Подруги. А я простая женщина с рублевки

      Вот говорят, что хорошо иметь домик в деревне. Ну, не знаю, не знаю. Меня жизнь так прижала, что мама не горюй. Домик у меня есть в районе Рублёвки. Думаю, все, чтобы выжить буду менять свою жизнь к лучшему. Можно подумать, она меня не изменила. У нас сейчас идет естественный отбор и неестественный тоже. И вот что интересно. Выбирает эта самая терпимая жизнь людей хватких, нагловатых, пробивных. Ну, здесь можно еще кучу всяких качеств перечислить.
 
Вот передо мной встал вопрос – выжить или сгинуть? Что делать? Не знаю. А жить-то охота. Сначала, хотела корову завести. Даже ночами мне моя Буренка снилась.  Я так уже свыклась со своей мечтой, что без Буренки никуда. Приехала к себе в деревню, побежала посмотреть, где моей коровке попастись можно будет. Негде. Полдня пробегала вокруг деревни. Не нашла места. Повернув на второй круг, встретила бабку Фросю. Она уныло брела по канаве, вдоль дороги и как бурлак, тянула за собой на двух канатах коз. Козы некогда белоснежные, сейчас были серыми. Они видимо привыкли к таким прогулкам, старались не отстать от бабки, да еще и травки пощипать.

- Здравствуй, баба Фрося.
- Здорово. Ты чегой-то вся в мыле? Худеешь что ли на новый манер?
- Не а. Корову купить хочу. Бегала, смотрела, где бы ее попасти.
Бабка хрюкнула и стала подвывать. Я испугалась не на шутку.
- Ой. Чего это с Вами?
- А ты разве не знашь? Я то, свою Нюрку, схоронила. Пастись ее выводила в поля. А везде стройка. Так она у меня гвоздь сожрала, да и сдохла. – Бабка опять завыла.

     Я завыла вместе с бабкой, потому как поняла, что корову завести просто не смогу. Мы разошлись. Бабка побрела дальше по канаве, ну а я, поплелась к дому. Нет, мне без живности никак нельзя. Пропаду. Придется мне отказаться от крупнорогатого скота. Птица – это само собой разумеется, и кролей. Да, остановимся на таком подборе животинок. У меня, конечно еще не пенсионный возраст, но ведь не за горами и эти времена. А на пенсию, разве проживешь? Ходить с протянутой рукой очень унизительно, и не для меня. Смотрю на наших стариков, сердце кровью обливается. Как не уважительна старость в нашей стране.  Я в магазине работаю, конфетки продаю и всякие сладости. Сейчас этих магазинов пруд пруди. Так что, стариков, которые считают свои копейки, каждый день на работе вижу. У нас еще в магазине культурно, а на рынках что делается. Я рынки вообще стараюсь обходить стороной. Не могу я смотреть, как унижают, обсчитывают, оскорбляют наших стариков. Они- то думают, что экономят копеечку, покупая на рынке. А получается все наоборот. Что в магазине купят, что на рынке все едино. Я ко всем стараюсь относиться ровно. Но если мой покупатель старик или подросток, то здесь я проявляю максимум уважения. Ко мне всегда очередь стоит. Все наши покупатели считают меня очень внимательной. Обслуживаю так, как бы мне самой хотелось быть обслуженной. Я взвешиваю не по сто или двести граммов конфет одного сорта, а набираю по одной конфетке разного вида. Старики такие довольные уходят. Согласна, получается дольше по конфетке набирать сто грамм, но того стоит. Это самое малое, что я могу для них сделать.
На нашу столицу посмотришь, и только остается удивляться – производства почти не осталось. Все закрыли, разорили. Теперь эти старые здания модно на западный манер отдавать в пользование людям творческим. Эх, заграница, гонимся за вами, а догоняем не с того конца.
 
Старые, исторические здания, где же вы? Одни новостройки. Храмов строить больше стали, хоть это радует. У нас из одной крайности в другую. Может, грешим много? За народом чудно наблюдать. Сначала партбилеты, потом грехи замаливать. Строим,  значит. Грустно. Потому как порадоваться за наш народ нет никакой возможности. Новостроек тьма, но не для простого люда. Для богатеньких. А простой народ , как жил в коммуналках, да и в перенаселенных квартирах, так там и мается. Денег на жизнь не хватает, что говорить о покупке квартиры. Хуже всего, что жилье не все заселено, но никто уже и не мечтает скидку получить, только качает наш народ головой и тяжело вздыхает.
Ужаснее всего смотреть,  как застраивается Подмосковье. Леса. Наше богатство. Кислород. Те же строительные материалы. Их скоро не останется. Сначала в газетах пишут, что жучок завелся и нужно срочно вырубить энное количество леса. Потом смотришь, а на этих местах возвышаются новостройки или шикарные коттеджи. А жучок? Куда же он делся? А был ли жучок? Вот в чем вопрос.
За грибами недавно с мужем ходила. К лесу подошли, вздохнули полной грудью. Как хорошо дышится, дождичек еще прошел. Красота. Углубились всего лишь метров на пятьдесят и встали столбом. Потому как вся территория размечена лентами. И вы не думайте, что там сухостой. Это подготовлено все для строительства коттеджей. Куда мы катимся? У меня сразу пропало настроение искать грибы. Так ходила, думала, дышала. Скоро не только цветы, но и деревья и кустарники будем на окне выращивать.
Строим, торгуем и все.
 
Я прожила в законном браке тридцать лет. Имею взрослую дочь и внуков. Наверное, правильно говорят, что брак не может быть вечным. Все мое окружение, знакомые и близкие, те, кто прожил в законном браке приличный срок – просто герои. От детской влюбленности, юношеской любви, взрослой уважительности, зрелой привязанности приходим к старческой нетерпимости друг друга, раздражительности. Исключения редки. Вот я не могу осудить шестидесятилетнего, семидесятилетнего старика, который пускает слюнки на молоденьких девиц. А те, кто еще и силу мужскую чувствуют, те стараются создать новую семью с молоденькой девицей. Старую жену по боку, старая ничем удивить не может, со старой, одна ругань и нервотрепка. Нужно тряхнуть стариной, распрямить радикулитную спину  и вперед к молодости. Здесь кайф. Красивое, упругое тело, широко распахнутые глаза. Правда, если приглядеться к этим кокетливым глазкам, можно увидеть промелькнувшее в них значок доллара, а потом опять обожание. Иногда смотришь на такие пары, меня просто подмывает: «Мяу, котик, ну…»  А у котика-то, у котика глаза закатываются, вставные челюсти язык не держат, так он прямо на плечо вываливается. Караул.  Котик того и гляди лапками кверху опрокинется. Эх, котик, котик, как же дурят вас молоденькие жены, вьют из вас веревки. Вы не думайте, я это не по злобе, а по завести. Я бы вот своего муженька отдала в хорошие руки, так не возьмет никто. Он у меня бедный, без копеечки за душой. Я его очень любила. Влюбилась в него, ходила никого вокруг не замечала, сердце пело. Поженились. Потом я в него на протяжении нескольких лет еще несколько раз влюблялась. Чувство как в первый раз. Считаю, что мне повезло. Не каждому удается испытать такое. Но это было. Было раньше. Сейчас же я просто не знаю, что и делать. Конечно, не все так плохо. Он у меня российский безработный. Их производство перевели в пригород. Центр чистят. Разве может солидный банк потерпеть в соседях какое-то здание типографии. Пригород – это электрички. Не каждому мужчине дано, с достоинством перенести тягости судьбы. Моему не дано. И вот, что интересно, он у меня ведь такой труженик был. Устал. Очень устал. Последнее время, когда еще работал, говорил, что умрет на работе от усталости. Я решила, раз он не поехал в пригород, пусть отдохнет. Жалостливая я очень, всех жалею. А меня? Отдыхает он месяц, другой, третий пошел и про работу как то не вспоминает. Я работаю, домашние дела, дача, а он в стороне. Целыми днями лежит на диване, смотрит телевизор, читает. Говорю ему:
- Дорогой, может пора про работу подумать?
Он посмотрел на меня с неприязнью и перестал со мной разговаривать. Вот это номер. Вот как дело повернулось. Я, конечно, не психолог, но понимаю его проблемы, так же, я понимаю, что жизнь – это движение. Человек обязательно должен двигаться. Другое дело как из всего этого выкручиваться. Через несколько дней, сообщил мне, что решил себя дорого продать, и поедет туда, куда перевели его производство. Я вздохнула с облегчением, наконец-то, у меня все хорошо. Потом подмечать стала, что надолго моего мужа не хватит. Так оно и есть. Доработал до мая и все. Выдохся. А может быть, солнышко увидел, и решил, что в такую замечательную погоду, работать грешно. И у меня опять включился раздражитель. Думала, думала, решила вывезти его на дачу. Пусть хозяйство ведет. Встряхнуться ему нужно. А то мне придется скоро диван менять.  От постоянного лежания  четко вырисовываются контуры тела. Да и поправился он за последнее время очень, одышка появилась. Куда это годится? Разве можно так со своим здоровьем? Если меня довести, я могу и на дверь указать, но тогда моя половина просто пропадет. Пусть себе цыплят растит и кролей. Цыплят мы уже купили, на птицефабрику ездили. Такие комочки маленькие, хорошенькие. А кролей у соседей в деревне заказали. Как только приплода дождутся, поделятся с нами. Муж мой ответственное задание получил, построить для птицы и кролей жилище. Но вот который день с работы приезжаю, а воз и ныне там. Я, как только появляюсь на даче, он с умным видом все вокруг ходит. То одну доску возьмет, то другую, потом все в сторону откладывает. Надоело мне эту тягомотину наблюдать.
- Значит так, взял в руки молоток и гвозди и забей хотя бы один гвоздь.
- Забей, забей. Я никогда не строил ничего, думаешь это легко.
- Думаю, что нелегко. А ты строй так, чтобы тебе самому, ежели что, тепло здесь зимой было.
Он посмотрел на меня обреченно и принялся за дело. И вот ведь получаться стало. Цыплята пока крутились у нас под ногами. У каждого было прозвище, мой Федор постарался. Ладно, мужика своего пристроила, и то хорошо. А выгнать, всегда успеется. А я еще поработаю годиков несколько и буду помогать этому первопроходцу.
Магазинчик, в котором я работаю, небольшой. Мы разместились в старом доме, в центре Москвы. Про эти дома было написано в книге Гиляровского « Москва и москвичи». На месте нашего магазина, раньше была скульптурная мастерская. Потом скульптора загнали на чердак высотного дома, а наши хозяева подсуетились и открыли здесь магазин. К нам как то заходил ваятель, сетовал на перемену места. Говорил, что здесь дела у него шли хорошо, не то, что сейчас. А может просто изменилось время. То, что он ваял, стало никому не нужно.
 
В этом районе живет много артистов и других знаменитостей. Они частые гости нашего магазинчика. Такие приветливые люди. Заходят если не купить, то пообщаться. А по улице идешь на работу или с работы, с тобой здороваются.
- Машенька, здравствуйте.
Так приятно становится. Настроение поднимается и хочется всем улыбаться.
Работаю я неделями. Неделю работаю, неделю отдыхаю. Тяжеловато конечно, но как представишь, что следующую неделю будешь отдыхать. Ждешь ее, как отпуска. Мы с девчонками и зовем это мини отпуск. Мы в смену втроем работаем. Я, Катька и Наташка. Возраста мы почти все одного, дружим хорошо. Катька у нас старшая по смене. Она занимается товаром и другими административными вопросами. Плюс еще грузчиком подрабатывает и вышибалой. Мы как можем, стараемся ей помочь, особенно когда товар привозят. Заставят коробками так, что пробраться невозможно. Но Катюха отодвигает нас в сторону, говоря, что справится сама. Правда, бывают такие моменты, когда наши телеса моментом прячутся за Катьку со страху. Это бывает крайне редко, и то если дебошир, какой забредет. В основном у нас одна старая Московская интеллигенция. Но если появляется возмутитель порядка, Катюха выходит из своего маленького закуточка. Как правило, дебошир, он же мужчина, сначала замирает. Со стороны можно подумать у него остановилось сердце, потом раздается непонятный писк, как при потере голоса, и начинается отступление к двери. Ура, мы победили. В Катерине почти два метра роста, веса тоже прилично, но при всем при этом она такая красивая и складна. На нее часто заглядываются мужики на улице. Да, она многим нравится. Мы с Наташкой тоже себе ничего, но Катюха, это что-то. Когда к нам ваятель заходил, Катьку увидел и пропал. Но у нашей девушке роман новый намечался. Она грезила другим и на ваятеля внимания не обратила. Но вот попадаются нашей красавице, одни сволочи, прости Господи. Мужиков у Катерины было так много, что мы с Наташкой сбились со счета. И все как один альфонсы. Поживут с ней несколько месяцев, обчистят ее, как липку, и скроются. Она их холит, лелеет. Бог детей ей не дал, так она за этими придурками, как за малыми детьми ходит, а они из нее веревки вьют. И вот не сказать, что она слабохарактерная. Такая женщина и в огонь, и воду, и коня на скаку остановит. А с мужиками труба дело.  И так любопытно получается. Один скрывается, в скором времени появляется смена. Такое впечатление, что они за углом Катькиного дома передают эстафетную палочку друг другу. Мы с Наташкой всегда очень напрягаемся, когда Катька начинает летать на крыльях любви. Прямо рок какой-то. Правда, последнее время Катька на своих ошибках учиться стала. Деньги и ценности прячет. В данный момент Катерина свободна. Своего последнего хахаля, выгнала сама. Пришла она на работу, почувствовала себя плохо. Мы ей даже скорую вызвали. Давление у нее зашкалило. Приехали, укол сделали, сказали отлежаться нужно. Будто не знают, как начальство смотрит на больничные листы. Мы с Наташкой еле-еле уговорили ее домой поехать и завтра не выходить. Пусть денек дома побудет, а любимый за ней поухаживает. Катька поплелась домой, обещала позвонить, когда доберется. Мы  прождали сначала час, потом два, звонка не последовало. Она могла уже раз десять туда обратно обернуться. Смена подходила к концу, мы изошли все на нервы. Катькин телефон, как сотовый, так и городской, молчал. Решили мы с Наташкой ехать к подруге домой. Ругали себя почем зря. Ну, как мы могли отпустить ее в таком состоянии.

Катерина живет в Выхино, не далеко от метро. Дом у нее пятиэтажный, ее этаж последний. Приехали. Звоним в дверь. Тишина. Слышно как в квартире звонит телефон. Но нам никто не отвечает. Соседке позвонили. За дверью шуршат, но не открывают. Вышли на улицу, под балконом орали, орали, реакции у народа никакой. Ведь видно, что дома, телевизор то работает, а никто не выглядывает. Что за народ пошел, убивать будут, мимо пройдут. Мы с Наташкой посовещались, делать нечего, придется прыгать с крыши на балкон. И то, если у нас получится. На улице можно сказать почти ночь. Мы потратили еще кучу времени, пока нашли кусок арматуры, чтобы сбить навесной замок. Нами производилось столько шума, что хоть кто-нибудь, да должен был вызвать милицию. Но по-прежнему, ни одной открытой двери, ни ментов. Замок, мы сбили, вот и на чердак, спотыкаясь, ступили. Темно, не видно ни черта. Хорошо хоть выход на крышу не закрыт, да и сама крыша не покатая. Пока до крыши добрались, расцарапали себе в кровь все ноги. Колготкам и туфлям настал конец. Туфли жалко.  Но мы чувствовали, что-то случилось с подругой, так что, черт с ними с туфлями. На крыше мы совсем растерялись. Где Катькин балкон? Решили, что кто-то должен спуститься обратно, и уже с улицы руководить операцией. Так как Наташку больше меня тянуло на подвиги, мы на нашем собрании решили, что спускаться придется мне. Я прокляла все на свете, пока нашла выход на лестницу. Как я ноги не сломала, не знаю? Со страха у меня свело живот, боялась как бы чего не вышло. Когда я вышла на лестничную клетку, на меня страшно было смотреть. Руки, ноги тряслись так, что я никак не могла унять эту дрожь. Я встала напротив Катькиного балкона и крикнула Наташку.
- На…та..ш, ты где? – У меня опять свело живот. Я согнулась пополам, хватая ртом воздух. Тело покрылось противным, липким потом. Еще немного и я упаду в обморок. Я вдруг вспомнила, что Катька сама на балкон выходить боится. Говорит, что он у нее держится на честном слове. Сейчас, там стоят горшки с цветами, она ухаживает за ними на расстоянии вытянутой руки. А если, прыгнет Наташка, то балкон просто отвалится. Мне становилось все хуже и хуже. – Наташа, ты где?
- Да, здесь я, здесь, - у нее тоже дрожал голос, ей там было еще страшней.
- Наташ, прошу тебя, спускайся. Не надо. Балкон не выдержит, я только сейчас вспомнила, что нам Катюша говорила про него. Пожалуйста, спускайся, пойдем к ментам. Ведь так по звонку не приедут, паразиты. Что за район? Я сейчас поднимусь к тебе, помогу спуститься. Ты только не двигайся.
Я попыталась распрямиться, и как могла быстро, опять начала подъем на пятый этаж. Лестница, это еще ничего, но как я ступила на территорию чердака, мне опять стало дурно. Потом я представила Наташку на краю крыши.  А ей там каково? Я несколько раз упала, могла только догадаться, что у меня сильно кровоточили колени, но страх гнал меня к выходу на крышу. Я даже не помню, как оказалась рядом с Наташкой.
- Наташа, миленькая, дай мне руку. Давай, пойдем потихонечку. – Наташка стояла не шелохнувшись. Я взяла ее ледяную руку двумя руками. Та не сдвинулась с места. – Наташа, давай потихонечку. Вот так, вот так. Еще полшага. Молодец.
 
Нам показало, что пока мы спустились на землю, в прямом смысле этого слова, прошла вечность. Мы попробовали еще раз дозвониться в милицию. На этот раз, попали сразу. На том конце провода, выслушали нашу сбившуюся речь, сказали ждать. Правда, сначала настаивали, чтобы мы звонили в отделение районное. Мы закричали, что стоим на улице, ночь на дворе, и мы не знаем номера телефона. Потом одно короткое слово: « Ждите.» и раздались короткие гудки. Мы с полчаса просидели у подъезда на лавочке. Нас трясло от переживаний, от ночной прохлады. Подъехали менты. Мы наперебой рассказали о причине вызова. И о наших действиях. Ребята молодые, с юмором, старались сдержать улыбку на лице.
- Ну, что делать будем?
- А что делать? Вы молодые, сильные. Придется кому-нибудь из вас идти по нашему пути. Выхода другого мы не видим. Только вот с балконом осторожней, еле держится.
Они перекинулись парой слов, мы поняли речь идет о службе спасения. Это значит, ждать еще.
- Ребята, мы теряем время. Пока те приедут. Ведь плохо человеку было.
Они посмотрели на нас, потом друг на друга. Видимо, решили действовать самостоятельно. Достали из машины веревку, кажется, это когда машину на буксир берут, этой вот и крепят. Надеюсь, что выдержит. Обвязали своего парня, для страховки. Молодцы, спасибо им. Я еще подумала, если бы приехали менты в теле, те бы точно ждали службу спасения. В общем, и смех, и грех, как развивались дальнейшие события. Мы с Наташкой оклемались не до конца, и теперь топтались под дверью. На крышу, нас теперь ни за какие коврижки не загонишь. Хотя, если обстоятельства будут складываться критические, то кто знает. Так вот, наши уши, прижатые к двери, вслушивались в каждый шорох. Дверь двойная, но мы слышали грохот – это парень приземлился в горшки, через минуту крики, причем дикие. Женский и мужской. И грохот. Минуты через три нам открыли дверь. Парень держался из последних сил. Мне показалось, что еще секунда, и он захлебнется молодецким гоготом. Он отошел в сторону, пропуская нас в квартиру. Мы полезли в дверь одновременно с Наташкой и застряли. Потолкались, потолкались, пролезли. Наша подруга лежала без чувств посреди большой комнаты. Парень заботливо прикрыл ее пледом. Он не полностью скрывал тело Катерины от любопытных взглядов ментов. Мы захлопотали над телом нашей дорогой подруги. Веки ее дрогнули, глаза открылись.
- Ой, девочки. Мы, что? Умерли? – И она опять закрыла глаза.
- Катюша, живы мы, живы. Катюша, ты нас слышишь?
- Ребята, спасибо вам. - Я протянула им пятьсот рублей. Больше у меня не было. – Теперь мы сами.

Я проводила их до дверей. Еще раз поблагодарила. Закрыв за ними дверь, наконец, услышала молодецкий гогот. Да, теперь веселиться будут не один день. Я вернулась к девчонкам. Катюша уже сидела на диване. Наташка капала ей корвалол.
- Катюша, ты почему нам не позвонила? Плохо себя чувствуешь. Мы же переживаем.
- Девчонки, простите. Не до этого мне было. У меня здесь ужас, что творилось. Устроил мне мой любимый сюрприз.
Мы только сейчас поняли, что не наблюдаем рядом Катюшиного любимого.
- Девчонки, почему мне так не везет?
- Опять обчистил?
- Хуже!
- ???
- Приехала домой, я не звонила ведь, что приеду раньше. Дверь открываю, ничего понять не могу. Вещи прямо от двери разбросаны. Валяются вперемешку и женские и мужские. Первое чувство было – опять обчистил. А ведь, правда, лучше бы обчистил. Присмотрелась, вещи то не мои.  Иду в комнату. Девки, а там… Господи… Мой любимый и моя соседка. У них эротические игры. Он, значит, вокруг кровати скачет, а она его оседлала и руками размахивает, сиськи в такт на скаку развиваются. Я онемела, а  они так увлеклись, меня не видят, скачут, значит, прямо на меня. Вот я уже, как преграда на их пути.  Девки, сейчас смех, тогда- то мне не до смеха было. Уперлись они в меня. Все в мыле, в угаре, в предвкушении… О, Господи… Смотрят на меня, понять не могут откуда я взялась. Поскакали, но уже в другую сторону. Выход ищут. Я-то в дверях стою, а они все скачут и скачут. Шкаф у меня в углу стоит. На пятом кругу они около шкафа притормозили, дверь открыли и юрк туда. Притихли. Я вздохнула глубоко, подхожу к шкафу, дверь открыла, за волосы выволокла обоих.  Соседка моя, от страха, наверное, слезть так и не смогла с мужика. Я волоком дотащила их до двери и выбросила из квартиры. Соседка юрк в свою квартиру, а моего, значит, еще на четвереньках стоящего, ногами по морде, чтобы в ее квартиру не лез. Тот поскулил, поскулил и ко мне скоблиться. Я две двери закрыла. Вещи собрала и в окно выбросила. Лекарства напилась и отключилась. Потом грохот на балконе услышала, испугалась, конечно. Ну, а дальше вы все знаете. Не везет мне. – Катька замолчала, мы ждали истерики, но ее не последовало.

Мы  немного помолчали, потом стали рассказывать о наших попытках проникнуть в Катькину квартиру. Мы долго смеялись, глядя друг на друга. Смешно-то смешно, а нам на работу. Одежда наша испорчена, колени исцарапаны, обувь в хлам. Катька погнала нас в ванну, выделив нам по китайскому халату. Отмылись, прослезились. Морда лица тоже пострадала. Уснуть мы так и не смогли. Остаток времени провели в подборе одежды на работу. У нашей Катюши много вещей а-ля Япония. На работу мы ехали в каких-то японских халатах и шлепках. Умора. Если бы мы были моложе, да думаю и в нашем возрасте, люди, причем все без исключения, думали, что мы гейши. И после бурно проведенной ночки с клиентом, помятые, исцарапанные, возвращались на место работы. Мы периодически отключались, спать хотели, а проснувшись, начинали хохотать. Магазин открыли раньше времени. Наташку сразу спать положила. Мы решили с ней спать по очереди. Покупателей было немного. Но те, кто заходил, широко открытыми глазами смотрели на меня и почему-то говорили шепотом. Есть у нас такой покупатель, парень молодой, спортсмен. Тот так смотрел на меня и даже сдачу не взял. Мне подали. Я такие штучки ужасно не люблю. Сразу начинаю злиться. А здесь так растерялась, что в позу забыла встать. Отработали день. Я думала, хуже будет. Директора не приезжали, выручку припрятали в потаенном месте и разъехались по домам. Я своему Федюне, накануне, почти ночью дозвонилась, а вот Наташка не смогла. Девчонки у нее в лагере, а муж попивает хорошо. Тяжело ей. Но она не падает духом.
  Как хорошо дома. Муженек сколотил жилище для птицы, начал строить для кролей. И теперь ходил, дышал мне в затылок, терся о ноги, как котяра, и ждал похвалы. Похвалила. Обрадовался.
- Дорогой, у тебя, что, не было времени цыплят перенести в новое жилье. Сколько нам еще вместе жить?
- Может, завтра. Сегодня некогда было.
Он очень странно на меня смотрел, но не решался, ни о чем спрашивать. А у меня после бессонной ночи и рабочего дня сил на разговоры не было. Я насколько могла быстро приняла водные процедуры и завалилась в пастель.
- Федюня, ты не переживай, я не дралась. Это мы к Катьке через крышу лезли.
У моего любимого затряслись руки, лоб покрылся испариной.
- Вы что, ненормальные?
- Ага… - прошептала я и отключилась.

Утром, муж изменил своей привычке поспать, если он может себе это позволить, а последнее время он только и отдыхал. Встал провожать меня на работу. Вместо: « Доброе утро», меня встретил хмурый взгляд.
- Ты чего надулся?
- Марусь, ты на себя в зеркало внимательно смотрела.
- Да заживет все.
- Я не об этом, вы чего молоденькие по крышам скакать?
- Ну, знаешь ли! У нас с подругой беда, а мы будем раздумывать, как правильней поступить. Все, я поехала, а то сейчас переругаемся. А ты, коли встал, займись хозяйством.

Я быстро вышла. Ехала, всю дорогу пыхтела от злости на своего тюху-матюху. Он, видите ли, переживает. Домчалась до работы, звоню в дверь, Катька должна выйти сегодня.
- Привет. Кать, ты чего плохо себя чувствуешь? Позвонила бы, еще отлежалась. Ой, чего это вы?
Я замолчала. Уставилась на Натаху. Что это с ней? Откуда это она такая?
- Наташенька, что случилось?
Из огромных, затравленных глаз подруги потекли слезы. У нее была рассечена губа, щека припухла.
- Кать, что это с ней?
- С алкоголиком своим подралась.
- Как это?
- Приревновал ее, то не замечает, а то потерял. Сказал, что она мужика себе завела. Ну и, решил ее поучить.
- Вот сволочь.
Наташка перестала реветь.
- Девчонки, я его сковородкой чуть не убила.
У нас округлились глаза. А Наташка закивала головой.
- Правда. Я его чуть не убила. Домой вчера приехала. Одежда то на мне Катина, моя пала смертью храбрых там, на крыше. Дверь открываю, а он в коридоре меня встречает. Поддатый уже. Увидел меня, даже подпрыгнул на месте. И с наскока на меня драться. Пил он почти всегда, а вот руки не распускал. А здесь… Результат на лицо… - Она горько усмехнулась. – Не знаю, откуда у меня силы взялись? Я его в комнату запихнула, сама на кухню. Жду, не идет. Думаю, черт с тобой. Есть, так захотелось. У меня на нервной почве всегда так. Правда, кусок мяса замороженный достала, прижала к щеке. Разозлилась очень. Думаю, я с тобой еще разберусь, погоди. Одной рукой мясо придерживаю, другой сковороду достаю. Решила себе омлет сделать на скорую руку. Омлет, луковица и кусок черного хлеба. Что может быть вкуснее. Слышу, крадется, очухался. Развернулась резко, а он уже в дверном кухонном проеме стоит.  Говорит мне… - Она тяжело вздохнула. – В общем, чего он мне только не говорил, как не оскорблял, и опять значит, руку заносит, чтобы ударить. Я мясо уронила, подняла сковородку и как шарахну его по голове. Он пошатнулся, удивился и рухнул к моим ногам. И как это говорят, что люди в состоянии аффекта совершают преступления, так и я, перешагнула через него и пошла в комнату телевизор включила и смотрю. Правда, ничего не вижу. Про себя думаю, что надоела мне такая жизнь. Ведь пьет, не просыхает. И с каждым разом все хуже и хуже. Мысль в голове промелькнула, а если убила? Кто моих девчонок воспитывать будет? Не знаю, сколько просидела? Плетется, живой. Я говорит, в деревню, к своим уеду. Пошел в комнату к девчонкам, дверь закрыл. Так что, не добила я своего пьяньчужку.
- Наташ, что ты не оставишь его? Ведь, что ты не делала, ничего не помогает. Ни кодирование, ни заговоры. Ничего. Бросила бы ты его к черту, - Катька запыхтела от возмущения.
- Как ты себе это представляешь?
- Как, как… Квартира твоя. Что ты переживаешь? Девчонки у тебя растут, смотрят на это все. Ты считаешь, что это нормально? Ты, что себе мужика не найдешь приличного?
- Знаешь, я столько раз собиралась выгнать его. Но не могу. Не люблю уже, противен хуже некуда, а не могу.
- Что же тебя останавливает?
- Пьянь, которая у метро у нас кучкуется. Пропащие люди. И пьют там, и спят там… Вся жизнь там. Хотя, и жизнью это не назовешь. Вот они и останавливают. Не хочу грех на душу брать. Вы же знаете, что у него вся родня запойная. Он собрался к ним ехать. Одни переживания.
Наташка замолчала. Если разобраться, у кого из нас положение лучше. Непонятно. Все мы жалеем, сочувствуем, а они… Одно слово – козлы.
- Наташ, ты сегодня не выходи в зал. Я сама справлюсь.  Помоги Катерине. Ладно, девчонки, пошла я, открываться.
За дверью уже топталось несколько покупателей. Я обслужила их быстренько. Пошла к девчонкам.
- Наташ, ты поедешь на родительскую субботу к девчонкам в лагерь?
- Хотелось бы, если отпустите.
- Отпущу. Я вас с Катериной двоих отпущу.
- Меня-то куда? Я уже себя почти хорошо чувствую.
- Вот и прекрасно. Поедете вдвоем в лагерь. Будешь ее поддержкой. Суббота, между прочим, послезавтра. А ты посмотри на ее морду лица. Девчонок расстраивать. Зачем? Расскажите, не во всех подробностях конечно, как Катьку спасали. Про отца спрашивать будут, ответ тоже найдется. Уехал на Родину. Полезно проветриться вам. Вот и поезжайте.
Наташка взбодрилась, а Катька очень обрадовалась. Она так любила Наташкиных девчонок. Что я не справлюсь? Тем более, товар не ждем, а начальству все равно как мы работать будем. Для них важна прибыль. Так они ее получат.
- Ну, что? Договорились?
- Мань, а ты как?
- Да, нормально все.
- Ты только смотри, осторожней со своими воздыхателями. Без группы поддержки остаешься все же.
- Ладно, я буду строга. И знаете еще что? Давайте-ка махнем ко мне на несколько денечков. Устроим себе каникулы. В воскресенье смену сдадим и ко мне. Вещи кой-какие возьмите на смену. С продуктами у меня проблемы. Но думаю, с голода не помрем. Картошка, крупа есть, вино домашние. Так как?
- Ура, у нас каникулы.
- Договорились. Смена обстановки иногда необходима.

Девчонки любят приезжать ко мне на дачу. У меня сплошная анархия. У каждой своя комната. Встают когда выспятся. Завтрак каждый себе готовит сам. Обед тоже редко получается общий. Иногда обед плавно переходит в ужин. Вот ужин мы готовим сообща. Занимаемся каждый своими делами. Кто в огороде, кто вяжет, кто читает. Анархия – мать порядка. Под таким лозунгом мы живем на моей даче. Не распространяется это только на моего Федюню. Ему такую свободу давать нельзя. Так что, строю его с утра, до вечера.
Вечером сообщила мужу, что девчонки ко мне приедут на несколько денечков. Так чтобы к понедельнику был порядок. И надеюсь, он закончит строительство.
- Марусь, ко мне Мишка приедет на выходные.
- Вот и славненько. Достроите вместе.

Мишка – это его родной брат. Тоже из семьи бежит, расслабиться захотелось. Я, конечно, на работе, но вечером, то дома. У меня не забалуешь.
Вот смотрю я на моих боевых подруг и думаю, что мы такие разные и такие похожие. Не думаю, что есть где-то идеалы. Везде свои проблемы. Размышления, размышления, а работать то надо. Покупателей сегодня будет много, бабульки с дедульками пенсию получили. И сладенького захотелось хоть самую малость. Хотя вкусненького хочется всегда. Но наши верха считают, что пожилой люд надо держать в узде, нечего им жировать. Мы в центре работаем. Часто видим иностранцев. Группы пожилых людей, трогательно держащихся за руки, познают нашу столицу. Они работали всю жизнь, а на старости лет посещают разные уголки земного шара. А наши считают копейки и ходят, побираются.
- Кать, выручку готовь, босс приехал.

Я увидела в окно, подъехавшую машину. Наш директор фрукт еще тот. Котяра хуже некуда. Сочувствую его жене. Тоже достается девке. И что интересно, все ему прощает. Он может по нескольку дней не появляться дома, пропадая у очередной пассии. Домой заявляется, как ни в чем не бывало. Его ждут и встречают с хлебом-солью. Можно подумать, приехал из длительной командировки. Вот черт, нет, чтобы денежки забрать и ту-ту себе дальше, будет по залу ошиваться. Или сейчас устроиться на своем окне и за мной пристально зреть. Зараза. Я как-то сказала ему, что женщина сама себе выбирает мужчину, а потому его я не выбираю. Мы даже поругались. Он отстаивал свою точку зрения, я свою. Потом мне это надоело, так как стало похоже на семейные разборки. Я закончила разговор, сказав, что я его не выбираю. Развернулась и стала заниматься делами. Он покраснел, очень разозлился и удалился. С тех пор у нас с ним негласная война. Он все пытается меня на чем-то подловить или в чем-то улучить. Но пока только говорит, что мне остается только танцевать стриптиз. Это мое отношение к покупателю. Да пусть считает, как хочет, а я называю это элементарным уважением. Бывает, когда он за мной наблюдает, я немного кокетничаю с покупателями. Это мои покупатели. Я их нарабатывала. Дома я шучу, говорю, что наш магазинчик похож на «Дежурную аптеку», это такой сериал показывали по телевизору. Главная героиня – хозяйка аптеки, всегда приветливая и отзывчивая. Прямо как я.    
- Ой, только не это, - промямлила я себе под нос. – Здравствуйте, - я улыбнулась.
- Машенька, здравствуй, милая. – Ко мне семенил бравый старичок.

Краем глаза я увидела ухмылку на лице своего босса. Я на всякий случай убрала подальше руки и продолжала улыбаться. Старичок досадливо крякнул. Он был лишен возможности облобызать мои руки. Хватка у него была мертвая. Помню, когда я еще не знала о его пристрастии к поцелуйчикам, попалась. Через минут пять мои руки так ко мне и не вернулись, а мои девчонки вырывали их у хваткого ухажера минут еще пятнадцать. Да, хватка бультерьера. Мы с девчонками ржали в буквальном смысле слова недели две, а в тот день я даже не могла обслуживать покупателей. Стоило Натахе сказать, чтобы я берегла руки. Меня душил хохот, и я начинала смеяться без передыху. Меня заменяла Катька. Она старалась быть серьезной, у нее тоже плохо получалось. Как впрочем, и мое спасение далось нашей Катерине не просто.
- Машенька, когда же ты ко мне в гости зайдешь?
- Боюсь, что не получится. После работы домой тороплюсь, я же за городом живу.
- Машенька, у меня очень большая квартира. Сын сейчас за границей в командировке. Мы бы чайку попили. Я бы Вам столько всего рассказал. Ведь я весь мир почти объехал.
- Извините, не могу.

Дедок взял полкило мятных пряников и расстроенный удалился. Босс с наглой усмешкой смотрел на меня. Я высоко подняла голову, тоже нагло улыбнулась и отвернулась к прилавку поправить свалившуюся шоколадку. Надо мной откровенно издеваясь, смеялся начальник. Только хотела сказать этому придурку, чтобы заткнулся, как на верхней ступеньке нарисовался еще один влюбленный. Этот был моложе. Интересный мужчина. Он всегда читал мне стихи. Вот и сейчас, окинув взором, торговый зал и не увидев покупателей, босса пристроившегося в уголке он не заметил, стал читать.  Его любимым поэтом видимо был Сергей Есенин.  И читал он мне в основном только его.
- « Я красивых таких не видел,
  Только, знаешь, в душе затаю
  Не в плохой, а в хорошей обиде-
  Повторяешь ты юность мою.
  Ты – мое васильковое слово,
  Я навеки люблю тебя…» - Он прочитал, послал мне воздушный поцелуй и вышел. Босс изменился в лице и вылетел из магазина. Его машина сорвалась с места и скрылась за углом. Катька выглянула из подсобки.
- Жива? Мань, ты сегодня еще не всех приняла? – Катька стояла, пополам согнувшись, лицо ее было напряжено и очень покраснело, она еле-еле сдерживала хохот.
- Очень смешно, ха-ха-ха. Подумаешь. Я вовсе и не против, иногда развеяться необходимо. Только еще не встретила своего принца.
- Во дает. А как же Федюня?
- Федюня - это хвост, который поздно купировать. Хотя…
- Мань, ну ты даешь. Наташ, слышишь ее?
- Слышу, слышу. Мань, козлы они все.
- Знамо дело, но без этих козлов жизнь была бы скучна и не интересна. – Катька примолкла.
- Мань, а этот старый гомохрен, живет один?
- Нет, с сыном.
- Понятно. С сыном, значит, он тебя знакомить не хочет. Боится конкуренции. Сообразительный, маразмом не страдает еще. А что? Познакомилась бы ты с ним поближе, перебралась на новое место жительство. Мань, красота.
- Помечтайте, помечтайте. А красота – это у меня в деревне.
- А чего, зимой в городе, летом на даче.
- Подруга, ты не иначе как забыла, что у меня и городское жилье имеется. Ладно, народ пошел, не мешайте мне работать.
Мы заканчивали свою рабочую неделю. Сегодня последняя смена. Воскресенье. Как мы его всегда ждем. Сейчас девчонки придут, начнут потихоньку считаться, а я залетных покупателей обслуживать буду. В выходные всегда хорошо работать, народу мало. Кто на даче, кто  в гостях, а кому просто неохота из дома выходить. Девчонки мои ввалились в магазин, когда у меня уже полным ходом шла торговля.
- Машенька, прости. Проспали.
- Простила, что с вами поделаешь.
- Мань, мы тебя орденом наградим.
- Ага, орденом сутулого, причем, посмертно.
- Ты хочешь сказать, что вчера народу тьма прошла.
- Нет, несколько человек. Я даже стульчик рядом с кассой поставила, почитать смогла. Вот. А вы, греховодницы, как съездили?
- Класс. – Наташка засмеялась, ее подхватила Катька, я же стояла слегка улыбаясь. Ждала, когда отсмеются и расскажут мне, как съездили.
- Я тебе сейчас все расскажу. У Катьки не получится. Приехали рано, полчаса под воротами торчали. Мы с одной стороны, девчонки мои с другой. Не знаю, кому они больше обрадовались? Мне или Катерине. Про отца даже и не спросили. Умора. Катька приплясывала от нетерпения, девчонки тоже. Ворота открыли, Катерина разбросала всех в сторону, первая проникла на территорию лагеря. Охранник на пути стоял, так она его снесла. Несколько человек его потом поднять не могли. Встреча была такая радостная. Стали искать укромный уголок. Смотрю, Катерина наша девчонкам что-то на ушко прошептала, они взвизгнули и улетели.
- Так, ну и что ты им сказала?
- Сказала, чтобы за чистыми трусиками сбегали.
- Ты это к чему?
- Наташ, не ворчи, на свободу сейчас пойдем.
- Кать, нас не выпустят. А после того как ты снесла с дороги охранника, у нас нет шанса. Не выпустит.
- Да, на фиг он нам ус…, мы и без него проникнем за забор.
- С ума сошла. А если поймают?
- Ты об этом не думай. И жизнь прекрасная вокруг тебя одарит… Чем не знаю.

