Глава XVII
— Что тут было, Федор? — спросил я спустя полчаса. — Я мало что помню и еще меньше понимаю.
— В момент выстрела Олеся оттолкнула тебя в сторону. Она стояла прямо за тобой, и твоя пуля досталась ей. Потом появился Черныш.
Я нашел взглядом безголовое тело Михаила, так и лежащее у воды. Конечно, без головы далеко не уйдешь. Хотя у него ее и раньше не было.
— Понятно. А потом?
— Вот про «потом» я и сам не очень понимаю. Я прекрасно видел, что Олеся мертва. Мне не нужно проверять пульс и дыхание в таких случаях. Ее аура исчезла, а это могло значить только одно — человек умер. Живого человека без ауры не бывает. Я пытался доползти до нее, но сил не хватило. Потом ты закричал. У тебя было страшное лицо, твои глаза стали черными, в них не было зрачков. Поднялся сильный ветер, точнее, вокруг вас закрутился смерч. Твоя аура окутала вас двоих, разделилась, и часть ее осталась на Олесе. Когда я смог снова поднять голову, вы оба лежали неподвижно, но я увидел, что Олеся снова жива. У нее снова появилась аура живого человека.
Я понял, что она просто спит. Саша, этого не может быть, но я своими глазами видел воскрешение. И это сделал ты.
— Я?
— Да. Ты стал Основателем. Ты смог разбудить силы, недоступные не то что мне, но и Олесе. Видишь, теперь все наши нити сходятся на тебе. Теперь ты Основатель. Им всегда становится самый сильный ведьмак. Видишь ее ауру вокруг головы? Она у нее зеленая. По цвету можно судить о силе. В основном у обычных ведьм и ведьмаков со средними способностями аура красная или оранжевая. Редко — желтая. Чем дальше вправо по спектру радуги, тем мы сильнее. В наших книгах написано, что раньше бывали ведьмаки с синей аурой. Тоже Основатели, конечно. Я не очень верил. Трудно представить такую мощь.
— А у меня?
Я потрогал свою голову руками, будто мог на ощупь определить свой цвет.
— Твою почти не видно. Только краешек фиолетовый, переходящий в ультрафиолет.
— Н-да, — я почесал макушку, — рядом со мной хорошо загорать, наверное.
С трудом преодолевая слабость, я подошел к Олесе, сел рядом и взял ее руку в свои ладони. Шло время, силы постепенно возвращались. Наконец, Олеся пошевелилась и открыла глаза. По ее взгляду было понятно, что девушка еще находится между сном и явью.
— Как хорошо, что ты тоже здесь есть, — еле слышно прошептала она, — я видела тебя там, ты шел по темному коридору, я звала, но ты не слышал. Там было много дверей. За ними какие-то люди. Я видела твоего отца. А ты зашел в одну и не вернулся. Я так боялась остаться одна.
— Родная моя, все хорошо. Я с тобой.
Постепенно взгляд Олеси становился все более осмысленным, она приходила в себя. Я помог ей сесть. Волк радостно взвизгнул и принялся вылизывать Олесино лицо. У этого зверя, похоже, было два любимых занятия в жизни — отрывать головы врагам и лизать друзей. Нет, три. Еще пироги с курицей.
— Черныш, пожалуйста, хватит, — мысленно взмолилась Олеся.
— Олеся. Живет. Волк. Рад, — ответил Черныш, не собираясь прекращать свое мокрое дело.
— Слышишь, чудовище, заканчивай слюнявить мою невесту! — не выдержал я, вмешиваясь в их безмолвный разговор.
Олеся и волк уставились на меня в изумлении.
— Ты нас слышишь?
— Слышу. И вижу, — проворчал я, показывая Чернышу кулак. Тот прижал уши и попятился.
— Жених. Есть нельзя, — сказал волк после паузы с явным сожалением.
Олеся разглядывала мою фиолетовую ауру Основателя круглыми от удивления глазами.
— Я такого никогда не видела, даже представить не могла. Саша, ты понимаешь, кто ты теперь?
— Федор просветил в общих чертах. Что-то вроде передвижного солярия, как я понял.
— Передвижного балбеса! Ты сам не представляешь свою силу.
— Так, попрошу проявлять уважение к Основателю, — я встал и принял гордую позу. Олеся тоже поднялась. Внезапно она нахмурилась.
— Я вспомнила. В том жутком коридоре. Там была какая-то девушка в мужской рубашке. Она тебе улыбалась очень ласково. И знаешь, все бы ничего, но эта рубашка была ее единственной одеждой, а пуговицами на ней она так и не воспользовалась. Это кто, а, Сашенька?
«Сашенька» прошипело так ласково, как могут шипеть только кобры перед броском. Глаза любимой сузились до опасных щелочек, кулачки сжались. Ведьмочка все-таки.
— Это мое прошлое, Олеся. Даже не мое, а человека по имени Александр Костылев, которого, похоже, больше нет.
Олеся продолжала смотреть на меня с подозрением.
— И между нами целый Атлантический океан к тому же, — попытался я добавить аргумент.
В таких ситуациях лучше меньше говорить, а больше делать. Я крепко обнял свою прекрасную ведьму и прижал к себе. Несколько ее слабых попыток вырваться и что-то сказать были ласково, но решительно пресечены и закончились долгим поцелуем.
Продолжение следует