Строгие аллеи, отсыпанные морской галькой, вели к белокаменным стенам главного храма острова Айриорт. Утреннее солнце золотыми лучами прорезало полумрак тенистых аллей, оставляя на траве и тропинках яркие пятна. С крайней западной аллеи, как на ладони виделась Фестиана, небольшой портовый город с населением около двадцати тысяч человек. В конце аллеи открылись кованные парадные ворота, и на территорию ступил человек в черном плаще. Шествуя неспешной, размеренной походкой господина, отмеченного властью, он направился к зданию, но не к главному входу, а к западному крылу. Осматривая парк и храм, он отмерил половину пути. Его черное одеяние отличалось от светлых ряс туйли и синих одежд гайенов, а внимание, оказываемое городу, храму и парку выдавало приезжего. Он остановился у скамейки с искусно выкованными, витиеватыми подлокотниками.
- Как же много изменилось здесь за триста лет, - негромко произнес он, и повернулся, услышав шаги сзади.
Его догонял помощник, которого он привез с большой земли.
- Господин, вы не распорядились насчет багажа.
- Мой багаж должен быть доставлен с особой осторожностью ко мне в комнату не позже, чем через два часа.
- Но вы так и не сказали, где намерены остановиться сегодня.
- Первые два дня я проведу в храме, в западном крыле. А в остальном, как договаривались, дом в Фестиане и сразу в Рилтенкоре.
Юноша с поклоном удалился. Действительно, когда говорили на корабле, он этого не сказал, счел очевидным. Но поддаваться волнению не стоило даже снова оказавшись здесь спустя триста лет.
Фарид прошел к храму. Когда он видел его в последний раз, строительство еще не завершилось. Не был воздвигнут последний полукруглый купол на восточной башне. А в остальном справедливо заметить, этот храм построен и его руками тоже. Первый камень заложил здесь он, Фарид, и его учитель, звавшийся тогда Кианом. Люди считали его великим человеком. Немногие знали его как последнего из древних, владеющего силами, неведомыми людям. Его вскоре причислили к просветленным. И сейчас это очень облегчит задачу. В архивах можно будет восстановить историю его жизни здесь, каждый его шаг.
У западного входа в храм гостя встретил верховный даян острова. Выразив свое почтение, Парьен пригласил гостя войти. Фарид отдал ему конверт, скрепленный государственной печатью.
- Прочтите сейчас, - сказал он. - Верховный даян Милантийский так же шлет вам сердечное приветствие.
- Молитва начнется завтра утром, перед праздником храм не принимает прихожан, - Парьен распечатывал конверт, - но, если вам будет угодно внять тишине Земли и голосу Неба, любой из залов к вашим услугам.
Они миновали арнадонтовую лестницу и подходили к двери.
- Искусная работа, - заметил гость, проведя рукой по торцу одной из створок, - Авгира?
Темно-серебристая древесина на ощупь гладкая, как стекло, отдавала тепло. На однородной текстуре с едва различимыми прожилками сложный, витиеватый орнамент резьбы, инкрустированный серебром, смотрелся роскошно.
-Да, Вы правы. Очень редкая порода дерева, - сказал даян и приступил к чтению.
Вскоре его глаза засветились от радости, торжество отразилось на лице чуть заметной улыбкой.
- Господин Армаст Эрдени, второй помощник государя, - удивленно подытожил Парьен, видимо ожидавший, что податель письма окажется каким-нибудь мелким чиновником.
- Чтобы распоряжаться строительством нескольких государственных зданий на острове Айриорт. Все так. Вторая моя цель, подробно изучить жизнь просветленного Киана Веледарского.
- Да, конечно, государем предписано, оказывать Вам любую помощь. Где вы собираетесь остановиться?
- На несколько дней здесь, в западном крыле, одна из комнат на втором этаже с окном на север мне подойдет.
Такой ответ несколько удивил даяна.
- Вы хорошо осведомлены о планировке храма, бывали здесь раньше?
- Приходилось, - ответил Армаст.
- Я распоряжусь приготовить комнату, а пока, не угодно ли выпить чаю?
Спустя полтора часа Армаст Эрдени стоял у окна, глядя на море и сожалея, что условности всегда отнимают так много времени.
- Благодарю, мне больше ничего не нужно, - сказал он молодому туйли.
Наконец Фарид остался один. Открыв большой сундук, окованный металлическими узорами, он достал оттуда что-то завернутое в черный бархат. Вскоре на столе заблестел большой прозрачный шар. Альтерис редчайшая разновидность горного хрусталя. И кристаллы эти ценились дороже алмазов, и людям уже не встречались. Сама судьба подарила Фариду этот камень еще на большой земле. Хотя и сил в него было вложено немало. Нескольких лет труда стоило отыскать того алхимика, который нехотя и далеко не сразу согласился продать свое сокровище. Черный бархат укрыл камень, это подождет до вечера, а сейчас самое время посетить причину его остановки именно в стенах храма, архив.
