Часть четвертая
Удар был настолько силен, что Агриппина при встрече с сыном в порыве бешенства заявляет, что «Британик уже подрос, что он кровный сын Клавдия и достоин того, чтобы унаследовать отцовскую власть»
Разгневанная дочь Германика не смогла удержаться и высказала все свои потаенные мысли. Она даже пригрозила признаться в том, что отравила Клавдия, но благодаря богам и ее предусмотрительности, остался живым пасынок. Вот с ним-то она и отправится в преторианский лагерь и расскажет правду.
Это и стало приговором несчастному юноше. Свое первое убийство Нерон совершил без малейших угрызений совести и колебаний. Что ни говори — молодой император был достойным сыном своих родителей!
По приказу Нерона все та же Локуста, кстати, потом император с ней расправится очень жестоко, изготовила сильный яд. Юношу отравили во время обеда в присутствии самых близких родственников. За свое содействие Локуста получила хорошее вознаграждение и учеников. В скором будущем Нерону такие "специалисты" станут просто жизненно необходимым молодому правителю. Ибо теперь он будет уничтожать всех и вся...
Довольно скорое сама Агриппина начинает бояться своего сына. Да и как же ей не находиться в страхе, когда Нерон убрал всю ее охрану, затем и вовсе удалил дорогую матушку из императорского дворца.
Но и в опале Агриппине приходится нелегко. Одна из женщин Юния Силана донесла Нерону, что мать скорбит о смерти Британика и замышляет государственный переворот.
Узнав об этом, разгоряченный вином Нерон, захотел немедленно умертвить мать. В тот раз Агриппину спасло только чудо. Но все вокруг, и прежде всего она сама, понимают, что матери и сыну давно стало тесно в Риме. Поэтому нет ничего удивительного, что император очень обрадовался, когда она уехала жить в загородные сады Тускула . Но вскоре и это его стало тяготить.
Немалую роль в этом сыграла новая любовница Нерона — златокудрая Поппея Сабина, жена его близкого друга Отона. Ей удалось полностью подчинить своей власти тирана. Современники утверждают, что у этой женщины было все, кроме честной души… Не долго думая, Поппея пригрозила Нерону, что вернется к законному мужу, если тот не избавиться от влияния матери… И Нерон бросается выполнять ее приказ.
Как убивали Агриппину
Поначалу Агриппину пытались отравить. После трех попыток Нерон понял, что она принимает противоядие и убить подобным образом ее не получится. Следовательно, требовалось найти такой способ, чтобы смерть выглядела естественной и не возбудила никаких подозрений.
Нерон и его подручные думали долго. Наконец, один из его воспитателей, история сохранила его имя, Аникет, предложил пригласить Агриппину на морскую прогулку. Но перед этим посоветовал устроить на корабле такое приспособление, чтобы судно распалось на части, выйдя в море.
Некогда любящему сыну подобный план безумно понравился. Он пускает слух, что просто жаждет помириться с матерью, пишет покаянное письмо и приглашает в Байи, где на тот момент проходили празднества в честь богини Минервы. Случилось это в марте 59 года.
На берегу император лично встретил мать, нежно обнял и повел на свою приморскую виллу, где устраивает ужин. Больше всего Агриппине понравилось, что за столом она находилась выше сына. Наивная женщина! Ей-по прежнему кажется, что она имеет влияние на свое отродье. Как иначе назвать человек, задумавшего убить родную мать!
Когда ужин закончился, женщине предложили подняться на нарядный корабль и отправиться на прогулку. Провожая родительницу, Нерон горячо прижал ее к груди, посмотрел в глаза и промолвил много ласковых слов. Но и в тот раз боги находились на стороне Агриппины.
Ее спасли прочные и высокие стенки ложа, выдержавшие тяжесть рухнувшей каюты. Вопреки ожиданиям, не случилось и обещанного распада корабля. Катастрофе помешали те, не ведал о готовившемся покушении. Они-то и сумели предотвратить трагедию.
Вот что пишет об этом Тацит: «Тогда гребцам отдается приказ накренить корабль на один бок и таким образом его затопить; но и на этот раз между ними не было необходимого для совместных действий единодушия, и некоторые старались наклонить его в противоположную сторону, так что обе женщины не были сброшены в море внезапным толчком, а соскользнули в него. Но Ацерронию, по неразумию кричавшую, что она Агриппина, и призывавшую помочь матери принцепса, забивают насмерть баграми, веслами и другими попавшими под руку корабельными принадлежностями, тогда как Агриппина, сохранявшая молчание и по этой причине не узнанная (впрочем, и она получила рану в плечо), сначала вплавь, потом на одной из встречных рыбачьих лодок добралась до Лукринского озера и была доставлена на свою виллу».