В общем, дальше события развивались как в хорошей комедии. Прискакали мои девчонки, и мы двинулись искать укромный уголок. Довольно скоро мы обнаружили изъян в заборе, но чтобы выбраться на свободу, нам нужно было пройти целое поле крапивы. Да, а крапива была выше Наташкиного роста. Мань, ты думаешь, их это остановило? Нет. Катька крикнула: « За мной!», и пошла грудью на крапиву. Она валила ее, держа в руках лопухи. Девчонки смеясь, двигались за ней. А я, так пропотела, пока скакала за ними с тяжелыми сумками, что мне было все равно. Мне хотелось сесть на землю, можно даже на крапиву и не двигаться. Пробрались. Прошли по лесу и, наконец, оказались у речки. Я бросила сумки и первая, прямо в платье бросилась в воду. Так здорово. Девчонки крутились возле Катьки, а я отмокала или намокала, мне было хорошо, а поэтому все равно, я плюнула на испорченное платье. Вылезла только тогда, когда почувствовала, что захлебнулась. Это наша Катерина вошла в воду. Я вылезла, сняла платье, повесила его на ветку. Осталась в нижнем белье. А эта аферистка, Катька наша, предусмотрительно одела купальник. Значит, в сумочке у нее белье на смену. Мне вчера ничего не сказала, знала, что орать буду.
- Да, ты у нас правильная уж очень. – Вклинилась в рассказ Катька.
- Пока они купались, я расстелила одеяльце, разложила всякую вкуснятину. Да, она еще и полотенце взяла, молодец. Время провели, конечно, очень хорошо. Смеялись все, когда Катерина рассказывала про свое спасение. В ходе этой операции, указала на приобретенные мной шрамы на лице. Девчонки ей поверили. Хотя, когда встретились, я видела, как они посмотрели на меня, потом переглянулись, взялись за руки. Наверное, и про отца, поэтому спрашивать не стали. Думали, это он меня так отделал. Время провели здорово. Опоздали, и выходили самыми последними. Охранник, как Катерину увидел, сиганул в свою будку. Даже не вышел. А девчонки наперебой просили Катьку приехать в следующую субботу. Она пообещала. Ладно, разговоры разговорами, а работать надо. Мань, мы с баулами приехали, ты нас не передумала в гости приглашать.
- А почему я должна передумать? Закроемся и поедем.
- Мань, а босс не приезжал?
- Нет. Хо-зяйка была. Сегодня не приедут. Выручку у Людкиной смены заберут.

День сегодня был жаркий. В электричке дышать нечем. Единственное, хорошо, что в вечере народа совсем нет. Доехали мы быстро. Запах жареной картошечки мы почувствовали за несколько домов. Мы шли на запах, и очень надеялись, что это именно в нашем доме. Нас встретил радостный Федюня. Стол был накрыт. Да, он постарался. Жареная картошечка стояла на середине стола. Мы даже увидели, как из-под крышки пробирается пар. Малосольные огурчики, зеленушка, бутылочка домашнего вина. Мы побросали сумки у входа, быстренько вымыли руки и стали устраиваться за столом. На пути к столу Катерина, наклонилась к Федькиной голове, поцеловала его в лоб.
- Ну, уважил, так уважил. От одного запаха можно чувство потерять. Нет, я определенно ничего вкуснее не ела.

Федор довольно крякнул. Потом мы до первых звезд просидели на улице. Мы даже и не разговаривали почти. Сидели, наслаждались тишиной и покоем. Комары, вившиеся над нами тучей, решили нас атаковать. И нам пришлось сбежать в дом. Может, поиграем в лото? Или спать? Потом все же разбрелись по комнатам, у нас еще будет не один вечер, для игры или разговоров по душам. Мы решили проспать весь следующий день. Однако, у меня это не получилось. Утром я не обнаружила рядом мужа, а он такой соня. И куда его нелегкая понесла. Его не было нигде. Я сделала себе кофе и села на ступеньки. Прохладно, хорошо. Трава вся покрыта росой. Днем жарко, а ночи все равно холодные. Скрипнула калитка, из-за угла показался мой муж. На спине он нес тюк с травой.
- Ты, это чего?
- Траву для кролей ношу. Сушить буду. Зимой пусть сено едят. Или для подстилки. Сгодиться.
- И давно ты по траву ходишь?
- Так, уже дня три.
- Ну-ну, суши. Кофе будешь?
- Нет, я бы кваску холодненького попил.
- За квасом сам в подпол ныряй. Достань все ведро, я отолью, окрошку сделаю. Сегодня, целый день будем, окрошку есть.
- Марусь, у нас колбасы нет.
- Колбасу потом подрежу, не беда. Девчонки проснуться, в магазин все равно нужно будет сходить.

Я посидела еще немного и пошла на кухню. Мои приготовления были в полном разгаре. Я отварила картошку, остудила ее и залила кефиром. Сейчас терла на крупной терке огурцы, редиску, яйца. Укропчик пошинковала и присыпала солью. Запахи. Девчонки показались в дверях.
- Ты чего так рано проснулась?
- Не знаю. Так хотелось отоспаться, а утром ворочалась, ворочалась, да и встала.
- У, окрошка будет.
- Девчонки, нам бы в магазин сходить.
- Сейчас, кофейку попьем и пойдем.

Мы оделись по-простому – сарафаны, шлепки. Правда, наша Катерина выделялась из нашей тройки. Ее сарафан был расписан драконами. Высокая, статная, и очень симпатичная. Мы с Наташкой тоже ничего. Но на Катькином фоне немного терялись. До приличного магазина нам нужно было пройти километра два по скоростному шоссе. Мы двигались не спеша. Нас обгоняли крутые иномарки, оставляя нас в облаке пыли. Мы чертыхались и чихали. Наконец, показался магазин. Около него стояло несколько машин. Одним словом крутизна. У самого входа стоял джип, около него хлопотал маленький, кругленький мужчинка. Он вынимал из коляски сумки с продуктами и укладывал их в багажник. При этом он вставал на цыпочки. Мы поравнялись с его машиной, он достал очередную сумку с продуктами, и здесь он увидел нас. Он замер, глаза его уставились на Катерину, пакет упал к его ногам. Но он даже не заметил этого. Он не спускал глаз с Катьки. Она, как ни в чем не бывало, продолжила свой путь, только к ее походке добавилось, покачивание бедрами.  Это значит, она его заметила. Мы с Наташкой прыснули и вошли в магазин.
- Кать, ты его сразила наповал.
- Это вы про кого?
- Про коротышку с большой машиной. Твой любимый размерчик. И заметь, что немало важно, дядька крутой, не то, что твои предыдущие голодранцы.
- Девочки, не болтайте глупости. А в прочем, у такого мужчины должна быть обязательно жена. – Катька грустно вздохнула и двинулась вглубь магазина.

Всю обратную дорогу она молчала, мы с Наташкой, не отвлекали ее от мыслей, пусть помечтает. Глядя на ее лицо можно было подумать, что она уже имеет с ним любовную связь. Правда сначала она испытала разочарование, когда при входе не оказалось машины. Потом предалась мечтам.
Днем было так жарко, нас спасал сад. Мы сидели под большими раскидистыми яблонями. Пытались чем-нибудь позаниматься. Я читала, Наташка вязала девчонкам  модные  кофточки, а Катерина замечталась и уснула. Она тихо посапывала, пружинистый каркас старенькой, железной кровати тихо постанывал под Катериной. День прошел. К вечеру стало прохладней. Мы решили сходить на речку искупаться. Федюню тоже прихватили с собой. Он сначала сопротивлялся, потом решил – дохлый номер. Надел плавки и примкнул к нашей компании. Я весь день чувствовала, что Катерина хочет поговорить со мной, но пока у нас не было возможности остаться одним. Наташка тоже заметила это. Она подхватила  моего мужа под руку и пошла вперед. Я же шла под ручку с Катериной. Нам нужно было пройти по деревне, а потом свернуть к оврагу. Там в овраге протекала Москва-река. Сейчас это небольшой ручей. Раньше весь овраг был заполнен водой. Я повисла на Катькиной руке и ждала. Вдруг Катька напряглась и стала вглядываться вдаль. По дороге ехали две машины. Какая-то копейка и джип. Они были еще очень далеко, ехали медленно. Если Катька вглядывалась в машину. То я стала наблюдать очень интересную картину. Со стороны движения машин, по маленькой тропинке, неслись две собаки. Мне даже показалось, что они бегут быстрее, чем едет машина. Первая – маленькая шавка, не известной породы. Второй матерый кабель. Очень внушительных размеров. Не знаю, что не поделили эти две псины между собой. Может быть, кабель воспылал любовью, может шавка в чем-то провинилась? Но на лицо, то, что мелкая убегала со всех ног. Собаки поравнялись с нами, перебежали через дорогу и бросились к нам. Все произошло так быстро, что я не успела сориентироваться. Мелкая, ища защиты у нас, бросилась нам под ноги. Они атаковали нас с тыла. Не снижая скорости, шавка понеслась дальше. Мы удивленно посмотрели на маленькую собачку. Но, то, что случилось в следующий момент, мы не ожидали. Кобелина бросился нам под ноги, так же как и шавка. Он подбил нас под коленки и рванул дальше. Все как в кино и без дублеров. Поскольку я висела на Катькиной руке, она при падении взмахнула руками вверх, я взлетела вслед, за рукой. Сделала в воздухе сальто и плашмя рухнула на край асфальта. Разум мой помутился, дыхание перехватило, слезы текли из глаз и смешивались с пылью на дороге. Катька вскочила быстро, но она и не так рухнула. Я перекатилась на бок, потом на живот и поползла к забору. Причем, все наблюдали за мной, молча. Я доползла до своего забора, через одну штакетину, встала на колени, а потом стала подниматься, хватаясь руками за забор. Я встала, руками крепко держалась за свою опору. Катька виновато улыбалась, Федор с Наташкой вообще ничего не поняли. Они шли впереди и не видели нашего полета, обернулись, когда не обнаружили нас позади себя. Машины, которые ехали по дороге, остановились и съехали в кювет. Ржали, наверное, сильно, вот и не справились с управлением. Я еще раз оглядела всех и двинулась, перебирая штакетины, обратно к дому. У меня кружилась голова, из носа текла кровь. Не иначе как, сотрясение. Я еще не дошла до своей калитки, как увидела бабу Фросю с двумя ее козами. Она шла быстрее, чем я.

- Мань, ты чего так нажралася-то, а? Разве можно по такой жаре водку хлебать? А вы, чего стоите? Женщине помочь надобно.
Катька подхватила меня под руки и потащила домой. Следом двинулись Наташка и мой муженек. Дома я завалилась на постель, сложила руки на груди.
- Все, прощайте. Я умираю.
- Я так и не поняла, что это было?
- Катька репетирует. Хочет работу поменять. Теперь мы с ней в цирке выступать будем. Только я, пожалуй, в магазине останусь.
Я рассказала им про собак. Умолчала только про машины, которые высматривала Катерина. Смеялись до слез. Им-то смешно, а у меня сотрясение. Я их все же отправила купаться, сказала, что мне нужен покой. Они ушли, а я отключилась. Мне снилась такая бредятина. Будто я иду по дороге. А навстречу мне скачет баба Фрося, она оседлала моего босса. Она погоняла его двумя канатами, он блеял и скакал еще резвее. Они проскакали мимо. Потом я увидела джип, который ехал мне навстречу. За рулем сидел козел. Я не очень-то и удивилась и со словами: « все козлы». Я проснулась. Мои уже вернулись. Они сидели на веранде, и пили чай с вишневым вареньем. Я услышала, как Федюня сказал девчонкам, что я брежу.

- Завтра в аптеку нужно съездить, а еще лучше врача вызвать. Сотрясение мозга – это не так просто.
Я уснула. Больше мне не снилось ничего.
На следующий день девчонки суетились около меня. Они привезли мне врача. Врач, осмотрев меня, поставил диагноз – легкое сотрясение мозга. Доктор выписал мне небольшое количество таблеток, а также пастельный режим и удалился. Мне было намного легче, чем накануне. Я лежала и балдела. Катька чувствовала себя виноватой, не отходила от меня ни на шаг и порядком надоела мне со своей заботой.

- Миленький, прости меня. Что ты хочешь? Попить? А может быть, что-нибудь съешь?
- Караул! Помогите! Заберите от меня эту ненормальную! Или я точно опрокинусь!
Катька бочком отходила, но сама косила на меня глазом. Просто невыносимо.
- Кать, да оклемается она. Она у нас мастерица летать. Ей что, впервой.
Так, сейчас начнут вспоминать о моих падениях. Да, что-что, а падать я умею красиво. Кто красиво ходит, кто танцует, кто поет, а я падаю. Настроение поднимается у всех окружающих, и у меня в том числе. Это началось еще с детства. Правда, в детстве и заканчивается у нормальных людей. Я исключение. Несколько запоминающихся моментов.

  Пруд. Старая платина с прогнившими досками. Доски покрыты скользкой тиной. В пруду вода всегда в избытке, поэтому и по платине струится без перерыва. Я всегда очень боялась там ходить. Проходили на другой берег по каменному уступку. Один раз мне захотелось ступить на доски. Осмелела я. Но неудача постигла меня сразу же. Я поскользнулась, приземлилась на заднюю точку, и с нарастающей скоростью понеслась по платине вниз. Хорошо еще там не глубоко и на моем пути не было провалившихся досок. Я приземлилась в лягушатник.  Лягушки, не ожидавшие такого вторжения в свои владения, квакали еще дня два подряд без перерыва. Мне пришлось выбросить новенькие белые колготки, так как отстирать их не было никакой возможности.

Тарзанка.  Все знают, что это такое. Наша тарзанка, подвязанная к раскидистой иве над глубоким оврагом, всем своим видом манила, притягивала. Всех, но не меня. Я, конечно, была рядом с нашими ребятами, но на тарзанку меня никакими коврижками загнать было невозможно. Изо дня в день мы ходили к оврагу, и я как овощ зрела, зрела, и наконец, созрела. Тем более мне надоели ребята со своими уговорами. Я решилась. Здорово. Чувство полета. Если бы ни одно но. Я свалилась. Прямо там, над оврагом, у меня отпустились руки, и я рухнула вниз. Когда ребята спустились ко мне, я уже могла немного дышать. А сначала, караул. У меня перехватило дыхание, глаза вылезли из орбит. Как я себе не сломала позвоночник, остается загадкой. Упала-то я плашмя. Но после этого падения до меня уже никто не домогался, и не уговаривал попробовать хоть один разочек. Ребята тогда все очень перепугались.

Школа. Уроки физ-ры на лыжах. Мне нравилось ходить на лыжах, если только это не касалось кросса. Здесь, я придумывала тысячу причин, отговорок, выдумок про подвернутую ногу. Хорошо без напряга прогуляться по заснеженному лесу. Деревья такие красивые стоят, ветви свесили донизу. Мохнатый снег  устроился на ветках и под зимним солнышком переливается, как драгоценные камни. Сказка. Я передвигалась не спеша, часто останавливалась, любовалась лесом. Так я на уроки и ходила почти всегда. Нет, конечно, меня гоняли, так же как и всех, до одного случая. Такой денек прелестный выдался, еще и учительница по алгебре заболела, не надо было после леса всем в мыле лететь на ее уроки. Добрались мы до горок. Такие горки я просто обожаю. Не крутые, не высокие. Ровненькие и очень длинные. Я глубоко вздохнула и поехала. Класс. Горок было несколько. Они все шли с разных сторон, а внизу скрещивались. Еду я значит, вся такая довольная. И вдруг бах. Со стороны, прямо мне в бочину, на предельной скорости мчался наш учитель по физ-ре. Наши пути пересеклись, меня подбросило, я перевернулась и приземлилась, широко раскинув руки и неестественно вывернув ноги. Палки я потеряла в полете. Лежу с закрытыми глазами и думаю: « Как хорошо в лесу, тишина и снег мягкий такой оказался.» Все бы ничего, если бы меня не стали трясти как грушу. Глаза открыла, смотрю, улыбаюсь во всю, а надо мной бледное лицо учителя. Потом он так орал, что никто ничего не понял, и выдал такую фразу. В общем, он больше не желает видеть меня на своих уроках. Я подумала, что переживу такую потерю. Зато, могла свободно посещать уроки. Он, конечно, успокоился потом, но ненадолго. Ему пришлось меня снимать с каната. Я на верх-то забралась, а спуститься не могла. Подвывать уже потихоньку стала. Учителю ничего не оставалось, как лезть и меня снимать. Итог один. У меня все этим заканчивается. Мы упали вместе. Хорошо маты внизу расстелены были. Причем, я была сверху. Ему только чувство собственного достоинства не дало уползти на четвереньках в свою каморку, и тихонько там повыть. Он предложил мне встать с него, если конечно я не очень повредилась. Я перекатилась, но горизонтальное положение не приняла. Он, как всем ребятам показалось, легко вскочил, хлопнул в ладоши и сказал, что остаток урока играем в волейбол. Все обрадовались, бросились за сеткой и мячом. И только тогда учитель скорчил моську. Больно все же ему было. Интересно, что я ему прижала? Он повернулся ко мне.

- Маш, я на тебя удивляюсь. Знаешь, мне не очень хочется сидеть, если на моем уроке с тобой что-нибудь случится. Давай дальше без фокусов. Ты это нарочно сделала? – он вопросительно уставился на меня.
- С чего Вы это взяли? – Я не поняла. Учитель у нас конечно классный. Он бывший спортсмен, красивый, но я не думала никогда о нем, кроме, как об учителе. Я покраснела.
- Слушай, я не завидую тому парню, который из-за тебя голову потеряет. Ты… Я даже не знаю, как выразиться точнее, что ты из себя представляешь.
Так, сейчас меня будут обижать, а я этого не люблю.
- Тот, кто из-за меня голову потеряет, будет самым счастливым на всем белом свете. И еще, смотрите, как бы Вы сами не попались в эти сети. – Я пошла прочь, стараясь вилять бедрами. Бедра не виляли, все тело болело. Я от себя такого не ожидала. А мой учитель остался стоять с открытым ртом. В последствие, этот разговор сыграл свою роль, физрук мной заинтересовался больше положенного. Пришлось мне его совсем игнорировать, а он цеплялся ко мне по любому поводу. Даже ребята смотрели на нас с недоумением. А потом он ушел из школы. Его забрали тренировать юношескую хоккейную команду. Я вздохнула полной грудью. Свобода.

Дети. Я со своей маленькой дочкой всегда носилась, играла на детской площадке. Никогда не сидела вместе с другими мамашками, не сплетничала. На площадке только установили новые лесенки и огромную черепаху. Я, мой ребенок и еще с несколько приблудившихся к нам,  играли в прядки. Моя очередь водить. Я вижу их всех, но чтобы для них интересней было ищу дольше. Нашла одного и к черепахе этой металлической, около которой водила, лечу. А мелкий бросился мне под ноги, подсек меня и он первый. А я-то, я! Споткнулась, запуталась в своем длинном плаще и рыбкой к месту назначения. Не рассчитала малость. Виском врезалась в основание черепахи. Рассекла себе висок. В этот день мы гуляли с мужем. Он так испугался. Я встать-то сразу не смогла. Он подбежал, перевернул меня, а я бледно-серая с разбитым виском. Он тогда подумал, что остался один с ребенком на руках. А мне зашивали, потом рваную дырку и лечили разодранные колени, в которых у меня по сей день, сохранилась не вытащенная вся слюда.

Последнее мое падение, вернее теперь уже предпоследнее было в начале зимы. Около дома у нас все перекопали, прокладывают новый кабель. Ямы обнесли ограждениями, для верности в некоторых местах поставили небольшие, бетонные плиты. Запахло весной. Я надела коротенькую курточку, джинсы, высокие сапоги. Иду солнышку радуюсь, сумкой размахиваю. Помню, машина проехала серая «Вольво». Я ее пропустила. Зацепилась ли я ногой за деревянный настил, поскользнулась ли я? И сейчас не пойму. Я летела рыбкой. Впереди меня, весело подпрыгивал пакет с моим обедом. Я крепко держалась за сумку и пакет и летела вперед. Пролетев метров, пять, дорога резко поворачивала в сторону, я стала тормозить мысами. Если бы не ограждения, пришлось бы вызывать МЧС. Чтобы, значит, извлекли меня из щели, но ничего, бог миловал. Обошлось. Я затормозила, встала, отряхнулась и оглянулась назад. Путь, проделанный мной, был внушительный. Я перевела взгляд на народ, толпившийся в ожидании транспорта. Смеялись все. Я помахала им рукой и скрылась за поворотом. Подняла настроение и себе, и людям.
Это не все. Было много полетов. Вот у меня как. Под эти воспоминания я опять уснула. Проснулась от того, что мне показалось, будто я задыхаюсь. Открываю глаза, так я и думала, надо мной низко склонилась Катька, грудями своими меня чуть не задушила.

- Кать, ты чего?
- Мне показалось, что твое дыхание затруднено. Ты тяжело дышишь. Да, доброе утро. Ну, ты и дрыхнешь.
- Уже утро? Вот это да! Кать, ты не переживай, мне и правда лучше.
- Мы поехали с Наташкой искать врача и лекарство. Федор твой только что вернулся. Он всю траву в окрестностях обобрал, бабке с козами не оставит. Ладно, он тебя завтраком накормит, а мы побежали, не скучай.
- Угу. – У меня есть немного времени отдохнуть от Катькиной заботы.
 Мою подругу сменил муж. Федюня тоже иногда бывает очень надоедлив. Я очень захотела на необитаемый остров.
- Дорогой, ты меня накормил, напоил, спасибо. Теперь отстань, а то я взорвусь.
Муж поцеловал меня и пошел к своим животинкам.
Хорошо. Я выползла на улицу, устроилась в тенечке и от блаженства, тишины и покоя, зажмурилась. Мой покой длился не долго. Вернулись девчонки.
- Манюнь, привет. Ты как?
- Хорошо, спасибо.
- Так, собирайся, мы машину поймали, в больницу поедем.
Я испугалась. Терпеть не могу больницы вместе с врачами.
- Зачем? Не поеду никуда. Мне уже хорошо.
- Так, не капризничать. Федюня, гони ее документ, транспорт ждет.

Полдня мы провели в больнице. Меня водили из кабинета в кабинет. Врачи меня обследовали всю, под натиском Катерины. Диагноз поставлен – легкое сотрясение. Обратную дорогу мы шли пешком. Гуляли, болтали и встретили примелькавшийся в последнее время джип. Машина стояла у обочины, а рядом ссорилась пара. Они ругались с таким удовольствием, что мы невольно остановились. Я почему-то сразу посмотрела на Катьку. Она вся подобралась. Эта встреча была ей неприятна. Чем уж задел ее этот коротышка, не знаю, но задел. А жена у него молоденькая, стройная, высокая. Вот и коротышка увидел нас, вернее увидел Катерину, замер. Девушка воспользовалась этой паузой и села в машину. Мы поравнялись с машиной.
- Здравствуйте. – Это коротышка поздоровался с нами.
- Привет, - сказали мы и двинулись дальше. Так как Катерина даже не остановилась.
- Вот даёт. Кать, а может это его дочка. Может, стоило остановиться. – Наташка тронула Катьку за руку.
- Не думаю.
- Не думаю, не думаю. Проверить надо. Ведь понравился тебе мужик, мы с Манькой не слепые.
- Отстаньте от меня. Я выпить хочу.
- Мань, смотри, теперь ей еще и надраться захотелось. А впрочем, почему бы и нет. Жалко только Маньке нельзя.
- Почему это?
- Ты у нас ущербная. Будешь пробки нюхать, ну и, закусывать.
- Вот, паразитки. Я вам еще припомню.
Пока мы, с Наташкой шутя, перебрасывались словами, Катерина перешла на другую сторону, и двинулась к придорожному магазинчику. Мы засеменили за ней. Наташка косила на меня глазом. Как бы спрашивая : « Все ли со мной в порядке.»
- Наташ, да не косись ты на меня, я в норме. Голова у меня не кружится и меня не тошнит.

Тем временем, Катерина вышла нам навстречу, неся пакет, в котором весело позвякивали бутылки с горячительной смесью.
Дома нас встретил Федор и большая сковорода жареной картошечки. Видя нашу ношу, вздохнул и полез в подпол за банкой соленых грибов. Мы так хорошо посидели. Мне для поднятия духа налили стопочку. Можно подумать, я потеряла настроение. Но от стопочки, не отказалась. Девчонки мои такие хорошенькие стали. Их сразу потянуло на подвиги. Они решили пополнить наши с Федюней запасы грибов.
- Мань, ты нас по грибным местам поведешь. Осилишь?
- Осилю. Пошли.
Девки набрали целлофановых пакетов, взяли кухонные ножи.
- Мы готовы.
Я критически осмотрела их. Они поддерживали друг друга, но были полны решимости, идти в лес.
- Девчонки, может, завтра пойдем.
- Не а, сегодня, сейчас.
- Хорошо, пошли.

Мы вышли неровным строем. Муж мой решил не ходить с нами, сослался на домашние дела. Вечерело, однако. Мы медленно, но верно прошли деревню, свернули к полю. Вдруг Катерина напряглась. Опять вдалеке показался черный джип. Это невыносимо, нас, кажется, просто преследуют. И тут Катька на полу вздохе прошептала:
- Мужчина…
Наташка не поняла на ком надо сфокусировать свой взгляд. Я тоже оглянулась, очень удивилась, потому как я не увидела никакого мужчины, вот только… Пока я загадочно улыбалась, Катерина распрямилась, подняла руками свою грудь и двинулась к объекту.
- Мужчина…
- Катя, стой! Ты с ума сошла что ли?

Но Катерина не слушала меня и двигалась на покорение новых рубежей. Меня душил смех, из глаз текли слезы. Наташка ничего не понимала, рванула за нами и свалилась в канаву. Мне было не до нее, я старалась остановить Катьку. А она уже подгребла к …
- Мужчина, Вы здесь давно стоите? А мы вот за грибами. А как Вас зовут? Меня Катерина, а это мои подруги, Мария и Наталья. Ну, что Вы такой неразговорчивый? – Она явно кокетничала.
- Катя, остановись.
- Не мешай, отстань.
- Катя…
- Наконец-то я встретила мужчину, такого джентльмена, в шляпе.

Я повернулась к дороге. Джип остановился. Принял выжидательную позицию. А Наташка все еще валялась в канаве.
- Катюша, пойдем Наташку поднимем. Не выберется сама.
Но та продолжала флиртовать. Ее рука потянулась к костюму, надо сказать изрядно потрепанному.
- Господи, что же вы такой худенький? А я хорошо готовлю.
Я больше не могла.
- Кать, ты глянь ему на ноги.
- А что там не так? – Катька отошла на полшага, потом еще на два. На близком расстояние, ей мешала собственная грудь. И тут она заметила палку. – Ой, мужчина, Вы – инвалид?
- Нет, он – пугало!
- Как это? – Она подошла вплотную, ощупала его руками.
- Ты сними с него шляпу.
- Зачем? – Толи прохрипела, толи прошептала Катька.
- Чтобы убедиться.
- А… - Она подошла вплотную, осторожно сняла с пугала шляпу и зарыдала. – Ну почему мне так не везет? Если кто приличный так женатый или пугало.

Я не на шутку испугалась, смех пропал, потому, как Катька повисла на страже полей, тот крякнул и опасно накренился. Сейчас рухнут, и я не смогу поднять их с земли, а там еще Наташка копошиться. Может, повредила себе что-нибудь? Я стала оттаскивать подругу от миража, еле-еле справилась.
- Кать, ну, ты чего?
- Плохо мне Мань, одна совсем. Кроме вас с Наташкой у меня никого нет. Так хочется, чтобы рядом был хороший мужчина. А его нет.
- Кать, ты не расстраивайся так, все наладится, вот увидишь. И на твоей улице будет праздник. – Я опять покосилась на дорогу. Джип не трогался с места, а Наташка сидела на обочине. – Может, домой вернемся, уже темно становится, в лесу мы ничего не увидим. Давайте завтра за грибами сходим.
Катерина стояла вся в сомнении, она видела джип, и ей ужасно не хотелось возвращаться.
- Пойдем, Кать.

Мы потихоньку пошли обратно. Катька рухнула рядом с Наташкой. Та прикладывала к разбитой коленке подорожник. Я же решила подойти к водителю джипа. Увидев мое приближение, машина завелась. Но я шла на нее, как на таран. Стекла были чуть-чуть тонированы, но в вечере казались совсем черными. Я не могла увидеть водителя, постучала. Думаю, там долго боролись с собой – открыть или не открыть. Наконец, мне повезло, открыли. У сидящего за рулем коротышке были безумные глаза.
- Господи, Вы что? Ненормальный?
- П почему?
- Куда не пойдем везде Вы. Вам не кажется это странно? Может Вы – маньяк!?
- Вы, что? Какой я Вам ненормальный! И не преследую я вас вовсе.
- Ну, ну. Знаете, если бы Вы признались, что Вам понравилась наша Катерина, Вам бы стало намного легче. И нам тоже.
- Кто такая Катерина?
- Эта та, на которую Вы все время смотрите. Высокая, статная и очень красивая.
Мужчина улыбнулся, напряжение спало с его лица.
- Да, понравилась.
- Вот видите, как все просто. А то, заставляете нас нервничать. Глушите мотор, пойдемте я Вас познакомлю.
- Прямо сейчас?
- А когда еще? Она через два дня уедет. И будете потом, маяться. Вас кстати, как зовут?
- Валерий.
- Меня Мария. Пойдемте?
- Ну, хорошо. А Вы не скажите мне, я понравился вашей подруге?
- Если бы не понравились, я бы к Вам не подошла.

Он вылез из машины. Роста он был очень уж маленького, мне по плечо. Значит, Катерине еще ниже. Это я так понимаю их любимый размерчик. Мы подошли к девчонкам. Они все еще сидели на обочине дороги.
- Ну, давайте знакомиться. Валерий это Катерина и Наталья. Девчонки это Валерий.
- Очень приятно, - промямлила Наташка, Катька молчала.

Я помогла Наташке подняться, шепнула ей на ушко, что, мол, давай оставим одних внезапно влюбленных. Мы потихоньку поковыляли.
- Догоняйте! – Крикнула я на ходу влюбленной паре.
Не успели мы и метров пятьдесят пройти, как рядом притормозил джип.
- Девочки, садитесь, - Катька высунулась из открытого окошка.
- Вот спасибо, - я подтолкнула Наташку к открытой задней двери, и мы поехали домой. Какой классный салон в машине. Мы с таким удобством доехали, жаль, расстояние было слишком маленькое до нашего дома. Я отметила, что коротышка остановился возле моего дома. А он время даром не терял.
- Спасибо Вам. Выходите, приглашаю Вас на вечернюю чашечку чая с малиновым вареньем. Нужно же как-то закрепить наше знакомство.
Катька с благодарностью посмотрела на меня. Мне показалось, что у нее выветрился весь алкоголь. Мы прошли к дому. Стояли, решали, где бы нам устроиться. Решили на веранде. Она хоть и открытая, но вся увитая диким виноградом. Туда комарам путь с преградой.
- Мань, где вы этого мухомора нашли?
- Около леса. Рос на обочине, решили сорвать, может не ядовитый. – Я шутила. У меня поднялось настроение, глядя на счастливую Катерину. – А вот и чай. Знакомьтесь Валерий, это мой муж – Федор. Федор, это Валерий наш новый знакомый.

Мы сидели, пили горячий чай, макали мягкий хлебушек в малиновое варенье. Так вкусненько. Валерий на удивление оказался очень общительным. Мы учинили ему допрос с пристрастием. Должны же мы были знать, кому отдаем руку и сердце нашей дорогой подруги. Допрос вела я, Наташка поддакивала мне, а Катерина боялась услышать, что он женат. Сидела ни жива, ни мертва. 
- Валерий, расскажите немного о себе. Нас интересует Ваше семейное положение, кем работаете.
- Мне пятьдесят пять лет, вдовец, имею взрослую дочь, которая постоянно держит меня в напряжении. Девочка очень близка была с матерью, а теперь у меня такое чувство, что мы не можем найти общий язык.
- Так это ваша дочь, такая высокая и красивая.
- Да, она очень похожа на свою мать. Воспитанием Вики занималась жена, я круглые сутки на работе. Вот сейчас впервые за несколько лет решил взять отпуск.
- И кем же Вы у нас работаете?
- Я частный детектив, в прошлом мент.
- Интересно. Не аферист, и то хорошо. В засаде значит сидите?
- Сейчас, не сижу. Раньше все так и было. Вся жизнь на работе прошла.
 
Катька все время такая активная, весь вечер просидела, уткнувшись в чашку. Поскольку я взяла инициативу разговора в свои руки, теперь, мне нужно было представить подругу.
- Ну, а мы работаем в конфетном магазине, продаем народу сладкую жизнь. Наша Катюша у нас старшая. В данный момент тоже свободна, от всяких семейных обязательств. – Я улыбнулась, потому, как Катька чуть не утопилась в чашке с чаем. – Вроде, все. Вступительная часть прошла успешно.
За разговором мы не заметили, как совсем стемнело. Было тихо, тихо. Стрекотали кузнечики, а небесный купол весь усыпан звездами. Так хорошо, расходиться совсем не хотелось, но наш гость решил откланяться.
- Рад нашему знакомству. Спасибо за чай. Катя, Вы не проводите меня до машины?
Катька поднялась. Они скрылись в темноте сада.
- Наташ, ну, и как он тебе?
- Да, вроде ничего. Хотя, Мань, все они козлы.
Мой Федюня крякнул и стал собирать грязную посуду. Наташка  ушла в свои мысли, переживания. Вернулась Катерина.
- Ну, как?
- Нормально.
- Слушай, а мужик-то вроде не плохой.
- Наташ, скажи. Слушай, ты что такая?
- Не знаю девчонки. Но у меня так тревожно на сердце. Такое чувство, что-то должно случиться.
Я посмотрела на расстроенную подругу.
- Наташ, ты не переживай, мы утром позвоним в лагерь.
- Хорошо.

Мы разбрелись по комнатам. Я выпила выписанное мне лекарство и ушла в мир снов. Под утро мне послышался крик. Я так резко вскочила, что у меня закружилась голова и меня опять затошнило. Вылетев из своей комнаты, столкнулась с Катериной.
- Ты чего?
- А ты чего?
- Это не я.
- И не я.

Мы развернулись и молча, бросились в Наташкину комнату. В дверях мы застряли, но быстро преодолели это препятствие. Наташка сидела на кровати, обхватив руками голову, и плакала.
- Господи, что случилось?
- Он приходил…
- Кто? – Я покрылась липким потом, у меня защемило сердце.
- Мишка мой.
- Где он? – Я глупо улыбнулась, обвела взглядом комнату.
- Это был сон, точно сон, но, девчонки, как наяву.
- И что он хотел? – Катька села на край кровати и прижала Наташку к себе.
- Он пришел проститься.
- Чего?
- Проститься пришел и прощения попросить. Стоит такой у меня в ногах, такой как раньше, не совсем спившийся, в чистой одежде, только вот из правого виска, сбегает на белоснежную одежду тонкая струйка крови. Стоит, смотрит на меня, губы синеют, не открываются. Только я слышу, что он мне говорит. Говорит, чтобы я простила его. Я говорить не могу, горло перехватило, головой только кивнула и он исчез. – Наташка замолчала и заплакала, Катька стала утешать ее. Я же держась за стеночку, вышла на улицу, меня сильно тошнило.
- Господи, что же это такое? Что же случилось? – А случилось наверняка. Только вот, что?
- Ты чего? – Федюня положил мне руку на плечо, испугал меня. – Тебе опять плохо?
- Да, не мне. Наташке плохой сон приснился, а я вышла подышать. Пойдем спать. – Мы вошли в дом. Тихо. Федюня пошел в спальню, а я заглянула в комнату к Наташке. Они лежали с Катькой на одной кровати, тихонько сопели.
- Мань, ты иди, ложись, я с ней побуду.
- Ага. – Я прикрыла дверь.
Утром проснулась поздно. По дому суетливо носились, стараясь не разбудить меня. Я сползла с кровати, в ночнушке показалась на кухне. Ничего не понимаю. Девчонки при полном параде, сидели, пили чай. Вернее пытались это делать. В доме сильно пахло корвалолом. На Наташке лица не было.
- Что случилось? – Я испугалась не на шутку.
- Мишка умер. Мы едем туда.
- Как вы узнали?
- Час назад позвонили ей.
- Я с вами. И не надо никаких возражений. Я быстро соберусь.
Через полчаса я была готова.
- Девчонки, а мы ведь можем не успеть вернуться. Надо на работе предупредить Людку и еще. – Я повернулась к мужу. – Если мы не успеем вернуться к выходным, в воскресенье поедешь в лагерь к Наташкиным девчонкам. Даже не знаю, как лучше сделать. Или позвонить, сказать им, что нас попросили поработать. Ну, у сменщиц какое-нибудь мероприятие.
- Лучше так, позвоним. Спасибо, Федь. – Наташка опять заплакала, мой муж вздохнул с облегчением.

Мы стали торопиться, боялись опоздать на автобус. В электричке мы с Катькой тихонько переговаривались, решали, что и где будем покупать на стол. Наташка сидела, прислонившись к окну, и из ее закрытых глаз текли слезы. Я выгребла из домашней казны все деньги. Катька сказала, что у нее тоже есть немного. У Наташки денег не было вообще. Где им быть, когда не работающий муж, пропивал все. Он, как Шерлок Холмс, находил все Наташкины заначки.
- Девочки, что делать? Денег нет. Не хватит мне на похороны. 
- Справимся как-нибудь. – Хотя сомнения у нас были. Попробуй, деревню накорми, напои.

День у нас выдался просто сумасшедший. Не все получалось. Самое главное, купить билеты было невозможно. Мы с Катькой переругались с администрацией вокзала, но билетов не было. У меня страшно разболелась голова, с Катьки пот лился градом, ну а, Наташка сидела на стуле рядом, но мыслями была далеко. У меня зазвонил телефон. Звонил муж. Я так рявкнула в трубку, что на том конце провода перепугались насмерть.
- Маш, я сейчас трубку Валере дам.
- Этого еще здесь не хватало. Да…
- Мария, здравствуйте. Мне Федор рассказал, что у Натальи несчастье случилось. Мои соболезнования. А Вы сейчас где?
- А мы сейчас на вокзале, пытаемся достать билеты. Но вот в чем дело, такой неотзывчивый администратор попался, что мы готовы пойти на преступление. Мы его сейчас немного покалечим. А Вы, Валера, найдите нам хорошего адвоката для защиты. У нас понимаете возраст, и сидеть много не хочется. – После моей тирады администратор нервно заелозил на стуле. До этого, он сидел с наглой мордой и разводил руками.
- Маша, на каком Вы вокзале? – Я сказала ему.
             – Выходите к главному выходу, я сейчас приеду. Я отвезу вас. – И он отключился.   
              - Твое счастье паразит, что у нас изменился вид транспортного средства, не то быть тебе битому. Живи, пока. Все, девочки, пойдемте. Сейчас Валера приедет, он нас и отвезет.

Мы подхватили под руки безвольное Наташкино тело, и покинули кабинет этого... На привокзальной площади было расположено несколько лавочек, но все они были забиты народом. Нам все же удалось усадить Наташку. Припекало, однако. Мы так много времени потратили на разборки, что весь наш план летел в трамтарарам. Мы ведь ничего не купили еще из продуктов, и поэтому, заметно нервничали. Валера смог до нас добраться только через пятьдесят минут. Мы загрузились в его шикарную тачку и почувствовали облегчение. В салоне было прохладно, хорошо. Я сразу стала командовать.
- Валер, нам нужно купить продукты, заехать к девчонкам домой.
- Хорошо.

