условиях, и все идут по пути наименьшего сопротивления, а дальше, хоть трава не расти. Часто ли встретишь человека, который знает об усилиях, которые необходимы для изменения состояния сознания в пользу пробуждения, в пользу понимания? Скольких товарищей встретишь на пути, где кто-то хоть на мгновение задумывается об изменении своих взглядов, когда применяется живой ум и включается осознание? Из сотни, тысячи встретившихся мне, я могу выделить двух-трёх людей, которые чем-то похожи на мой идеал человека. Однако, они всего лишь чем-то похожи на этот идеал. Скорее, это я от них чего-то жду, надеясь на удачу своей преждевременной идеализации. Потому что бытие, которое они демонстрируют, оставляет желать лучшего. Очевидно, что их осведомлённость во многих важных, ключевых темах не просто фрагментарна, а отсутствует напрочь. Они даже не думают о том, на что им укажут. Со стороны кажется, что незнакомая им тема даже не игнорируется, она ими не слышится. Я с претензией окидываю взглядом тех, кто думает о себе высокопарно, совсем не соответствуя тому, с чем себя ассоциируют. Более странно выглядит поведение таких людей, когда и без того искажённая ими реальность дополняется ложной трактовкой понятий и заменой их на то, как выгодно сейчас. Приравнивают под себя, пристраиваются к великому и сложному, но не видят, что живут той жизнью, в которой невозможны изменения в сторону прогрессивного сознания. В тех условиях, что созданы ими, нет даже признаков на пробуждение. Они не видят этого и при этом делают громкие заявления. Они не видят, что по громким заявлениям заметна их неосведомлённость, отсталость и запущенность, неумение распознать суть. Если бы не заявляли о своей принадлежности к большому, к науке, к чувственным эмоциям, не взывали бы к интеллектуальному могуществу, к умению совершать грациозные движения, то хотя бы не казались смешными и наивными. А так смотришь на них и видишь только пороки. Они обвиняют других в том, в чём сами виноваты крат не меньше. Я осознаю, что слишком субъективен и слишком требователен к людям, к их тяге жить пороками. Это потому, что самокритичен и то, в чём обвиняю других виноват с таким же успехом.
Если видеть суть устоявшихся моральных принципов, поведенческие и другие признаки общественных отношений можно понять, как важны даже самые невзрачные мелочи. Эти мелочи мы субъективно отмечаем для себя, как наиболее отчётливые особенности, которые не только влияют на бытие, но и становятся его неотъемлемой частью. Без особенностей картина представления теряла бы смысл. Они играют роль связующих линий, систематизируя и превращая отрывки и сегменты в смысл. Лишившись этих особенностей, без дальнейшего поиска относительности объективных процессов, можно добиться безотносительных результатов. Тех результатов, которые становятся вводными данными и меняют устоявшиеся правила. Окна Овертона из этой серии. Наивное убеждение в том, что более действенна теоретическая возможность саморазвития лишь напоминает нам о необходимости быть социально уравновешенными людьми. Изменения обладают практичностью. Действия направляют и вызывают усилия, которые полны намерений. На фоне непомерных желаний, искусственного намерения и судорожного старания изменить бытие, мы, переведя дух, сетуем на обстоятельства и не подозреваем об отсутствии воли. Судя по тому, как нам рано утром неохота вставать по будильнику, собираться и идти на работу вместо того, чтобы сделать пробежку, покупаться в бассейне, приготовить здоровую, насыщенную витаминами пищу, а потом заняться прогулкой, творчеством или ещё чем угодно, можно предположить, что мы живём в аномальных условиях. Мы вынуждены снабжать себя материалом для жизни. Тем материалом, которым не обладаем, но приписываем его свойства, как будто принадлежащие нам. Очень редко, когда аномальные условия дарят моменты наслаждения. Мы радуемся этому, пока не осознаем, что отождествлены с тем, что нам необходимо делать. Мы стараемся найти что-то приятное в этих условиях, чтобы обеспечить ровное восприятие своей психики. Тем не менее, расшатать её может любая случайность, к которой оказываешься не готов. Подобно дорожно-транспортному происшествию с нами сталкиваются те, чья дорога пролегает через прямую или кривую, по которой мы следуем. Даже параллельные прямые, по которым следуют туда, куда нам не нужно могут отвлечь, привлечь и перетянуть. Неожиданно могут сбить с толку и направление следования меняется. Не удивительно, что нас может раздражать само напоминание об условиях, где необходимо делать выбор. Каждый в итоге старается адаптироваться в условиях, которые происходят помимо воли или по её прихоти, поэтому придумываются теории и вымыслы о том, почему необходимо заниматься нелюбимым делом, которое потом, с течением времени, подвергшись фильтру, становится приемлемым занятием. Ведь каждое такое занятие обеспечивает комфорт в личной жизни. Тот комфорт, который мы делаем смыслом жизни, формируя неизменные ценности.