Через несколько минут Фарид отсчитывал ступени, ведущие в подземелье. Факел в руке горел ровно, чего нельзя было сказать о сердце. Жившие в нем воспоминания возникали перед внутренним взором, как сполохи огня на ветру и заставляли сердце биться быстрее. Каждая ступень лестницы, казалось, приближала его к прошлому, и волнение вновь трогало его. Вот свет выхватил из темноты тяжелую дверь с кованными узорами, повторяющими рисунок на воротах. Ключ тяжело скрипнул в замке, и дверь выдохнула еле заметный аромат времени, памяти и тайны. Нет, это подземелье не пахло сыростью, здесь чувствовалась хорошая вентиляция, как и предписывалось чертежами. Не имелось и вековой пыли, все помещения содержались в полном порядке. Фарид обходил стеллажи с рукописями. И здесь тоже, надо отдать должное смотрителям и летописцам, все было упорядоченно согласно хронологии.
Он без труда нашел папку за тот год, когда они с Кианом впервые ступили на остров. С тех пор столица сильно изменилась. Из бедного поселка рядом с причалом она превратилась в красивый каменный город. За столько лет он так и не привык к течению времени. Фарид сел за стол и стал читать. Сейчас он был рад предаться воспоминаниям. Они ждали его, бесплотным роем прозрачных теней обступая со всех сторон, заглядывали в глаза, томимые жаждой начать свой рассказ.
Лампа мерно потрескивала, пожелтевшие страницы шептали о делах давно минувших. Все события в первые годы были пересказаны верно. Но в то время никаких упоминаний не могло быть. К тому же они жили тогда в порту, точны ли будет дальнейшие записи? Здесь может оказаться важна любая мелочь. Он перелистал другие папки. Все верно, но не встречалось никаких признаков того, что он искал. Они с Кианом посетили два других города, тогда еще только поселки и все окрестные деревни. В то время всюду виделась неустроенность, люди прибыли на побережье не так давно. Киан и Фарид помогали, где это было нужно. Строили, лечили, устраивали школы, искали и приглашали учителей и лекарей с большой земли.
А вот и карта острова, здешние картографы неплохо поработали. Он провел взглядом по листу, Береговое, Полевое, Окраинное, а Заречья, Камышей и Родников в то время еще не построили. Он осмотрел остров от побережья до самых гор. Ничего. Конечно, это было бы слишком просто, найти Южную Звезду - Интайри на обычной карте острова. Ему это не требовалось, а вот тем, кто мог искать ее... В общем и карта не являлась упоминанием.
Фарид подлил масло в лампу, готовую погаснуть, перевернул несколько страниц и потер глаза. Люди в селах обосновались, пришло время строить города. Он и Киан помогали составить планы Фестианы и Рилтенкора. Фарид занялся тогда чертежами главных зданий и расчетами к ним. Потом подошло время для строительства школ и часовен в деревнях, помощь тем, кто прибыл и еще не имел ничего. Вот черновики нескольких писем Феонилу, даяну Милантийского храма, с просьбой найти грамотных людей, что согласились бы приехать и учить здесь.
«Всем сердцем радею за этот край, и людей, с которых начинается на острове наше государство…»
Минуточку. Черновики? Да, Фарид помнил эти письма, это он их написал. Киан тогда поранил правую руку и диктовал ему. Но оказалось, что учитель написал черновики и оставил их в своих бумагах. И писать ему пришлось левой рукой. Другого объяснения не было, он хотел, чтобы эти бумаги остались в архиве. Значит упоминание следовало искать именно здесь. Он все же оставил нить для того, кто будет искать Интайри. Не так давно Фарид считал, что это должны быть дети Дамилы, но теперь... Но что бы ни произошло, по просьбе Киана он должен был пройти по тропе поисков и встретить попутчиков.
Фарид оглядел стол и стеллажи архива. В последние годы его пребывания на острове началось строительство главного храма, этих стен, подземелий, куполов, по его чертежам. Нет, он не гость, он хозяин здесь! Хозяин - тот, кто призван не властвовать, а заботиться о благополучии. Пусть никто не знает об этом, и незачем знать. Знание - ответственность избранных. А он до сих пор помнит камни в стенах, которые положил своими руками, и таких здесь немало. Они отвечали теплом, когда он проводил пальцами по гладкой отделке коридоров. Фарид помнил и других людей, в те годы работавших рядом. Их давно не было в живых, но их вклад, их надежда увидеть будущий храм и город своими глазами, их радость от достигнутых результатов, все это хранили стены. И город, и храм стали хвалой тому, что люди могут сделать вместе.