Мне этот пузанок нравился все больше и больше. Такая оперативность. Через четыре часа мы уже держали путь во тьму тараканью. Ехали мы, молча, за всю дорогу перебросились парой слов. Нам осталось полпути, когда у Наташки зазвонил телефон. Она испугалась, затряслись руки. Она никак не могла нажать на кнопку. Катька повернулась к нам лицом, взяла из непослушных рук подруги телефон.
- Слушаю. Это вы, мои хорошие. Как вы там? Чем занимаетесь? Ах, вы какие! На танцульки собрались. А мы у Маруси гостим. Мамка ваша надышалась свежего воздуха и дрыхнет без задних ног. Ладно, не буду будить. – Катька еще поговорила немного и стала прощаться. – Ладно, собирайтесь. Чтобы там все мальчишки голову потеряли. Пока.
Она повернулась к Наташке. У той по щекам текли слезы.
- Девчонки звонили. Просили передать, что любят тебя и целуют. У них все хорошо. Мань, дай ей таблетку. Наташ, выпей и поспи немного.
Я еле-еле запихнула в Наташку лекарство, через пятнадцать минут она затихла. Я обняла ее, подложила ей под голову свернутую кофту. Пусть поспит немного. Нам еще встреча с родственниками предстоит. Я сидела и думала, о ночном Наташкином кошмаре. Господи, как устроен мир, сколько всего необъяснимого. Как же сейчас плохо Наташке. Она корит и винит во всем себя. Еще и сон этот, ставший явью. Стало совсем темно.
- Девчонки, перекур. Давайте часика полтора поспим и поедем дальше. Как раз светать начнет, а то не видно ничего.
Мы согласились с ним. Попросили, чтобы он вышел вместе с нами. На улице хоть глаз коли. Машина стояла у обочины. Вдоль дороги ни одного фонаря. Да еще лес кругом. Сделав свои дела, вернулись в машину. Теперь здесь было тепло. Наташка так и не проснулась. Валера тоже отключился почти сразу, а мы с Катькой не могли никак уснуть. Нас бил озноб. Это нервы и страх. Я наблюдала за Катькой, а она осторожно, боясь выдать себя, разглядывала Валеру. Разглядывала и грустно улыбалась. Мне кажется, у них все сложится. Катерина заслужила немного счастья. Валера, как и сказал, проснулся через полтора часа. На улице серело. Или мы привыкли к темноте.
- Сейчас кофейку попьем и поедем дальше.
- Класс. Ну, и сервис.
По салону распространился аромат заварного кофе. Наташка тоже открыла глаза.
- Где мы?
- Пока стоим, сейчас кофейку попьем и поедем. Ты как?
- Я выйти хочу.
- Пойдем, мы с тобой.

Наташка двигалась как лунатик. Вылезла из машины, прислонилась к холодному корпусу, и замерла, глядя в никуда. Мы с Катькой ухаживали за ней, как за маленьким ребенком.
Остаток пути мы доехали быстро. Дорога в пригороде или вернее сказать в захолустье, была свободна. Да, это не Москва, и не ближнее Подмосковье. А в деревню въезжали, прыгая на каждой кочке. Я еще подумала, что если бы непогода, то тянуть нас пришлось бы трактором. В деревне несколько полуразрушенных домов. Деревянный, завалившийся на бок магазин. В котором продавали хлеб: соль, сахар, спички, подсолнечное масло и, конечно же, водку. Когда у населения были деньги, покупали в магазине горячительную смесь. А так, в каждом доме гнали самогон. Гнали изо всего, что попадется под руку. И пили все, и стар, и мал. Были в этой деревушке и маленькие дети. Так вот, на них было больно смотреть. Голодные, грязные, очень худенькие, предоставленные сами себе. Чем они питаются, как одеты, где спят? Кажется, родители и не замечают их совсем. Если только те попадаются под пьяную руку, сразу получают подзатыльник от вечно пьяного старшего поколения.
Мне сразу захотелось быстрее уехать. Я натура впечатлительная, мне сразу становится всех жалко, и плюс ко всему, я на нервной почве сразу поднимаю себе давление.
 
Около дома Наташкиных родственников толпился народ. Но заметив, приближающуюся дорогую машину, все разом замолчали и расступились. Мы вылезли из машины и тронулись в сторону дома. Катька повернулась к Валере.
- Подожди нас в машине. Я сейчас вернусь.
- Хорошо.

Мы двинулись дальше. Притихшие стали бурно обсуждать наше появление. Ребятишки обступили Валерину машину со всех сторон. Он оказался очень предусмотрительным. Вытащил из машины большой пакет конфет и печенья и стал раздавать детворе, не обходя никого стороной. Между тем, мы вошли в старенький дом. В нос ударил запах сильного перегара, нестиранного белья и запах покойника и ладана. Мы стояли посреди большой горницы. В углу, под образами коптила лампадка. Здесь же на широкой лавке стоял гроб с покойником, рядом сидела сгорбленная старуха и читала молитву. Наташка вцепилась в Катькину руку. Мы медленно подошли к гробу. У Наташки было очень странное выражение лица. Она со всех сторон оглядела Мишкино лицо, потом посмотрела на нас и упала в обморок. Старуха при нашем появлении не перестала шептать молитвы по усопшему, но когда Наташка свалилась, как подкошенная, она на удивление быстро вскочила и наклонилась над нашей подругой.
- Вы бы девоньки, вынесли ее на свежий воздух. Покойник-то наш уже с душком, тяжело дышать здесь.

После таких слов и нам с Катькой стало дурно. Мы еле-еле дотащились до крыльца. Уселись на грязные ступеньки. Наташкино тело просто лежало на Катьке, она  старалась не дать упасть подруге навзничь. От машины к нам бежал Валера. Он опустился перед нами на колени, открыл аптечку. Сильно запахло нашатырем.  Он совал под нос нам ватный тампон, потом вложил его в наши руки. Сам быстро переключился на Наташку. Она открыла глаза только минут через пять. Взгляд был отсутствующий, губы синего цвета.
- Девочки, а знаете, у него весок-то разбит, тот самый. Лицо такое разглаженное, свободное, только мне показалось, что от него пахнет.
Мы переглянулись.
- Господи, где твои родственники-то?
Минут через сорок нарисовались и родственники. Они тоже готовились к похоронам. Шли с полными сумками хлеба. Оттуда же выглядывал батон непонятной колбасы, несколько бутылок водки. Мы поднялись со ступенек.
- Приехала. – Свекровь с неприязнью посмотрела на Наташку. – Быстро добралась, хотя на такой машине. Хахаль что-ли привез?
- Здравствуйте, меня зовут Валерий. Я муж Катерины, Наташиной подруги.

Катька не сразу поняла, что сказал Валера. Она была такая злая на эту старуху. Наташкину свекровь по-другому нельзя было назвать. Злое, пропитое лицо, изрезанное вдоль и поперек старческими морщинами. Ну, вот что с ходу напала на человека. Может она считает Наташку в чем-то виноватой. Хотя в чем? Семейство потомственных алкоголиков. Наташка боролась с Мишкиной пьянкой из последних сил, пока не поняла, бесполезно. И не выгоняла на улицу, потому, как понимала, что там он совсем пропадет. Наташка на удивление спокойно восприняла тираду свекрови.
- Вы мне лучше скажите – что случилось? Почему голова разбита? Как он умер?
Свекровь перестала пыхтеть, оглянулась на толпу соседей у калитки.
- Может, в дом пройдем? Чего на ступеньках толпимся? – Рядом со свекровью нарисовалась толстуха. Она держала на руках маленькую девочку, и стала своим телом подталкивать всю честную компанию в дом. По-видимому, это жена брата Михаила.
- Нет. Мы поговорим на свежем воздухе. Мы подождем вас вон под той липой.
- Брезгуешь нашим домом, а там, между прочим, твой мужик лежит. – Свекровь опять попёрла на Наташку. Но та обошла ее и двинулась под раскидистую липу, где стояли две старенькие лавки и покривившийся от времени стол на трухлявых ножках. Родственникам ничего не оставалось делать, как выйти на переговоры на улицу.
- Так, я слушаю вас.
- А что ты хочешь услышать-то?
- Хотя бы то, почему у Михаила разбитая голова?
- А то ты не знаешь, чего собой представляет пьяный мужик. Упал, разбил.
- И все же, что произошло? – Наташка повернулась к молодой родственнице. Но свекровь не дала и слово той молвить.
- Ладно. Стакан они с братом не поделили. Подрались из-за стакана. Тепереча вот – один в гробу, другого милиция забрала. А чего его забрали, не виноватый он, не виноватый.
- Понятно. Хоронить когда будем? От тела уже пахнет. Жарко.
- Так когда, на третий день, завтра. Я уж и батюшке сходила. Денег нет. Все до копейки отдала. Столько денег истратила, столько денег.
- За гроб деньги отдам, продукты мы привезли. Завтра значит завтра.
- А как же мне с сыночком моим быть? Как же мне его спасти от милиции. Может денег дать? – Она вопросительно посмотрела на Наташку.
- Если есть дайте. А своего мужа я похороню сама.
- Так откуда деньги-то, Наташенька? Может, займешь мне?
- Нет у меня лишних денег. Я одна работала последние два года, одна тянула семью. У меня еще девчонки. Или Вы забыли о своих внучках?
- Как же, как же, конечно помню. А чего ж ты не привезла их, с отцом-то проститься надобно. Грех на душу берешь.
- Девочки мои в лагере, ехать за ними времени не было. Думаю, бог меня простит.
- Ну, как знаешь. Ты ночью посидишь у гроба?
Здесь вся Наташкина бравада улетучилась. Она на глазах позеленела.
- Вы не переживайте. Мы все вместе побудем у гроба. Простите, я так и не знаю Вашего имени отчества.
- Анастасия Петровна я.
- Очень приятно.
- Может, с дороги чайку попьем. Или помянем?
- Вы не беспокойтесь, у нас в машине все есть. Мы не будем Вас стеснять.
- Все как не у людей. – Она сплюнула и пошла к дому. За ней засеменила невестка.
Мы, молча еще некоторое время, просидели под липой.
- Ребята, я так вам всем благодарна. Даже не знаю, чтобы я без вас делала. В дом мне идти совсем не хочется. Ночь меня пугает еще больше. – Наташкин заряд закончился.
- Девочки, давайте-ка мы с вами прогуляемся до церкви, еще проверить нужно, могилу выкопали или нет.
- Да, нужно пройтись.

Мы двинулись к окраине деревни, где на пригорке стояла старенькая церковь, рядом находилось деревенское кладбище. Я почти все время молчала, только думала, что мы попали в забытый богом уголок земли, где царила нищета, такая, какой я давно не видела. До людей, живших здесь, никому не было дела.
У церкви нас встретил батюшка. Он закрывал церковь. Увидев пришлых, приличных людей вмиг оживился. Да, ничто человеческое ему не чуждо. Мы оговорили время, когда он будет отпевать, также он отвел нас к мужикам, которые капают могилы. Наташкина свекровь не заплатила им. Сказала, что приедет невестка и оплатит все. Нас опять выручил Валера.
- Мужики, берем лопаты и копаем. Если управитесь до вечера, заплачу хорошо.
- Может, аванс заплатите.
- Нет, никакого аванса. Принимайтесь-ка за дело. Я часам к шести приду.
- Ладно. – Они нехотя взяли в руки лопаты, и пошли работать.
А мы побродили еще по окрестностям деревни и стали возвращаться к дому. Народ все еще приплясывал около калитки. Мы вошли на участок и опять сели под липой. Пришло время подкрепиться. Катерина с Валерой удалились к машине, чтобы принести продукты. Как нам повезло с Катькиным воздыхателем. Не мужик – золото. Машина класс, в машине мини холодильник. Запахло кофе. И вареной картошечкой. От машины двигалась Катька. Она несла одноразовую посуду и кофейник. За ней двигался Валера с целым пакетом еды. От дома шла Анастасия Петровна и несла кастрюлю с вареной картошкой.
- Я вам картошки сварила.
- Анастасия Петровна, зовите своих, давайте вместе пообедаем.

Старуха обрадовалась. Через пять минут за столом сидела вся небольшая семья. Сама старуха, жена старшего брата, ее трое детей, свекор, которого волоком притащили к столу и старуха, которая считалась в деревне знахаркой. Родственники набросились на курочку гриль, рыбку и копченую колбаску. Но всем еще и хотелось выпить. У свекра так тряслись руки, что он не мог попасть вилкой в рот. Валера принес бутылку водки. У родственников загорелись глаза. Свекор странным образом преобразился, трясучки как не бывало, стоило ему опрокинуть стаканчик. Дети ели с такой скоростью, что я испугалась, как бы ни случился заворот кишок. Разговор явно не клеился. Мы молчали, они молчали. К концу обеда свекровь нарушила молчание.
- Наталья, ты бы сходила к нашему участковому.
- Зачем? – Наташка словно очнулась.
- Ну, спросишь, как дела-то продвигаются. Когда они отпустят сыночка мого.
- Я схожу. Только, если сыночек ваш виноват, пусть отвечает.
 Жена Валентина, шмыгнула носом. Наташка посмотрела на нее и встала из-за стола.
- Подожди, сейчас приберем и вместе пойдем.
Мы собрали грязную посуду в пакет, остатки быстренько смахнула свекровь.
- Мань, ты чего такая? За все время не проронила и слова.
Я пожала плечами.
- Слушай, может, ты себя плохо чувствуешь?
- Не  обращайте на меня внимания. У меня такое бывает, когда говорить вообще не хочется.
- Понятно. А голова не болит?
- Кать, отстань, пожалуйста. Ты меня ради бога, извини. Но в данной ситуации, самое лучшее быть мне бесплатным приложением к вам. Хорошо, Катюш?
- Поняла я, поняла.
- Ну, что девочки? Пойдемте потихоньку. Сначала к участковому, а потом мне надо на кладбище сходить. Думаю, мужики справились.

Но оказалось не все так просто. Чтобы встретиться с участковым, нам нужно было пройти шесть километров до другой деревни. Местный участковый находился там. В его ведение были три деревеньки. Так что, мы посетили кладбище. Мужики постарались. Молодцы. Валера щедро расплатился с ними. Это я так подумала, потому, как мужики обрадовались. И все домогались до нашего единственного мужчины, может еще что-нибудь надо сделать.
Потом мы потихонечку двинулись в соседнюю деревню.

- Ежели его не будет на месте, значит он дома. Живет он недалеко от своей кутузки. – Это нас перед дорогой свекровь наставляла.

В соседней деревне, кроме милиции, были еще медпункт, школа и местный клуб. Клуб пришел в упадничество совсем. У него провалилась половина крыши, отсутствовала стена. Было подозрение, что стену растащили на дрова. Но, в общем и целом эта деревенька – приличнее  той, где жили Наташкины родственники. Несколько домов здесь очень сильно выделялись. Я могла бы сказать, что они принадлежали людям управленческой структуры. И не ошиблась. На месте участкового не оказалось. Мы спросили местного дедка, где его дом. Дедок махнул рукой за наши спины, смачно сплюнул и пошел дальше. Нам осталось присвистнуть и подумать о том: « Как попасть за пределы?» Стоять нам пришлось недолго. Наша тарабань по металлической двери и заливистый лай собаки, и хозяин пред наши очи.
- Ну, чего надо? – Был местный участковый очень неприветлив. И я бы сказала непригляден. Наш Валера хоть и ростам мал и кругленький, как колобок, но выглядел настоящим Аполлоном. Этот же страж порядка был ростом чуть выше среднего, и весь в складках. Складки начинались от подбородка, и как мы потом увидели, заканчивались на коленках. Одет он был по-домашнему, в майку и сильно вытянутые тренировочные штаны.
Наш единственный мужчина взял инициативу в свои руки и объяснил цель нашего визита. Участковый окинул нас внимательным взглядом и пригласил войти. Сам отступил немного в сторону, уступив нам дорогу. Первая вошла Катька за ней Наташка, теперь моя очередь. Ну, и я как всегда отличилась. Я так увлеклась созерцанием необъятного тела, что не заметила порожек и зацепилась за него ногой. А поскольку я не могла отвести глаз от участкового, то и полетела я прямо на него. Господи, Боженька, прости меня дуру грешную. Я не пригнулась к земле, а наоборот, замахала руками стараясь удержаться на ногах. Но, не тут-то было. Я влетела в преграду – в участкового. Со всего маху кинула ему руки на плечи, и… поползла вниз. Я отчаянно старалась уцепиться за складки мента. Но падала все ниже и ниже. Вот я и на предполагаемой талии, ниже, еще ниже. И здесь мне под руки попалась резинка от тренировочных штанов, мои руки мертвой хваткой вцепились в нее и мы поползли вниз вместе. Остановились мы на земле. Трагикомедия. Я так перепугала мужчину, что он оцепенел от такой неожиданности. Девки мои открыли рот, не знаю, может их, поразило тело. А Валера не знал, что и делать, толи поднимать меня, толи штаны натягивать на мужика. Да, кстати, штаны он у меня не мог вырвать из рук, я держала их мертвой хваткой. Очнулись мои девчонки, и разрулили ситуацию. И так, я на ногах, мент в штанах.
- Ради бога, простите меня, пожалуйста, - я переливалась всеми цветами радуги.
- Н-н-ниче-го,- заикаясь, произнес тот.
Мы постояли еще минут пять, приходя в чувство.
- П-пройдите вон туда.
Мы расположились на улице, в беседке увитой дико растущим виноградом.
- С- слушаю Вас.
- Объясните нам, пожалуйста, Вам удалось что-нибудь выяснить.
- Обычная бытовуха. Извините. Сидели, выпивали, одному показалось, что его обделили. Вот он, недолго думая, и огрел брата по голове. Попал в висок. Результат на лицо.
- Понятно. И что теперь будет с задержанным.
- Суд будет. Я его уже в район отправил. Ко мне приходили и мать его, и жена с детьми, просили, на коленях умоляли, чтобы отпустил, - мент крякнул и посмотрел на меня. Я так сильно покраснела, что думала, воспламенюсь. – Не могу я его отпустить. Человек убит.

Они еще поговорили с Валерой, но я отъехала и не следила за их разговором. Очнулась только тогда, когда Наташка тронула меня за плечо. Мы встали, распрощались, и двинулись к калитке. На этот раз я вышла первая, а участковый постарался быстренько закрыть за нами дверь. Мы шли молча. И только когда покинули деревню и вошли в лесополосу, Катька разразилась таким хохотом, ее подхватила Наташка, потом Валера. Я же стояла, улыбаясь, и чувствовала, что опять сильно краснею и покрываюсь испариной. Вечерело. Птицы приготовились ко сну, и теперь, встревоженные нами, вспорхнули в облака.
- Ой, не могу больше, караул.
- Мань, ты как всегда.
- Это хорошо еще, что она батюшку не завалила, прости Господи. Мань, ты уж во избежание несчастного случая, стой от него завтра подальше. – Катька опять заржала.
- Ха-ха-ха, очень смешно. Завтра я буду крепко стоять на ногах, у меня перекур. Для следующего падения я должна подготовиться. И хорош ржать. Всех птиц перепугали. – Я посмотрела в сторону и со всех ног бросилась бежать к елочке в шагах десяти от нас.
- Ты куда? – Народ, глядя на меня, как на не нормальную.
- Ребята, грибы! Семейство белых. – Я сидела на коленях и выковыривала свою находку. Земля задрожала. Это ко мне со всех ног ринулись, словно стадо кабанов, мои путники.
- Осторожно! Раздавите.
- Ой, какая красота! Мань, да здесь штук пятнадцать будет! Вот это да! Валер, у тебя телефон с камерой? Снимай!
- Девчонки, вы смотрите чуть подальше. Там тоже могут быть, вон под теми маленькими елочками.
 
Там и, правда, оказались грибы. Мы ползали на коленях, собирали. А нашему Валере доставили такое удовольствие, снимая на камеру наши круглые задницы. Между тем темнело. К дому мы подошли уже в сумерках. Народ, целый день подпиравший забор у Наташкиной свекрови, разошелся. Мы положили Катькин платок с грибами на столе в саду. Я вытаскивала грибы и раскладывала их на расстоянии друг от друга.
- Ну, чаво так долго-то? Как сходили?
- Да новости у нас неутешительные. Участковый отвез вашего сына в район. Случай со смертельным исходом. Суд будет.
- Ой, горе-то, какое. Что же нам теперь делать-то? И зачем Мишка приехал? Зачем? Ведь Ларька у меня такой тихий всегда был. Ну, выпьет чуток. Даже жену с детями пальцем не трогал. А кто сейчас не пьет-то? Кто? – Мне стало, искренне жаль Анастасию Петровну.
- Анастасия Петровна, мы поедем обратно через ваш центр. Постараемся найти адвоката для Лариона.
- Ой, милая, так поздно уже. Суд-то будет.
- Будет. Но мы с адвокатом пообщаемся.
- Ой, посадят нашего кормилица, посадят.
Она воя удалилась в дом.
- Интересно, а что она себе думала? Отпустят его, да еще и спасибо скажут.
- Наташа, миленькая моя, но ведь старуху-то понять можно. Ладно, они с дедом. А дети?  Так родственница твоя еще одного ждет.
- О господи! Я думала она в теле. Ты видела как она водку жрёт? Беременная?! Надо же.
- Так здесь такой образ жизни. Наташ, мне искренне жаль. Мне жаль Михаила. Но мне жаль и всех их. Несчастные они.
- Ладно, девки, хорош. Нам божьего одуванчика менять пора.

В общем как у нас прошла ночь у гроба, мне даже вспоминать не хочется. Но запах меня преследовал очень долго, и не меня одну. Можно сказать, что мы немного похудели от горя, потому как кусок не лез в горло.
Часа в три утра нас опять сменила бабулька. Она опять забубнила молитвы. А мы вышли на улицу. Было прохладно. На траве лежала роса. Так что, наши ноги одним моментом стали мокрыми. Мы немного посидели, Валера сварил кофе. Но мы никак не могли отдышаться, и даже аромат бодрого напитка чувствовался нами не так как накануне. Пока все спали, мы решили расставить принесенные соседями столы и лавки. Картошки Анастасия Павловна начистила еще с вечера. Нам особо и готовить было нечего. Салаты мы решили не делать, положить все живьем. За нами только нарезка. Мяса и кур натушили две большие кастрюли. У нас все кипело.  Пробудились родственники. Ларькина жена выглядела очень плохо. Под глазами у нее залегли черные круги. Я не думаю, что это только от водки. Переживает она очень. Мы посовещались и решили, что я и Валентина, так ее звали, останемся дома, готовить стол. Я думаю, мы справимся. Соседи предлагали свои услуги, но Анастасия Петровна сказала, что мы шустрые, справимся сами. Все мы при делах. Я подошла к Валентине.
- Ты особо не вешай нос, может еще обойдется.
Она подняла на меня измученные глаза. Я слегка улыбнулась, подбадривая ее.
- Слушай, у меня здесь мысль в голове проскакала. Валь, у тебя есть стеклянные банки.
- В сарае полно.
- Это хорошо. А крышки? Ну, вы заготовки на зиму делаете?
- Мамка моя делает, у нее кажись есть.
- Валь, ты давай дуй к ней, тащи все, что у нее найдешь. Вернем, что останется.
- А ты чего крутить-то будешь?
- Гуманитарную помощь для тебя. Давай не трать время зря.

Я быстро занялась подпольным производством. У меня в руках как говорится, все горело. Вымыла банки, обдала их кипятком, вернулась Валька, принесла девять крышек. И это хорошо. Девять, так девять.  Мясо варилось уже пять часов, думаю готово. Я разложила мясо в банки, обожгла себе все руки
- Ну, чего ты на меня уставилась? Давай, ставь их в кипящую кастрюлю, стерилизовать будем, и закатаем. Это тебе на черный день. В погреб опустишь. А то я смотрю, у вас всего несколько кур полудохлых бегает, больше никакой живности нет. Как вы живете? У вас здесь глушь, хотя бы корову завели, молоком детей поила.
- У мамки моей корова есть, она детям наливает.
- Я ее чего-то не видела. Вы что, не дружите?
- Да она со свекровью поруганная, так и не приходит совсем.
- Понятно. Смотри, мы управились с тобой. Банки остынут, потом уберешь.
- Ага, спасибо.
- Так теперь я блины печь буду. Или ты?
- Да не получаются они у меня.
- Значит, я пеку. Ты давай добавь в кастрюлю, где мясо варилось воды и картошку перегружай. Сварим ее в мясном бульоне.

Стол у нас был уже накрыт, когда показались первые селяне. У калитки на табуретки стояло ведро с водой, на кол повесили что-то подобия полотенца. Собралась вся деревня и стар, и мал. Наконец все расселись. На столе было много всего. Помянули. Сначала старались вести себя степенно, потом понеслась. Еду на тарелки из основных блюд растащили за пять минут. Я собрала общие, грязные тарелки, но больше не выставила ничего. Наступила секундная всеобщая тишина, потом все активно заработали вилками.
- Мань, это что – все? – Катька наклонилась к моему уху.
- Все.
- И водка еще есть, а закуски уже и нет. Колись, куда жрачку дела?
- Прибрала. Детям надо что-то хотя бы первое время есть. Односельчане помянули.  У нас разве плохой стол получился? Стол отличный, они его еще месяц вспоминать будут. Водки – хоть упейся. Да и нам часа через два выезжать нужно. Нам еще адвоката искать.
- Да, ты права. Господи, везде бегом. -  Катька покосилась на сидящую рядом Наташку. Та опять ушла в себя. Никого и ничего не замечала вокруг. Катька тяжело вздохнула.
Я обвела всех сидящих за столом, в ход пошли анекдоты. Ненавижу эту часть. Человека придают земле, а здесь травят анекдоты. Посмотрела на своих. Меня порадовали Валера и Катька. Надо же, какой мужчина! За таким и на край света можно. Ведь мы почти не знакомы были, а как он нам помог. Я даже себе представить теперь не могу, как бы мы без него справились. А как он ухаживает за Катериной, как смотрит на нее. Прямо у меня самой мурашки по коже от приятности. А вот Наташке плохо. Ну, ничего мы ее потихоньку вытащим из этого состояния. Сейчас ей, конечно, тяжело.
 
Наконец, мы собрались уезжать. Решили прихватить с собой Валентину. Она в свою очередь взяла старшенького сына. Мы быстро со всеми распрощались и загрузились в машину. Все вышли посмотреть, как шикарный джип трогается с места. Некоторые стояли с тарелками. Это те, у кого на них еще что-то осталось. Они их и взяли с собой, чтобы еду не стащили.
В райцентре мы пробыли до самого вечера. Всем занимался Валера. Катерина и Валентина с сыном не отставали от него. Мы с Наташкой сидели в машине, мне даже вылезать размяться не хотелось. Наташка уснула, привалившись к окну. Думать и делать ничего не хотелось. Я тоже задремала, даже не слышала, как вернулись ребята.
- Как дела? А куда родственников дели?
- Валера договорился с водителем грузовой машины, их подвезут. Ну, и поговорили с адвокатом. Это место, совсем оторванное от цивилизации.
- Ты Катюша не переживай, я проконтролирую процесс.
- Валер, мы бы без тебя пропали.
- Да не пропали бы. Просто потратили больше времени на все и нерв.
- И денег тоже. Ты нам счет предъяви, пожалуйста.
- Девочки, не выдумывайте. Какие счеты? В конце концов, я могу себе позволить, я мужчина обеспеченный.
- Ну, знаешь, мы тоже не нищие.
- Мань, не ершись. Он не хотел никого задеть.
- Я и не ершусь. – Я улыбнулась им и решила сменить тему. – Кать, что с лагерем делать будем?
- Вот мы и рванем туда все вместе. Я не знаю, правда, может у Валеры дела? Тогда поедем одни.
- Так, и куда это вы собрались?
- К Наташкиным девчонкам в лагерь.
              - Ну, в лагерь, так в лагерь.
- Валер, а как же сыскная работа?
- Мальчики мои постараются пусть, я наверстаю. Хочу сразу предупредить тебя, Катюша, будут дни, а может и недели, когда мы будем в разлуке. Я буду чертовски занят. Дела, понимаешь ли.
- Я буду скучать. И ждать…
Ой, мамочки мои, я кажется лишняя туточки. Нужно срочно закрыть глаза и отрубиться. Что я и сделала. И знаете что, вернее, кто мне приснился? Мент, с которого я штаны сняла. Он предстал пред моими очами со спущенными штанами, и почему-то тянул ко мне свои руки. Я в ужасе открыла глаза. Меня за плечо трясла Катька.
- Ты чего?
- А ты чего так орешь? Валера чуть в кювет не улетел.
Машина и правда стояла на обочине. Валера вытирал пот с лица.
- Простите меня. Ребята, вы не поверите, что мне приснилось.
- Наверное, что-то ужасное, если так орешь.
- Ага. Мент, с которого я треники стянула. Он стоял со спущенными штанами и призывно протягивал ко мне свои руки.
Что здесь началось. Смеялись, что называется до упада. До хрюков. Разбудили Наташку. Она во все сонные глаза смотрела на нас и ничего не могла понять.
- Мария наша, так зацепила мента деревенского. Он теперь, ее преследовать во сне будет.   – Прохрюкала Катька. – Или он её зацепил.
- А мне приснился Михаил… Снились самые первые наши с ним совместные дни… Мы отдыхали на юге, купались и любили друг друга…
Наш смех мигом улетучился.
- Наташ, не чужой же тебе человек. Отец твоих детей. Да, и для тебя он скорей всего последнее время был тем же ребенком, с которым ты нянчилась всю дорогу.
- Ребята, я все понимаю. Меня из колеи выбил сон. Он ко мне приходил… Да, все пройдет зимой холодной. А где мы?
- Мы едем к твоим, на пикник.
- Здорово. Ничего не буду им пока говорить. Скажу, когда домой вернутся. Пусть отдохнут без слез.
- И то ладно.
Мы закупили продуктов, в этот раз платила только Наташка. Сказала, что не хочет ходить в должниках.
- Ну, ты подруга даешь! А мы что, по-твоему, к детям с пустыми руками. Кать, пошли гостинцы покупать, ну ее.
В магазине мы разошлись по разным отделам. Валера вообще от нас смылся. К тому времени как мы набрались покупками он сидел уже в машине и с кем-то разговаривал по телефону. Не вышел он и тогда, когда мы стояли рядом.
- У человека серьезный разговор, подышим. Слушай, Кать, смотри какой он в гневе. Во орёт. Ты ему под горячую руку не попадайся, а то задавит.
Между тем наш колобок накричался, схватился за руль, будто на него хотел перенести весь свой негатив. Посидел еще минут пять, пришел в себя, и тут он заметил нас.
- Извините. Давайте грузиться.
- Валер, может у тебя дела свои какие? Так мы одни… - Договорить Катька не успела.
- Нет никаких дел. Садитесь. – Все это было сказано грубо и командным голосом. Нам ли не знать такой тон. Мы сами так любим. Правда, ни тогда когда его применяют к нам. И естественно Катька надулась. Валера не сразу просек эту ситуацию, потому как ехал еще какое-то время весь в своих мыслях.
- Катюша, ты прости меня. Я сорвался, вот идиот. Девчонки, работа у меня все же нервная. Всё какую-то иногда ерунду приходится делать, а клиент нынче нервный пошёл. Ну, и мы заводимся иногда с пол-оборота. – Он посмотрел на Катерину. Она все еще пыхтела, а я рассмеялась.
- Ребята, да у вас первая размолвка. Не дурите.

Между тем, Валерин верный, железный друг мчал нас, а лагерь, к Наташкиным девчонкам.  Остаток пути мы проехали молча. Наташка опять уснула, Катька немного оттаяла и улыбнулась Валере, ну а я, я витала где-то в облаках. В лагерь мы уже приехали после обеда, когда родители собираются в обратный путь, домой. Нас выручил опять Валера. Он изловил начальника лагеря, под большим секретом объяснил ситуацию, взял с него слово о неразглашении. Начальник сам вышел к пропускному пункту, и разрешил нам покинуть территорию аж до 20.00. Этим обрадовал не только нас, но и девчонок. Катька как вездеход, через бурелом, повела нас на место их прошлой тусовки. Если до сегодняшнего дня девочки крутились все время вокруг Катерины, то сейчас не отставали ни на шаг от Валеры. Валера – душа компании. Мне кажется, что энергия била из него ключом. Эта дружная компания занялась костром, а мы расстелили одеяло и улеглись, глядя на речку, слушая журчание бегущей воды и вдыхая ароматы леса.
- Маш, а как там твоя-то дочка поживает?
- Девчонки, не знаю, что и сказать. – Я грустно улыбнулась. – Моя Алла Федоровна далеко от меня. Живет своей жизнью, которой впрочем, кажется довольна.
- Ты не собираешься к ней?
- Нет, в этом году не удастся. Если только они сами не пожалуют на Рождество и то, все под большим вопросом. Мы с каждым годом все больше и больше отдаляемся друг от друга. А говорят еще, что дочка ближе к матери, чем сын.
- Да, ладно Мань. Она замуж удачно вышла, и живет не думая, что есть вечером будет.
- Нет, девочки, как раз она то и думает. Это мы относимся тяп ляп ко всему, а они все обдумывают и просчитывают. – Я засмеялась.
- Чего ржешь?
- Я вспомнила, приехали мы с Федюней к ним через год, после того, как они нас покинули. Они тогда еще в квартире жили, это сейчас у них дом большой. Собираясь туда всю голову, сломали, что везти. Остановились на икре. Нас  таможня еле-еле пропустила. У нас деньгами откупались, а там пришлось икрой делиться. Немчура со мной чуть богу душу не отдал, он и краснел и бледнел, а вспотел так, что форму хоть выжимай. А у моего Федюни еще на нервной почве живот расстроился. И смех, и грех. Когда ребятам рассказывали про наши приключения, смеялись до слез, до колик в животе. Отсмеялись, зять говорит: « Ну, надо же, кому рассказать не поверят.»  Я на банки с икрой показала – это что? Муляж? Нашу икру ели несколько месяцев. Вот так то. Что касается расчетов и просчетов, так у них целая бухгалтерия. Все по папочкам разложено, каждая бумажка, каждый квиток на своем месте. Как ребята наши работать стали в полную силу, так и о доме стали думать. Мало они в Москве учились, так им пришлось еще и в Германии доучиваться. Да, год у них был очень тяжелый. Я вся извелась, на Западе не принято так помогать детям, как у нас. Это мы их тянем, прости Господи, до седых мудей. Да, таким нужно родиться, чтобы понять. Моя Алка быстро в колею вошла. Сообразительная девочка…  В первый свой приезд мы так там экономили. В магазин ходили ночью. Ночные скидки на продукты почти пятьдесят процентов. И товар не лежалый, как у нас. Предложила дочке закупить продуктов  на недельку хотя бы. Она глазки округлила. Говорит, что не могут себе позволить вот так выбросить деньги. На следующий день, прихватила Федора и пошла закупаться. До ночи мы, правда, выгуливались, время выжидали. Пакеты еле донесли. Говорю им, что это от нас вклад продовольственный. Поблагодарили. - Я надолго замолчала. Мы с девчонками все еще возлежали на одеяле и лениво наблюдали за девчонками, которые скакали вокруг Валеры. Из нашего колобка энергия так и перла. Девчонки поймали наш взгляд, прискакали к нам, перецеловали по очереди наши моськи и умчались опять к нашему единственному мужчине.
- Да, похоже, им сегодня, не только мать не нужна, еще и Катерину по боку пустили. С другой стороны Валера показывает себя со всех сторон. Хорош, ничего не скажешь.
- Мань, а ты жалеешь, что у тебя один ребенок. – Катька смотрела на меня в упор.
- Жалею Катюш, очень жалею. Может сейчас хотя бы знала, куда себя пристроить. Внуки далеко, а так хочется, чтобы маленький комочек сел к тебе на колени, прижался, обнял за шею или просто вон, как Наташкины девчонки, подбежал и чмокнул в щеку. А я все Федюню воспитываю, он даже иной раз не знает, куда от меня деться. – Про себя я подумала, что если бы не девчонки, то хоть вой.
- Пора тебе Маня настоящего любовника завести. Встряхнуться нужно малость.
- Таких как Валера не встретишь, а других нам не надобно. Буду Федюню гонять, пока не сбежит от меня.
Вскоре нашу идиллию нарушили, нам пришлось поджать под себя ножки, а в ручки нам вложили по порции шашлыка. Оказалось, что, не смотря на усталость, мы страшно проголодались. Мясо удалось. Вечер прошел замечательно. Девчонок вожатой мы сдавали уже перед самым отбоем. Потом Валера развозил нас по домам. Сначала Наташку, потом Катьку и наконец, я. С дороги позвонила мужу. Мой заботливый,  даже баньку мне истопил. В парилку не ходила, но помылась с большим удовольствием. Потом мы сидели на веранде, пили чай с малиновым вареньем и слушали надвигающуюся ночь. Я рассказала мужу про нашу поездку. Мы погоревали немного. Потом я спросила, как он здесь без меня. Проговорили полночи. Мне на работу через четыре часа вставать, а спать не хотелось. Я перебралась в старое скрипучее кресло-качалку, муж накрыл меня пледом. Так я просидела в непонятном состоянии до утра. Толи спала, толи дремала, толи бодрствовала,  так и не поняла. Очнулась от запаха сваренного кофе. Муж стоял около меня, держал в руках чашку и не решался будить. Я не открывая глаз, протянула руку за глотком живительного напитка.
- Доброе утро.
- Доброе утро, спасибо за кофе.
- Вставай, у тебя автобус через полчаса.

Я вскочила. На автобус опоздать я никак не могла. Собралась, как солдат по тревоге. Пока бежала до остановки, рукой шарила по сумке, проверяя, все ли лежит на своих местах. Глаза от напряжения вылезли на лоб, устали всматриваться вдаль. Успею добежать до остановки или нет. Мне сигналила, какая-то надоедливая машина, можно подумать я заняла ее полосу движения.
- Маша, Мария!
Я остановилась, как будто налетела на стену.
- Ну, наконец-то, доброе утро. Я на машине тебя обогнать не могу. Давай мы тебя подвезем до Смоленской.
- Доброе утро, вот спасибо. А то я смотрю на остановке никого, я все же опоздала.
Я села назад. Рядом с Валерой сидела дочка.
- Доброе утро.- Я улыбнулась. Ответом мне была тишина. Так, а девочка то, не воспитана. А может быть и совсем другое. Девочка потеряла мать, а теперь еще какая-то знакомая нарисовалась, и на отца глаз положила. «Эх, бедная Катька.»