Мы вынуждены трудоустроить себя, чтобы обеспечивать собственную жизнедеятельность. Каждый пытается влиться в процесс искусственных институтов в сочетании с бескомпромиссными стратегиями внутренних отношений, компании, организации или предприятия, становясь мелким кирпичиком целого и в тоже время незавершённого и почти разрушающего пространства. В итоге все понимают, что зарабатывать деньги нужно, чтобы чувствовать себя немного свободным. Мы хотим что-то сделать для себя. А единственная возможность для того, чтобы сделать что-то для себя, это наличие денежных средств. Их количество позволяет нам проявлять инициативу и делать волевые предпосылки относительно построения собственного вкуса к жизни. Мы получаем возможность обустроить свою жизнь по собственному вкусу. Мы чувствуем себя хозяевами своей жизни, когда в нас проявляется воля к действию и особенно, когда к проявлению этой воли есть и возможность. Но что можно назвать возможностью для проявления простого желания быть всегда удовлетворённым? Скажем, нас настигла депрессия и любая возможность почувствовать себя удовлетворённым, не смотря на преднамеренные условия, оказалась фикцией. Все чувства и эмоции остались не тронутыми. Оказывается, нам неизвестно то, что мы хотим. Так будет выглядеть со стороны. Однако всё происходящее с нашими чувствами можно рассматривать, как подарок. Как подарок для сознания. У нас появляется возможность пересмотреть и проверить своё привычное отношение к вещам. Не смотря на ход эмоционального настроения, мы можем осознать, что условие, которое выглядит, как подарок, которым мы в данный момент не можем воспользоваться для претворения удовольствия, зависит от того, что мы можем сделать в отношении трансформации. Иначе говоря, необходимо тренировать свою реакцию на то, чтобы уметь перестроиться. Таким образом, мы перенаправляем поток механической энергии в то место в нас, где она превращается в сознательную. Мы делаем трансформацию чистой воды. Мы не пытаемся менять обстоятельства очевидным способом. Есть законы, которые сломают наши намерения поменять что-либо. Эти законы будут действовать не только вовне, но и внутри. Лишь интерпретация поможет избежать действие жёстких законов механической логики мышления.