Само собой, Агриппина сразу поняла, почему вдруг корабль стал разрушаться. Однако мужественная и умная дочь Германика сделала вид, что ни о чем не догадалась. Она отправила сыну известие со своим слугой Агиреном, что судно потерпело кораблекрушение, но «по милости богов и хранимая его счастьем спаслась от почти неминуемой гибели». Принцепс даже не пытался скрыть своего огорчения. Более того, не сомневается — мать знает, кто пытался совершить покушение. В ужасе он кричит, что Агриппина обязательно вооружит рабов, поднимет воинов...
Как не удивительно, но честнейший глава преторианцев Бурр, к слову, на эту должность его назначила Агриппина, и философ-учитель Сенека, мечтавший вырасти благородного и мудрого правителя, сходятся во мнении, что дело зашло слишком далеко и Нерона надо спасать.
Более того, они оба считают, что «если не упредить Агриппину, ничто не убережет Нерона от гибели. Наконец Сенека, набравшись решимости, взглянул на Бурра и обратился к нему с вопросом, можно ли отдать приказ воинам умертвить Агриппину? Тот ответил, что преторианцы связаны присягою верности всему дому Цезарей и, помня Германика, не осмелятся поднять руку на его дочь. Поэтому пусть Аникет выполняет обещанное!
Поражай чрево!
Вот как передает этот последний акт трагедии Тацит:
«Между тем распространяется весть о несчастном случае с Агриппиной, и всякий, услышав об этом, бежит на берег. Одни подымаются на откосы береговых дамб, другие вскакивают в ближайшие лодки; иные, насколько позволял рост, входят в воду, некоторые протягивают вперед руки; сетованиями, молитвенными возгласами, растерянными вопросами и сбивчивыми ответами оглашается все побережье; стеклась несметная толпа с факелами, и когда стало известно, что Агриппина жива, собравшиеся вознамерились пойти к ней с поздравлениями, но при виде появившегося и пригрозившего им воинского отряда рассеялись.
Аникет, расставив вокруг виллы вооруженную стражу, взламывает ворота и, расталкивая встречных рабов, подходит к дверям занимаемого Агриппиною покоя; возле него стояло несколько человек, остальных прогнал страх перед ворвавшимися.
Покой был слабо освещен — Агриппину, при которой находилась только одна рабыня, все больше и больше охватывает тревога: никто не приходит от сына, не возвращается и Агерин: будь дело благополучно, все шло бы иначе; а теперь — пустынность и тишина, внезапные шумы — предвестия самого худшего. Когда и рабыня направилась к выходу, Агриппина промолвив: «И ты меня покидаешь», — оглядывается и, увидев Аникета с сопровождавшими его триерархом Геркулеем и флотским центурионом Обаритом, говорит ему, что если он пришел проведать ее, то пусть передаст, что она поправилась; если совершить злодеяние, то она не верит, что такова воля сына: он не отдавал приказа об умерщвлении матери.
Убийцы обступают тем временем ее ложе; первым ударил ее палкой по голове триерарх. И когда центурион стал обнажать меч, чтобы ее умертвить, она, подставив ему живот, воскликнула: «Поражай чрево!» — и тот прикончил ее, нанеся ей множество ран».
Тело несчастной Агриппины той же ночью сожгли и пока ее сын находился у власти, над ее останками не имелось даже могильного холма, а место погребения не было огорожено. Лишь после смерти тирана за счет ее слуг была сооружена скромная гробница близ Мизенской дороги и виллы диктатора Цезаря.
Муки Нерона
Современники утверждают, что после того, как было совершено злодеяние, Нерон некоторое время находился неподвижно и довольно долго молчал. А потом принялся метаться, как безумный и стал кричать, что рассвет принесет ему гибель.
Однако все понимали, совесть его не мучает. Он просто боится наказания за одно из самых тяжких в Риме преступлений — матереубийство. Но утро наоборот принесло ему покой.
В покои, по совету Бурра, явились центурионы и трибуны и стали «с избавлением от неожиданной опасности, с раскрытием преступного умысла матери». Оказывается, за ночь Сенека придумал историю, объясняющую смерть Агриппины и написал для Нерона речь по этому поводу.
Согласно изложенной философом версии, Агриппина пыталась убить сына и подослала для этого вольноотпущенника Агерина. Преступник был застигнут с мечом в руке при попытке совершить убийство и потом во всем признался. А вот Агриппина, «якобы осужденная собственной совестью за покушение на злодеяние… сама себя предала смерти».
Если верить источникам, что-то похожее на совесть у Нерона все-таки осталось. Ибо как объяснить, что потом он не раз признавался, как образ матери преследует его ночами. Есть информация: он даже нанимал персидских магов, дабы они помогли избавиться о призрака. Но ему так ничего и не помогло…