Строительство шло пятнадцать лет и четырнадцать из них Фарид находился здесь. Он достал папки за следующие годы. Среди описания событий часто встречались копии заказов отделочного белого камня, отосланных на Большую Землю, здешние месторождения еще не были открыты. Но это все не относилось к делу. Опять не встречалось ничего, что помогло бы отыскать Интайри. Он перевернул страницу. Черновик письма Феонилу отправленного в конце зимы. Этого письма Фарид никогда не видел и начал внимательно читать. Всего пол страницы, но именно ради этих строк он провел весь день и пол ночи над бумагами.
«Просветленный даян Феонил!
Пишу Вам с особой радостью потому, что свершилось долгожданное мною. Спешу сообщить, что не вернусь уже на большую землю. Пришло время, и я ухожу, обрести успокоение и просветление для моей души и для многих детей небесных. Случай открыл мне непостижимое без света истинного знания, где судьба дает начало новому свету. Вижу, как сияет в небе Южная Звезда, и должен я зажечь ее на земле. Пусть дело, порученное мне, исполнится, как сказанное ранее: «Пришла на землю одна из дочерей небесных, Интайри, и засияла для братьев и сестер своих земных…»
С благодарностью, навеки ваш друг и брат Киан».
Вот оно! Первое и, возможно, не единственное упоминание. Теперь стоило пересмотреть и другие бумаги, возможно тут осталось что-то, указывающее на место, где искать. Фарид вспомнил события тех дней. Тогда Киан уже решил отослать его на большую землю, к государю, и говорил с ним только о делах Радаярии. Что происходило в эти дни? Вечером учителя просили приехать лечить какого-то старика, в его имении. Киан отдал ему медальон и кольцо, утром вернулся и написал письмо Феонилу. После состоялся тот самый разговор. Но, что потом, не так уж важно, главное, что произошло в ту ночь. Этот старик был из рода Ранкор, хотя, почему Фарид решил, что знает его возраст? Память сохранила имя, но следовало найти подтверждение. Он оглядел папки с документами за следующие годы и взял одну из них.
Через час Фарид быстрым шагом поднялся к себе в комнату. В темном небе над вечным дыханием моря сияли крупные звезды. Сегодня они все улыбались ему, как сама судьба. Среди бумаг в одной из папок все же нашлось имя почтенного господина. Как и помнил Фарид, он принадлежал к древнему роду, одному из тех, записи о которых хранились в Милантийском монастыре. Это не давало никаких особых привилегий, и все же кто-то на протяжении сотен лет интересовался потомками этих родов и по отцовской, и по материнской линии. Но хранил свои труды в тайне. В остальном Ранкор ничем не примечательное имя, только Фарид встречал его потомков совсем недавно и не хотел бы снова вспоминать эту встречу. Необходимо было узнать, о чем Киан говорил с тем господином. Возможно, там он оставил указания места. Нелегко было бы найти такую подсказку людям, но все же не следовало пренебрегать мелочами.
Фарид движением воли отодвинул от себя видимый мир и посмотрел вокруг. Никаких угроз поблизости он не увидел, только где-то вдалеке плавали едва различимые источники света – люди, находившиеся в храме. Ежедневная проверка ради того, чтобы обезопасить себя от врагов. Еще раз оглядевшись, Фарид вернул мир назад, как занавесь, зажег свечи на столе и снял покрывало с альтериса. Теперь пришло время искать в прошлом самому.
Ни в коем случае нельзя было оставлять камень у прежнего хозяина, алхимик мог обратить это сокровище во зло. Альтерис удалось найти и выкупить, и это стало первой самостоятельной победой на большой земле. Камень открывал двери в Память Мира. Точнее приоткрывал. Нужно было знать хоть немного о том прошлом, какое требовалось прочесть, блуждания наугад несли в себе опасность. Потому что даже точное погружение отнимало очень много сил. Но сколько раз Фариду приходилось обращаться к прошлому, и альтерис всегда служил в этом верой и правдой.
- Что ж, помоги мне, камень древних, - медленно произнес Фарид.
Он попытался точно вспомнить тот вечер, какой он хотел пересмотреть. Устроившись в кресле с камнем в руках, он отметил точку во времени, обозначил место, закрыл глаза и стал погружаться в прошлое.