Мы ехали молча. Я рассматривала девушку. Она была очень красива. Высокая, рост угадывался даже в положении сидя, стройная, красивое, утонченное лицо, роскошные шелковистые волосы. Интересно, у Валеры жена просто красавица была. Он конечно симпатичный, но девочка на него совсем не похожа. Валерин мобильник разрывался от звонков. Он отвечал кратко, в голосе чувствовались командные нотки. Я опаздывала. Сидела, нервничала. Пробки. Куда от них деться. Решила позвонить Кате.
- Катюша, привет. Прости родная, опаздываю. Что ты говоришь? Ну, не скучай.
Между тем мы подрулили к переходу около МИДА. Валера вышел проводить меня. Девочка напряглась, даже перестала свои ухоженные ноготочки оттачивать дальше.
- Спасибо тебе. За все большое мерси.
- Свои люди сочтемся. Маш, я вечером заеду. Вы с Катериной подождите меня если что. Я хочу ей сюрприз устроить. Мы толком и не пообщались. Повезу ее к себе на дачу.
- Валер, а как же девочка?
- Я ее сегодня во Францию к друзьям отправляю. Потому если опоздаю, прощу прощения.
- Хорошо. Я побежала. До вечера.
Я неслась по Плющихе, как ураган. Наши старички вышли на утреннюю прогулку по магазинам. Я улыбалась, мне улыбались, здоровались друг с другом, и  я, извиняясь, продолжала свой бег.
- Прости, дорогая, проспала. Вроде и не спала, так ночь черти что. А Наташка где?
- Привет. И она проспала. Я хотела ей сначала сказать, чтобы дома побыла, а потом подумала, нечего одной ей сейчас быть.
- Катюш, у меня для тебя послание от Валеры. Вечером тебя ждет сюрприз. Ты в гости приглашена, на дачу. Если у него будет минутка, он тебе позвонит.
- Как же так? Я не могу. – Катерина растерялась.
- Почему не можешь? Не дури. Такой мужик раз в жизни попадается. Понимаешь? Тебе судьба такой подарок преподносит, а ты вся в сомнениях. Катя устрой себе праздник. И начни его с романтического ужина. Хватит тебе для всех выкладываться. Боженька тебя услышал. Твои рыдания в поле не прошли бесследно. Так что едем. Ты к нему, я к себе. Слушай, а у меня идея. Я пожалуй еще и Наташку к себе приглашу. Ладно, потом поговорим. Я к барьеру пошла. Ой, Кать, а товар то переписывать. Смену не приняли.
- Приняли. Я в отличие от вас, спать вообще не могла. На работу приехала в семь часов. Все посчитала. Мысли в голове покоя не дают. Мань, что же мне делать?
- Чудак-человек, я тебе все сказала. Попробуй.
- Страшно мне. Вот от того что он совсем другой, мне и страшно. Понимаешь, если что не сложится, я себя ущербной буду чувствовать совсем.
- Дурочка, ты моя ущербная, ты самая лучшая. Все у меня народ, потом договорим.
- Доброе утро, слушаю вас. – Перед витриной стояли две старушки, две сестры. Я всегда любуюсь этими женщинами. В них чувствуется порода. Прямая спина, поворот головы, стиль в одежде, несмотря на возраст, необыкновенная красота.
- Доброе утро. Машенька голубушка, какую коробочку конфет посоветуете. К доктору идем, хотелось бы отблагодарить.
- Я бы вам посоветовала вот эти вкусные конфетки. Вернее это чернослив с орешком в середине, в шоколаде. Фабрика новая, не «Красный Октябрь», но товар ничем, ни хуже. Несмотря на разницу в цене, ничем не уступает именитой фабрике.
- Благодарим, голубушка. Полагаемся на ваш вкус.
Я отправила довольных старушек по назначению. Сама смотрела им в след.
- Какие красивые женщины. Полны достоинства. Знаешь, Катюш, я всегда немного завидовала женщинам, которые умеют носить шляпки с вуалью и кружевные перчатки. Не каждому дано, а у них это в крови. Вот и Наталья пожаловала.
- Как ты?
- Привет. Все нормально. Девчонки, извините. Мне просто необходимо было с утра в ЖЭК забежать. Можете меня поздравить, я себе подработку нашла. В своем же доме буду подъезды мыть.
Мы с Катькой замерли.
- Наташа…
- Шокировала я вас. Девочки с нашей работой мне не вытянуть. Я же не одна. Девчонок мне не поднять, без лишней копеечки. Помощи ждать неоткуда. Я и так кругом в долгах.
- Молодец, ты у нас шустрая, справишься. А сейчас, милости прошу, к народу, в массы. Да, Наташ, не хочешь сегодня после работы поехать ко мне. Федюня нам баньку истопит, а потом чай с малиновым вареньем под звездами.
- Ой, нет, Манечка, извини. Я домой хочу, девчонки мои скоро вернутся. Мне порядок наводить нужно.
- Дом – это свято. Кстати, наша подруга отправляется сегодня на романтический ужин с продолжением…
- Мань, не начинай.
- Ладно, ладно.
Да, правду говорят, что понедельник – день тяжелый. Мы так устали. У меня даже рот не открывался. Это значит только одно, я переговорила сегодня. Наташку мы отпустили пораньше. Она сопротивлялась недолго, убежала.
- Кать, как думаешь, она уже подъезды побежала мыть?
- Думаю, да.
- Вот беда.
Мы поохали, поахали, покручинились над непростой нашей бабьей долей. Жизнь продолжается, не стоит на месте. Вот и Валера пожаловал. Дверь пришлось открывать мне. Катьку словно гвоздями к полу прибили.
- Ой, добрый вечер. Валера, а ты где?
Около открытой мной двери стояла клумба. Букет был такой огромный, что Валера за ним терялся совсем.
- Маш, это тебе. – Он протянул мне маленький букетик полевых цветов. Чем сразил меня наповал. – Я заметил, что у тебя в вазах кругом полевые цветы.
- Спасибо. Ты действительно угадал. Они  мои самые любимые.
- Мне стыдно, но я так и не узнал, какие нравятся Катюше.
- Ни потому ли ты скупил весь цветочный магазин? Она любит лилии и пурпурные розы. Ладно, ты иди, я вас здесь подожду.

Клумба аккуратненько спустилась со ступенек и пошла по направлению к подсобке. Я же решила даже не прислушиваться к происходящему, вышла на свежий воздух. Уткнувшись лицом в букетик, задумалась. Мне стало грустно. Нужно срочно себя приобщить к какому-нибудь делу, встряхнуться. Да, стоит задуматься. Однако, мои молодые совсем голову потеряли. Правда, говорят, что влюбленные часов не замечают. Они вышли через полчаса. Я за это время успела поговорить с дедулькой, который выгуливал старенькую болонку. Позвонила мужу. И наконец, свершилось. На пороге магазина, стояли одуревшие от счастья Катька и Валера. Теперь клумбу держала счастливая подруга, а ее нежно за талию придерживал Валера.
- Мань, ты нас извини. Я цветы положу назад, ладно.
- Здорово. Я сама себя незабудкой чувствую. Я за сумкой, вы пока устраивайтесь удобней.
Ура, мы едем. Я почему-то тоже очень захотела домой. Закрыв глаза, представила себя дома и уснула. Я последнее время поспать не прочь. Это, наверное, травма моей бестолковой головушки сказывается.
- Маша, проснись, приехали.
- Ага, спокойной ночи. Ой, что это я говорю. Какой спокойной? Приятной.
- Мы оценили твое пожелание. Утром заедем.
- Ребята, может, себе выходной устроите?
- С ума сошла! Завтра три машины с товаром придут.
- Тогда, до завтра.
Я покинула счастливчиков. Муж топтался около калитки.
- Привет, ты чего не дома?
  -Тебя жду. У нас видишь,  около дома лампочка перегорела, темно.
- Ну, пойдем, горе ты мое луковое.
- Есть будешь?
- Хочу соленый огурец, одну картофелину и черняшечку.
- Любимая еда на столе, приятного аппетита.

Я быстренько перекусила, привела себя в порядок и решила лечь спать. По телевизору показывали очередной сериал, правда, про войну. Но я как-то, не очень люблю смотреть такие фильмы. Смерть, много горя. Тяжеловато на ночь, пойду спать. Пожелав спокойной ночи мужу, который устроился перед телевизором в кресле вместе с нашим котярой, я удалилась к себе.
- Дом, милый дом… Как хорошо дома. – Я нанесла ночной крем на лицо, руки. Откинула одеяло на разобранной кровати. И только моя рука потянулась к выключателю, как я заметила странное шевеление под подушкой. На какое-то время я онемела, потом резко подняла подушку и заорала как резанная. Мне на ноги прыгнула мышь, от чего я голосила еще сильнее. В комнату ворвался Федюня, вместе с котом. От страха или неожиданности он так сильно прижал его к себе, что бедная животина, чуть не отдала концы в воду. Визжать я перестала, но все, что было произнесено мной после, было направлено на мужа и кота. Я орала, что они совсем обнаглели, сидят, телевизор смотрят на пару. А мышей кто ловить будет? Избаловались совсем. Все в таком духе. Потом я схватила перепуганного насмерть кота и стала тыкать его в угол за шкаф, куда сбежала хвостатая. Кот повел себя очень странно. Он стал двигаться из угла задом. При этом тряс лапами, как будто попал в лужу и чихал без остановки.
- С вами все ясно. Одни симулянты кругом. У этой хвостатой сволочи еще и аллергия на мышей.
- Машенька, ты ложись я с тобой побуду.
- Ну, уж нет. Нам всем успокоиться надо, идите отсюда по добру, по здоровью. Будем надеяться, я соседей не разбудила своим визгом? Всё, постель меняю и ложусь.
 
Уснула я быстро. Всю ночь мне снилось целое море цветов. Я вдыхала их аромат и была счастлива. Под утро приснился муж. На руках он держал кота и мышь, и говорил мне, что они все очень подружились, и чтобы я их не разлучала. Проснулась в холодном поту. Утро. Солнышко начинало свой восход. Орали соседские петухи, а может быть и наши. Питомцы Федюнины росли ни по дням, а по часам. Муж гремел на кухне посудой. Ко мне вместе с солнышком, пробивался запах кофе. Я решила не выступать с утра. Чего портить настроение себе, мужу и коту. Правда, тот предусмотрительно смылся, по своим кошачьим делам. Оставил мужа одного. 
- Доброе утро, спасибо за кофе.
- Доброе. Может тебе яичко сварить. Я первый урожай можно сказать собрал.
- Спасибо, не хочется. Может, вечером омлет сделаем.
-Ну, вечером, значит, вечером. А ты сегодня с Катериной поедешь?
- С ними, если сильно не припозднятся. Любовь с первого взгляда, романтический ужин, ночь, ну, а потом житейская рутина. Вот мы с тобой живем по привычке. И глядя сейчас на тебя, могу сказать, что ты боишься и не хочешь этих разговоров. Тебя все устраивает, да? Это нам только полтинник в среднем. А что будет дальше?
- Ты опять начинаешь? Тебе охота с утра поругаться?
- Не знаю я чего мне охота? Скучно и не интересно. Мы с тобой весь наш ресурс выработали уже давно. Если ты начал осваивать целину, то я себя не нашла. Потерялась я.
- Можно подумать у меня был выбор!?
- Вот. Выбор у тебя был. Другое дело, что все лениво. Ладно, я пошла, герои-любовники прибыли. Ну, а ты дыши кислородом, и расти наш кусок хлеба насущного. Будь здоров.
Я шла по дорожке к машине, знала, что муж смотрит мне в спину. Ведь не хотела ругаться, дура я такая. Сорвалась. Подойдя к машине, старалась улыбаться. Плохо получалось.
- Доброе утро, страна. – Я села в машину. Подруга моя совсем обалдевшая от счастья, повернулась ко мне.
- Привет.

Господи, хоть кому-то хорошо. Биотоки счастливой парочки даже я чувствовала. Нет, я за них определенно рада.
Все шло своим чередом. Катерина была так счастлива, мы такой ее еще за все время нашей совместной работы не видели ни разу. Единственное, чего она боялась, это приезда Валериной дочки. Мы подбадривали ее как могли. В конце концов, с любым человеком можно попытаться подружиться, или выдерживать нейтралитет.

Вернулись из лагеря Наташкины девчонки. Она рассказала им про отца. Без подробностей. Сказала, что сердце отказало. Они поплакали, не без этого. Но девочки столько натерпелись за последнее время. Было время, когда они сидели на улице, дожидаясь с работы мать. Отец, не ругался особо сильно с ними, но его пьяные разговоры.  А ругался он только с мамой, причем сильно. Да, особо горевать у них времени просто не было. Они помогали матери мыть подъезды. И делали это по собственной воле. Вот она дружная семья.
У меня тоже все по-прежнему. Слегка поругиваюсь с мужем. А он каждый раз старается сбежать от меня к своим питомцам. Благодаря его стараниям они так вымахали. Вот что значит своя живность. Даже девчонки мои отметили, что яйца вкуснейшие. До мяса мы пока не добрались. Я себе даже представить не могу, как Федюня будет их жизни лишать. Вопрос конечно.  Общаюсь с дочерью по телефону. Раз в месяц. У нас так принято. И все. Хотя должна сказать, что если бы мы не переехали в деревню, то в Москве просто сошли бы с ума. Так и живем. Федюня разговаривает с животинками, я с цветами. Если я влезаю в грядки с морковкой, свеклой, огурцами, потом плавно перехожу опять в свои цветочки. Если букеты в вазах у меня стоят только с полевыми цветами, то в саду каких только нет. Перед домом, где раскинулся вишневый сад, море полевых цветов. Ромашки, колокольчики, незабудки, фиалки, а по весне все в цветущих ландышах. Дикий сад. Мужу строго настрого запретила косить эту красоту. А еще перед домом растет огромная липа. Мне так часто хочется прижаться к ней, поделиться с ней своими бедами. Она будет слушать и питать меня своей энергией… Ну, а за домом у меня все культурно. Может даже показаться, что это два разных участка. Такая резкая граница, между стихийным и ухоженным. Красота. Как хорошо, что мы решили сбежать из города.
Девчонки мои редко теперь приезжают ко мне. Наташка один раз выбралась с девчонками на выходные. Катерина вся в любви. Если они едут с Валерой за город, подвозят меня. Несколько раз на шашлыки вместе собирались. Это они нас с мужем в гости приглашали к себе. У нас с мужем простенько, но очень уютно. Зато мы посмотрели, как живут богатенькие. Шикарно надо сказать. Но вот возвращаемся мы домой, и хочется сказать: « Дом, милый дом вот и мы.»
Пролетел месяц. Скоро осень. Я наконец-то решилась на одно дело. Хочу я себя попробовать в бумагомарании. На днях мы съездили с Валерой в компьютерный магазин, купила себе ноутбук. Я долго к этому шла. Попробую. Даже если и не в массы, буду творить для узкого круга. Девчонки говорят, что у меня получится, я мечтательница. Так, что теперь буду ваять.
У нас такая приятная, неожиданность случилась. Об этом знаю пока только я одна. Катька беременна. Пришла ко мне и говорит:
- Мань, я ничего понять не могу. У меня задержка.
- ???
- Вот и я о том же. Ведь я еще по молодости проверялась. Врачи как один сказали, что детей я не смогу иметь. Может я из-за этого и не связывала свою жизнь с мужиками приличными. Что себя и их обманывать. А сейчас боженька решил за все мои страдания подарить мне ребеночка.
- Кать, а ты не думала, что это может быть возрастная задержка. Так, она еще и реветь собралась.
- У меня никогда не было задержек. – И она заревела.
- Женщина, а расстраиваться вам нельзя. Так что, вытираем нос. И сиди, жди меня. Я сейчас.
- Ты куда?
- Через пять минут буду, жди. Хорошо хоть обед сейчас.
Я схватила кошелек и вылетела из магазина. А побежала я в аптеку, за тестами.
- Девчонки, привет! Выручайте. Мне срочно нужны тесты. Да, если есть разные,  давайте все.
- Во дает.
- А то. Спасибо, дорогие мои. Милости просим к нам, за сладкой жизнью.
Я запыхалась. Катька сидела, уставившись в одну точку.
-  Давай, проверяй. У нас времени до вечера прилично, успеешь все использовать.
- А что это? – Катька никак не могла врубиться.
- Это дорогая моя, тесты на беременность. Сейчас мы с тобой все и узнаем. Не буду тебя смущать, пошла к барьеру.
Катька показалась через пятнадцать минут.
- Марусь, поди сюда.
- Ну, как наши дела.
- А я, кажется, и правда беременна.
- Вижу. С чем тебя и поздравляю. Причем, от всего сердца.
- Но как, же так. Не может быть. Я же не могу иметь детей.
- Дорогая моя, на лицо у нас совсем другое. Оказывается, можешь. А врачи, что врачи? Они тоже люди-человеки. Ошиблись. А может и чудо. Кать, ты сама то, что думаешь?
- Ты о чем? А, если ты о том – оставлю или нет? Ответ однозначный. Оставлю. Другого, не будет,  ни при каких обстоятельствах.
- Не поняла я. Ты это, про какие, мне обстоятельства сейчас говоришь?
- Я про Валеру.
- А что Валера?
- Всякое может случиться.
- Что именно?
- Ну как что? Сейчас он есть, а завтра уж далече. Понимаешь, уж больно у нас все хорошо, гладко получается. Я и верю в свое счастье, и боюсь его. Я словно чувствую, что-то случиться.
- Типун тебе на язык. Ничего не случиться. Все будет хорошо. И не думаю я, что Валера сволочь окажется. Все будет хорошо. Не забивай себе голову ерундой и не нервничай, тебе нельзя. Лучше скажи мне, когда папаше сообщишь.
- Пока к врачу не схожу, не скажу. И прошу тебя, давай это все останется между нами.
- А Наташке?
- Ей тоже пока не скажем.
- Кать, она на нас обидится.
- Не обидится. Потому как тебе, я тоже ничего не говорила. У нее и так сейчас тяжелый период. Да еще и девчонки заболели.
- Поняла. Буду молчать, как рыба. А потом радоваться, вместе со всеми.

Катька сегодня такая красивая пришла, но нервная, просто ужас какой-то. Ее сегодня Валера с дочкой знакомить будет, в ресторан идут. Я даже не знаю, что и сказать по этому поводу. Но чувствует мое сердце, что подруге моей достанется по первое число. Пока только страдали мы с Наташкой. Летали по магазину, как те самые коты.
- Маш, она что, белены объелась? Знаешь, если бы не семейная встреча, я бы подумала, что она залетела.
- О чем это ты? – Я напряглась. Катерина и правда изменилась за эти несколько дней. Наташка попала в самую точку.
- Может, спросим у нее?
- Ну, уж нет. Ты как хочешь, а я огребать не собираюсь.
- Ты права. Не сегодня.

И только когда приехал Валера, мы вздохнули свободно. Закончили смену, разбежались в разные стороны. Наташка уперлась и не пошла домой пораньше. Говорит, что наглеть не собирается. А какой там наглеть. Дома девчонки еще болеют, и тряпка с ведром дожидается в подъезде. Да, достается ей. Она похудела, лицо, я бы даже сказала, состарилось. Я сидела в электричке, прислонилась к стеклу, и думала о тяжелой женской доле. Когда у меня зазвонил мобильник, я чуть не подпрыгнула, испугалась от неожиданности.
- Маша, где Катя может быть?
Я сначала не узнала Валерин голос.
- Господи, что у вас случилось? – Я от волнения кричала, перепугала полвагона. А мужичок, который сидел напротив и сладко спал, так испугался, что захлебнулся собственной слюной. И теперь сидел, красный как рак, не мог никак откашляться. Он вскочил и бочком удалился от меня в начало вагона.
- Она встала и ушла. Я сначала подумал, пошла в дамскую комнату. Но она не вернулась.
- А причина?
- Дочь. Скажу прямо, девочка вела себя, как свинья.
- Понятно. Я попробую ей позвонить. Перезвони через минут десять.
- Хорошо. – И он отключился.
Я почти десять минут набирала Катьке. Трубку не брали. Мои переживания сменились злостью. Думаю, ну, погоди, устрою я тебе промывку мозгов. И когда поняла, что звонить бесполезно, на том конце провода, соизволили нажать на кнопочку.
- Привет.
- И тебе привет. Ты почему трубку не берешь.
- Взяла, подумала, что подруги у меня ненормальные, приедут опять с крыши на балкон прыгать. У меня все в порядке. Я спать ложусь, завтра поговорим. Пока. – Моя даже ответить ничего не успела, не дали. Я только подумала, что злиться у меня нет никаких оснований. Примерно как мне думалось, так и случилось.
Мой телефон зазвонил сразу.

- Маш, ну что?
- Она дома. Не переживай. Да, подожди ты! Не надо тебе никуда ехать. Валер, зная свою подругу, могу тебе сказать, что дверь тебе не откроют. Даже, если ты разбудишь весь дом. Езжай домой. Утро вечера мудренее.
- Ты где? Я сейчас за тобой приеду.
- Никуда приезжать не надо. Я в электричке, к нашей станции подъезжаю. Минут через двадцать буду дома.
- Машенька, прошу тебя, не ложись спать, можно я заеду.
- Заезжай.

Понятное дело, человеку плохо. Я шла по ночной деревне. Такая тишина вокруг, и только кузнечики еще стрекотали. Но к ночи, особенно за городом, холодало. Скоро, скоро зима. А пока мы будем наслаждаться золотой осенью.
Я даже не успела попить чайку, как подкатил джип. Валера, не смотря на темень, выглядел совсем невменяемым.
- Машенька, милая, что мне делать?
- Успокойся, слышишь. Всем надо успокоиться.
- Даже не знаю, как случилось, что они поссорились?
- Не поняла я? Валера, ты изъясняйся точней. Хочешь сказать, что Катерина в ресторане учинила скандал?
- Нет, не она. Вика наехала на нее, кажется.
- А можешь ли ты сказать мне ситный друг, был ли ты при этих разборках?
- Был. – Валера совсем поник.
- Знаешь, это ваше, семейное. И разбираться в этой ситуации придется тебе. Если Катерина для тебя что-то значит, уладишь конфликт сам. Я же могу помочь только чуть-чуть. Валера, я понимаю, что девочка боится потерять внимание отца, то есть твое. Ревнует. Но ребенок твой элементарно не воспитан. Такая красивая девочка, и такая неприятная. Извини, говорю что думаю. Разве можно не узнав человека выносить свой вердикт. Здесь только ты всему голова. Не думаю, что моя Катька начала первая. Она шла с одним единственным желанием, познакомиться  с твоей дочкой. Познакомиться и подружиться. Скажу честно, Валер, я была в большом сомнении. Я не знаю, какому такому чуду нужно случиться, чтобы твой ребенок стал приветливей. Извини, если была резка и чем-то обидела. А сейчас. Давай по домам и спать. -  Я развернулась и пошла от калитки прочь. Да, тяжело ребятам придется. Еще и Катькино положение.

Ночь я спала плохо. Утро не прибавило мне настроения. Мне пришлось изменить свое время отбытия на работу. Уехала раньше. Не очень-то мне хотелось ехать с Валерой. Он конечно виноват в поведении дочери, с другой стороны девочка взрослая. А выслушивать его разбитое сердце мне сегодня не хотелось совсем. Хотелось мне увидеть подругу до появления Наташки.
Катерина с утра была спокойна и приветлива. На мой вопросительный взгляд, ответила с улыбкой.
- Машенька, я такая счастливая. Не смотри на меня, как на идиотку. Вечером я долго и горько плакала, а потом подумала, что же я делаю. Ведь мне нельзя так расстраиваться. Я самая счастливая. Мне повезло одной из тысячи, может быть. А я слезы лью. – Катька положила свои руки на живот. – У меня вошло в привычку разговаривать с ребеночком. Меня вчера очень обидели и унизили. – Губы у нее предательски задрожали. – Я не буду, не буду плакать. Мань, мне вчера сказали, что я похожа на дойную корову. И что тетка, которую подвозил отец на днях, и то была приличнее. – Я почему-то сильно покраснела, после последней Катькиной фразы. – Все прекратили этот разговор. И еще, если ты дорожишь моей дружбой, ни слова Валере про ребенка.
- Так. Дорогие мои, разбирайтесь вы во все сами. Нужна будет помощь, обратишься.

День был неудачным для меня. Я ни с кем не общалась, отвечала однозначно. На меня косились, недоумевали, а потом тихонечко шептались. Все решили, что у меня что-то случилось. Наташка не трогала меня, так как знала, что в таком состоянии меня лучше оставить в покое. Господи, скорей бы выходные. Именно сейчас, я ждала их с таким нетерпением. Причина не только в девчонках, скажу честно, мы устали друг от друга. Последнее время мы слишком много времени проводим вместе. Я хочу начать творить. Так что, буду себя пробовать. А пока я только поглядываю на свой новенький ноутбук, мысли же мои скачут, обгоняют друг друга. Я вся в предвкушении.
 
Смена подходит к концу, а Валеры не видно. Катька держится молодцом. Хотя это только внешний фактор. Чем ближе вечер, тем больше ее разочарование.  Любимый не только не появился пред очами, но и не позвонил, ни разу.
Мы сегодня почти не разговаривали друг с другом. Наташка опять ушла пораньше. Мы закрылись, убрались и собрались покинуть место дающие нам хлеб насущный. Выходим, стоит Валера. Катерина вцепилась в меня рукой.
- Спокойно дорогая. Кать, поговорить вам все равно придется. Так нельзя. Давай, удачи тебе. Я побежала. До завтра.
- До завтра. – Катька отпустила мою руку. Я поняла, что завтра у меня на этом месте будет синяк. Какие страсти разгораются, какие страсти. Я нашла в себе силы не обернуться ни разу. Повернув к переходу, не слышала, чтобы завелась машина. Флаг им в руки, пусть мирятся. Однако мои надежды не увенчались успехом. Мировой не получилось. Полный пипец.
- Катюш, ну что? Помирились?
- Не а.
- И начинается дело сначала. Час его трут о стиральную доску, а он уже стал светло серым в полоску. Нет, он купаться нисколько не хочет, просто, он голову маме морочит. Папа с детьми обращается проще, сложит в авоську, и в ванной полощет.
- Ты это к чему?
- Я это к тому, что скоро будем твоей ляльке сказки по очереди рассказывать.
- Мань, как хорошо, что вы у меня есть. И еще, если бы не ты, я бы свой бабий век одна куковала. – Катька обняла меня и поцеловала е щеку.
- Ладно, ладно, а то я сейчас разревусь.
- Маш, я к врачу записалась на завтра. Справитесь?
- А то.
- Спасибо. Хозяина нелегкая принесла. Пошла деньгу готовить.
Я занялась протиркой витрины, пока на горизонте не наблюдалось покупателей.
- Ой, доброе утро. Какой Вы сегодня красивый, свеженький какой.
- Доброе утро. – Ответил босс. Я лишь кивнула головой в его сторону, продолжая тереть до блеска витринное стекло.

Наше начальство решило получить очередную порцию колкостей от меня, потому как отиралось рядом. Я молчала. Меня сейчас очень волновала Катька. Моя Катька. Катька, которая собралась рожать ребенка, и воспитывать его в гордом одиночестве. Так что, мне не до начальства.
- Мань, ты опять его разозлила.
- Ну, что еще?
- Он такой весь из себя расфуфыренный явился, а ты его игнорируешь совсем.
- Даже если он себе пластику сделает, сущность его б…, прости господи, не изменится.

К обеду повалил народ. Я устала ужасно. Закрылись только на двадцать минут, дух перевести. Не выставишь же стариков, которые опираясь на свои палки еле дошмыгали до нашего магазина. Последнее время мы почти не разговаривали с девчонками. Каждая уходила в себя. Наша Наташка сильно похудела, под глазами залегли черные тени. Устает бедненькая. При жизни мужа она выглядела краше, несмотря на всякие треволнения. Сейчас она хочет доказать сама себе, что не хуже любого мужика справится с материальными трудностями.
- Девочки, я в постоянном напряжении была. Все думала, что мой муженек еще выкинет. Не обращала внимания на то, как я одеваюсь. Самое главное дети. Дети и сейчас на первом месте.
- Наташ. Ты всегда хорошо одета была. Сама вяжешь и шьешь. Может быть, тебе не подъезды мыть нужно было, а клиентов нарабатывать. Обшивала бы их. Вещи, которые ты шьешь ничем не хуже покупных.
- Знаю, но мне, почему так хочется купить готовую вещь.
- Это ты привередничаешь. В основном на нас сейчас шьет ближнее, подпольное зарубежье. Ничего не скажу, шьют не плохо. Шмотки дальнего зарубежья, продаются слишком дорого. Так что, в данной ситуации ты у нас на коне. Ну, что ты на меня смотришь. Мне сама знаешь, перепадает от моей Аллы Федоровны. Или, если быть точной покупала сама, когда у них гостила. Мне нравится, как шьют немцы. У них во все чувствуется добротность, плюс к моде. Девчонки, я когда первые года отбытия моей единственной дочери за рубеж, стала ее посещать, в магазин за шмотками за светло  поднималась. Все хотела очередь занять. У нас- то со шмотками в те времена полный дефицит был. За продуктами в ночи, а за шмотками с первыми петухами. Это я по Московской привычке. У них все по-другому. Шмотки можно было купить на распродажах или… Было еще такое место, где мои дети одевались. У них там район был, где жили беженцы. Алка моя, еще учась в Москве, познакомилась с девчонкой, которая собиралась ехать в Германию. Подруга старше дочки моей на несколько лет. У нее уже ребенок вместе с мужем имелся. Свекровь очень удачно замуж вышла и уехала в Германию. И значит, подруга эта, решила покинуть Родину. Жить вместе с родителями, тем более на правах бедных родственников, у них не принято. Вот и жили они в бараках. Только те, немецкие бараки никак с нашими в сравнение не шли. Вернемся к шмоткам. Немцы народ расчетливый. Они даже свои, ношеные вещи не выбрасывали. Привозили шмотки к беженцам. Я до сих пор помню курточку, подаренную мне дочерью, со всеми ярлычками, не ношенную. Класс. Так что, дорогая моя подруга, ты просто молодец, у тебя золотые руки. И если ты надумаешь открыть свою мастерскую на дому, я буду одним из твоих постоянных клиентов. Я предпочла бы, правда, вязанные вещи.
- Я это учту. – Наташка заулыбалась.
 
Катька тоже летала в облаках и постоянно улыбалась. Мне кажется, она решила Валеру ликвидировать из своей жизни. Он еще приезжал какое-то время, но она перебрасывалась с ним парой слов и ссылаясь на дела удалялась.
Ну а я, вся в процессе. Мои мысли мои скакуны, обгоняли одна другую. Я понемногу осваивала процесс печати. Первый месяц мне дался с трудом. Я никак не могла эти самые свои мысли, пустить воедино с нажатием на клавиши.  С каждым разом получалось все лучше и лучше. Федор растил домашних животинок. Ему они приносили не только удовлетворение, но и некоторым образом страдание. Наши куры с петухами выросли. Однако петухи оказались бойцовскими, по-другому не назову их. Особенно один, сволочь порядочная. Все норовил удрать из загона, а потом еще и клеваться налетал. Причем, не разбирая, кто перед ним. Кормилец или я. Вот так-то мы и живем.

По дороге на работу, да и с работы тоже, я в метро почти никогда не садилась. Еду по кольцу две остановки. Да, и на кольце постоянно катаются бомжи. Несчастные люди, без крыши над головой. Несчастные и очень вонючие. Сегодня не выспалась совсем. Ехала на работу раньше. Катерина в поликлинику, Наталья как всегда опоздает. Так что я с утра одинокая совсем. В метро изменила своей привычке, села на одну остановку. Рядом со мной женщина сидела, читала книжку, с другой стороны местечко махонькое свободное. Я села, на какую-то долю секунды отключилась. И вдруг… со словами: « Мамочка моя!» я бросилась на руки к женщине. Перепугала ее насмерть. Сама я испугалась еще больше. На меня садилась огромная жопа. В самом прямом смысле слова. Я насколько могла быстро, слезла с обалдевшей женщины. И вот я уже на ногах. А жопа заняла свободное местечко, потом мое и придавила еще не успевшую опомниться женщину. Женщина не совсем еще отошла от приобретенной дочери, причем дочерь была, скажем так постарше мамочки лет на несколько. Мамочка сильно захрипела и покраснела. Не от смущения, а от перекрытого кислорода. Встать самостоятельно она не могла. Я пришла ей на помощь. Пришлось выдирать ее с насиженного  места. Весь народ глазел на нас, но руку помощи протянуть не спешили. Решили, что родственников не стоит беспокоить, сами разберутся. Между тем туша, мужской наружности, достала чекушку, стакан и солененький огурчик, на наши трепыхания не обращая никакого внимания. Выпил, закусил, убрал все. Наконец мне удалось выдернуть мамочку. И тут мы во все глаза уставились на чудо природы, которое чуть не лишило нас жизни. Несмотря на свои необъятные размеры, мужчина был хорошо одет. Черное пальто, красный шарф. Да и на морду лица он был очень симпатичным, только вот, слишком беспардонным. Я бы даже сказала, что если бы не его вес, он красив. Но вот природа распорядилась как, нарушился обмен веществ, результат на лицо. Мы с женщиной стояли с открытыми ртами, и во все глаза смотрели на него. И … проехали свою остановку. Выскочили на следующей, и бросились на противоположную платформу. Ехали мы в одном вагоне, но зашли в разные двери. Надо сказать, что я, что она были как мешком прибитые. Я-то проехала свою остановку, а она выскочила и опять побежала на противоположную сторону – не доехала. Меня разобрал такой смех. Всю дорогу до магазина я шла и хрюкала на всю улицу. Первой рассказала о своих приключениях Наташке. Она смеялась на весь магазин, не могла никак остановиться. Потом появилась Катерина. Она вошла в магазин такая торжественная, мы замерли.
- Девчонки, у меня такая потрясная новость. Я беременна.
- Ура!!! – Мы закричали в один голос с Наташкой. Я обрадовалась как будто и ничего не знала.
- Я тебе говорила, что она залетела.
- Говорила. Кать, мы у тебя просто решили ничего не спрашивать. То ты бросалась на всех, то блаженная ходила.
- Девки, я такая счастливая.
- Кать, я Валеру не наблюдаю. Он что, узнал и в кусты?
- Нет Наташ, не знает он ничего. И не узнает, я надеюсь. – Она строго посмотрела на меня.
- Да поняла я, поняла.
- А вы чего так ржете, вас за несколько домов слышно.
- Маруська наша опять отличилась… - Договорить у Наташки не получилось, она захрюкала на весь магазин. Пришлось во всех подробностях рассказывать Катьке про необъятную мужскую жопу. Смеялись целый день, стоило им посмотреть на меня. Катька держала живот двумя руками и колыхалась. Все понемногу возвращалось на круги своя.
- Девчонки, а вы когда ко мне приедете? Яблок в этом году не обобрать все. Витамины сейчас ни кому не помешают. Я конечно сок делаю, сушу. Может, приедете, поможете?
- Я не могу. – Катька даже поперхнулась.
- Чегой-то вдруг? Если ты боишься встретиться с Валерой, то напрасно. Он нас не посещает.
- Ладно, я подумаю.
- Девчонки, а он мне звонил. Он же обещал помочь родственникам моим бывшим с адвокатом.
- Помог?
- Помог.
- Ну и, слава богу.
- Лариону дали два года условно.
- Наташ, ты расстроилась?
- Нет, конечно. Пить меньше надо было. Вся беда от этой водки. Маш, а я к тебе приеду на денечек.
- Вот и хорошо. Девчонки, я конечно сока наделаю на всех. Банок у меня много. Но витамины и сейчас хорошо, живьем есть. А тебе Катерина и подавно. Так что давай без капризов.
В этот день я пережила еще одно приключение. И сердце у меня также пустилось  вскачь. Я рассказывала покупательнице о содержании конфет, а разных коробочках, когда почувствовала на себе чей-то взгляд. Я перевела взгляд и пропала. На меня смотрел очень интересный мужчина. Мы замерли и уставились, не мигая друг на друга. Он опомнился первым и вышел, так ничего и не купив у нас. Я не сразу пришла в чувство. Мою покупательницу обслуживала Наташка.
- Марусь, ты можешь сказать, как это у тебя получается?
- Чего? – Толи прохрипела, толи прошептала я.
- Вот так – раз и наповал. Кать, посмотри на нее, она в отключке. Ой, как ее зацепило-то.

Я никак не могла прийти в себя. Со мной такого, наверное, никогда и не было. Я пропала. Любовь нечаянно нагрянет, когда ее совсем не ждешь. А может мне и необходимы такие моменты, писать буду лучше. Все последующие дни я постоянно смотрела то на дверь, то в окно, все думая вот сейчас он покажется. Он не показался. Но я его точно зацепила, как выразилась Натали. Но он пропал. И я постепенно стала успокаиваться.
Девчонки приехали ко мне во вторник.
- Мань, а что это  Федюня подпрыгивает на дорожке. – Наташка уставилась в окно и ничего понять не могла. Окно кухонное, боковое и земли не видно. Мужа было видно по пояс. Его непонятные прыжки с искривленным лицом. Девчонки только приехали, и мы решили сначала позавтракать, потом на улицу. Осень, золотая осень. По утрам очень свежо. Девчонки замерзли, пока ждали автобус.
- А это, его питомец. В знак благодарности за хлеб насущный, а может в знак протеста, решил нас склевать первый. И вот зараза, какая, везде лазейку найдет, чтобы удрать из загона. Он у нас вроде цепного пса. Боевой петух. Девки, не поверите, когда Федюня выпускает его к курам, ну чтоб потоптал, куры цепенеют. Цепенеют до обморока. Только вот узнать как бы, от счастья или страха? 
- Мамочка моя, я на улицу не ногой. Пока не посадите на место. – Запищала Наташка.
Муж ворвался в дом.
- Убью, заразу! Ой, здравствуйте всем.
- И тебе  не болеть. Что это ты, Федор, в непослушании живность свою держишь? Честной народ пугаешь.
- Не говори, сладу нет совсем.
- Слушай, а может ему кур маловато? А? Уж очень он у вас активный.
- Ты что, Катюш? Нам бы этих прокормить. А я еще корову хотела завести.
Фёдор, однако, с лица спал совсем.
- Ты дорогой не боись. Если бы мы в глухой деревне жили, где кругом бескрайние поля с сочной травой. Вот тогда и разговору не было никакого. А корова была бы.
- Знаете ребята, вы нам всегда урожай свой предлагаете, причем просто так. Мы с Наташкой вас отблагодарить должны. В следующий раз.
- Ну и, что ты Катерина свет картина, придумала?
- Мы вам двух цесарок подарим.
- Так. Нам значит. А может, это ты петуху нашему взятку дать хочешь. Ну, ну.

Федюня посидел с нами немножко и пошел на разборки. Надо сказать, что нас больше никто не клевал. Зато для девчонок были приготовлены в общипанном виде две курочки. Девчонки по-братски разделили добычу.  Петух пока здравствовал. Наташка приехала одним днем. Быстро засобиралась домой. Да, тяжело нашей подруге. Одной тянуть лямку. Хотя и раньше была одна. Сумки мы ей в дорогу собрали не подъемные. Пришлось отправлять мужа провожатым.  Я проводила Наташку и мужа до остановки, вернулась домой.
- Марусь, как у тебя хорошо.
- Согласна с тобой. Знаешь, я отдыхаю, разговаривая с цветами.  Ну, что ты загрустила?
- Может быть, потому что осень.
- Как ты себя чувствуешь?
- Ть-фу, ть-фу, нормально.
- Ну, и хорошо.
- Марусь, я тебе мешать-то не буду?
- Что ты выдумываешь? Когда это мы друг другу мешали? Дыши кислородом. Кать, ты не серчай на меня, но ты точно решила ничего не говорить Валере.
- Да, решила. Проживем.
- Надеюсь, ты понимаешь, что ты делаешь.
- Не переживай за меня.
- Кать, как не переживать? Одна с ребенком. Без моральной и материальной поддержки. Ты на Наташку не смотри, у нее девочки уже подросли. Она может их и одних оставить. Грудничок совсем другое дело.
- Марусь, я никогда никому не рассказывала, но у меня кое-что есть. Досталось от матери моей, ей от бабки и так далее. В общем одна из моих пра, была не рабоче-крестьянских кровей, и осталось кое-что. Это кое-что сохранилось. Если мне будет совсем плохо, продам что-нибудь. Если разобраться я могу безбедно прожить до глубокой старости.
Мне стало плохо. Я покрылась липким потом, побелела.
- Ты чего?
- Ой, сейчас в обморок упаду. Катюша, не хочу тебя пугать, в твоем положении нельзя волноваться, но все, прости Господи, ухажеры за последнее время твои, не кажутся тебе подозрительными?
- Я думала об этом. Особенно после того как мне всю квартиру несколько раз перевернули. Может быть.
- Что может быть? И ты спокойна?
- Марусь, чему быть, того не миновать. Ведь не нашли ничего. Мы в течение трех поколений жили скромно, ничего не афишируя. Все драгоценности, какие у меня на виду, куплены в нынешнее время. Ты видела, в каком доме я живу. Обстановка у меня тоже не вся из себя. Не дергайся ты так. А то, что есть, это фамильное, это на крайний случай. А потом, где он? Валера, ты где? Нет, испарился. Да и разлад я вносить не хочу в его отношения с дочерью.
- Я бы ее высекла. До чего же противная девчонка.
- Да. Но она его дочь, и этим все сказано.
- Понятно. Теперь я за тебя буду еще больше переживать.
- Подруга, береги нервы. Пойдем немного походим, а то у меня ноги затекли. У тебя еще и ежевика есть.
- Лопай колобок, лопай.
- Как хорошо. Сегодня день просто отличный, такой тихий, теплый. Я тебя понимаю, когда ты говоришь, что разговариваешь с цветами. Смотришь на них и отдыхаешь душой и телом. Ты куда?
- Жуй ежевику, я сейчас вернусь. – Я решила притащить для Катерины кресло качалку и поставить его около столь приглянувшегося ей места.
Кресло добротное, старых мастеров произведение искусства, так я его еле дотащила. Потом понеслась в дом за пледом и, конечно же, прихватила свой ноутбук.
- Для кого старалась?
- Угадай. Кать, ходи, броди, дыши, а это место твоего отдыха. Я до тебя домогаться не буду. Я устроюсь по-соседству с тобой. Захочешь общения, заходи.
- Лады.
Я подхватила свое новое увлечение и отправилась на уличное рабочее место. Я с помощью мужа устроила рабочий кабинет на свежем воздухе. Удобный столик и кресло. Сюда же муж протянул розетку, замаскировав ее от дождя. Бросив плед на кресло, с нетерпением открыла ноутбук. Я не научилась печатать быстро, еще делала много ошибок. Но это не от того, что я человек неграмотный, нет, от того, что мысли несли меня вперед. А моя одна рука никак не успевала за мной. Одним глазом я наблюдала за Катькой. Она и вправду расслабилась, ходила по участку такая блаженная. Пусть себе дышит. И я попала в другой мир. В котором, я жила, как главная героиня. Это была я и не я. Это была моя жизнь и не моя. Это были женские истории. Реальные истории. Веселые и грустные, трагические, немного сказочные, все, что достается женщине на ее бабьем веку. Я не хочу никоим образом очернить сильную половину человечества и принизить их заслуги. Мужчины – это наша опора. Или они стали перерождаться? Но прожить женщиной, надо уметь. Чем бы она ни занималась, какую степень достатка не имела, женщина, звучит гордо. Женщина слабая только тогда, когда она сама этого хочет. И если женщина решает быть слабой, то мужчина рядом с ней сразу становится сильным. Как-то по телевизору я смотрела передачу, в которой говорили о наших прошлых жизнях. Кто кем был. Как предположение выдвигалась такая гипотеза. Если женщина, в прошлой своей жизни была мужчиной, то за какие-то прегрешения, большие или малые, в следующей, она - женщиной рождена. Это, как кара небесная. Вывод напрашивается сам по себе. Быть женщиной не просто. Я прервала ход мыслей, глянула на подругу. Она села в кресло-качалку, закуталась в плед, и замерла. Я улыбнулась. Вот мои подруги и есть героини. Они у меня сильные женщины. Я немного попечатала, решила на сегодня устроить себе выходной. Тем более, что мысли сегодня некоторым образом ускользали от меня, думы о Катерине не давали покоя. Катька моя дрыхла, что называется без задних ног. Я прикрыла ее своим пледом.
- Спасибо, я еще посплю немножко.
- Спи, спи.
- Сейчас бы еще молочка, для полного счастья. – И Катька опять ушла в мир снов.
- Ну, что ж, можно и молочка. Я взяла банку, деньги и пошла к бабке Фросе.