Я не хочу сказать, что необходимо подстраиваться под обстоятельства. Я говорю о том, что необходимо понимать, насколько важна каждая секунда нашей жизни и как ею нужно дорожить. Однако наше понимание выстраивается в одно простое действие: мы начинаем торопить события. Мы куда-то спешим, не понимая того, что следующая минута, в которую нам хочется попасть является местом, которое мы определили совершенно случайно, потому что в нынешнем месте не знаем, чем занять себя. Важно понять, что в другом месте мы вряд ли будем счастливее, если здесь не можем ничего сделать, чтобы чувствовать себя хорошо. Конечно, фатальное отношение к жизни может как-то заменить и объяснить наши ощущения. Мы можем выстроить логическую цепочку объяснений, оправдывающих искусственное счастье и поверить в провидение судьбы. Мы даже можем поверить в придуманное счастье, в технологию того, во что мы вложили часть себя. Но жить где-то вовне обстоятельств у нас не получится. И весьма очевидным становится одно условие, которое может вывести нас к решению оставаться в здравом уме. Это простое обстоятельство даёт огромную возможность положительных мутаций в сложном мировоззрении. Мы можем оставаться осознающими. Нам подвластно ощущение присутствия. Мы можем регулировать физиологическую реакцию. Мы можем владеть нашими чувствами и направлять их так, как нам вздумается. Разумеется, для смыслового существования необходимо отдавать отчёт в реализации чувств и желаний. Не нужно забывать о том, кто есть, кто и какие ограничения могут производить процесс возврата к точке отсчёта. К тому моменту, когда пришлось делать выбор следования. Путь, который мы выбираем, никогда не гарантирует и почти всегда не определяет результат. Нам вообще сложно выбрать собственные устремления. Ничего в нас не существует надолго и с постоянством несмотря на то, что нам нравится думать о нашем превосходстве хотя бы над чем-нибудь. И мы так же инстинктивно ищем то, что нас может подавить. Странное противоречие вызывает в нас неподвластное желание - и наслаждаться и страдать одновременно.
Я не люблю рассуждать на тему того, почему даётся жизнь и в чём её смысл. Достаточно того, что там, где началась жизнь, появится и осознание. Меня поразила эта толтекская информация и не оставляет в покое. К жизни относится всё, о чём можно подумать. То, на что способна фантазия, рано или поздно, обретает форму и материализуется. Как будто у осознания не существует границ. Оно проникает туда, где что-то появляется. Нужно только время. Там, где место не определено, осознание не проявит себя. Но это не значит, что жизнь там ещё не наступила.
Очень легко определить, кем быть, какую профессию выбрать, какой образ жизни предпочесть и к чему стремиться. И хоть выбор невелик, а связи с миром ограничивают свободу выбора, срок самой жизни работает, как ограничитель бесконечного сомнения. Приходится определяться, адаптироваться и приспосабливать способности к тому, с чем они не сочетаются.
Обладая даром речи, владея языком, набирая опыт общения, прислушиваясь к тому, что говорят другие, стремишься описать окружающее лучше, чем оно есть на самом деле. Фантазируешь, ищешь подтверждения, читаешь книги и удивляешься тому, как мало знаешь о том, что окружает. Не замечаешь, как попав в среду, где часто звучит нецензурная речь, переходишь на чуждый язык и тоже кроешь матом, как загнанный в подвал сапожник, которому без конца несут истоптанную обувь.
Рискуя изуродовать свой внутренний мир, не раз я позволял себе выражаться нецензурной лексикой. Вначале это были попытки соответствовать некому брутальному образу, антураж которого сливается со средой лёгким парением по волнам бранных слов и незамысловатого смысла. Но потом я начал ловить себя на мысли, что думаю на грязном языке и словарный запас от этого становится меньше. Наступало время, когда я намеренно переходил на не достойный почитания язык, чтобы привыкнуть к нему, слиться с ним, чтобы не выделяться, чтобы стать хитрее. Я думал, что таким простым способом я смогу избежать лишнего внимания и не лишу свой занятый мир защиты. Выражался нецензурно и намеревался бороться с механичностью. Неожиданно принимая решение о прекращении использования бранных выражений, следил за речью и пытался подобрать слова. А слова, которые я раньше знал куда-то пропадали. Они прятались за одними и теми же бранными словами превращая их в понятия в зависимости от смысла, который был необходим для передачи повествования в компании собеседников. Эти слова содержали не только смысл, но и волну эмоций. Сколько силы было в одном слове "бля", если тебе что-то не понравилось. Я заметил, что переход с простого языка к более сложному не только труден, но и может привести к полной забывчивости это сделать. Тоже самое может произойти и с аномальными условиями. К ним привыкаешь и приговариваешь: "это жизнь".