В деревне сегодня как-то особенно тихо. Старики по домам сидят, все взрослое население на работе, детишки в школе.
У бабушки Фроси сейчас, наверное, денечки легче, смотрю, ее козы яблоками питаются. У нее тоже яблок полно. Урожайный год на яблоки.
- Бабушка, здравствуйте.
- Ой, здорово, милая. Не иначе как молочка захотела?
- Захотела. Дадите?
- Чего ж не дать-то? Я тебе сейчас, Манечка, свеженького дам. Сейчас молочко как никогда сладкое, вкусное. Козочки мои яблочками питаются. Ты подожди маненько.
- Хорошо, спасибо. Я у Вас вот здесь на пенечке посижу, подожду.
- Посиди, милая, посиди. Яблочко возьми, погрызи.
- Нет, бабуля, спасибо. У меня этого добра хватает.
- Ну, как знаш, я скоро.
У бабки сад тоже старый, не совсем ухоженный. Пока я рассматривала сад, бабка ласково разговаривая с козочкой, ловко сцеживала молоко. Потом через чистую марлю, перелила в мою банку.
- Вот милая, тебе молочко, даже не сумлевайся, можно сырое пить.
- Спасибо большое. – Я расплатилась и покинула соседские пределы.
Подруга моя проснулась, но встать на ноги ей было лениво. Я взяла калорийную булочку, налила молока в большую кружку и понесла Катьке.
- Держи, соня.
- Ой, что это?
- Твоя мечта.
- Моя мечта? Молочко – это хорошо. Масса благодарности Вам тетенька. Вкусно. А ты чего? Я такого вкусного молока не пила.
- Я пас. – Если быть честной, козье молоко не хочу даже пробовать. Может быть, если бы мне так же поднесли стаканчик, я его пригубила. Я в магазине купила как-то козий сыр, он, наверное, мне всю охоту тогда-то и  отбил, так как оказался слишком вонючий. – Кать, еще молока налить?
- А можно?
- Это только для тебя.
- Марусь, а сок то мы сегодня делать будем?
- Уже вечереет, давай завтра. Сегодня будем дурака валять.
- Согласна.
Мы с Катькой проболтали до глубокой ночи. Спали, как убитые. Мне так хотелось с утра понежиться, поваляться в пастели, но долг превыше всего. Пока всех накормила, напоила. Я животинок кормила первый раз сама. Все у меня получалась неуклюже. Кроли у меня норовили еще и удрать. Наконец-то я со всеми разобралась.
- Доброе утро, я так и знала, что ты здесь.
- Доброе утро. А тебе чего не спится?
- Вчера думала, спать буду до обеда, а сегодня не спиться. Слушай, ну у тебя Федюня здесь и нашаманил. Такие сооружения.
- Да, уж. Это он вместе с братом делал. Собрал на свалке сломанные велосипеды, и вот, результат на лицо.
- Прикольно.
- Ты же видела наш забор через одну штакетину. Зачем народ в грех вводить. Тем более, что попытка воровства была.
- Ты не рассказывала.
- Да особо рассказывать нечего. Сосед набрался, и решил нашу животинку на закуску использовать. Застигнут, был мужем на месте преступления. Мы хотели милицию вызвать, но не стали. Мать его, на колени перед Федором пала, умоляла отпустить. Отпустили, только из-за матери пожалели. Старенькая она уже. После этого случая, муж мой с братом смастерил такой поезд.
 
Сооружение моего мужа по-другому и нельзя было назвать. Клетки для кролей были скреплены между собой и поставлены на велосипедные колеса. Колеса в количестве восьми штук, вывозили клетки на улицу из гаража, который использовался не по назначению. Так как машины у нас не было, теперь в добротном гараже жили кроли и птицы.
- Класс.
- Да, начало, правда, нам тяжело давалось. Голь на выдумку хитра. Так и живем.   
Целый день мы с Катериной гнали сок из яблок. Мы так увлеклись, что пропустили и обед и ужин.
- Все, шабаш на сегодня. Пошли в баню, под душем сполоснемся, и вечерять будем. Устала?
- Есть немного.

Вечером мы не стали смотреть телевизор, да и болтать не хотелось. Завалились в пастель. Катька с книжкой, а я с ноутбуком. С чем легли, с тем и ушли в мир снов почти сразу. Ночью по нужде встали одновременно, как два запрограммированных существа.
Утром, только разобралась с питомцами, побежала в магазин. Я уходила подруга моя еще спала. Около магазина толпился народ. Не открыли что-ли? Я подошла поближе, точно закрыто. Значит, будем без хлеба. Развернувшись, направила свои стопы в сторону дома.
- Маша, здравствуй.
- Привет. С ума сойти. Машины меняешь, как перчатки. С покупкой тебя.
- Это служебная.
- Интересно, а служебные не ты покупаешь?
- Я. А ты чего в магазине хотела?
- Хлебушка. Так черняшечки захотелось. Да, видно, не судьба.
- Садись, отвезу тебя в « Перекресток».
- Нет, спасибо, я худеть буду.
- Хватит ломаться, я все равно за сигаретами туда поеду.
- Ладно, твоя взяла, поехали. А у тебя что, льготный день?
- Почему это?
- Как почему? Не трудишься сегодня.
- Сейчас в магазин заедем, тебя отвезу и на службу.
- Понятно.
- Как живете?
- Валера, ты про меня спрашиваешь? Или тебя кто-то конкретно интересует?
- И ты, и Наташа, и Катя.
- Понятно. Я осваиваю технику, которую мы с тобой купили. Наташа растит девочек, работает на нескольких работах, чтобы они у нее ни в чем не нуждались. Они у нее молодцы, помогают, что в их силах. У Кати тоже все хорошо. – Я замолчала. Чувствуя, однако, что ему про Катерину хочется узнать намного больше.
- Хорошо, это хорошо, когда хорошо.
- А ты как? Подглядываешь, ловишь.
- Все так и есть.
- Спасибо, что до магазина подвез. Ты не крутись из-за меня. Зачем тебе возвращаться. Я обратно сама доберусь.
- Как знаешь. Пока.
- Пока.
Я пошла в магазин, а Валера не вышел из машины. Рванул в сторону города. Счастливого пути.
Вернувшись, домой, обнаружила спящую Катьку. Сегодня она точно решила поспать.
- Соня, подъем. Мы с тобой за грибами идем. Бабушки у магазина опята продают.
- Маш, может, не пойдем? – Катька в ночной рубашке стояла около меня. – Я горбушечку отломлю, можно?
- Ломай. Ты чего на завтрак будешь?
- Хлеб с молоком.
- Ну, а я по старой схеме – кофейку. А за грибами мы с тобой пойдем. Не боись, не встретимся ни с кем.
- Ты что видела его? Такая уверенная.
- Да, он меня до магазина подвез и на работу поехал. Так что, дорога открыта.
Я во всех подробностях рассказала Катьке о нашей встрече с Валерой.
- Кать, я держу слово. Нарушу, если только ты сама попросишь.
- Спасибо.
- Так, не киснуть. Вперед, за грибами.
Мы набрали столько грибов, сколько, смогли унести. Не только опят, но и подосиновиков и белых. Дома приуныли.
- Кать, я вот собирать люблю, а чистить просто ненавижу. И Федюни нет.
- А он когда вернется?
- К выходным. Счетчики на воду придут ставить. Так что он там в режиме ожидания. Придется нам с тобой самим грибы оприходовать.
- Не грусти, справимся.
- Скажу честно, я бы неделю сок делала, чем целый вечер грибам посвятить. Может, посушим их?
- Нет, солененьких хочется.
- Значит солим. – Я тяжело вздохнула, и мы принялись за дело.
Спать мы легли под утро. Не знаю, как Катьке, а мне несколько часов сна снились грибы. К чему бы это? Проспала кормежку. Муж меня со света сживет за своих подопечных. Животинки мне чуть руки не откусили вместе с кормом. Однако как оголодали.
- Кать, все больше ничего не делаем. Тем более, сегодня солнышко куда-то пропало.
- Значит, будем читать. Марусь, а как там твое вдохновение поживает.
- Отдыхает. Будем читать.
 
Но нам не читалось. Катька просто сидела над раскрытой книгой, а я наблюдала за ней. Подруга моя мыслями была далеко. Я, кажется, ее расстроила вчера, рассказав про Валеру. Но промолчать, было бы еще хуже. Так у них все хорошо начиналось, и на тебе. Валеру вообще не понимаю. Сплошное разочарование. Неужели мы все в нем ошиблись. За Катьку душа болит. Что не говори, а о возрасте забывать нельзя. По молодости нам дается все легко. С возрастом, просто караул. Болячки наши верные спутники. Вот скажи мне, что смогла бы я родить ребенка от любимого мужчины. Да, ни за что на свете. Даже учитывая тот факт, что дочь моя с внуками живет от меня далече. Она и есть, но не рядом. При встрече мы общаемся уж очень официально. Нет у нас разговоров по душам и по секрету. Мы словно чужие стали друг другу. Грусть, тоска меня съедает.
- Мы обедать будем сегодня?
- Марусь, мне не хочется.
- Значит, едим витамины.
- Марусь, я пойду, посплю. Меня прямо срубает.
- Мне кажется это к дождю.

Я дошла до гаража.  Загнала поезд внутрь. Куры сами спрятались и сидели на нашесте нахохлившиеся. Закрыв мини двор, направилась к дому. Я почувствовала чей-то взгляд, быстро развернулась.
- Здравствуй.
- Здравствуй. Ты чего на заборе висишь? Завалить, хочешь? Он и так на честном слове держится.
- Не, не завалю. А ты чего сегодня такая злая?
- Погода на меня так действует.
- А я к себе на родину собрался ехать. Поехали со мной.
- Не, не поеду. У вас там жара, а я жару не люблю. Пожалуй, дома останусь.
- Поехали, будешь моя жена.
- Которая по счету?
- Первая, самая старшая.
- Нет, не годиться. Я соперничества не люблю. Если бы сказал, что самая любимая, я бы еще подумала, а так, не поеду.
- Жаль. Ты мне нравишься. Красивая очень.
- А тебя не смущает, что я старше тебя. По возрасту как твоя мама.
- Нет, ты молодая и красивая. Ты волнуешь меня.
- Ой, мама дорогая. Я пошла, а ты слезай с моего забора. Счастливого тебе пути.
- Прощай.
- Марусь, ты с кем это разговаривала?
- Соседка сдает два сарая таджикам. Один все ко мне сватается.
- Ну и как? Хорош собой.
- Молоденький, свеженький, лет семнадцати.
- Извращенка!
- Я не преступна, как  скала. Смотри, мы с тобой вовремя смылись, дождик пошел.
- То-то мне спать так хочется
- Ложись. Мы с тобой план по заготовкам перевыполнили.
Сегодня и вправду, все было лениво. Погода испортилась на несколько дней.
Катерину мы провожали под звук не прекращавшегося дождя. Не захотела она ехать со мной в понедельник прямо на работу.
- Марусь, у вас здесь просто замечательно, но я по дому соскучилась.
- Дома всегда лучше, понятное дело.

Осень на удивление долго держалась. Несколько дождливых дней, а в основном погожие денечки. Листопад. Мы с мужем не успевали грести листья. Только уберем, опять принесет ветром или нападает. Сейчас наш участок выглядел как никогда ухоженным. Мы готовились к зиме. Она идет, уж скоро.
Катерина после нового года собирается в декрет. Ей в марте рожать. Делала УЗИ. Мальчик. Ура в наших рядах появится мужик.  Сейчас, глядя на нее, и не скажешь, что она беременна. Она молодец, оптимистка. Как впрочем, мы все. Валера пропал совсем. Я его даже не встречала за городом. Может, где-нибудь в засаде сидит. Ну, и пусть. Я в нем совсем разочаровалась.

Наташка ожила, ходит в приподнятом настроении. В соседнем подъезде, где она наводит чистоту, женщина сделала ей выгодное предложение. Работать надомницей. Шить куртки. Сама заказчица работает на рынке, будет их реализовывать. Подруга сказала, что подумает. Я думаю, она согласится. Где куртки, там и еще какие-нибудь заказы. И самое главное, денег больше. А ей это так необходимо. Думается мне, что она пока не хочет оставить нас с Катериной одних. Мы нашу беременную девушку оберегаем, товар сами таскаем. Она же у нас только бумажки пишет. Стоит Катерине уйти в декрет, как Наташка тоже поменяет работу. И останусь я одна-одинешенька. Такого рабочего коллектива уже не будет. Причем это не временно. Катерина не вернется, это точно. Она будет мелкого растить. Если разобраться, то денег заработанных нами не хватает на жизнь. Вот я, сопротивляюсь всеми фибрами души, не сдаю квартиру. А придется. Я больше трачу денег на дорогу, чем на жизнь. Мы все и работали здесь, потому что дружили, очень хорошо дружили. У нас не было такого, чтобы в отсутствие одной из нас мы сплетничали и промывали кости ей. Мы искренне переживали друг за друга. Чем могли всегда старались помочь друг другу. Не думаю, что перестав работать вместе, мы перестанем общаться. Просто будем видеться реже. А может это и к лучшему. Будет больше разговоров по душам.

У нашей Натальи день рождения двадцать девятого ноября. Мы с Катькой голову сломали. Что подарить? Самым лучшим для нее подарком была бы вязальная машинка. Но поездив по магазинам, мы поняли, что не осилим такую покупку. Наипростейшие машинки стоят от двенадцати до тридцати тысяч, что уж говорить о тех, которые кроме вязания имеют еще функции дополнительные, такие как вышивание. В такой технике все программируется через компьютер. Цены у них и вовсе заоблачные. Расстроились мы, однако. Если подарить конвертик с деньгами, истратит она на своих девчонок. Кто ж ее в этом осудит? Время поджимало нас.
После очередного пробега по магазинам я поехала ночевать в московскую квартиру. Катерина приглашала к себе, но я давно не была у себя.
Раньше, входя домой, я всегда говорила: « Дом, милый дом, вот и я.» Сейчас же меня встретили молчаливые, покинутые стены. Не было и уюта. Все было не так. Цветы мы перевезли на дачу, без них вообще было пусто. Я просто не представляю себе дом, в котором живу без зелени. Я долго сидела на одном месте, переводя взгляд с одной стены на другую. Сегодня пустота ощущалась очень сильно. Я просто устала. И мне одиноко. Прошел не один час, прежде чем я вышла из своего коматозного состояния.
- Вот и все, я решилась, будем сдавать квартиру. Где-то в глубине души, я ждала такой реакции на свое появление.  Наверное, от этого и зависело мое решение. Что стены будут зря простаивать. Позвоню Алке, скажу, что мы не выживаем. Думаю, она не будет против. Если приедут, будут расквартированы на даче.
Я ходила из угла в угол, как неприкаянная. Можно было подумать, что я совсем прощаюсь со своим домом. Потом я ревела, так самозабвенно, с причитаниями. У меня случилась настоящая истерика. Вспомнила, как вышла замуж и приехала сюда. Как родилась дочка. Как намучилась со своим мужем. По молодости он любил пропустить стаканчик и потрепать нервы. Это сейчас он у меня не пьющий, а были денечки – просто караул. Я всегда его идеализировала перед родственниками и знакомыми, не хотела показать окружающим, как мне тяжело и хреново. Были дни, когда просто не хотелось жить, но я смеялась и шутила. На душе кошки скребутся, а я веселюсь. Даже близким подругам не рассказывала о проблемах в семье. Все считали, что у меня лучше всех. Я понимаю, я не одинока, так живет почти каждая. А к тому лучшему, что там за облаками, так и не добраться. Плакала от одиночества. Понимала ведь, что дочь моя не только по любви замуж вышла, но и неплохо живет. Но ее нет со мной рядом. Ревела, ревела и не заметила, как уснула. Утро меня встретило хмуро, только увидела свое отражение в зеркале. Ужас. А нам еще бороздить магазины. Придется пугать народ.
- Привет, подруга. Ты вчера либо пила в одиночку, либо самобичеванием занималась.
- Ха. Я так обрадовалась, что одна осталась, вот из меня и поперла тоска. Раньше можно было закрыться в ванной и под струи воды пореветь, сейчас изменились обстоятельства. Это я от тоски, врачи рекомендуют не держать в себе.
- Да, по твоему виду, можно сказать, что ты долго копила. Не хочешь рассказать.
- Все утекло со слезой, ничего не осталось.
Катерина поняла, что тема закрыта, и мы переключились на Наташкин подарок. Мы сидели с ней в кафешке, завтракали. Я свой кофе, она маленькими глоточками цедила апельсиновый сок.
- Марусь, я подумала вчера, знаешь о чем? О микроволновке.
- ???
- Давай рассуждать. У Наташки, так же как и у тебя, электрическая плита. У тебя новая, у нее работает только одна конфорка, и та, кажется, не выключается до конца. Если электрическая плита, то и плата за свет меньше. Их трое. Не всегда, получается, кушать в одно и то же время. На раненой плите пусть Наташка еду готовит, а греют в нашем подарке. Как тебе?
- Кать, я, конечно, понимаю, что она не сможет купить себе плиту. Но хотелось что-нибудь такое, только для нее.
- Да. Хотелось бы. Но и этот подарок не плох.
Мы поехали опять в « МИР». Выбора никакого. У меня сегодня еще  и  настроение пропало. Труба дело.
- Кать, давай по домам, я больше не могу. Я попробую заказать через интернет магазин. Если получится, на двадцать девятое. А?
- Хорошо. Пойдем, я тебя немного провожу. – Подруга моя решила, что мне нужна поддержка.
 
Оставшиеся выходные я пролежала и ничем не занималась. Муж подумал, что я заболела. А мне не хотелось ничего. Рядом лежал мой ноутбук. Меня и тянуло к нему, и не было сил. Апатия, причем, ко всему. Отлежала себе все бока. Тело затекло настолько, что подняться с дивана проблематично. Я как Ванька-встанька, перекатывалась с бока на бок, пытаясь оторвать себя от дивана. Моя попытка увенчалась успехом не с первого раза. Заставив себя одеться, вышла на улицу.
- О, как хорошо, - я втянула в себя прохладный морозный воздух. На улице заметно похолодало. Оглянувшись вокруг, я двинулась в конец сада. Мой муж копался около яблоньки трехлетки. В этом году на ней тоже были яблочки, очень вкусные. Может он решил ствол у яблоньки обмотать на зиму? И только когда я подошла ближе, меня словно ударило. А ведь мой Федюня дома, с песнями и плясками готовит ужин. Тогда кто там? Вечерело, и четкого силуэта мне не разглядеть. Мне стало страшно. К голове прилила вся кровь и отхлынула назад, ладони вспотели. Нет, чтобы мне вернуться в дом, так я как в ужастиках двинулась вперед, на разведку. Страх поселившийся во мне не давал трезво оценить ситуацию и, кажется, я еще ко всему и плохо видела. Яблоньку мы посадили три года назад, в самом конце сада, в уголочке. Я подошла совсем близко. Незваный гость так был увлечен, что не почувствовал моего приближения.
- Ты кто? – Это то, что я успела спросить. От страха не могла понять кто передо мной. Чудище уставилось на меня безумными глазами и стало еще выше. В моей голове промелькнула мысль, что мне не справиться с ним. Я не подобрала никакой палки по дороге, стояла беззащитная. Чудище развернулось в мою сторону, опустилось на четыре лапы и понеслось убивать меня. Если бы он захотел скрыться, обежал бы меня стороной, но он жаждал моей крови. Я так и не поняла, кто это был. Последнее что помню, меня сбили с ног, и на груди я почувствовала что-то когтистое. Потом тишина. Где-то издалека до меня доносился голос мужа. Я умерла или жива? Скорее, жива. Я же смотрю в небо. Вороны летают. К лесу полетели на ночь. Совсем темно стало. Ах, это муж склонился надо мной. Что-то кричит, по щекам меня бьет. Будто мне мало досталось.
- Маша, Машенька, Господи, очнись! – Муж рыдал в голос.
- Ты кто?
- Я муж твой, - он орал дурниной.
- А….
Федюня корячился, пытаясь поднять меня на руки, но эти попытки не увенчались успехом, женщина я не худенькая.
- Я сейчас… - он помчался в сторону сарая.
 
Сама я не чувствовала ничего. Ни холодной земли, ни боли, ничего. Муж предоставил мне средство передвижения – садовую тележку. У него ушло около часа, я так думаю, взвалить мое безвольное тело на телегу и отвезти к дому. Там меня вывалили на ступеньки, как мешок с картошкой, и поволокли в дом. Сама, на своих двоих я передвигаться не могла. Со страха у меня отказали ноги. Муж посреди прихожей раздел меня. Отволок к моему любимому дивану. Отдышался, стал затаскивать меня на лежачее место. У него от напряжения и страха за меня тряслись руки. Он никак не мог попасть в стакан, пытаясь накапать мне валокордина. Я, не мигая, смотрела за ним, или мимо него, не знаю. Потом пытался залить в меня эту бурду.  Почему-то я еще и не глотала. Валокордин струился по моему подбородку. Не сопротивлялась я и тогда, когда Муж стал срывать с меня одежду. Я различала только запахи. Запах валокордина, запах водки. Муж так рьяно работал руками, растирая мое тело. Мне стало жарко. И я, пошевельнулась.
- Пить.
- Сейчас, сейчас... – Он побежал на кухню.
Я протянула руку к бутылке водки, стоящей около моего дивана. Пригубила, и стала жадно глотать горячительную смесь. В дверном проеме стоял муж с широко открытыми глазами и ртом. Я остановилась, когда бутылка была пуста. Он так и стоял, боясь пошевелиться.
- Машенька, ты как? – Он заплакал.
- Кто это был?
- Заяц. Русак.
- Зачем ему я?
- Ты? Ты его испугала, вот он и рванул на пролом.
- Почему он такой большой? Наши зайчики маленькие, а этот выше тебя.
- Так он на задних лапах стоял. Яблоньку нашу обгладывал.
- Сволочь. А куда он потом делся?
- Перемахнул через забор. Ты ногами то можешь шевелить.
- Шевелятся, только плохо. Мы с тобой Федюня забор завтра построим пятиметровый. – Я захмелела. Бутылка водки приятно разливалась по моему телу.
Уснула. Мне не снилось ничего, только всю ночь меня преследовал запах водки. Докатилась, нечего сказать. Меня теперь не только собака всякая, но и любой заяц завалить сможет. Нет Мария, ты не от мира сего. Оставшиеся выходные, решила себя организовать. Заказала Наташке подарок. Попечатала. Поковырялась на участке – дорожки мела. Под наблюдением мужа. Он решил, что не стоит меня оставлять одну, мало ли еще какая животина к нам из лесу забредет. Решила я, гнать свою хандру поганой метлой. Потому с таким ожесточением мела вокруг дома. Конец ноября, а снега нет. У меня вовсю цвела примула. Почки набухли на кустах сирени и жимолости. Да, меняется климат. К чему это еще приведет? Вот вопрос.

На работе как-то все изменилось. Мы все чувствовали, что недолго нам осталось, вот так вместе трудиться. Мы старались не затрагивать эту тему. Пока, девчонки умирали от смеха. Смеялись опять надо мной. Катька держала руками живот.
- Ой, не могу больше. Я, Марусь, раньше времени рожу. Разве можно на сносях так угорать от смеха.
- Значит, этот заяц-кабелина выбрал тебя, своей зайчихой. И на правах хозяина, решил тебя пометить, потоптать.
Я тоже смеялась вместе с девчонками. Только если Катька держалась руками за живот, я прикладывала руки к груди. На этом интимном месте у меня растекся огромный синяк.
Вот такими хохочущими нас и застал наш босс.
- Все веселитесь. В стране кризис, а им хоть бы хны. Они все смеются.
- Кризис? Вот и до нас докатилась волна. А мы то все думаем, что это нам по радио все уши прожужжали, вспоминая дефолт. А это нас так подготавливают. Понятно. Государство решило нашу мошну тряхануть. Как всегда пострадает простой народ. Ему уж точно терять нечего.
- Боюсь, что огорчу вас милые дамы. Я собираюсь закрыть эту точку. Выручка упала. У меня нет другого выхода.
- Значит, Вы увольняете нас по сокращению.
- Кто вам такое сказал. Я никого не собираюсь сокращать. Ваша смена переходит в другой магазин. Будете работать три дня в две недели. Больше, я для вас ничего сделать не могу. Или увольняетесь по собственному желанию.
- Вот сволочь, - прошептала мне на ухо Наташка.
- У Вас ко мне какие-то вопросы? – Он уставился в упор на Наташку.
- Да какие могут быть вопросы, когда уже все решено, а мы поставлены перед фактом.
- Значит, так, с первого декабря вы переходите на новую точку. То есть, на Рязанский проспект.
- Я ухожу. – Я посмотрела на девчонок.
- Я тоже. – Наташка грустно улыбнулась.
- Ну, а ты Катерина свет картина.
- А я дорогой босс, остаюсь. И возьмешь ты меня к себе на легкую работу.
- С чего это вдруг такая привилегия? Ты что это у меня особенная?
- Может и не особенная, а беременная. Это проверенно. И мне в декрет в январе.
Наш босс, словно язык, проглотил и теперь бесцеремонно рассматривал Катьку.
- Господин, товарищ, барин, Вы слишком не воспитаны. Что Вы нашу Катерину взглядом поедаете.
- Что вы на меня напали? С тобой Катерина, мы обговорим дальнейшее сотрудничество. – И он покинул магазин.
- Чудеса, да и только. Видно и вправду все так плохо, если он до Маньки не домогался и не предложил ей чего-нибудь эдакого.
- Сейчас девки, он боится потерять свое нажитое. Так что ему не до любовниц. Ну что? Дорогие мои все закончилось намного раньше, нежели на то, что мы рассчитывали. Грустно. Но я прикинула девчонки, лично я работаю себе в убыток.
- С Наташкой все понятно. Она будет шить. Я в декрет. А ты? Ты то, что делать будешь?
- Не знаю, пока сказать ничего не могу, но думаю, что не пропаду.
- Ты что, к Алке своей с протянутой рукой пойдешь?.
- Нет Кать, не пойду. Ты же знаешь, что у них там каждый за себя. Вот и мы с Федором будем сами вылезать из болота. Девчонки, а ведь мы с вами последнюю неделю здесь работаем. А народа и вправду меньше стало. Денежку берегут. Не знают, на что она им еще пригодится. Господи, как ты нас не испытывал. Чего только мы не переживали. Но мы народ сильный, выдюжим.
- Не знаю как вам, девчонки, а мне работать вообще расхотелось.
- Ну и не работай, все равно народа нет. Девчонки, отпустите меня сегодня часика на два пораньше. Очень надо, пожалуйста. А?
- Отпустим, куда денемся. То ты нас всю дорогу отпускала, теперь наша очередь. Долг платежом красен. Ты на свиданье?
- Да. На деловое, если быть точной.
- Деловое, значит деловое.

Девчонки поняли, что не хочу я говорить им куда собралась. А собралась я встретиться с агентом, и с будущими жильцами. Если конечно мы устроим друг друга. Пока я боюсь сглазить. Расскажу потом.
Как не странно, но мы понравились и устроили друг друга с первого раза. Передо мной стояла молодая пара, я не стала вдаваться в подробности, кем они приходятся друг другу. Любовники они или просто будут жить под одной крышей? Лишь бы им было хорошо, и я не пострадала. По паспорту они из одного города. Данные я, конечно же, переписала. Мы договорились, что одежду я заберу на днях. А больше у меня ничего и не осталось. Только дежурный вариант. Два комплекта пастельного белья, кухонная утварь и самые необходимые моющие средства. Я получила деньги за три месяца. И вся из себя довольная отправилась за город. Приехала рано. Муж удивился.
- Ты Марусь, не заболела ли? Или чего еще случилось?
- Случилось. Покорми меня, и поговорим заодно.
Федор напрягся и стал суетливо собирать на стол.
- Да расслабься ты. Что занервничал? Сейчас сядем за стол пообедаем, и я тебе все расскажу.
Ели мы молча. Муж нервничал. А я проголодалась. Еще эти мотания туда-сюда.
- Спасибо тебе, все было очень вкусно. Ну а теперь, я расскажу тебе что натворила. Федь, я сдала квартиру.
- Как это?
- Так это. Я конечно виновата, потому как должна была с тобой все заранее обговорить. Так получилось, прости. Я так же понимаю, что тебе хочется отдохнуть от меня и твоих подопечных, но теперь весь отдых в хозяйстве. – Я видела, что муж обиделся. – Ты давай, заканчивай дуться, выхода у нас нет никакого. Может, ты на работу пойдешь? А? Чего ты молчишь? Ты сам себя от трудовой деятельности отстранил. Ты сам себя, а меня устранило начальство. Так что твои обиды не в счет. Понял?
- А что у тебя случилось-то?
- Это не у меня, а в стране нашей. А случился кризис. И теперь нас закрывают, но не увольняют по сокращению, нет. Нас переводят на другую точку. График работы три дня в две недели. Если мы так работали с девчонками, то это по нашему обоюдному согласию. Деньги то мы получали полностью, а теперь фиг вам. Я и так работала без особой прибыли в семейный бюджет. А сейчас что, только на дорогу и буду тратить. Вот такие дела. Теперь что касается квартиры. Я ее сегодня сдала. На днях поедем, заберем теплые вещи. Жить-то нам как-то нужно? Что ты молчишь?
- Я не знаю, что и сказать.
- То-то и оно. Я деньги получила за три месяца. Нужно посчитать, рассчитать все. Жрачку скотине купить нужно, да и с запасом не помешает. Себе небольшие запасы сделать. Коммуналку оплатить. Так что будем с тобой бухгалтерию вести. Если ты думаешь, что мне все это нравится, то глубоко ошибаешься. Я бы еще поработала, но думаю, что два месяца будут просто пустыми. Сейчас наши господа толстосумы барыши подсчитают, убытки определят, потом очухаются и все будет как прежде. Кто выживет, кого кризис сожрет. Знаешь, я вообще считаю, что все не просто так. Причем, издревле нас отбирают. Все массовые заболевания, не что иное, как испытания на нас нового вируса. Гибнут массы. Ищут противоядие – лекарство способное нас уберечь. Только те, кто бросает эти вирусы в народ, не учитывает, что сам может оказаться инфицирован. Сам или тот, кого он любит, тот, кто ему дорог. Потеря даже ради науки близкого человека – это тяжело. Либо эти люди перестали чувствовать. Другими словами свихнулись. И к своей цели идут по трупам. И им все равно кого они лишают жизни. Так же и с кризисом. Если ситуацию разобрать глубоко, можно избежать, но это не выгодно банкам, не выгодно государству. Вот ты Федюня, вдумайся в выражение «Игра на бирже». ИГРА. Вот нами и ИГРАЮТ. Так что будем мы с тобой Федюня играть свою роль дальше. Мы с тобой люди не молодые, несколько раундов за свою жизнь пусть не выиграли, но и не проиграли. Выдюжим Федор, выдюжим.
Муж тяжело вздохнул. Я его понимаю. Сама не знаю, как мы будем целыми днями дома, вместе. По молодости хотелось быть все время рядом, а сейчас чем меньше времени вместе тем лучше. Это еще хорошо, что мы в загородном доме. В квартире дым стоял бы коромыслом.
- Марусь, в гараже холодно, буржуйка не спасает.
- Вот видишь,  опять трата. Нужно обогреватели покупать. Мы с Катькой пока подарок искали Наташке, я присмотрела обогреватели керамические. По описаниям экономичные и безопасные.  Нужно будет проводку проверить и розетки.
- Розетки я уже смотрел, менять нужно.
- Ты сам? Или Ивановича попросим.
- Сам.
- Тогда ты проверяй и меняй все, а я закажу обогреватель на дом. Что мы с тобой проездим эти деньги, что за доставку заплатим – все едино.
- Ты что задумалась?
- Не знаю, хватит ли одного? Гараж-то большой. Хотя в магазине мужчина говорил, что ему одного хватает поддерживать тепло на этаже в доме. А дом думаю у него не маленький.
- Может и все в порядке будет. Я же утеплял все.
- Значит, заказываем.
- Тогда я пошел, мне кормить нужно наше зверье. Посуду я потом помою, ты отдыхай.

Я переоделась. Села у окна в кресло-качалку, бросила на колени плед и бережно взяла ноутбук. Как у нас хорошо. Кислород – круглые сутки. Тепло – постоянно. А за окном, деревья стоят голые. Стали видны соседские постройки. В доме у меня полно цветов, ими заставлены все подоконники. В больших горшках цветы стоят на полу. Уютно, тепло и хорошо. Я, сейчас глядя на все это, ощутила очень остро приближение старости. Да что и говорить, не за горами она, не за горами. Может быть, так и должно случиться, все чинно и благородно. Но мне все равно не хватает чего-то. А не хватает рядом детей. Без них нет жизни, так одно существование. Не хватает разбросанных под ногами игрушек, вечных «почему», детского смеха и даже слез. Я по своей натуре оптимистка и хохотушка, последнее время все больше хожу с трагическим выражением лица, когда смеялась от души, забыла. Может, давно пара смириться. Смириться. Легко сказать. Хочется выть белугой. Думаю, что так хреново, не только мне. Федору тоже плохо. Будем стареть с ним в разных углах под одной крышей. Разговаривать друг с другом стали меньше. Лично мне даже и не хочется. Не потому, что мы не читаем книг, не смотрим новостей, нет, не поэтому. И читаем, и смотрим, но вот беда, обсуждая, начинаем ругаться. Ругаемся и злимся друг на друга. А вот молчком мы присутствие друг друга переносим почти безболезненно. Ой, мамочка моя родная, толи еще будет. Не знаю, в чём найдет спасение мой муж, а моё, вот оно на коленях. Пишу маленькие женские истории. История маленькая, а вся жизнь укладывается на нескольких страницах. Героиня это я. Комичная, трагичная, деловая, неумёха – это все я. С ними я проживаю новую, если быть точной другую жизнь. Вот мое спасение, лекарство от хандры, от одиночества.

Утром еле встала. Зная, что осталось работать несколько дней, потеряла весь интерес. Кто-то скажет, что за работа – продавец? Не скажите. У меня, это продавец доверия. Многие  одиноки, им не с кем поделиться радостями и печалями. А я как губка впитываю их переживания, не забывая добреньким словом взбодрить. Одиноки по-разному, не в прямом смысле этого слова. Ведь у меня есть дочь, внуки, муж. Я одинока. Одинока - душой.
Если мы с девчонками думали, что отработаем спокойно, то не тут-то было. Народ прознал, что закрывается магазин. И к нам потянулась очередь. Покупатели заходили к нам не только, покупая сладости, но и поговорить, проститься. Грустно. Им грустно. Нам грустно. Моих ухажеров и вовсе чуть удар не хватил. Да, мне тоже будет их не хватать.

Перед  Наташкиным днем рождения девчонки сделали нам с мужем подарок. Двух курочек-цесарок. Приехали на один денечек все вместе. Наташкины девчонки так обрадовались вылазке на природу. С курами, кролями провозились полдня, потом по саду носились. Уехали в ночи.
Утром в дом вбежал испуганный муж.
- Машенька, у нас беда. 
- Господи, что случилось?
- Куриный грипп.
- Как это? Да, что же это? Не может быть!
- У нашего петуха гребень почернел.
Я в одной ночной рубашке, выскочила на улицу.
Петух был в оцепенении. Он стоял у решетки, разделяющей его с курами. Гребень был налитой и черный. Куры пока были живы. Новые курочки выхаживали вместе со старожилами, их приняли. Но что с петухом случилась беда.
Я помчалась обратно к дому. Трясущимися руками набрала Наташкин номер.
- Наташа, вызывай врача для девочек. У нас куриный грипп. – Я орала в трубку.
Наташка спросонья ничего не могла понять.
- Не пускай девочек в школу, вызови врача. А я сейчас позвоню ветеринару. Все пока, я перезвоню.
Я долго тыкала кнопки на телефоне, потом долго ждала, когда мне ответят. Наконец, дозвонилась. Мою встревоженную, сумбурную речь выслушали и сказали: «Ждите.»
Ждали часа два. Извелись все. Мне несколько раз звонила такая же встревоженная Наташка и Катерина. События дальше разворачивались, как в хорошем анекдоте. Врачом оказалась женщина моего возраста и  такой же комплекции. Когда мы пришли к Петушиному дому, там ничего не изменилось. Петух так и стоял на месте как изваяние. Врачиха почему-то хрюкнула. Мы ничего не поняли. Я в полуобморочном состоянии, пыталась вести с ней беседу.
- Доктор, это серьезно? У нас вчера дети были. С курочками целый день провели. О Господи, помоги и помилуй.
- Вы петуха отдельно держите?
- Доктор, он у нас такой активный.
- Чисто по-женски кур жалеете?
  - Да. А вчера еще новых вот этих курочек нам подарили. Но вот на них бумаги. Они же взрослые. Их приобрели на птицеферме.
- Понятно. А вчера вы вашего петуха выпускали к ним?
- Нет. Решили подождать. Как куры их примут.
- Понятно. Ваш мужчина, - она указала в сторону петуха, - возбудился, глядя на новых подруг, выхода сами понимаете, нет, результат на лицо. Все ударило в голову, в гребень.
- Вот так история. Доктор, а это точно не опасно?
- Для вас опасности никакой, а для петуха такое воздержание не рекомендовано. Вы его перенесите к курам, сам бедный не дойдет.
Секс в клетке, прости Господи. Как всё просто. Я махнула на них рукой и пошла, звонить девчонкам. Отбой. Вот опять всем настроение подняла, правда, перед этим чуть концы не отдали.
 
  Наконец наступил Наташкин день рожденья. Собрались все свои. Я с Федором, Катька с животиком, ну и хозяева. Праздник удался на славу. Подарок наш очень понравился. Наташка даже всплакнула. Мы с девчонками так расслабились. Даже Катька позволила себе рюмочку другую опрокинуть. Федор мой с девчонками во что-то играл. А когда обратил свой взор на меня, ахнул. Я в буквальном смысле слова набралась. Потом я долго возмущалась, потому, как меня стали тянуть домой. Потом возмущалась, что Наташка меня у себя оставляет. Дальше не помню ничего.  Глаза приоткрыла. Лежу на родной пастели. Прислушалась к себе. Голова не кружится, никаких противных ощущений нет. И самое главное обоняние не подводит. Запах кофе. Ароматный, бодрящий, не с чем не сравнимый. Жизнь прекрасна.  А самое главное, дома. Если бы осталась у Наташки, пришлось собираться и ехать домой. Не понятно еще, в каком настроении. Нет, проснуться в своей пастели, просто класс. В дверях показался муж.
                - Доброе утро, соня. Тебе кофе или рассол огуречный.
                - Доброе утро. Кофе, пожалуйста. Спасибо.

Что не говори, а жизнь прекрасна. И зачем я на себя тоску нагоняю. Вот если разобраться, что мне было бы лучше, будь я одна? Или имея любовника. Ну, с дочерью понятно все. Ничего изменить нельзя. Она у меня одна. Пусть будет счастлива и здорова. Теперь о любовнике. Наблюдая за всеми особями мужского пола, пришла к выводу, что все одним миром мазаны. Отличие в содержании кошелька. Зачем тогда менять шило на мыло? Подстраивайся под того другого. Под его привычки. Можно позволить себе легкий флирт, не более того. В нашем возрасте неровное биение сердца ни к чему хорошему не приводит. Себя беречь нужно. Это я про себя рассуждаю.  И если уж на то пошло, то я, лентяйка порядочная. Я только и делаю, что строю Федора. А сама? Сама-то я, что из себя представляю? Не очень интересная особа получается. Капризная, вечно всем не довольная. В общем, старая пила. Ей пожалуйста, кофе в постель… А она… Нет, ей приятно, очень приятно. Так что, Мария батьковна, заткнись и займись делом.
                - Марусь, ты чем заниматься будешь?
                - Я попечатать хотела. Или тебе помощь нужна?
                - Нет. Я на улицу, нужно для крольчат отдельные клетки сколотить.
                - Ну, да.
                -  Я же тебе говорил, что у нас прибавление в семействе намечается.
                - Вот это да. Твой труд, даром не прошел, значит. То есть, не твой конечно, это они сами постарались. Вернее сказать, забота, накормить, почистить.
                - Не прошел. Сейчас крольчата, а по весне цыплята.
                - Тебя пора орденом награждать.
                - Спасибо, я стараюсь. Марусь, ко мне брат собрался приехать. Ты не против?
                - Опять от семьи бежит. Пить будет? Ну и что это ты надулся? Приедет и хорошо. Только как бы его Зинаида нам волосы не повыдергала. Я у тебя не подарок, а эта стервь еще та.  Ладно, я попечатаю, а ты акушер иди, готовь место своим крольчатам. Они у нас с тобой так размножаются. Прокормим ли мы их? Пока мы только раздаем мясо. Я не могу их есть, и ты тоже я смотрю кроме яиц, ничего в пищу не употребляешь.
                - Это пройдет. У нас еще зима впереди. Стоит только убедить себя, что другого мяса у нас нет, и не будет.
                - Все философ, за работу.

Стоило мужу покинуть меня, как весь мой настрой на бумагомарание пропал. Я расслабилась, смотрела в окно и слушала тишину. Потом быстренько оделась, вышла на улицу. Прохладно, даже холодно сегодня. Я двинулась по дорожке к калитке. Посмотрела на наш забор, покачала головой. Видно не скоро мы его отремонтируем. Из окна будем смотреть на дорогу. Кто проехал, кто прошел. Остановилась у липы.
                - Здравствуй моя красавица, Царевна- Королевна моя. Гордость моя. Как мы давно не разговаривали с тобой. Как давно я не рассказывала тебе о своих переживаниях. – Я обняла необъятный ствол. Прислонилась всем телом. Щека легла на холодную кору. И я зашептала.
                - Ты прости меня, что я потревожила твой сон. Но ты даешь мне силы. Как бы это странно не звучало. Я приду к тебе опять, красавица моя.
                - Мань, ты чего это за деревом-то прячешься? Здорово. Не заболела ли часом? Я вот хожу по деревне молоко предлагаю. Сегодня чевой-то в спину вступило, а мне с молоком ехать надо было. Жалко пропадет.
                - Бабушка, я сама молоко не пью, пойду у Федора спрошу. Может, ему молочка хочется?
                - Спроси милая, спроси. Так ежели что, я дома.
                - Спасибо бабушка.
Муж мой от молочка не отказался. Потом будто опомнился, говорит, что это дорогое удовольствие. Я махнула рукой, пошла за бидоном.
У бабки Фроси пахло козлами, однако. Она так обрадовалась, увидев меня. Сразу стало понятно, что на сегодняшний день я у нее единственный покупатель.
                - Ой, пришла. Давай, милая, свою посуду. Тебе полный бидончик налить? Али как?
                - Давайте полный. Федор любит, да и брат к нему приедет. Разнообразим ему выпивку.
 
Я пробыла у бабки Фроси часа два. Мы с ней разговорились. Она мне все деревенские новости выложила. Их оказалось много. Я узнала,  про опрокинувшеюся бетономешалку около магазина. Слава богу, никто не пострадал. Кроме крутой иномарки. В нашем районе только такие и ездят. Хозяин он же водитель пошел в магазин. Здесь же еще и поворот, правда, не крутой. Так вот, бетономешалка на повороте скорость не снизила и перевернулась. Ну, если бабка Фрося говорит, что никто не пострадал, значит, водитель бетономешалки в живых остался. Не прибили его. Разберутся. Соседка, которая за моим домом живет, решила заняться бизнесом. Ой, что делается! Ей уже восемьдесят лет. И она в коммерцию. Только вот бабка Фрося сомневается, как у той все сложится. Она и кран уже купила, и объявления по всей деревне развесила. Дескать, сдает в аренду. А здесь кризис, черти его б взяли. Точно бабушка, туда его, к чертям собачьим. Хотя есть у меня сомнения на счет бизнеса соседки моей. Она скорей всего на постой эти машины определила. Денежки получает за то, что они у нее стоят. Но народ по-другому истолковывает. Что поделать? И зависть есть, не без этого.

Несколько стариков в последний путь проводили. Я даже их и не знала. Кто-то переехал на постоянное место жительство в деревню. Кто-то наоборот, дом свой продал. Теперь в хоромах городских жить будет. Только деревня – это земля, а она родная кормит. Зачем же с ней расставаться? Кто-то до сих пор никак не может газ подвести. Даже имея деньги, проблема.
                - Вон Федька с Манькой кролей да курей разводить стали… - Бабка во все глаза уставилась на меня, я на нее. – Ой, Мань, я до вас ужо добралась.
Я рассмеялась.
                - Ты Маня, не ржи как лошадь. Разводить это хорошо, это я приветствую. Ты только смотри, в нашей деревне домов не сосчитать. Живностью занимаются единицы. Федька твой с утра до ночи над ними кудахчет. А забора то у тебя нет. Что ж все так бестолково то?
                - Знаю бабушка. Летом все в зелени утопало, я этого забора и не видела. Сейчас зима наступает, да и денег нет.
                - Смотри девка. Вон в прошлую зиму у Петровны всех курей иностранцы перетаскали. Я вона тоже за своих кормилиц боюсь. Куды я без их? Так я их в сени переместила. И мне повеселей и им не так холодно. Я тебя девка, заговорила совсем, иди ужо домой, мужик тебя потерял, наверное. Ох, да, с мужиком тебе повезло, не пьёть. Мы вот с бабами все на него любуемся.
                - Спасибо за молоко. Федору передам, что глянулся вам. До свиданья.
                - Ступай милая, ступай. Раньше, выйдешь за калитку, сядешь на лавку и разговариваешь, разговариваешь. Конечно, когда минутка появляется свободная. А сейчас? Ни одной лавки и заборы пятиметровые. Не у всех, правда. Иные, вместо капитализму, к коммунизму все идуть, как к светлому будущему. Ладно, ступай себе с богом. 
Как хорошо на улице. За время, что провела у бабки Фроси, похолодало. А как дышится, как дышится. Федор еще что-то там мастерил на улице. Я поставила на веранде бидон и пошла к мужу.
                - Привет строителям общежития. Ты еще долго?
Муж распрямился и повел носом.
                - Ты чего?
                - Откуда-то козлами потянуло.
                - Ты так активно носом не работай. От меня это. Я у бабки Фроси часа два просидела. А она своих коз в сени на житие бытие определила. Ладно, ты заканчивай, а я пошла, шмотки выветривать.  Да, хотела тебе сказать. Бабки разного возраста на тебя глаз положили. Глянулся ты им. А я тебя не ценю.
На веранде наша котяра устроила танец с саблями вокруг бидона с молоком. Увидев меня, вспомнив, что ничего хорошего от меня получить не возможно, задом стал пятиться под диван. Кот никак забыть не может, как я на них с Федором кричала, что они мышей развели. А те так развинтились, что под подушкой у меня на ночь устроились. Я сжалилась над котом, позвала его пить молоко. Он не шел. Соблазн был велик, но он решил не рисковать, дождаться хозяина. Ладно, было бы предложено.
Сегодня был день наших переговоров с дочерью. Мы ждали определенного часа. С Федором у нас получился поздний обед. Ну и хорошо, сегодня обойдемся без ужина. Мы сидели в гостиной, смотрели на часы и каждый пытался чем-то себя занять. Федор сидел в кресле, читал газету, на коленях у него развалился кот. Котяра косил на меня своим желтым глазом, недовольно виляя хвостом. Никак не мог взять в толк, что это я с ними сижу сегодня. У меня своя территория. А эту он нанюхал. Я же изредка бросала взгляд на него и щурила глаза. Мы не особо любили друг друга. Я достала свое вязанье. Года два точно не прикасалась к спицам. В пакете лежал начатый давно и не довязанный летний свитер  для Федора. Когда я начала его вязать, мой муж возмутился и сказал, что в него уместятся два таких как он Федора. Сейчас думаю, будет в самый раз. А может быть, оставлю себе. Изменю немного фасон. Буду одевать поверх платья, смотреться будет классно. Вязать меня учила Наташка, когда ей удавалось приехать к нам на несколько дней. Вот она профи. У нее за эти дни  кофточка, а у меня три ряда. Моток их корзинки выскочил и покатился к столу. Котяра еще сильнее завилял хвостом, но остался на прежнем месте. Боится меня, ну, ну. Федор тоже косился на меня. Вспомнил, наверное, обещанный когда-то свитер. Коситесь, коситесь, а у меня все равно получится. Вот и время переговоров, разговоров подошло.
                - Звони, - я протянула мужу трубку. У него округлились глаза.
                - Я-то чего? Набирай ты, а я потом поговорю.
Вот так всегда. Я везде первая.
                - Ладно, я, так я.
Дочь ждала нашего звонка. Обрадовалась. Иногда по разговору мне кажется, что она очень скучает. Скучает по нам, по Москве. Но думаю, эта ностальгия у нее проходит, стоит ей приехать к нам в гости на несколько дней. Ее тянет домой.  У них все хорошо, несмотря на кризис. Опять этот чертов кризис. Они преподают. А эта профессия востребована везде и всегда. У внуков тоже все в порядке. Нам велено ждать от них писем. Поездка к нам на Новый год или Рождество все еще под вопросом. Расстроилась из-за меня. Теперь и я без работы. То, что мы решили сдать наконец-то квартиру, только поприветствовала. От ее помощи в денежном эквиваленте, я опять в который раз отказалась. Не принято это у них. Не хочу, чтобы у нее с мужем возникли разногласия. Мы с Федором не голодаем. Потом я передала трубку мужу. Федор разговорился. Рассказал о своей деревенской жизни, не забыл и меня. Я ничего не сказала о том, что стала немножко писать. Так по настроению. Так что, как только она закончила разговор с отцом, попросила передать трубку опять мне.
                - Мамочка, а у тебя новое увлечение? Молодец! Будешь как ваша Донцова.
                - До Донцовой мне далеко. А потом, мои герои самые обычные люди. У меня нет загадочных смертей и женщин, которые их расследуют. Таким героиням, можно только позавидовать, а может и пожалеть их. Это надо же иметь такую психику. Все время трупы. Я отвлеклась, однако.
                - И когда мы тебя почитаем?
                - Как закончу, сброшу тебе на почту. У меня же теперь интернет беспроводной. В интернете общаться можем. Но Алла, так хочется, услышать твой голос…  я слушала про скайп – и видеть и слышать. Ладно, что это я. Мы сегодня разговорились. Все твои деньги проговорили. Давай прощаться. Своим всем привет, не болейте и приезжайте, если получится. До свидания.
                - До свидания, мамочка. – В трубке послышались короткие гудки. Я замерла с трубкой, потом очнулась.
                - Я к себе. Не буду нарушать вашу идиллию.
У себя в комнате, опять замерла. Мне нужно время, чтобы отойти от разговора с дочерью. Думаю, что она чувствует то же самое. Не включив свет, я села у окна. За окном темень. Я вглядывалась в темную ночь. И только когда глаза привыкли к ночи, я стала различать очертание сарая за окном, деревьев. Господи, как спокойно. Хорошо. Не надо нестись на работу. Нет, это плохо. Через несколько дней мне будет очень плохо. На работу не надо. Домашними делами занимается Федор. Я только помощник. Вязать могу только по настроению. Ну, а печатать, и того хуже. У меня пока попахивает творческим застоем. Даже если я знаю то, о чем хочу написать, должна дождаться того момента, когда все мои мысли будут без запинок ложиться на бумагу. Это вдохновение. В отсутствие такового труба дело.
Сидела я долго. Успокоилась. И теперь просто смотрела в ночь. Муж заглянул ко мне.
                - Ты чего это без света? Чай пить будешь?
                - Спасибо, мне не хочется.
                - И долго так сидеть будешь?
                - Пока не найду?
                - Не найдешь чего?
                - Вдохновения.
                - А… Понятно. Ну, удачи. Ищи. Не буду отвлекать.
Мне не повезло сегодня. Я не нашла, что искала. Решила завалиться в постель. Обмахнула себя влажными салфетками, легла. Сон долго не шел. Уснула только под утро. Что снилось, не помню, но что-то очень хорошее. Так что, когда поутру услышала возбужденные голоса, из мира снов выходить не хотелось совсем.
                - Так. Началось в колхозе утро.
Я накинула халат, причесалась. Думаю, чтобы родственничек не испугался. Выхожу.
                - Доброе утро, страна.
У Федькиного брата, который стоял ко мне спиной, голова опустилась на плечи. Испугался. Стал меньше ростом. Скукожился весь. Да, держит Зинка мужика в ежовых рукавицах. Какая реакция на женский голос.
                - Родственничек, ты чего это так испугался? Добро пожаловать. Не бойся, я домогаться до тебя не буду. У меня свой мужик имеется.
                - А ты разве не на работе? Ой, прости меня, Маша. Чего от неожиданности говорю, и сам не знаю. Здравствуй.
                - Здорово. Да расслабься ты. У меня теперь надомная работа. Я на глаза вам редко попадаться буду. Я ищу уединенные места. Ты так и будешь стоять столбом. Расслабься, говорю. Сумку-то на стол поставь. Руки оторвутся. Или ручки не выдержат.
                - А я это… В магазин по дороге зашел. Вот купил кое-чего.
                - Понятно. – Да, сразила я мужика на повал. Могу еще. – Не буду вас смущать. Пойду, оденусь.
                - Маш, ты завтракать выходи. У меня все уже готово. Сейчас только кофе тебе сварю.
                - Спасибо, дорогой, я мигом.
Я прошла мимо брательника, подмигнула ему. Родственничку было плохо. Он весь покрылся испариной. Может это с мороза. А может и мое неожиданное появление.
Минут через десять я сидела за столом. От еды я отказалась, чем огорчила мужа.
                - Не обижайся, я попозже. Сейчас, только кофе. Как у вас дела? Как Зинка, дети? – При упоминание о Зинке, Федькин брат опустил вилку. – Ладно, потом расскажешь. Восстанавливайся. Вижу, достала. Приятного аппетита, я вас покидаю.
Мне в голову пришла безумная мысль. Я захотела сходить в лес. Мужики со мной не пойдут. Нет, если скажу, что собралась в лес, Федор одну не отпустит. Потащатся за мной как два мула. Пойду одна.
                - Федь, я пойду, пошляюсь. Часа через два приду. По деревне пройдусь. А то кроме своего дома и не видим ничего.
Муж посмотрел на меня подозрительно, но перечить не стал.
На улице такая красота. Снег. Пошел первый снег. Но не ляжет он на сухую морозную землю. Растает. Белые мухи кружат вокруг меня, но не жужжат, не звенят. Тихо ложатся на землю. Я уже свернула на дорожку, которая вела к лесу, когда услышала машину. Я не оборачиваясь, шла по тропинке.
                - Маша, это я. Не пугайся.
                - Здравствуй. С чего это ты решил, что я боюсь?
                - Ты я смотрю на прогулку, одна. Как это тебя Федор отпустил?
                - Я сама по себе. Не сказала куда иду.
                - Ну, ты даешь! Я не помешаю тебе, если составлю компанию. Если хочешь, будем молчать.
                - Как хочешь. Ведь все равно не отстанешь, будешь где-нибудь за кустами за мной плестись, у тебя ведь работа такая.
Некоторое время мы шли молча. Я как маленький ребенок открывала рот и ловила языком снежинки. В лесу тишина. Иногда птица, испуганная нами, перелетала на другое дерево или перебиралась на самую макушку ели.
                - Как поживаешь, Маша?
                - Спасибо. Живу.
                - Ты не хочешь со мной разговаривать? Считаешь, что я подлец?
                - Ты, Валера, самокритичен. Да, я именно так и считаю. Правда, это не мешает мне сейчас идти с тобой нога в ногу по лесной тропинке. Первое впечатление всегда обманчиво. Я очень тебе благодарна за твой порыв, за твою отзывчивость. В трудную минуту ты был рядом. Помог. Очень помог. Но вместе с тем, ты, то, что есть. Извини, если, что не так. Я считаю  так, как я считаю. И в глаза я говорю то, что думаю.

Мы молчали еще какое-то время. Ноги несли нас все глубже в лес. Мы миновали березовую полосу. И сейчас ступали по мху и плотному слою еловых иголок. Где-то хрустнула ветка. Мы остановились и резко обернулись. С левой стороны был небольшой овраг, бугорок. На бугре молодые, невысокие елки. Очень красивые и пушистые. Они образовывали некоторый круг. Если вглядеться, в середине круга можно было увидеть что-то вроде шалаша. И там кто-то был. Тот, кто построил это временное жилье для себя. Он затаился и ждал. Что мы будем делать дальше? Мы простояли минут пять. Они показались вечностью нам и ему. Я не поняла, что увидел Валера, но его рука потянулась к поясу. Пистолет. Ужас, какой. Вот оно оружие. А я еще говорила своей дочке вчера, что я далека от всего этого. Все мысли пронеслись в голове и… пустота. Я испугалась, очень испугалась. Что же сейчас будет? Я ничего не соображала. Валера взял меня за руку и как безвольную куклу повел обратно. Причем он двигался так, чтобы ему видеть скрытое убежище. Мы вышли из леса, двинулись к машине. Меня бил озноб.
                - Ты как? Успокойся. Машенька, будь хорошей девочкой, не шляйся где попало.
Потом он с кем-то говорил по телефону. Я не поняла не единого слова. Я была словно за стеклом. Потом мы ехали, потом останавливались. А потом, в моих руках оказалась бутылка коньяка. Правда, сначала мне налили стопочку. Но моя рука потянулась к бутылке.
                - Так. Давай сюда бутылку. Быть мне сегодня битому. Чего смеешься? Мне тебя Федору вернуть нужно. Вот он и побьет.
                - Валер, а кто это был?
                - Не знаю. Мы здорово друг друга испугались. А я спросить хотел. Ты чего сегодня не на работе?
Валера явно хотел увести меня в сторону от того непонятно, необъяснимого.
                - Я на пенсии.
                - Не понял. Как это?
                - Магазин закрыт, не выдерживает конкуренции. Я села дома. Наташка вообще надомница. Она у нас кройкой и шитьем занимается. Катюша пока работает на другой точке. Но это ненадолго. В январе она тоже надомницей станет. Работа всей ее жизни ждет ее.
                - Что же она делать будет?
                - Это пока секрет. – Я пьяно улыбнулась. Язык меня не слушался. И думаю, что мне надо заткнуться.
Мы подъехали к дому. Я не стала дожидаться пока Валера, подаст мне руку. Машина джип. Высоко. Я упала на четыре кости. Потом резко вскочила.
                - Что за машина? Высоко у тебя здесь.
                -Хватайся за руку.
Бабка Фрося мела дорожку около дома. Увидев нас, сделала руку под козырек. Я кивнула ей головой и прошествовала под ручку с Валерой к своему дому. Федор с Мишкой были на улице. Я отцепилась от Валеры и пошла домой, бросив на ходу ему слова благодарности. Валера пошел к мужикам. В окно  видела, как они поговорили, затем пожали друг другу руки и распрощались.
                - Маш, ты как?
                - Я нормально. А вы чем занимаетесь?
                - Все тем же, утепляем. Маш, ты не ругайся, я Валеру на ужин пригласил.
                - Ну, пригласил и пригласил.
                - Я все сам приготовлю.
                - Хорошо.
Потом я вырубилась. Прогулялась, сходила. Опять я подумала о пятиметровом заборе. Разбудили меня вкусные запахи, распространившиеся по всему дому. Я потянулась, встала. Однако как нынче людно у нас на кухне. Трое мужчин. Все при деле.
                - Выспалась, соня? У нас уже все готово.
                - Батюшки мои, у нас сегодня пир горой. Вкусностей сколько. А выпивка, какая. Это конечно Валера постарался. Не знаю, как вы? А я ужасно хочу есть. От рюмашки другой я бы тоже не отказалась. 
Было все очень вкусно. Муж приготовил рагу из кролика. Когда я ела, старалась не думать об этом. Выпила рюмашки две и меня повело. Чтобы не опозориться, решила покинуть мужиков. Они особо не расстроились. Разговоры пошли чисто мужские. Конечно, Валера хотел выведать у меня о Катерине, но я молчала. Федюне  втихаря показала кулак. Он горькую не пьет. Значит, не расколется. Мужики сидели долго, потом долго провожали друг друга. Утром меня встретил хмурый муж, сказал, что не выспался. Мишка не мог подняться. Валера под утро уехал на машине. Его провожали мои мужики, потом он провожал их. Гости удались. Я сама приготовила себе кофе и села писать. Вот сегодня меня посетило вдохновение. Я отказалась от обеда, на ужин выпила чай с бутером. И творила. Так расписалась, что закончила под утро. Я бы писала еще и еще, но пальцы не слушались меня, и я лепила ошибку за ошибкой.
Между тем, наш родственничек расслаблялся. Я бы сказала, что очень активно. Водочка лилась рекой. После трех дней беспробудного пьянства, решила поставить точку. Наутро четвертого дня, пребывания нашего гостя, на столе его ждал ядреный рассол огуречный. Напротив, за столом сидела я, скрестив руки на груди.
- Все Михаил, баста. Теперь восстанавливаться. Не могу смотреть, как в тебе гибнет человек. И по вечерам, ты вместе с нашим котом по дому ползаешь на четвереньках. Сейчас рассола огуречного выпьешь и вперед, на улицу, дорожки чистить. Их за ночь снежком хорошо припорошило. Ты по сторонам не озирайся и поддержки своего брата не ищи. Не выйдет.

Глядя на Михаила, поняла, что в данный момент в нём борются сразу три человека. Первый считает, что все бабы суки. Второй – зверь, который пил, пьёт и будет пить.  Третий – это подкаблучник по жизни. Его не победить. Он такой, какой есть.  А потом я не хочу, чтобы Зинка мне волосенки повыдергала. Она это может. Мы с ней первое время, по молодости еще общались, а потом наши отношения сошли на нет. Я считаю ее женщиной злой, недоброжелательной. Она меня, заморской дурой. Сначала думала – почему заморская? Потом поняла, из-за Алки нашей. Из-за того, что часто заграницу ездила я. Не только к дочке. Но и в другие европейские страны. Подарки её семейству тоже перепадали, заморские. Но зависть, поселившаяся однажды, прочно осела в моей родственнице. Так что, сейчас, мы не встречаемся.  Однако, хорош о грустном. Как не кривился Михаил, но рассол осилил. И теперь собирался на улицу. Я все еще сидела и наблюдала за ним. А он как котяра, почувствовавший запах валерьяны, не торопился покинуть дом. Я щурила глаза, говоря этим, что меня не проведешь. И не получится прихватить с собой бутылочку на улицу. Пришлось ему удалиться, несолоно хлебавши. Я всю выпивку перенесла к себе в комнату. Будет обед – будет рюмашка, ну, может две. Не больше.
Все. Теперь займусь собой. Нечего мне раскисать. Подумаешь, я безработная. Это не оправдание, чтобы не следить за собой. Я тяжело вздохнула и подумала о лишних килограммах. Да, сейчас мне будет тяжеловато удержать свой вес на уровне вчерашнего дня. Когда я начинаю нервничать – худею, а поселившееся во мне спокойствие, губительно для моей талии. Начну поправляться. Женщина я и так не маленькая. Вот черт! Все велосипеды муж использовал для конструкции перевозных клеток для кролей. Можно было бы сделать тренажер. А может, раскошелиться и купить. Тем более, как показала прогулка в лес, это опасно. Живут там всякие. Я задумалась. И кто это мог быть? Не думаю, что узбеки. Какие бы они не были выносливые в работе, но держатся ближе к теплу. Они и так вон в своих времянках мерзнут насмерть. А здесь кругом лес. Нет, это был кто-то другой. И от этого становилось жутковато. Вошла в интернет. Что за черт? Цены, офигеть! Не осилить. Я перескакивала из одного магазина интернета в другой. А здесь вроде и нормальные, прямо для меня. Нужно над этим подумать. Когда-то я хотела на своем участке заасфальтировать прямую полосу. От калитки до заднего участка. Мне в спорт магазине приглянулись ролики. Вернее я обратила на них внимание, после того как прочитала книгу Екатерины Вильмонт «Хочу бабу на роликах». Прикольно. Я не к тому чтобы меня кто-то хотел, нет. Мне захотелось научиться. Останавливало меня только то, что я все время падаю на ровном месте, а здесь еще и ролики. Хотя эта мысль меня очень часто посещала. Только вспомнила про ролики, опять окунулась в размышления. Я оторвалась от компьютера и уставилась в окно. Не соскучишься с моими мужиками.  Домой, в поисках водочки, забегали через каждые пятнадцать минут. Я так думаю. То Федор, то Михаил. Брат брату сочувствует. Компанию им составлял кот. Котяру тянуло к домашнему очагу, но оставаться со мной он никак не хотел. Боится, значит, уважает.  Ничего. Сегодня, день ломки. Пройдет. К обеду измучились все. Я ловила себя на том, что стала считать их ходки в дом. Федор не выдержал первый.
- Маш, ты бы налила ему стаканчик.
- Ни фига. Вот сейчас обедать сядем. Выпьет. Тебе не кажется, что я права? Жалеешь его? Ну, ну.
- Он, конечно, пьет много, но расслабиться захотелось человеку.
- Замечательное оправдание. Слушай, я не против его приезда. Пусть гостит, сколько хочет. Но ты посмотри на него. У тебя-то что? Ум за разум зашел? Таких попоек ни одно сердце не вынесет. Все. Разговор окончен. Минут через сорок приходите обедать.
Обед прошел в напряженной обстановке. Однако поставленный мною графинчик с водкой быстро опустел. К середине нашей трапезы, заявился Валера. Получил тарелку постного борща. Сидел, вкусно причмокивал, хвалил мою стряпню.
- Машенька, я такой еды давно не ел.
- А ты к нам заходи, не стесняйся. Я может быть, еще что-нибудь приготовлю.
После обеда Валера решился провести разведку боем.
- Маш, а девчонки-то к тебе приезжают?
- Сейчас, нет. Месяц назад, Катерина гостила неделю.
- А, понятно.
- Теперь и не знаю, когда соберемся у меня. Я к ним чаще наведываться стала. А у тебя-то, как дела? Как засады? Как дочка? – Я хотела добавить нехорошее слово, но воздержалась.
- Да, вроде все нормально. А дочка в Лондоне учится. Редко видимся.
- Понятно.
Больше мне не хотелось ничего говорить. Про Катьку рассказывать, не хочу, обойдется. Нет у меня таких полномочий. Значит, доченька-красавица в Лондоне. А его опять к Катерине потянуло. Мосты налаживает.
- Валер, мне тебе рассказать нечего. Я же вижу, ты про Катерину выведать хочешь.  Мой тебе совет – забудь. А если хочешь восстановить отношения – сам. В сложившейся ситуации виноват только ты. Вот и выкарабкивайся сам.  Если ты, конечно, считаешь, что время не упущено. Только хочу тебя предупредить. Если моя подруга тебе нужна на раз иль два. Забудь. Причинишь ей страдание еще раз, я тебя голыми руками придушу. Понял? Я ушла к себе, а то еще минут пять, и я с тобой подерусь. Общайся с мужиками. Пока. 
Меня трясло. Каков наглец. Я посидела немного, успокоилась и решила позвонить девчонкам.
Первой Катерине.
- Катюша, привет дорогая. Как у тебя дела? Ты на работе или дома?
- Дома. Привет. Как я рада, что ты позвонила. У меня все ок. По вечерам у меня задушевные беседы с мелким. На работе не получается поговорить.
Я заулыбалась.
- Мань, у меня через два дня выходной. Может, приедешь?
- Приеду. Обязательно. Ладно, ты отдыхай. Приеду, поговорим. Спокойной ночи.
Я положила трубку. Представила свою Катерину. Как она, сидя в кресле, гладит большой живот. Опять улыбнулась. Подумала, что сейчас я вот злюсь на Валеру, не хочу с ним общаться, но мне так хочется, чтобы они были вместе, воспитывали ребенка. Да, одинокой женщине в любом возрасте плохо одной. А еще и беременной.
Следующая была Наташка. Трубку сняла дочка.
- Привет, цветок жизни! Матерь дома? Что делает?
- Тетя Маша, здравствуйте. Дома она. Сейчас позову.
- Здравствуй подруга. Ты там зашилась совсем?
- Привет. Зашилась в прямом смысле слова. Знаешь, мне ничего теперь кроме курток не снится. Моргну, и там они. Караул. – Наташка засмеялась. – Привыкаю понемногу. Первую партию уже сдала на реализацию. Мне и денег выдали. Так что, меня можно поздравить с первой зарплатой.
- Ура! Поздравляю! Ты от своих подъездов отказалась?
- Нет, Маш, пока не отказалась. Хожу. Одна. Пока девчонки в школе. А то я их замучила совсем. Они меня ругают. Я обещала, как у меня наладится сбыт продукции, брошу. Клянусь. А ты как там, селянка?
- Да тоже вроде ничего. Думала, будет хуже.
- Ты пишешь?
- Пишу. Может у меня не все получается, не профессионально, но я стараюсь.
- Да, брось ты не профессионально. Зато жизненно. Ты посмотри, что сейчас пишут вообще, а что показывают по телевизору. Так что, твори.
- Спасибо, буду. Там посмотрим.
Я рассказала Наташке про Валеру.
- Вот каков подлец.
- Такой-то он такой, но люб нашей подруге. Ребенок у них будет. И если честно, мне очень хочется, чтобы они были вместе. Рожать в таком возрасте… Наташ, ты же понимаешь?
- Понимаю. Будем надеяться, все будет хорошо.
- Я к ней в гости собралась.
- А когда?
- Дня через два, в ее выходной. Я только что, перед тобой, ей звонила.
- Я тоже приеду, соскучилась. Немного от своих курток отдохну.
- Тогда, до встречи. Пока.
- Давай, увидимся.
Итак, встретимся. Хорошо. Все мы при деле. Катька воспитывает мелкого, еще в утробе сидящего. Наташка занимается своими девчонками и шьет. Я гоняю мужиков, и творю.
На следующее утро сообщила, что поеду к Катьке. Все вздохнули с облегчением.
- Особо, не радуйтесь, господа. Это случится через два дня. За это время Тебя Михаил, мы закодируем. – Тот нервно сглотнул.
Провожали меня всем домом. Я вспомнила фильм «Три тополя на Плющихе». Как там главная героиня ехала в Москву мясо продавать. Я набила две неподъемные сумки. Мужики, тащившие по одной до остановки, чуть богу душу не отдали. Я погорячилась. Но просматривая их еще дома, поняла, что выложить ничего не смогу. В автобус, пришлось заходить Федору. Я не смогла их затащить. Добиралась я с приключениями. Решила.  Поеду до Одинцово.  Потом, на маршрутном автобусе до Москвы. В Москве, я взяла машину. Стояла у Катькиного подъезда и думала о последнем препятствии. Пятый этаж, без лифта.
- Катюш, привет…
- Мань, ну и где ты? Ты передумала? Не приедешь?
- Не передумала. Приехала уже. Я у твоего подъезда. Кать, спустись, пожалуйста. У меня сумки. Я сразу их не подниму. Постоишь рядом, а?
- Сейчас.
Я восстанавливала дыхание.
- Здорово. Ну, ты мать, в своем репертуаре.
- Кать, я вернусь, подниму все сама. Ты даже не думай. А то, родишь раньше времени.
Первым делом, в гостях мне пришлось посетить ванну, принять душ.
- Маш, ты обалдела совсем? Такая тяжесть!
- Ну, и что прикажешь делать? Машины у нас нет, и не будет видать. А заготовки?  Тебе сок яблочный нужен? Нужен. Яйца. Нужны. Мясо. Нужно. И так по мелочи. А потом еще и Наташке гостинцы. Все нужно.
- Только я смотрю, что руки у тебя ходуном ходят.
- Это правда, трясутся, как у Мишки.
- Отдышалась. Пойдем, кое-что покажу.
Катька повела меня в свою спальню.
- Ой, и когда ты это все успела.
- Потихоньку, полегоньку.
Катька сделала ремонт. Все простенько, но чистенько. И здесь мой взгляд наткнулся на детскую кроватку.
- Катя?
- Это мне Наташка привезла с девчонками. Я через нее по дешевке купила. Девчонка продала. Наташка в подъезде у них убирает. Сегодня обещала коляску привезти. В магазине очень дорого. Не осилить, а так… Это временно.
- А что? Кроватка очень даже нормальная. Я помню, у меня не сохранилась. Мы после Алки ее выбросили. Дочь моя всю ее изглодала. А эта, очень даже приличная. Ой, ты уже потихоньку вещи покупаешь?
- Да. Что-то купила новое, что-то через Наташку. А вот она мне сшила.
- Здорово. Молодец, наша подруга.
Мы так увлеклись, рассматривая детские вещи, что просидели до приезда нашей третьей подруги. Она приехала одна, девчонки в школе. Но с обещанной коляской. Коляска и правда была хорошая. Мы наперегонки рассказывали последние новости. Вот, что значит, долго не виделись. Ведь все мы теперь по разным углам.
Ближе к вечеру Наташка стала собираться. Мы проводили ее до метро. Сумку несли с ней за две ручки. Там ее девчонки встретят. А мы с Катериной, погуляли еще. Сходили в парк. Хорошо. Вернулись домой, когда совсем стемнело. Устали. Несмотря на усталость, проговорили полночи. Катька держалась молодцом, но грустила. Я это заметила. Но не я, не она, не говорили о Валере. Для нее это была не просто встреча мимолетная, или секс. Она полюбила человека, носит его ребенка. И при всем притом, горько разочаровалась в нем. Радуется, что останется не одна. Рядом будет ребенок. Которого она ждет с нетерпением, которого безумно любит уже сейчас. 
Я пробыла у Катьки два дня. На третий стала собираться домой.
- Кать, приезжай к нам на Новый год.
- Спасибо, Мань. Ты не обижайся, я у Наташки. Может быть, и вы с Федором приедете. Здорово будет. Я знаю, девчонки Наташкины с удовольствием к тебе бы приехали. Деревня.
Новый год. Красота. Но они мне сами предложили, к ним. Думаю, тому я причина. Вернее, мое положение.
- А ты в декрет-то когда?
- Неделя осталась. Скорей бы уже. На работе все такие злые, недоброжелательные. У начальства крышу вообще сорвало. Жуть. Это не наш дружный коллектив. А твои приедут?
- Не знаю. Созванивались. Пока еще решают.
- Но ты ждешь.
- Жду, Кать. Жду.
Край родной мой, деревенька. Как же хорошо дома. За эти дни снега прибавилось. Михаил загостился у нас. Дома видать и вовсе тошно. А здесь еще и я нарисовалась. Михаил сник при моем появлении.
- Здравствуйте дорогие мои. Соскучились? И я тоже. Смотрю у вас здесь порядок. Молодцы. Я за работу, а вы по хозяйству.
- Машенька, а ты не против, если я у вас еще погощу.
- Что за глупости? Почему я должна быть против? Гости сколько хочешь. Я против твоих выпивок. Ни к чему хорошему они не приведут. Напиваться так, никакого здоровья не хватит. А мы люди не молодые уже. Береги себя. А потом, когда ты здесь и Федюне веселей. Все я удаляюсь к себе. Прошу не беспокоить.
- Ты хотя бы чаю с дороги выпила.
- О, благодарю вас.
 
Я сидела перед окном в своем любимом кресле, с ноутбуком на коленях и думала о том, что может жизнь все так повернула, чтобы дать мне шанс реализовать себя в новом. Это новое я называю бумагомаранием. У меня сейчас столько времени. Так хочется все попробовать. Хочется успеть все попробовать. Однако я увлеклась. Не заметила, как стемнело, как в комнату на цыпочках прошел муж и включил торшер, потому как я его не включала. Мне хорошо сегодня работалось. Я не знаю, как там пишут знаменитости. Но мне работается лучше в ночи. Никто не отвлекает, да и сама не отвлекаешься не на что. За окном серело. Близился рассвет. Пауза. Нужно немного отдохнуть. Спать мне пока не хотелось. Я сидела и слушала тишину. На небе понемногу гасли звезды. Луна закатилась за соседние дома. Я оделась и вышла из дома. Морозно. Подняв голову вверх, уставилась на небо. Звезды пропали. Луна еще освещала небосвод. Хорошо у нас здесь, очень хорошо. Я простояла на одном месте пока не замерзла. Потом я вспомнила, что хотела сходить к своей липе.
- Здравствуй красавица. Это опять я. Не даю тебе покоя. Но мне так хочется прижаться к тебе. Мне становиться так спокойно и хорошо. Ты успокаиваешь, ты говоришь мне, что все наладится. И я тебе верю. – Я стояла по колено в сугробе. Щека прижалась к холодной коре, ладонями обняла ствол. Там где мои замерзшие руки соприкоснулись с деревом, стало тепло. Я это чувствовала.  Дерево спало, но оно не умерло, оно чувствовало меня. Оно заряжало меня своей энергией. Я же, не шелохнувшись, так и стояла, и представляла себе лето,  Алку, внуков, дорогих подруг. Кадр за кадром в сознание промелькнула моя жизнь. Она не закончилась, она продолжается. Просто, она изменилась. Вместе с ней меняюсь и я.

У меня начинается период перестройки. А все мое столь удручающее состояние в том, что не могу я принять все, происходящее в нашей стране. Не могу. Господи, помоги нам, вразуми нас. Мы похожи на большой муравейник. Его разоряют, а мы все тужимся и строим, строим его заново. Тужимся из последних сил со скорбным выражением на лице.  Пора вспомнить стихотворение Некрасова « Кому на Руси жить хорошо…».
Деревенская предрассветная тишина приобрела звуки. Где-то скрипнула дверь, заголосил петух, наш подхватил. В чистом ночном воздухе появился запах сигареты. Просыпается наша деревенька, просыпается. Я оторвалась от липы и потихоньку побрела по дорожке к дому.
Федюня стоял на крыльце, застегивая телогрейку. Потом он глубоко вздохнул, прочищая легкие и от неожиданного моего появления, вскрикнул.
- Доброе утро. Чего орешь? Испугался?
- Доброе. А ты чего бродишь, словно тень отца Гамлета? Ты спала или нет?
- Не а.
- Сумасшедшая писательница.
- Да, мы такие. Я привалюсь часика на два, не более того. Разбуди, пожалуйста. О кей?
- Ты перекусила бы чего-нибудь.
- Все потом, а сейчас спать.
- Ну, иди, иди. А меня долг зовет.

Мы разошлись каждый по своим делам.
Не знаю, сколько я проспала. Мне показалось, я только легла. Сначала мне снилась моя липа. Лето, тепло, она утопает в зелени и я, прислонившаяся к ней всем телом. Потом, чувство тревоги, охватившее меня. Ругань и ужасный шум. Открыв глаза, поняла, что ругань – это наяву. Что еще случилось. Набросив халат, выбежала из комнаты. О, какой ужас! Свояченица пожаловала. Посреди комнаты стоял растрепанный Мишка. Лицо его было расцарапано в кровь. Рядом валялась какая-то рваная сумка со старенькими вещами. Зинка прыгала вокруг мужа, капала слюной ядовитой своей. Да, картина еще та. Мишка отсутствующим взглядом уставился в одну точку.
- Здравствуй, Зина.
- А вот и красавица ваша проснулась. Что же ты сука деревенская мужика у меня увела? Устроила себе здесь гарем! Ходит, трясет здесь своими телесами! Хорошо устроились вы здесь, как я погляжу. Один не работает, другая без работы, а мой придурок всех их здесь кормит! Дома жрать нечего, а он все для этой про****ушки, все для неё.
- Так! С меня хватит! Кто к нам с мечом придет, тот от меча и сгинет! Пошла отсюда вон!

Я, не давая свояченице опомниться, схватила ее за шиворот и выволокла из дома. Она скатилась со ступенек и села задницей в сугроб. Я закрыла за ней дверь, вернулась в дом, схватила ее одежду и швырнула ее на улицу.
Зинка голосила на всю деревню. Я схватила топор, припрятанный на случай чрезвычайный и вылетела из дома.
- Убью я тебя сейчас, скотина ты такая. Пошла вон с моего участка.
- Караул, убивают! Помогите! Люди добрые, да что же это такое делается? – Сама она, однако, отступала, и вот уже за калиткой.
Я закрыла калитку на какой никакой, а засов, и вернулась в дом. На террасе было разбито окно. Вот сволочь, ввела нас в непредвиденные расходы. Дома слезы текли рекой. Они смешивались с кровью и капали на рубашку.
- Ну, хорош. Я такого еще не видела. Значит так. Решай сейчас Михаил. Либо ты собираешь манатки и удаляешься восвояси. Либо остаешься. Живи у нас. Места у нас хватает и для нас и для гостей. Я тоже не сахар, гоняю брата твоего почем зря, особливо, если настроение потеряла, но руки не распускаю. Единственное условие – водку не жрать!
У Михаила тряслись руки, он молчал, но, похоже, был благодарен, что получил крышу над головой.
- Вот и решили. Живи. – Я развернулась и пошла на кухню. Нужно обработать раны на лице, шее, а то еще мужик подхватит заразу какую.
Усадила родственничка на светлое место и начала врачевать. За все это время Федор не проронил ни слова. Он был настолько потрясен. Сейчас, прилип к окну.
- Вот дурища, чего так орет? К ней вон бабка Фрося подошла. Стыдоба.
- Это ей пусть стыдно будет, а не нам.
- Пойду, открою, бабка к нам идет.
- Доброе ли утро соседюшки?
- Доброе утро. Ты проходи баба Фрося. Чайку попьем.
- Чавой энто у вас приключиласи-то? Лаете на всю деревню.
- Да, вот, видишь, раны обрабатываю. Жена за мужем приехала.
- Ну, дела. У нас в деревне, конечно тоже баталии таки происходят. Вот чтоб городские так себя вели, не видела я.
- А ты бабуля посмотри.
- Вашу- то я сплавила. Сказала, что милицию вызвала. Ее и посадють. Так как это она значит, на вражескую территорию с войной пришла.
- Так мы тебе бабушка спасибо сказать должны за свое освобождение. Тем более чайку попить надо, давайте все к столу.
- Можно и чайку попить.
- Бабушка, ты угощайся. Конфетки, тортик.
- Вкусно как. А то иной раз хочется конфеточки, а меня все варенье и варенье.
Муж мой понял бабкин намек и приготовил ей с собой сладостей.
- Чаво это? Мне что-ли все. Спасибо. Да, Маня мужик у тебя просто золото. Засиделась я у вас, однако. Пойду. Теперь ко мне за молочком приходите. Ну, здоровичка вам.
- И вам бабушка не болеть.
И только когда бабка Фрося покинула наш дом, я смогла расслабиться.
- Маш, ты прости дуру мою, Христа ради.
- Бывает. Накопилось у нее видать.
- Я и, правда, могу у вас пожить?
- Можешь. Живи, пока по тебе не соскучились.
- Похоже, что от дома мне отказали. Вещи не поленилась, сюда привезла.
- Это все, что нажито тобой непосильным трудом. Не густо. Ладно, что мы про шмотки. У нас их полно. Зализывай свои раны. Я к себе пошла.
За обедом опрокинула по стопочке с родственничком, надо же хоть немного стресс снять.

До Нового года остались считанные дни. Время пролетело очень быстро. Я писала, вязала, гуляла. Мужчины мои тоже находили себе занятие. Я созванивалась с девчонками. Давно не виделись. Очень огорчились, что не приедем к ним встречать Новый год. Но, делать нечего. Не оставлю же я мужчин в такой день одних. Дочь наша блудная сообщила, что приедут они к нам на три денечка. Потом поедут кататься на лыжах.  Я окрыленная такой новостью, чистила, стирала. В общем, готовилась к встрече.

И вот он, этот день настал.
Первый день. Первый с дочерью, последний в этом году.
Перед домом остановилось такси. Не знаю, как в машине уместилось столько вещей? Вот моя дочь. Высокая, очень красивая. И вместе с тем, холодная и далекая. Муж под стать ей, но слегка полноват. Внуки. Мои внуки. Эх, житуха... Первые напряженные часы прошли. Мои немного пришли в себя. Отдохнули с дороги. Дед приготовил внукам сюрприз. Он выбрал двух кроликов, из нами уже выращенного потомства. Отмыл их с дегтярным мылом. Если они не двинут лапы, я очень удивлюсь. И для забавы дал мальчишкам. Они уважительно отнеслись к подарку деда. Старшый позанимался немного и уступил своего брату. Мелкий был в восторге. Через некоторое время поступило предложение всем мужчинам удалиться на улицу. Снега на участке было много. Фантазия у всех работала хорошо. Мужчины принялись за дело. И стар и мал трудились в поте лица. Строили крепость и подснежный к ней ход. Ход вел от дорожки прямо в середину крепости. Все так увлеклись, что на меня и Алку некоторое время никто не обращал внимания. Мы остались одни.
- Ну, дорогая моя девочка, рассказывай, как вы живете.
- Мам, да у нас все хорошо. Скажу тебе по секрету, мы покупаем дом. Этот нам становится маловат. Ездить на работу придется дальше. Но там такая природа. Вам с папой обязательно нужно будет к нам приехать. Рядом старая ферма. Ее нам тоже предложили. Мы пока еще обдумываем это предложение. У нас мечта купить лошадь. Моя половина просто бредит. Заразил мальчишек любовью к лошадям. Два раза в неделю ездит на конюшни. Так что, у нас весело. Мам, я с тобой с первой хочу поговорить. Я тебе уже говорила про ферму. Так вот, может быть, вы с папой переедите к нам? А? Ты сейчас не отказывай, подумай.
Я грустно улыбнулась.
- Ал, как ты себе это представляешь? У вас там другой уклад. У нас только немножко все утрясаться стало. Отец делом занят. Представь себе, как он сможет бросить свое хозяйство. Мы не молоды уже. Нам поздно меняться. А потом? Что же это нам придется жить нахлебниками? За ваш счет?  Нет, дорогая моя девочка, и еще раз нет. Но мы с папой очень благодарны вам за заботу, за это предложение. – Я внимательно смотрела на дочь. По выражению ее лица не могла понять, огорчил ее мой отказ в столь категоричной форме или нет. – Девочка моя, ты думаешь, что я не тоскую? Да мне иногда выть хочется белугой. Ты далеко. Я даже не могу воспитывать внуков. Или хотя бы взять их на каникулы, выходные дни. Их воспитанием кроме вас занимается няня. Мы встречаемся редко, и с каждым разом все дальше и дальше удаляемся друг от друга. Мне так много хочется спросить у тебя, так много рассказать. Но каждый раз я думаю, что тебе мои рассказы могут быть не интересны. Мы не знаем  знакомых друг друга. Да что там знакомых, мы не знаем себя. Теперь каждый из нас живет в своем мире. Ты сделала выбор сама. Ты полюбила человека, уехала жить к нему. Мы с папой очень любим тебя. Ты наше единственное дитя. Но ты, же сама понимаешь, что поехать к вам мы не можем. Ты являешься инициатором этой идеи. Я тебе благодарна за это. Из-за нас не надо усложнять себе жизнь.
Мы погрустили, поплакали немного.
- Мам, а ты чем занимаешься? Папино хозяйство видела. Он у нас конструктор оказывается.
- Да, он все здорово устроил. Немного моих усилий. Ведь он как без работы остался, сник совсем. Смысл потерял. Я больше из-за него переехала сюда. Теперь ни капельки не жалею. У нас здесь тоже очень красиво. Летом все утопает в зелени.  Видела бы ты, как в теплое время года он с гордостью вывозит свою конструкцию на свет божий. В вечере, правда, загоняет обратно. Подворовывают у нас в деревеньке.  А я вяжу и пишу.
- Пишешь? Что именно?
- Так небольшие женские истории.
- Ну, ты молодец. А у тебя готово что-то? Дашь почитать?
- Готово. Есть уже распечатанные. Возьмешь с собой в дорогу. Будет минутка, почитаешь. Потом вынесешь свой вердикт.
- Договорились. Мам, пока наши с улицы не вернулись, покажу тебе подарки. Это тебе и папе.
- Спасибо.
- А ты что, не примеришь?
- Сейчас наряжусь. Знаешь, я когда вижу красивые вещи, мне хочется сделать прическу, наложить макияж. Только тогда это все будет смотреться.
- Ты у меня молодец. Молодая и красивая.
- Лиса-Патрикеевна ты моя. Но мне приятно. Благодарю.
Я примерила все вещи. Все шло мне необыкновенно. Все же женщина в любой ситуации остается женщиной. Ей хочется выглядеть и нравиться. И исключений нет.
- Мам, а я спросить хотела, а что это у дяди Миши с лицом.
- Раненный он у нас. У нас здесь сражение было. И твой дядька достался нам как трофей. Теперь он зализывает раны и живет у нас.
- Я всегда знала, что тетя Зина-мегера.
- Ты права. А с годами это еще больше обостряется.
Мы проговорили бы еще и еще, но шумная компания ввалилась в дом. Все без исключения были мокрыми. Но такими довольным. Напряжение между нами немного спало. Мальчишки не отходили от деда. Им не терпелось выскочить на улицу. Их привлекало ползанье по снежному коридору.
За время пребывания дочери с семейством, готовкой занималась я. Готовила любимые блюда. Когда-то любимые Алкой и Паулем.
- Мамочка, я так и знала, что ты приготовишь гороховый суп. Я сколько не пыталась, но полный провал.
- Да, супец у Вас Маша знатный.
- Спасибо Пауль. Сварила большую кастрюлю, чтобы всем добавки хватило.
- Маш, нам с Михаилом тоже налей. Оказывается так вкусно, когда готовишь не ты.
- Давайте свою посуду. У нас дорогие мои на папе не только его зверинец, но и домашние дела. Я на кухне просто гость.  Это я перед вашим приездом за стряпню взялась.
- Пап, ты разбаловал ее.
- Есть немного.
- Начинается. Зато из папы великий кулинар мог бы получиться. Как он готовит! Как готовит! Каждая калория на своем месте.
- Благодарю тебя, Машенька, за высокую оценку моей стряпни. Но как это понимать? Ты отстранила меня от кухни на три дня. – Муж с улыбкой смотрел на меня.
- Не ищи подвоха. У меня все распланировано. Я место у плиты тебе не уступлю. Ты займешь его после отъезда наших ребят. А завтра на обед будет…
- … будет борщ!
- На том и остановимся.
- Хотя я бы не отказался от горохового супа. – Пауль сыто улыбнулся.
- Знаю, зятек, что ты не ровно дышишь к этому супчику. Только для тебя и только на три дня – ешь его на завтрак обед и ужин. Кастрюля в холодильнике стоит.
- Вот, Маша, уважила ты меня, так уважила.
- На здоровье дорогой, на здоровье.
После обеда перешли в гостиную. Мальчишки разбаловались. И только, когда им сказали, что новый год встретят без них, примолкли. Но это дети, как они могут сидеть смирно, когда им и побаловаться хочется. На праздничный стол решили обойтись без изобилия. Бутеры с икрой, тушеные баклажаны и легкий овощной салат.  Шампанское и вино. Никаких «Оливье».
Мальчишки держались из последних сил. Мы подняли бокалы, загадали желания, поздравили друг друга, и я вместе с внуками покинула гостиную. Зазвонил телефон. Мои девчонки наперебой кричали в трубку. Я очень обрадовалась, но поговорить не могла. Договорились, как только отправлю своих отдыхать, приеду в гости. Только отключилась, опять звонок. Звонил Валера.
- Здравствуй. Машенька, поздравляю вас  с Федором с Новым годом.
- Спасибо Валера. И тебя с Новым годом! Извини, я внуков спать укладываю.
- Да, да. Спокойной ночи.
Мы простились, и я сразу переключилась на своих внуков.
Как быстро пролетел день, как быстро. Я сидела у кроваток своих внуков. Они попросили рассказать меня сказку. Потом они рассказывали мне о своей жизни. Как учатся, чем занимаются и наперебой о маленькой лошадке, о пони. Папа не разрешает пока им садиться на большую лошадь. Они учатся ездить на маленькой лошадке. К большой, они приходят в стойло и кормят ее яблоками. У нее большие зубы, но с ручки она аккуратно берет кусочки яблок.
- Бабуля, а я боялся ее очень. Мне казалось, что она ударит меня своей ногой. Она очень громко стучит ей о настил и страшно фыркает. Теперь я ее не боюсь. Мы дружим.
- Дорогой, может быть, она тоже боялась вас первое время? Как ты думаешь? 
- Я думаю, что моим детям пора спать.
- Мы еще не все рассказали бабушке.
- У вас впереди два дня. А сейчас, спокойной ночи. Я и так, дала вам лишний час на общение.
Я поцеловала внуков и вышла. Дочь пошла со мной.
- Ты не хочешь еще спать?
- Нет, не хочу.
- Тогда я с тобой.
- Пойдем, завалимся с тобой в пастель и будем говорить хоть всю ночь.
- Ага. Это как в детстве. Помнишь? Мы играли с тобой в слова. Я не могла уснуть, а ты так устала, но боролась со сном из последних сил. Глаза у тебя слипались, слова путались, я смеялась над тобой, а со смехом мой затерявшийся и без того сон, уходил все дальше и дальше.
 
Сейчас дочь очень хотела спать, но ей очень хотелось побыть и со мной. Она скучает, скучает, как и мы. Но у нее семья, двое детей, любимая работа, муж. Муж. Мне кажется, Пауль стал немного флегматичным. Раньше, при всей своей сдержанности, его глаза горели. Горели любовью, обожанием, страстью. Сейчас, поблекли. Может у них сложности?  Но дочь упорно умалчивала об этом. Молчала и я. Сейчас сложный период, он пройдет. Встряхнутся и все наладится. Так, и о чем это я? Встряхнутся. Для встряски нужен третий. О Господи, спаси и помилуй. Избавь их от этой напасти. Пусть встряской для моего зятька окажется кобыла, в прямом смысле этого слова. У моей Алки слипались глаза.
- Давай дорогая моя девочка спать. Утро вечера мудренее. У нас еще будут два дня. Спокойной ночи.
- Спокойной ночи, мамочка.
Я не могла уснуть. Сидела в своем кресле у окна. В комнате темнота, за окном ночь. Со снегом, покрывшим землю не так черно, но и не светло. Морозно. Низкое звездное небо, яркая луна и тишина. Тишина ночи. Дом, погруженный в сон. Вот она - моя большая семья. Семья на три дня. Хорошо, как хорошо. И спокойно.
Второй день.
На следующий день, я проснулась рано. Меня ждет кухня. Я слышала, что муж проснулся. Он уже покормил своих питомцев, вернулся в дом. Выйдя из комнаты, я чуть не навернулась.
- Ты что это? Засаду мне под дверью устроил.
- Я убираю.
- Чего?
- Так, за кролями. Они предоставлены сами себе. У них такое раздолье. Отхожее место везде.
- Ну, трудись, трудись. И я пошла. У меня сырники по плану и каша.
Через сорок минут у меня все было готово. На кухню стал стягиваться народ. Все шли на запах. Это хорошо, что аппетит не пропал.
- Мамочка, вкусно как всегда. Завтрак далекого детства.
- Интересно. А вы то, что себе на завтрак готовите?
- Мы хоть и встаем рано, но времени на приготовление такого завтрака у нас нет. Хлопья заливаем молоком, иногда тосты, сок, кофе.
Я покосилась на внуков. Они ели, проделывая в тарелке такие же ходы, как и вчера на огороде. Да, вот засада. В предыдущие приезды я покупала хлопья, заливала молоком. А сегодня сварила рисово-пшенную кашу на молоке.
- Молодежь, как вам каша? Может, будете хлопья с молоком?
- Нет, мы кашу доедим.
- А я еще буду сырник.
- И я тоже.
- Приятного аппетита. – Думаю, что мальчишки проделав такую работу с поглощением каши и наполнив свой животик, решили не возвращаться к обычной еде. Ладно, с вечера спрошу, что им приготовить на утро. -  Молодежь, может баньку, истопим сегодня?
- Это было бы прекрасно, - Пауль потер руки.
- У нас и пиво есть, зятек. Я пас, а вы с Мишкой можете себе позволить.
- Бабушка, как ты думаешь, разрешит нам мама сходить в баньку.
Мы все уставились на Алку.
- Даже не знаю, нам ехать, а если от бани для них толка не будет?
- Знать быть по сему, в баню идут одни взрослые мужчины.
Мальчишки надулись. Ущемлены в правах, надо понимать.
- А когда мы на улицу пойдем?
- После завтрака немного посидите, ушастиков своих покормите, а потом можно и на улицу. Сегодня метет и похолодало. Будете по своим лабиринтам лазить. Под снегом тепло, тихо и не страшна никакая метель да вьюга. Есть любители туризма, которые по лесу и зимой побродить любят. Уходят в лес на несколько дней. Для ночлега роют под снегом себе что-то вроде нор, залезают в спальные мешки и спят без задних ног. Тихо, тепло и хорошо.
- Это как медведь в берлоге? Да?
- Совершенно верно.
- Бабуля, а ведь не все мишки спят зимой.
- Не все. Те, которые не успели в спячку впасть, по лесу шатаются. Их шатунами зовут. – Я посмотрела на нашего Михаила и засмеялась.
- Бабуль, а вот у вас лес рядом, там тоже мишки есть.
- Нет. В нашем лесу немного зайцев, птица, были кабаны, но они ушли на дальний кордон.
- Вот по осени, один заяц к вашей бабушке пришел, знакомиться. – Федор не мог совладать с собой, его душил неудержимый смех. Этим он привлек внимание всех домочадцев.
- Мам, что случилось?
- Ты дочка, попроси ее рассказать во всех подробностях, как к ней заяц приходил.
Все уставились на меня с любопытством.
- Интересно? Ладно, слушайте.
К тому времени, когда я закончила, у всех взрослых текли слезы из глаз, а мелкие смотрели широко открытыми глазами на деда. Они не все поняли из моего рассказа, но хотели видимо представить себе деда зайцем.
- Вот так-то. Вам смешно, а мне косой метку оставил. – Я оттянула ворот водолазки. – Вот видите, все еще цветет, не проходит.
- Ничего себе. Мамочка, а ты к врачу ходила.
- Нет. Сама мажу, пройдет. Вот так-то. Медведей у нас нет.
- Представить себе даже не могу. Мам, ты к себе всегда всё притягиваешь. Если бы, здесь и бродил один медведь, к тебе он бы точно забрел.
- Бабуль, а зайцы не спят зимой?
Все уставились на детей.
- Дорогие мои, а вы что испугались?
- Нет, не испугались, просто нам бы, не хотелось с ним встречаться.
- Правильно, вы же мужчины, защитники. Пусть все вас бояться. Однако мы заболтались. Пора на улицу. Деды тоже пойдет с вами.
Мужчины все до одного вышли на улицу. Я занялась обедом. Алка сидела около меня, рассказывала уже о самой жизни в Германии. Да, кризис коснулся всех.
- Мам, а что это они там делают?
- Кто?
- Да, дядя Миша с Паулем.
Я подошла к окну.
- Конкуренты. Вот паразиты.
- Ты о чем?
- Отец твой поутру мясо втихаря замариновал. Будет мой борщ. И вражеский шашлык. Знаешь, а вообще-то это здорово. Мы с тобой обязательно должны выйти на улицу. Самый вкусный шашлык – зимний. Мороз, метель, огонь, запах  мяса.
- Мам, я уже хочу готового мяса.
- По этому вопросу к отцу, пожалуйста.

Через час и мы вышли на улицу. Мне сразу захотелось залезть к мальчишкам в подснежный ход. Из которого мальчишки показывались на несколько минут. Они делали круг почета вокруг костра, потом забегали в баню и скрывались под снегом. Хохотали без остановки. Взрослые разделили свои обязанности. Михаил топил баню. Федор с Паулем занимались шашлыком. Правда, мясо пока стояло прикрытое полотенцем, а сухие дрова весело трещали на морозе. Алка, как завороженная, смотрела на огонь. А я смотрела на всех и радовалась. Радовалась мгновению счастья. И еще я думала. Думала о том, что все время хотела жить со своей дочерью и внуками. Мне выпал шанс. И я от него отказалась. Почему? Может, бросить все к чертовой матери и махнуть к ним. То, что у них красота, и спорить не чего. Красиво и чуждо. Может правду говорят, что по молодости все перемены нипочем. Молодежь ставит перед собой цель, и идет к ней. Стариков срывать с места не рекомендуется. Они пускают корни, плохо переносят пересадку. Так что, нечего мне больше нытьем заниматься. Нужно принять все как есть. И жить. Несмотря на все жизненные сложности, жизнь прекрасна.
- Мам, ты о чем задумалась?
- Да, так… А ты совсем замерзла, дрожишь вся, вернемся в дом?
- Вернемся. Я не очень-то люблю непогоду. За зимой хорошо наблюдать сидя в тепле. Знаешь, это как в стеклянном шаре.
- Это, который ты мне подарила. Встряхнешь его, метель, маленький домик, в котором хорошо, уютно и тепло.
- А ты его до сих пор сохранила?
- Сохранила. В Москве часто смотрела на него, а здесь больше смотрю в окно. Ты так смотришь на меня. Считаешь, мы ведем неподвижный образ жизни? Мы не активны?  Ал, мы работали всю жизнь, зарплата у нас не большая, но маленькие деньги всегда тяжело достаются. Мы устали. Я теперь занимаюсь тем, что мне нравится, тем, чем я хотела заниматься всегда. Я согласна, что это не приносит денег, но приносит удовлетворение. Понимаешь? Мы это делаем для себя. Я, конечно, понимаю, что если бы не квартира, нам бы кирдык. Но в данный момент, я не хочу работать, не хочу.
- Мамочка, да ты что выдумала. Ничего я не думаю. Я наоборот рада за вас.
Дочка чмокнула меня в щеку, и умчалась к себе в комнату. Я сварила кофе, села у окна, наблюдая за возней на огороде. Похоже на проснувшийся муравейник.
- Мам, это вам с папой. Даю тебе, по собственному усмотрению распорядишься этим. – Она протянула мне конверт. Я так смутилась, залилась краской.
- Что это ты выдумала? Не возьму я ничего!
- Как ты любишь шуметь. Мам, вы с отцом нам всегда помогали. Мы не отказывались, брали. Нам только вы и помогали. А теперь ты хочешь меня обидеть? Почему? Мам, это мои деньги. Я неплохо зарабатываю. У нас с Паулем кроме общего счета, есть еще и личные. Я сняла деньги со своего счета. Ты не думай, что я сделала это за его спиной. Мы так решили на семейном совете.
- Ал, в какое положение ты ставишь нас с отцом. Мы что, бедствуем? Нет. У вас маленькие дети. Вам нужно оплачивать няню, учебу, откладывать на дальнейшее обучение. В конце концов, вы собрались покупать дом. Все это стоит бешеных денег. Я даже и слышать не хочу о такой гуманитарной помощи. Ты привезла нам целый чемодан шмоток. Мы тебе за это благодарны, очень благодарны. Особенно я. Буду теперь каждый день вещи менять. А это, - я протянула пухлый конверт дочери, - возьми. Даже слышать об этом не хочу. И не сверкай на меня своими глазищами. Тема закрыта. Садись кофейку махнем, скоро наши прибудут. Как ты думаешь, дети не замерзли, может, их позвать домой.
- Они на месте не стоят, пусть гуляют. – Дочь стояла посреди кухни и хлопала конвертом по руке. Глядя на нее, я подумала, что она готовится к сражению.
- Понимаешь дорогая наша девочка, с отцом я поговорила о вашем предложении. Не обижайся на нас, мы остаёмся. И по иронии судьбы хотели материально помочь вам. У вас намечаются большие траты. Мы решили поучаствовать.
- Мам, ты так говоришь, потому что не хочешь брать от меня деньги? А?
- Вовсе нет. – Я отставила в сторону недопитый кофе и вышла из комнаты.
Я и правда разговаривала с Федором о предложении дочери. Не могу же я одна за его спиной решить такой вопрос. Он растерялся сначала.
- Марусь, ну и что мы будем там делать? Я знаю, ты очень переживаешь, что мы далеко друг от друга. Но мы никогда и не жили с ними рядом. Ну, даже если и представить, что жить будем не в одном доме, на ферме, хватит ли нам наших денег? У нас ведь только квартирные. А потом только все налаживаться стало. И что? Как ты думаешь, она очень на нас обидится, если мы откажем? Я за них рад, чтоб не сглазить, но по телевизору разные прогнозы. Поговаривают, что этим годом не кончится, чертов кризис. А тяжело не только в России, во всем мире херня происходит. Слушай, а давай мы лучше ей поможем, у нас не много, но то, что отложено на черный день. А? Марусь, как ты?
- Как скажешь, наша помощь не велика, но помощь. Быть, по-твоему, животновод ты мой.
Я вошла на кухню с нашим конвертиком. 
- Вот дорогая. Он, конечно, не такой пухлый как у вас, и сумма там по сравнению с вашим мизерная, но она есть. Это вам от нас с папой.
Дочь моя, глядя на меня, расплакалась.
- Мамочка, ты у меня самая лучшая. И папа тоже. Только давай условимся, что конверты мы оставим при себе. Вы не берете мой, а я ваш.
- Как знаешь. Мы от чистого сердца. Алка, я смотрю на тебя, ты у меня иностранкой вроде стала, но иногда в тебе просыпается исконно русское. Твои манеры, поведение, даже как ты себя преподносишь обществу – это приобретенное на чужбине.
- Мам, а я очень изменилась?
- Очень. Но это не в плохом смысле слова. Ты красивая, очень красивая.
- Есть в кого.
- А то. – Мы рассмеялись, и неприятная ситуация от передачи конвертов с одной стороны на другую и обратно, сгладилась. – Мы с тобой засиделись, однако. Чувствуешь, шашлычком потянуло в открытую форточку. Сейчас, наши прибудут, стол надо готовить.
Мы поставили приборы, в середине стола красовалось большое блюдо. Оно ждало мясо. Здорово. Первыми в дом ввалились дети. Смешливые, раскрасневшиеся, и совершенно мокрые. Мы кинулись их переодевать. Заняли все батареи в доме детскими куртками, штанами, свитерами, рубашками. Да, малышня нагулялась сегодня. Стоило им переодеться, как они стали разыскивать крольчат. Те забились под диван. В ход пошел веник, а потом и мы с дочерью подключились к извлечению кролей из-под дивана. Ушастые были не довольны. Кажется, мы лишили их сна. А больше всего досталось нашему котяре. Его замучили в первый же день, и он обиженный слинял на улицу. Не возвращался в дом даже на ночь. Думается, что он нашел приют в сарае. Ничего, пусть поживет там для сравнения, может ловлей мышей займется.
- Мамочка, кушать хочется, когда обед?
- Дело за дедушкой и папой. Как только шашлык будет готов, садимся за стол. Потерпите немного.

Я наблюдала за этой семейкой со стороны и улыбалась. Моя дочь старалась говорить с сыновьями на русском языке. Хотя мальчишки каждое свое предложение начинали с родного, немецкого. Потом перестраивались на русский язык. Такие маленькие, а в совершенстве знают два языка и еще учат английский.  Не каждому такое дано. Я Алку водила на английский язык с первого класса. Она плакала, сопротивлялась, потом только втянулась. Не успела освоить английский, как преподавательница ввела немецкий язык. Дочь моя объявила бойкот. И если мы с отцом не доводили ее до квартиры учительницы, могла смело прогулять. И вот как все пригодилось.
На террасе раздались мужские голоса, топот ног, с которых отряхивали снег.
- Ура! Шашлыки прибыли. Бегом за стол.
Мальчишки с хохотом бросились на кухню.
- Ну, наконец-то. Мы уже весь борщ съели, а вы только пожаловали. Быстренько, живенько.
Я сняла мясо с шампур, и теперь оно горкой возвышалось в середине стола. А какой запах. Мой борщ удался на славу, а может быть, его так быстро съели, чтобы приступить к мясу. Я не была исключением всей честной компании. С виду шашлычок был аппетитным, а на вкус какой, просто, таял во рту. Мясо муж мариновал в кефире, добавил сушеных травок. Вкуснота.
- Мамочка, твой борщ очень вкусный, но папино мясо нечто. Я теперь понимаю, почему ты уступила ему место на кухне. Пап, молодец.
- Меня дочка, никто и не спрашивал. Был поставлен перед фактом. Просто, в один прекрасный день подумал, что если не приготовлю ужин, мы останемся голодными. Мама работала, я дома. Так и стал домохозяйкой.
Сегодняшний обед у нас прошел шумно. Мелким было разрешено покинуть стол, мы еще решили посидеть. Через минут пятнадцать я вылезла из-за стола, решила посмотреть внуков. В доме непривычная тишина. Мальчишки сидели на диване, прижавшись, друг к другу и мирно спали.
- Ал, дети уснули.
- Фантастика.
- Переложить в кровать нужно. Федор, Пауль вперед.
Мальчишки даже не проснулись. Только сладко причмокивали. Хорошо погуляли, с аппетитом пообедали. Вот их и разморило.
Обед закончен. Мы с дочерью убирали посуду. Мужчины перешли в гостиную, решили поиграть в домино. Пауль сопротивлялся не долго, и его увлекли. Мы с Алкой больше молчали. Нам было просто хорошо от общества друг друга. Как быстро бежит время. Второй день идет к завершению. Взрослые мужчины ушли в баню. А с мелкими мы решили поиграть в детское домино. Правда, им быстро наскучило и они заявили нам, что они не маленькие и могут играть во взрослое. Если им не разрешили идти в баню, то в домино играть можно и с точечками. Пришлось нам сдаться.
 
Часа через полтора прибежал Михаил. Капитулировал. Сказал, что не может долго выдержать такую жару. Извинился перед нами и пошел спать. Рановато. В бане градусов много, в нем не меньше. Пускай себе отдыхает. Самые стойкие, просидели ещё два часа.  Да, молодцы. Федюня мой того, кажется, удрал бы вместе с братом, если бы не закон гостеприимства. Теперь они сидели на кухне остывали. Мы с Алкой наигрались в домино. По времени мелким уже спать пора. Но эта новая игра их так увлекла, что мы играли разочек, а потом еще разочек.
- Мамочка, мы же уедем завтра, а домино останется. Нам надо наиграться.
- Думаю, что мы с дедушкой подарим вам эту игру. Она развивает. Вот и учитесь считать, думайте.
- Спасибо, бабушка.
- Пожалуйста. А теперь, спать. Мамочку нужно слушаться.
- Бабушка, если вы с дедушкой подарите нам эту игру, мы можем взять ее с собой в комнату.
- Можете. Она теперь ваша.
Мальчишки в четыре руки быстренько всё домино убрали в коробочку, и под нашим конвоем двинулись в свою комнату. Целый день они носились на улице, отдыхали, познавали домино, теперь же , рассказывали мне о своем житие-бытие. Самое время для откровенных разговоров и секретов. Алка дала нам полчаса. Сама пошла в баню. Сполоснуться. Мы обрадовались, завалились втроем на одну постель, и давай разговоры разговаривать. Они и о себе рассказывали, но больше всего их впечатлил рассказ мой о зайце, который зашел ко мне в гости. Нужно было рассказывать без детских ушей.
- Бабушка, ты нам расскажи про зайца еще.
- Дорогие мои, но ничего нового я вам не расскажу. И если вы до сих пор боитесь, то зря. Все животные, которые из леса приходят к домам, не тронут человека. Им нужно пропитание. Вот этот косой и зашел полакомиться яблочной корой. Она сладкая, вкусная.
- А в лесу? Он, что не найдет себе яблоньку?
- А яблоня разве дерево лесное?
- Нет, садиковое.
- Садовое, правильно. Хотя есть исключения. Редкие, но есть. Я говорю о наших лесах. Птицу может занести семечко. Оно прорастает. Растет яблонька из семечка долго. На нем и яблочки могут быть, но не такие вкусные как в саду.
- А почему?
- Яблоня считается культурным деревом. Выведением разных сортов занимаются люди. А в лесу за семечком никто не смотрит. Оно перерождается. Яблочки на яблоне мелкие и кислые, присутствует горчинка. Но сама яблоня сильная. Она росла, боролась за свое существование. Она лучше переносит все болячки и непогоду. Вот вы видели, какие в нашем саду яблони большие, какие они красавицы?  Даже без листвы, они красивые. Им очень много лет. Мой дядя нашел в лесу дикие молоденькие яблоньки. Выкопал их, принес сюда и посадил. Весной он отрезал веточки с яблонек, которые росли уже в его саду, сделал надрез на веточках яблонек лесных. И стал ждать результата. Такой процесс называется прививка.
- И у него все получилось?
- Получилось. Вы видели, какие они большие. Я бы даже сказала важные. А яблочки у них очень вкусные.
- Бабушка, получился круговорот. Да?
- Да. Яблонька росла  в саду, птичка уронила семечко в лесу, оно проросло, человек принес яблоньку обратно в сад.
- Здорово.
- И что же это вы не спите?
- Мы общаемся, не ругайся.
- Мамочка, бабушка нам рассказала, как яблоньки у нее появились. А про зайца не успела, ты вернулась. 
- Про зайца расскажу завтра. Спокойной ночи.
- Бабушка, но мы завтра не будем у тебя спать.
- Значит, расскажу с утра. Приятных вам снов.
Закончился второй день. А третий будет без ночи…
Третий день.
Я проспала. Вскочила как ошпаренная. На кухне меня встретила вся дружная семейка.
- Доброе утро вам.
- Доброе утро. Пап, я теперь понимаю, почему ты стряпуха.
- Ладно, ладно, иронизируйте сколько хотите. Это папа решил продемонстрировать свои кулинарные способности. Подставил меня, да?
- Не серчай. Ты так сладко посапывала, что я решил тебя не тревожить.
Все улыбались. На середине стола возвышалась горка блинов. Красота. А я даже не спросила внуков, чего бы они хотели. Но вижу, что блины они уплетали с удовольствием. Я села за стол и расслабилась.
- Господи, как приятно, когда тебя обслуживают. – Муж поставил перед мной чашечку дымящегося кофе. – О, благодарю Вас, о, благодарю.
Все рассмеялись.
- Какие на сегодня планы?
- Бабушка, мама не разрешила нам сегодня гулять.
- Ну что ж, логично. Вы же вечером уезжаете. Поиграем дома.
- А ты нам не все вчера рассказала.
- Значит, вместо игры будем разговаривать.
- Хорошо. Мы пойдем зайчиков покормим и будем тебя ждать.
- Мам, что они так хотят от тебя услышать?
- Про зайца. Что вы все так смотрите? Про зайца, который знакомиться приходил. Не понимаю, что вы ржете?
- Марусь, надеюсь, ты не будешь рассказывать про брачный период? Кстати, а когда он у зайцев?
- Охальники. Все вам нужно опошлить. Ушла я от вас.
 
И так. Третий день. Короткий. Последний. В этот день внуки были только мои. Они сидели прижавшись ко мне и слушали мои рассказы. Мы говорили о зайце, потом о филине, который прилетает к нам летом. О белочке, которая жила на соседнем участке. Там стояла большая ель, не доступная для кошек. О самих кошках. Наконец, о нашем коте, который брезгливо смотрел на крольчат. Они заняли его нанюханную территорию. Мальчики все больше рассказывали мне о лошадях, и о собаке. Она жила у них на улице.
- Мама с папой нам сказали, что если мы переедем в другой дом, они купят еще одну собаку. Совсем щеночка. Чтобы он рос под надзором нашей Норы. Так они будут дружить. Нора старенькая и не может иметь своих детей.
- А вот вы уехали отдыхать, а с кем осталась Нора?
- Сначала мы хотели отдать ее в гостиницу для собак. Но мама сказала, что она очень будет переживать. Марика согласилась присмотреть за ней. Это наша соседка. У нее тоже три собаки, кот и маленькая змейка. 
При упоминании о змее, меня передернуло. Терпеть не могу жуков, змей.
- Марусь, прошу прощения, что вклинился в вашу, такую милую беседу. Что мне на обед приготовить?
- Ничего готовить не нужно. Не баре. Будем доедать. Первое есть. С праздничного стола салатики.
- Хорошо, как скажешь.
Мне не хотелось последние драгоценные минутки тратить на всякую ерунду, под названием еда.
- Бабушка, а теперь мы поиграем в домино.
- Ну, что ж, поиграем.
Я не сильна в этой игре. Все время проигрывала. Не играла в поддавки, просто не везет мне в эту игру. А мелкие очень радовались своему везению. Теперь понимаю, почему мужики в московских двориках могут часами сидеть и играть. Увлекает. Я с внуками. Мужчины ушли на улицу. Дочка пошла, собирать чемоданы. Вещи они не распаковывали, но проверить все нужно. Сегодня очень быстро бежало время. После обеда, появилась суета. Внуки мои уже переодетые в дорогу, сидели рядом со мной, хлюпали носом. Не хотели уезжать. Мы с дедом пообещали, что приедем к ним в гости, если дядя Миша будет жить у нас и присмотрит за нашими зверюшками. Дочь заметно нервничала.
- Мам, а если такси не приедет?
- Приедет. Не переживай. Мы на Рублевке живем, а это что-то значит. Даже если не приедет, папа договорился с соседом. Он отвезет вас.
Однако такси пришло раньше времени. Две прощающиеся стороны сдерживали слезы. Прощались. Машина скрылась за горизонтом, а мы стояли на дороге, молчали.
- Знаешь, а мы с тобой все же должны съездить к ребятам. Посмотреть, как им там живется.
- Поедем, я не против. С Мишкой договорюсь.
- Вот и хорошо.
Я пошла домой. В гостиной сидел наш кот. Он сверкал глазами, недовольно крутил хвостом.
- Ну, что? Униженный и оскорбленный, вернулся на прежнее место жительства. Хозяин, одним словом. Не переживай ты так. Сейчас освободим твою жилплощадь.
- Марусь, ты это с кем разговариваешь?
- С другом твоим закадычным. Вот интересно? Научился он в ссылке ловить мышей или нет?
- Ты не многого от него хочешь?
- Лентяи. Я к себе.
Мне хотелось побыть одной. Я до сих пор чувствовала прижатые к себе тельца внуков.
Утром встала хмурая. Ничего не хотелось. Нужно срочно выйти в люди. К девчонкам поеду завтра, а сегодня прогуляюсь до магазина.
- Ребята, я в магазин. Чем мы бедствуем?
- Да у нас вроде все есть. Черняшечки купи.
- Хорошо.

Сегодня не мело. Солнышко немного решило побаловать нас. Снег искрился на солнце и скрипел под ногами. Я шла потихоньку. Машин на дороге было мало. Многие обитатели Рублевки уехали кататься в горы или отдыхать, загорать к морю. У магазина стоял знакомый джип. Или не знакомый? Черт его знает? Сейчас, у каждого пятого такая машина. В магазине я увидела их сразу. Такую пару нельзя не заметить. Он маленький, кругленький. Она высокая, статная. На какое-то мгновенье мне показалось, что это моя Катерина. Но нет. Не она. Я замерла на месте. Уставилась на эту пару. В голове пустота, забыла, зачем я здесь. Валера словно почувствовал взгляд на себе, повернулся.  Увидел меня, улыбнулся и двинулся ко мне. Я развернулась и двинулась почти бегом из магазина. Потом резко повернула в сторону прилавка с тортами. Моя тележка осталась посреди зала.
Я иду по дороге, обратно к дому. В руке сжимаю торт. Как он у меня оказался в руках. Ах, да, это единственное, что я купила. У меня щипало лицо. Слезы текли из глаз и сразу застывали на морозе. Как дошла до дома? Мои мужчины сидели за столом обедали. Не стали дожидаться меня.
  - Марусь, что случилось?
Я, молча, опустилась за стол, поставила перед собой торт. Рука потянулась к столовой ложке. Я отковыривала торт ложкой и запихивала его себе в рот. Вкуса не чувствовала. Слезы текли ручьем, перемешивались со вкусом торта, попадая в рот. 
- Марусь, у тебя все в порядке?
Я подняла на мужа заплаканное лицо.
- Нет, не в порядке! Я виновата! Как я виновата! Федя, я сломала человеку жизнь! Как я могла!
- Господи, ты о чем? Или о ком?
- Катька… Бедная моя Катька. Представляешь, у него уже другая пассия. Я виновата! Что мне теперь делать?
Михаил застыл на месте, ложка так и не дотянулась до рта. Он словно опомнился, вылез из-за стола и удалился в свою комнату.
- Маш, ты встретила Валеру?
- Да. Он не один. С гарной дивчиной. Так похожей на Катьку.
- Марусь, может нужно все ему рассказать. У него будет ребенок. Он имеет право знать.
- Не могу я одна решить этот вопрос. Не могу. И рассказать Катерине все тоже не могу. Нельзя ее волновать. Не молоденькая она. Представляешь, что может случиться?
- Как знаешь. Ты когда к своим девчонкам собираешься?
- Завтра поеду.
- Что тебе приготовить?
- Возьму только для Катьки мясо и все. Пойду, пройдусь по дому. Наша гвардия ничего не забыла?
- Алка оставила конверт с деньгами. Я положил его тебе в комнату. Там еще и записка.
- Все-таки оставила.
- Пусть у нас будут. В трудную минуту вернем ей.
- Ладно. Тогда я к себе.
- А обедать?
- Я уже наелась. Это вам с Мишкой. – Я отодвинула от себя торт.
Я сидела у себя, уставившись в одну точку. Господи, как  могла я натворить такое? Ведь я в этой ситуации играла не последнюю роль. Они ждали моего участия. Я должна была их померить. Должна была выступить парламентером. А что я? Вместе с ними встала в позу. Какое право было у меня так поступить? Никакого. Виновата. Как виновата. Виновата я, перед Катькой, Валерой и еще не родившимся ребенком. Этот грех мне не искупить. Как же быть? Как все исправить?
- Марусь, как ты?
- Хреново мне.
- Понимаю. Давай я с ним поговорю.
- Нет. Я, Федя, сама должна из этой ситуации вылезти. Только бы поздно не было. Сначала мне нужно к Катьке съездить. Потом сама поговорю с этим бабником.
Утром посмотрела на себя в зеркало. Господи, страшнее атомной войны. Пришлось макияж накладывать. Принарядилась. Теперь и в гости можно. Муж проводил меня до остановки. Всю дорогу шли молча. Показался автобус.
- Давай сумку. Федь, я позвоню. Я может, останусь с ночевкой.
- Хорошо. Привет от меня передавай.
- Передам. Пока. – Я поцеловала мужа в щеку и села в автобус.
В дороге я здорово замерзла. У Катьки было тепло и чисто. Чистотой пахло.
- Здравствуй дорогая моя. Как я соскучилась. А ты изменилась. Кать, я не пойму. Ты как будто похудела сама, а животик обозначился. Хорошенькая.
- Подруга, ты замерзла? У тебя зуб на зуб не попадает.
- Кать, замерзла, как сво. Мне бы чайку.
- У меня уже все кипит и шкварчит.  Ой, ой, сразу видно доченька приезжала. Мамашку во все ново-модное обрядила. Хороша. Ну как тебе не замерзнуть? У тебя разве это шуба? Так, один муляж, без утеплителя совсем.
- Не ворчи. Подкладка есть.
- Ну, ты даешь.
- Кать, она у меня итак редко гуляет. Сколько лет уже на вешалке висит.
- По ней не скажешь.
- Ладно, ворчать-то. Пойдем на кухню. Сумку разгрузить нужно. Кать, я сегодня только тебе привезла мясца. Наташке в следующий раз.
- Спасибо, Мань. Наташка наша восстанавливаться стала. Похорошела. У нее кавалер объявился.
- Да ты что!? Кто!?
- Мне девчонки по большому секрету сказали на новый год. Сосед. Мелкие проказницы его прозвали «старичком». Я его видела, очень даже приличный дядечка. Ну и что, что постарше нас. Не зануда, никакой. С юмором. Мне понравился. Думаю, что Наташке тоже нравится. Она только вида не показывает. Мань, а ты как-то с лица спала? Я вот только к тебе сейчас пригляделась, заметила. Из-за Алки переживаешь?
- Очень переживаю, Катюш. Да еще дело такое, они ведь нас к себе звали.
- Так поезжайте, конечно.
- Навсегда, Кать. Навсегда.
Катька сглотнула.
- Ну, и что?
- Отказались мы с Федором.
- Да. И как поступить не знаешь. И без них плохо, и с ними…
- Вот, видишь, и ты подумала о том же.
- Мань, я-то подумала, а тебе решать.
- А что решать, Катюш? Я никогда нахлебницей не была. А здесь? Разлад у них может случиться, я не хочу этого.
- То-то и оно.
- Мы с Федюней решили весной к ним махнуть, хотя бы на недельку. И еще, я решила больше по этому поводу нюни не распускать.
- Что сказать? Молодец.
- Катюш, ты расскажи, ты-то как?
- Нормально. Так брыкается. Такое чувство хулигана ношу. Семь месяцев пролетели как один миг.
- Время быстро летит.
- Ты, Маруся, не переживай за меня, у меня все хорошо.
- Ну и ладненько. Счастливая ты Катерина.
- Скорей бы уже. Так хочу прижать к себе этот драгоценный комочек, так хочу. Сердце прямо заходится, как представлю себе эту картину. Знаю, что впереди бессонные ночи, трудно будет, очень трудно, но я так хочу этого ребенка, так хочу.
- Ты, Катерина, будешь хорошей матерью, у тебя все будет хорошо. Катюш, а ты чего такая?
- Какая?
- Морщишься-то чего?
- Знаешь, неделю почти голова побаливает, а сейчас простреливает прямо.
- Вот это новости. У тебя опять давление поднялось?
- Да.
- А какие ты таблетки принимаешь? Что тебе дать?
- Марусь, скажу честно, никакие. Я больше терплю, боюсь ребеночку навредить.
- Кать, да ты что творишь-то? Где у тебя прибор, померить нужно.
- Я его убрала в дальний угол, чтобы не расстраиваться.
- Ой, дурная, вот дурная. Быстро легла на диван.
Я трясущимися руками достала тонометр. Давление было высоким, не просто высоким, оно зашкаливало. Я улыбнулась подруге.
- Не дрефь, прорвемся. Мы же вместе. Кать, ты лежи и не вставай. Давление чуть-чуть высоковато. Я вызову скорую. Подруга, протесты твои здесь неуместны.  Лежи, отдыхай. Вот так вот пальчики сделай.
- Маруська, ты на мне свои « Мудры» применить хочешь?
- «Мудры» не мои - общественные. А ты дурья башка, прости Господи, если таблетки не пьешь, то пальцы, хотя бы научилась загибать. Все лежать, пальцы держать, думать о том, как ты со своим мелким ко мне приедешь весной. Коляска стоит под яблоней, ее цветочки излучают тонкий аромат, все в белом цвету, и только сирень выделяется из этого великолепия, но она такая яркая не портит, а дополняет. Гармония. Цветущий сад и твой сын. Глаза закрыла и представила все это, я на кухню, чтобы тебе не мешать.

Я позвонила в скорую, обещали быть. И только после того как нажала отбой на трубке, стала терять сознание. Как тогда, когда мы с Наташкой вылезли на крышу. Мне нельзя сейчас упасть, никак нельзя, я должна думать о Катьке. По стеночке добралась до ванной комнаты. Только не смотри в зеркало, а то упадешь сразу. Холодная вода. Я сунула голову под кран . Минут пять мою голову промывала ледяная вода. Подняла голову, когда почувствовала, что дурнота отступает.
- Ой, мамочка, страшнее атомной войны. – Мой макияж размазался по серо-белому лицу. Умылась. Натерла щеки полотенцем, чтобы вызвать румянец.
Звонок. Неверной походкой направилась открывать дверь.
- Здравствуйте, проходите, пожалуйста.
- Здравствуйте, вы больная?
- Нет, в комнату, пожалуйста.
Врач очень внимательно посмотрел на меня, перевел взгляд на медбрата, прошел вперед.
- Здравствуйте, что у нас здесь случилось?
- Доктор голова очень болит, но вот полежала немного, стало лучше.
- Вы у нас мамочка будущая?
- Да, счастье привалило.
- Это хорошо. А скажите-ка Вы мне уважаемая мамочка, какие лекарства пьете?
- Никакие, доктор, боюсь ребеночку навредить.
- А так Вы значит, ему не вредите?
Катьке сделали электрокардиограмму, потом укол, при этом доктор сказал, что не повредит.
- Вот что, придется нам с вами проехать в роддом. В отделение на сохранение. Пугаться здесь нечего. Можно от Вас позвонить?
- Да, пожалуйста.
- Я звонить, а Вы потихоньку собирайтесь.
Я провела доктора на кухню.
- Вам помощь нужна?
- Спасибо, доктор, я уже лучше. Я очень испугалась.
- Понятно. Вы поедете с нами?
- Обязательно. Доктор, а с ней все будет хорошо?
- Будем надеяться. Скажу сразу, может, придется вызывать роды. С гипертонией шутить нельзя, беременная, возраст…
Договорить доктору не удалось, он еле-еле успел подхватить меня. Последнее, что я слышала, было:
- Так, мы приплыли…
Когда мои глаза открылись, я увидела склонившегося ко мне медбрата.
- Вам лучше? Мы укольчик сделали, сейчас все нормализуется.
Я лежала на кухонном полу, парень стоял на коленях и улыбался.
- У вас это что, вроде солидарности друг к другу.
- Ага. – Мне и, правда, стало легче. В кухне показалась голова доктора.
- Минут пять еще полежите и поедем. Да, и голову обмотайте хотя бы полотенцем.
- Хорошо.
Через десять минут мы были готовы. Катька очень странно смотрела на меня. Доктора были серьезны, пока. Я стояла на выход. Шикарная норковая шуба и махровое полотенце на голове.
- Марусь, ты шапку одень.
- Не могу, у меня голова мокрая, - ответила я слабым голосом.
- А. Ты закрой, и ключи возьми себе.
- Не переживай подруга, все будет хорошо. Я у тебя побуду сколько нужно.
С пятого этажа мы спустились с трудом. Доктора придерживали Катерину. Я же билась в спину, всем троим без разбора. Лестничный пролет очень узкий.
В машине я сидела рядом с Катькой, держала ее за руку, гладила по лицу и говорила, что все будет хорошо.
- Машенька, я верю тебе. Ты не переживай так. А то, глядя на тебя можно усомниться.
- Кать, ты же меня знаешь. Я чуть что, брык и готова. Мне в обморок упасть нечего делать. Для меня, что собаки, что заяц, что ты, прости, за сравнение, разницы нет.
Катька посмотрела на меня, схватилась руками за живот, хрюкнула и заржала. Глядя на нее и я. Мы заглушили сирену. Машина вильнула к обочине. На нас смотрело три пары глаз, удивленных и ничего не понимающих. Видно было, что доктор нервничает.
- Может им успокоительного вколоть? – Медбрат показал головой на нас.
Наш с Катькой смех перерастал в истерический. Доктор вылез со своего места, открыл к нам дверку и отвесил нам с подругой по хорошей пощечине. Мы в раз замолкли и уставились на мужика.
- Извините.
Машина тронулась дальше. Машина доехала быстро. Нас не терпелось сбыть с рук. Катьку сдали по описи. Ко мне подошел доктор.
- Вам точно не нужна помощь?
- Спасибо док, Вы уже помогли.
- Извините, до свидания. 
- До свидания.
Из приемного покоя выглянула Катька.
- Машенька возьми это, а вещи верхние я здесь оставлю. Я пошла.
- Катюша, ты не переживай, думай о сыне. Что будет лучше для него. Я буду здесь, домой не поеду, не бойся ничего. И не плакать! Слышишь, не смей!

Катька скрылась за дверью. Я стояла посредине приемной комнатушки, в которой не было даже стула. Впереди дверь, за которой сидела приемная сестра, позади меня темный страшный коридор. Я крепко сжимала руку, так крепко, что мне кололо ладонь. Разжав пальцы, увидела, сережки, колечко и маленькие часики. Освободила руку, переложив все к себе в сумку. Господи, сейчас только вечер, мне бы до утра протянуть. Я заглянула за дверь, за которой сидела приемная сестра.
- Здравствуйте, скажите, пожалуйста, где у вас здесь до утра можно подождать доктора.
- У меня что здесь, гостиница? Домой отправляйтесь.
- Девушка, что же Вы так кричите. Ведь люди к вам сюда за помощью приходят. Как видят докторов в белом халате, думают, что теперь с ними все будет хорошо. А Вы так орете. Почему?
- Да достали все.
- Понятно. – Я порылась в своей сумке, достала тысячу, положила на стол перед злыдней. – А теперь потрудитесь мне найти стул.
- А Вы часом не ошиблись, может Вам другое лечебное учреждение нужно? – Девица с издевкой посмотрела на меня.
- Стул мне найдите, и попрошу не хамить. – Я закрыла дверь и оказалась опять в предбаннике.
Она вынесла мне стул через пять минут.
- Извините меня. Просто у нас здесь не принято.
- Есть исключения из правил. И думаю, что мой случай не первый.
 
Девица покраснела и поспешно скрылась за дверью. Вот это да, а я попала в точку. Они так подрабатывают. Стулья продают. Да, бог с ними. Я обессилено опустилась на стул, сумку бросила на пол, закрыла глаза и стала просить у боженьки, чтобы тот пощадил мою дорогую подругу. Сколько просидела, не знаю. Мне показалась, что я даже отключилась, вздремнула. Это сказывалось действие укола. Моя рука потянулась к телефону.
- Алло, Федь, вы еще не спите?
- Привет, мы хоккей смотрим. А у тебя что-то случилось?
- Да, я Катьку в роддом привезла.
- Как? У нее же еще не срок.
- Давление высокое поднялось, доктор со скорой сказал, что скорее всего будут роды вызывать. Я до утра здесь устроилась. Ладно, я отключаюсь. Федь, я у Катьки пока поживу, не переживай. Сейчас позвоню Валере. Все пока.
Мне еще пять минут потребовалось, чтобы собраться с духом. Будем надеяться, что он не поменял номер, находится в Москве или на даче. Мне долго не отвечали. Я набрала номер опять.
- Здравствуй, Валера.
- Кто это?
- Мария, твоя соседка по даче, подруга Катерины. Ты нас еще помнишь? – В трубке молчали.
- Надеюсь, что ты не отключишься? Где бы ты ни был, с кем бы ты ни был, ты мне нужен в Москве.
- Что случилось? – Прорезался голос.
- Слушай адрес и запоминай. Я жду тебя через час. Надеюсь на твою порядочность, и на то, что ты приедешь. – Я дала отбой. Телефон зазвонил сразу.
- Маш, что случилось?
- Ты думаешь, стоит тебе ехать или нет? Стоит. Ты и должен и обязан. Жду.
Чтобы позвонить, мне пришлось выйти на улицу. Я опять возвращалась к своему стулу, купленному за тысячу рублей. Но мое посадочное место было занять. На нем сидел всклокоченный молодой мужчина. Так, будущему папаше хуже меня. Не иск же ему предъявлять. В таком состоянии он меня не поймет. Я прислонилась к страшной стенке. Минут через десять выглянула медсестра. Посмотрела на нас и со злостью хлопнула дверью. Парень как сидел, обхватив голову руками, так и продолжал сидеть. Он вздрогнул только, когда хлопнула дверь.
- Что? Что-то случилось?
- Ничего не случилось. Сквозняк. Сидите, сидите. Все будет хорошо.
 
Парень опять ушел в себя. Он не хотел общаться ни с кем. Я его понимаю, очень понимаю. Я сама  маялась. То подпирала стенку, то прохаживалась по коридору, то выглядывала на улицу, смотрела, не приехал ли Валера. Он приехал через сорок минут. Только когда я села в машину, поняла, как замерзла. Посмотрела ему прямо в глаза. И начала свое повествование. Когда я рассказывала, я не смотрела на Валеру. Смотрела через стекло в ночь. Но темноты я не видела. Передо мной вставала одна картина, за другой. Когда я закончила свое повествование, только тогда я посмотрела на Валеру. Его выдержка изменила ему. У него был потерянный вид, несколько пуговиц на его рубашке было расстегнуто. Волосы в прямом смысле слов стояли дыбом. Он постоянно тянулся к ним и колобродил их.
- Ты сыщик, тебе все нужно проверить, можешь потом сделать анализ ДНК. – Сказала я с издевкой.
- Ты это о чем?
- Это я о том, о твоих сомнениях. Решение поговорить с тобой, я приняла без Катерины. Я не хочу делать еще одну ошибку. Их и так сделано слишком много. Может и поздно… Да, ладно. Я на днях видела тебя в магазине с женщиной, сначала я подумала, что это Катерина, но ошиблась. – Валера покраснел и покрылся испариной. – Ты не бойся, никто не лезет в твою личную жизнь и останется все как есть, за исключением одного. Ты должен, просто обязан помочь матери своего сына материально.
- Как ты сказала… Матери своего сына.
- Ситуация такова, что по-другому и не скажешь. Я не брошу свою подругу, но у меня не хватит денег помочь ей. Надо молить бога, что все будет хорошо. Недоношенный ребенок, вот проблема. Сейчас, конечно, аппаратура и все прочее усовершенствовано. Таких маленьких вытягивают. Но как отразится это на Катерине. У нее очень высокое давление. – Я замолчала, уставилась все в то же окно.
- У меня будет сын, - Валера глупо улыбнулся. Он понемногу приходил в чувство. – Маш, как ты думаешь, она простит меня?
- Она любит, и очень страдает. Так что, все может быть.
- Маш, а почему у тебя полотенце на голове.
- Голову мыла.
Мы замолчали. Я сделала, что могла. Дело за малым, за Валерой. Некоторое время мы сидели молча. Потом Валера завел мотор.
- Ты куда это собрался?
- В машине холодно стало. А потом, поедем, я отвезу тебя к Катерине домой. Если разрешишь, останусь с тобой. Нужно на несколько часов отключиться. Завтра, вернее уже сегодня будет очень тяжелый день. И даже не сопротивляйся. Ты своей подруге нужна бодрая. А ты похожа на тень отца Гамлета.
- Хоть я и обещала Катерине дежурить всю ночь под ее окнами, но ты прав, нужно поспать хоть часок. Мне еще укол вкатили, глаза слипаются. Поедем к Катьке.
- Спасибо.
- За что?
- За то, что не гонишь прочь.
- Я же тебя сама позвала. Хочу, чтобы Катьке легче было. Увидит тебя, все перенесет.
 
Больше мы не говорили. У Катерины дома, я сразу отключилась, стоило мне прислониться к спинке дивана. Я почувствовала, что Валера накрывает меня покрывалом, и мир снов, беспокойных снов подхватил меня в свою круговерть.
Открыла глаза, за окном совсем рассвело. Сколько времени? Как бы ни опоздать. В квартире тишина. Я потихоньку встала. Может ковбой покинул меня, и я осталась одна? Тело все затекло. Медленно ступая, двинулась к двери другой комнаты. Валера сидел на полу у детской кроватки. Лицо у него осунулось, постарело.
- Валера, нам пора собираться. Ты как?
- Да, да сейчас. Выезжаем через полчаса. Я созвонился с друзьями, мы сегодня перевезем Катерину в «Центр материнства». Они пришлют свою машину к 10 часам. У меня будет время все уладить с врачами в роддоме.
- Хорошо. Теперь все будет хорошо, я тебе верю. – У меня затряслись губы. Валера обнял меня, прижал к себе.
- Машенька, только не плач, ради нее только не плач. – Голос у моего утешителя задрожал.

Да, хорошая из нас группа поддержки. Дальше как в тумане. Я сидела в машине и грызла на нервной почве ногти. Валеру поглотил роддом. Рядом припарковалась крутая машина скорой помощи. Это наверняка за Катериной. Вышел врач, позвонил и прошел внутрь. Еще минут через сорок показалась троица. В середине шла Катерина, мужчины поддерживали ее с двух сторон. Я выскочила из машины.
- Катюша, дорогая моя как ты?
- Пока жива.
- Меняй-ка свое настроение. Что за разговоры.
- Я сейчас. – Катька повернулась к мужчинам. – Я только на два слова.
Она взяла меня за руку и потянула в сторону.
- Машенька, все очень плохо, я это чувствую. Обещай мне, что если со мной что-нибудь случится ты не оставишь моего сына. Не отдашь его в дом малютки.
- Прекрати, сейчас же прекрати. Ты так его ждала, и его тоже, - я кивнула головой в сторону Валеры. – А сейчас, как только жаренным запахло, ты в кусты. Чтобы я таких разговоров больше не слышала. – Катька еще сильней сжала мою руку. – Хорошо, я тебе клянусь, что не брошу твоего сына, клянусь.
- Машенька, спасибо. И еще. Материально ты не будешь нуждаться. Тебе хватит и на воспитание и ему на обучение. Да он на всю жизнь обеспечен будет.
Она наклонилась к моему уху и быстро зашептала.
- Поняла.
- Поняла. Но ты не смей, слышишь, не смей. Выживи ради него, для него. Слышишь меня?
- Слышу. А тебе в шапочке лучше, чем в полотенце. – Мы улыбнулись, крепко обнялись. Разошлись по машинам.
- Что она тебе сказала?
- Я ей поклялась, что не оставлю ее сына. – И я заревела. Валера сжал крепко руль руками.
Мы мчались следом за скорой помощью, дышали буквально ей в затылок. Приехали.
- Маш, ты не выходи из машины. Вот аптечка, найди нашатырный спирт. Я, как только разберусь с Катериной, вернусь.
И след в прямом смысле слова Валерин простыл. Не помню, сколько просидела в машине, натирая себе нашатырем виски, вдыхая этот едкий запах.
- Маш, может тебя врачу показать, ну, укол еще один сделают.
- Нет, не надо. Я после них какая-то размазня становлюсь. Как Катя?
- Сейчас обследуют ее, после обеда сказали подъехать, вынесут свой вердикт. Нам с тобой нужно в два места до этого времени заехать.
- Куда?
- В церковь и …
- Ой, мамочка, ты что, хочешь ей батюшку привезти исповедаться?
- Дура, вот дура, прости Господи! Тебе что, на ум больше ничего не пришло? Что ты опять посерела? Маш, ты дождешься, я тебя домой отправлю!
- Что ты на меня орешь? Мне и так плохо. И я никуда, слышишь, никуда не уеду. Могу обойтись без твоей машины, буду на карачках ползать, но никуда не уеду.
- Тогда возьми себя в руки. Думаешь, мне легко? Мы сейчас Катерине нужны. У меня голова кругом идет, помоги мне хотя бы тем, что в обмороки падать не будешь.
- Хорошо, не кричи только. Я постараюсь, но ничего не могу обещать, это происходит помимо моей воли.
- Вот и хорошо. И кончай реветь, будешь подружкой невесты на свадьбе.
- На какой свадьбе?
- На моей и Катиной.
- Нашли время.
- Самое время. Я не хочу, чтобы мой ребенок в грехе родился.
- Может, ты и прав. Ой, я Наташке не позвонила.
- Так звони. Только, чур, не реветь. Завоешь, высажу.
- Да, поняла я. Алло, Наташа, здравствуй.
- Машка, привет! Ты где?
- Я в Москве. Наташа, Катюша в больнице.
- Что случилось? Почему она мне не позвонила?
- Давление у нее поднялось. Я к ней вчера приехала, а ей вообще плохо стало. Говорит, что голова у нее целую неделю болела. Скорую вызвали, ее забрали в роддом, а сегодня Валера ее в центр перевез. Очень хороший центр. Наташ, я говорить долго не могу, приезжай сегодня примерно часам к четырем, девчонок возьми…
- Ты о чем? Все плохо, да?
- Все сложно, но не безнадежно. Не перебивай меня. Оденьтесь прилично. Цветы не забудьте. Перед тем, что предпримут врачи, не знаю, что они делать будут, кесарево скорей всего, при давлении нельзя так напрягаться, Валера решил с Катериной или без нее, узаконить отношения. Наташ, я тебе позже позвоню, постарайтесь приехать все.
- Хорошо. Мы обязательно будем.
- Пока, до встречи. – Я отключилась. Пока говорила с Наташкой, внутренне успокоилась, все должно быть хорошо.
- Маш, я пойду с батюшкой договорюсь…
- Валер, я в церковь войти хочу.
- Пойдем.
В церкви мы с Валерой разошлись. Он скрылся за дверью, пошел разговаривать с батюшкой. А я, купила свечки, подошла к иконе, на которой была изображена божья матерь. И стала молиться.
- Божья матерь, ты прости меня, не знаю я молитв, но то, что скажу, идет от чистого сердца, прошу тебя не для себя, для подруги своей Катерины, заступись за нее, за сына ее еще не родившегося, оставь им жизнь. Прошу тебя, оставь. Она так была рада, что боженька послал ей этого ребеночка. Она так ждала его. Но она плоха, не здорова. Прошу тебя, Матерь божья, сохрани им жизнь, пусть у них все будет хорошо. – Я перекрестилась, поставила свечку. Двинулась дальше. Я переходила от одной иконы к другой. Остановилась около Николая Угодника. – Николай Угодник, прошу тебя, сохрани жизнь мученице Катерине и ее, не родившемуся ребеночку. – Я стояла напротив этой иконы и всматривалась в глаза небесному лику. Думала, что так много горя в народе все приходят, просят. Мольбы и просьбы помогают не всем. Я просила оставить жизнь ребенку посланному судьбой, богом. Ребенку и его матери.
- Машенька, мы отсюда сейчас уедем, а батюшку мой парень привезет. Я договорился. Поедем, кипим Катерине красивый халат, чтобы не уступал свадебному платью.
- Как скажешь.

Силы мои покинули меня. Я потихоньку ушла в себя, превратилась в безвольную, великовозрастную куклу. Валере пришлось в прямом смысле слова водить меня за руку. Если же он забывал взять мою руку и тянуть меня по всем местам нашего пребывания, то я просто оставалась на месте и ждала его. Я и видела  и не видела, что для Катерины был приобретен прекрасный нежно голубой халат. Он ничем не отличался от платья, был куплен в магазине, где продавались свадебные платья. Причем магазин был очень крутой. Там меня приняли за невесту, потом глядя на мое состояние, за женщину которой сказали : « НЕТ». Но я, ничего не видела, ничего не слышала. Потом, Валера долго тряс меня за плечи, совал под нос нашатырь. Сначала мне, потом себе. Потом рядом появилась Наташка с девочками. Но и их, я видела словно в тумане.

Церемония проходила в палате у Катерины. Это я тоже видела как будто со стороны. Потом, а потом Валера сбыл меня на руки Наташке, и я его видела очень редко. Он все время был при Катерине. Спал там, ел там, все там. Неделю я жила в Катькиной квартире, потом Валера отвез меня в деревню.
- Ну что, оклемалась немножко?
- Да, мне лучше, спасибо. – Я слабо улыбнулась. – Валер, у вас такой красивый малыш. Мне кажется, что он как две капли воды похож на тебя.
- Я знаю. – На глаза папаши навернулись слезы.
- А Катерина такая слабая и такая счастливая.
- Маш, все должно быть хорошо. У меня не было случая поблагодарить тебя, за то, что не утаила…
- Валер, не надо. Я давно хотела это сделать, но не решалась. А здесь такое дело. Ладно, все хорошо, что хорошо кончается.
- Вон смотри, тебя Федор встречает. Переживает.
  - Привет.
- Привет. Валера, поздравляю тебя от души.
- Спасибо. Ребята я полетел дальше. Думаю, что скоро увидимся. Как только врачи разрешат забрать Катерину с сыном, привезу их за город.
- Здорово. Ну, ладно, удачи тебе.
Мы распрощались. Валера помчался обратно к Катерине, а мы пошли в дом.
- Здравствуй дом, вот и я. Я соскучилась. Как вы здесь без меня жили. А где Мишка?
- Сегодня утром уехал в Москву.
- Зачем? За добавкой что-ли?
- Сказал, что ему пенсию снять нужно и своим за квартиру деньги отдать. Скоро вернуться должен. Марусь, я ему свои вещи дал хорошие, а то у него, и надеть нечего, кроме свитера, который Алка подарила ему.
- Дал и хорошо.
- Ты будешь чего-нибудь.
- Спасибо, не хочу. Федь, я поброжу немного по дому , соскучилась сил никаких нет.
- Поброди. Маш, мы обедать будем, когда Мишка вернется, если раньше захочешь, есть, скажи, у меня все готово.
- Ладно.
Было уже семь часов вечера, а Михаил не вернулся. Муж очень нервничал.
- Федь, а как он себя чувствовал, когда поехал?
- Да, не жаловался ни на что.
- А ты не думаешь, что он захотел остаться?
- Маш, о чем ты говоришь? Он у нас только распрямился, даже пить перестал. Только чисто символически, по праздникам. А ты говоришь остаться? А потом, если бы и остаться? Позвонил бы мне.
- А ты звонил им домой?
- Звонил. Первый раз мне сказали, что такой у них не живет, а теперь и вовсе трубку не берут.
- Давай еще немного подождем, потом придется ехать.
Пока мы разрабатывали план действий, зазвонил Федюнин телефон. Я внимательно следила за его выражением лица.
- Господи, что случилось?
- Сволочи, какие сволочи. Мишку пустил сосед позвонить. Он с утра на лестничной клетке. Зинка отняла все деньги, документы и еще… раздела его. Сняла все вещи. Он в исподнем, в подъезде, с утра…
- Одевайся быстрей, вещи возьми.

  До остановки мы бежали трусцой. Так боялись опоздать на автобус. Нам повезло. В поисках заработка простаивали два поношенных жигуленка. Договаривалась я. Водители долго ломались, потом узнали, что еще чуть, только чуть-чуть накину, если поедем. Причем, договаривалась туда и обратно.
- Значит так, будете ломаться, поедем на автобусе. Вон он показался.
- Ладно, уж так и быть, только из-за того, что вы наши деревенские.
- Вот и хорошо.
Я позвонила Катерине.
- Привет, дорогая, не разбудила? Как Вы там.
- Привет. Мы едим, лежим на пару с мелким.  Сказки им рассказываю.
- Им? Это кому?
- Отцу и сыну.
- Ребята, а вы как я погляжу, хорошо устроились.
- Ага. Подруга, ты меня прости, что я тебя так перепугала.
- Ничего. Ты же знаешь, какая я впечатлительная. Катюш, я по делу вообще-то. Если Валерик не спит, передай ему трубочку, пожалуйста.
- Что-то случилось?
- Нет, все в порядке, мне нужна его консультация профессиональная.
- Сейчас дам, секретничайте.
Я переговорила с Валерой.
- А вы где?
- Мы с Федором едем, может, через полчаса приедем, если повезет, пробок не будет.
- Я сейчас позвоню ребятам знакомым. Ты мне адресок продиктуй.
- Спасибо, Валера, извини, что нарушила вашу идиллию. Пока.
Федор слушал меня внимательно и теперь ждал, что я ему скажу.
- Все будет хорошо.

Когда мы подрулили к дому, там уже стоял припаркованный милицейский газик. Крик стоял на весь дом. Мне показалось, что сейчас этот старенький домик просто развалится. Так голосила наша родственница. В подъезд мы еле-еле протиснулись. На лестничную клетку выползли все соседи. Наш бедный родственник, синюшного цвета, был завернут в какую-то драную шмотку. Раннее предназначение этой вещи определить было невозможно. Федор бросился к брату, стал его быстро одевать, насколько могли позволить трясущиеся руки. Ко мне подошел капитан.
- Здравия желаю, Вы Мария?
- Да, здравствуйте.
- Нет, вы посмотрите люди добрые, эта проститутка всю милицию подкупила. Приехала. Мало того, что жрёт, одевается на наши деньги, еще и этих идиотов подкупила.
Мы с капитаном переглянулись.
- Гражданка, это оскорбление при исполнении, я вас задержу.
- Ты, мудила, с Нижнего Тагила, задержит он. Держи карман шире.
Капитану это не понравилось. Кончилось все тем, что Зинку все же решили посадить в обезьянник. Может ее и бог миловал бы, но она слишком близко подошла к менту и сунула ему под нос фигу. Не только сунула, но еще и ткнула этой фигой, что было силы. Капитан покраснел, вместе с ним и я залилась краской.
- Товарищ капитан, простите, пожалуйста.
- Сержант, арестовать.
Упирающуюся родственницу увели два мента. У одного была расцарапана щека.
- Товарищ капитан, ради Бога, простите. Не знала, что так все обернется. Мы с мужем только хотели забрать Михаила. Его и его документы. Он у нас жил, за городом, сегодня с утра поехал пенсию получить и заплатить за квартиру. А визит закончился, видите чем. Какой ужас. Мне так стыдно за нее. Простите еще раз.
- Ладно, разберемся, но вам нужно проехать с нами, протокол составить.
- А может быть на месте? Посмотрите, в каком он состоянии. Помогите мне только взять его документы, пожалуйста.
- Пройдемте в квартиру.
В квартире было грязно, бедно. Если бедность можно понять, то грязь нет. Домочадцы так перепугались нашему визиту, что Зинкин зятек не успел снять свитер, подаренный Михаилу моей дочерью.
- До чего же вы дошли? Мало того вы отобрали у отца деньги и документы. Вы еще и раздели его до исподнего, выгнали на мороз. Знать больше вас не желаю. Прошу на стол положить документы. Мне еще раз повторить? Паспорт, пенсионное удостоверение, карту москвича, и наконец, сберкнижку. Поскольку деньги забрали все, значит, за квартиру он вам ничего не должен. Больше ни копейки из отцовских денег не получите, ни копейки. Встретимся в суде. Это на тот случай, если будете иск подавать. Извините, товарищ капитан, перебила Вас. Давайте, составляйте свои бумаги, мы все подпишем и поедем прочь из этого дома.
Когда все закончилось, мои мужчины уселись в машину, а водитель сидел такой притихший, я прощалась с капитаном.
- Я Вам так благодарна, без Вас мы получили бы только тело. Документы нам не вернули бы. А без них человек – бомж. Спасибо. Сколько я Вам должна.
- Нисколько. У нас с Валерой типа кассы взаимопомощи. Вот если бы, Вы Маша, не были бы замужем, я бы пригласил Вас куда-нибудь посидеть.
- Увы, несбыточная мечта.
- Да, к сожалению. Маша, а Вы не спросите, что будет с вашей вздорной родственницей.
- Мне это не интересно.
- Тогда прощайте.
- Лучше до свидания.
- Значит, до свидания.
Я села в машину, и мы тронулись в обратный путь. Ехали молча. У дома расплачиваясь с водителем, накинула ему еще тысячу.
В доме было тепло и хорошо. Нас колотило на нервной почве.
- Федь, ты разотри его водкой всего и одень, потеплей, я обед разогрею.
Через полчаса, мужчины вышли к столу. Я разлила по тарелкам суп.
- Миш, я тебе водки налью с перцем. Чтобы пробрало до костей.
- Все из-за нее проклятой, вся жизнь наперекосяк. Ведь думал как, выпью и не буду чувствовать, что меня тычет, тычет Зинка-то моя.
- Бежать тебе нужно было, бедный ты мой родственник.
- Куда бежать? Ребенок народился… Господи, всю жизнь проработал на них, дождался.
- Миш, давай не будем ворошить прошлое. Во всяком случае, сейчас. Ты ешь, выпей, согреться нужно тебе. Я тебе травку заварила, на сон выпьешь. Давай, бери ложку.
- Если бы не вы, помер я сегодня ночью. Маша, я водку не буду, не идет она мне в горло.
- Я не настаиваю. Смотрю, ты и ложку удержать не можешь? Я тебя покормлю. Так, это еще что, выть собрался. Москва слезам не верит, браток.
Я кое-как влила несколько ложек супа в родственника, напоила его отваром и успокоительным. Федор отвел его в комнату, уложил в пастель, укутав пледом.
 
Все. Все на месте. Надеюсь, что все будем здоровы, будем жить.
Весна пришла так быстро. Про зиму на время хотелось забыть. У нас полно народа. Мы с Федором едем в гости к своим ребятам. Соскучились. Все хозяйство оставляем на Михаила. Он такой важный. Понемногу восстанавливается. Пить бросил. Теперь, только соки и компоты. Они с Федором трезвенники.
 
Наташка приехала с девчонками и со своим « старичком». Живут вместе, но расписываться сказала, что не будет. Дело их. Она взрослая девочка. Девчонки ее так выросли за зиму. Потихоньку превращаются в девушек.

Катюша сидит в кресле, укутанная пледом. Она очень долго болела. Мы думали, что потеряем ее. Но тфу-тфу обошлось. Сын и Валера удержали ее, вытянули с того света.  Валера прыгает вокруг нее. Иногда, смех разбирает.

Я окинула всех взглядом. Посмотрела в дальней уголок сада, где под яблоней стояла детская коляска. Светило солнце, яблоня начинала цвести, излучая тонкий аромат. Сирень ярким пятном выделялась на белом фоне. Вишня в этом году цветет, как никогда. И мы – дружные, здоровые, веселые. Наши взгляды с Катериной встретились. Она улыбалась мне, кивая головой на сад и коляску. Как хорошо.
- Друзья мои, у меня тост. Я хочу выпить за нас. За нашу дружбу, взаимовыручку. Хочу, чтобы все были здоровы и счастливы. И еще. Ребята, а меня печатают.
Мой голос утонул в общем восклицании и криках «ура».
- Тише вы, ребенка разбудите. Спасибо, спасибо. Сбылась мечта, не буду говорить кого.
    

12 июня 2009 года
Таня С.