Перед взором промелькнули дни, месяцы и годы, собранные в Памяти Мира будто полотно узорного кружева. Он приблизился к одному из фрагментов орнамента и погрузился в события. Поначалу навалилась темнота, потом послышался шум. Дождь. Да, в тот день, кажется, был дождь. Видение, поначалу нечеткое, заполнило сознание, как сон. Фарид различил, как из тумана выплыли очертания каменного дома, богатого для своего времени. Подъехала повозка, из нее вышел человек, в нем угадывались черты Киана. Вот помощник открыл двери. Киан прошел по коридору направо. Комната с множеством свечей, постепенно обретала четкость. Пожелание больного, видеть больше света, исполнили сразу. Свечи стояли везде, где только могли стоять. Отделанные камнем стены впитывали тепло и свет, но сами теплее не становились. Киан присел к кровати и посмотрел в глаза бессильно застывшему на ней человеку. Он вовсе не был стариком. Кожа, подсушенная солнцем, ветром и морской солью, подернулась мелкими морщинками, а глаза горели жизнью, несмотря на тяжелое положение.
- Когда вам стало плохо?
- Я уезжал в предгорье, - начал больной, - так случилось, у меня закончилась вода во фляге, и пришлось пить из ручья. К концу дня мне показалось, будто я простыл, - он прервался, чтобы несколько раз глубоко и тяжело вдохнуть. - Я поспешил вернуться домой. Здесь стало намного хуже. Скажите, это лихорадка? Вы сможете вылечить меня?
- Это не лихорадка, - ответил Киан.
- Но как же…
- Вспомните, вам становилось хуже постепенно, просто после поездки состояние обострилось, так ведь?
- Да, - признался больной после долгого молчания.
- Лечение будет простым и поможет вам, - приободрил его Киан. - Но нужно обратить внимание на ваш образ жизни, мысли, когда вы в последний раз посещали храм или часовню?
- Не так давно, месяц или два назад, - сказал больной, - часовню в городе.
- Участвовали в других службах? Это не повинность, это приведение себя в гармонию с миром.
- Да, но не часто, - ответил больной, укоренный своей совестью.
- Ваша душа не может надолго оставаться без тишины и голоса высшего мира. Любое обращение к тишине, в общей молитве в храме, в узком кругу дома или в одиночестве на природе, дает ей необходимые силы. Это не поклонение, не забывайте, для чего построены часовни. Труд души в поддержании мира вокруг на достаточной высоте, на высоте безопасной и недосягаемой для мира темного, - слова Киана текли плавно как река, и касаясь слуха больного, становились лекарством. - Когда-то это исполняли древние, теперь их нет, и это задача каждой человеческой души. Больше труда берут на себя души, не обремененные суетой. Если для уборки зерна все жители села выходят в поле, какое-то время свободные от дел несут двойной груз. Эта задача в большей степени возложена на людей, исполняющих обязанности главы села, города, на гайенов, даянов и туйли, в этом же участвуют люди образованные и состоятельные, имеющие в своей жизни больше тишины и знаний. Душа трудится всегда. Но силы, затраченные для этого, восполняются в тишине или молитве. Тех сил, что вы получаете, недостаточно. Вам нужно больше. Давайте попробуем вместе, вам станет легче. Запомните это состояние, чтобы чаще восполнять потраченное.
Киан прочел несколько древних текстов. Просмотрел тонкие тела пациента, исправил, что было можно. Потом сделал настой из трав, чтобы облегчить состояние больного, разложил порции в маленькие бумажные конверты и написал, как принимать. Легкий сбор, отметил Фарид, для укрепления здоровья.
- Слушайте свою душу, - сказал Киан, - она хранит в себе истинное знание. И позволяйте ей вовремя восполнить силы.
Потом он долго сидел, не говоря ни слова, смотрел в прошлое и будущее. Больной заснул, но Киан пробыл с ним до утра. На рассвете господин проснулся бодрым, как будто тяжелый груз упал с его плеч.
- Все будет хорошо, вы скоро поправитесь.
- Это просветление, - выговорил хозяин сквозь наворачивающиеся слезы, - как я был слеп.
Киан снял со своей шеи медальон, перстень с мизинца правой руки, и отдал хозяину.
- Примите это и сохраните для потомков, - наказал он, - Пройдет очень много лет, в вашем роду появятся брат и сестра, рожденные вместе. Небо уже сейчас приготовило для них великую судьбу.
Хозяин горячо поблагодарил Киана, ему стало намного лучше. Киан пожелал ему скорейшего выздоровления, и отправился в город.
Нет, о Южной звезде не было сказано ни слова. Почему же тогда это стало поворотной точкой в событиях? Ничего, что могло бы указать место, не нашлось и в архиве. Время надежно укрыло Интайри в горных лесах. Фарид мог просто идти на ее свет, позванного она должна была встретить сама. Но остались где-то свидетельства, по которым ее могли отыскать люди. И добывать эти указания следовало обычными средствами.
Фарид попытался вернуться, но первое видение сменилось другим. Теперь он стоял в огромной пещере, глубоко под землей. Перед ним ожил древний оракул и Фарид уже слышал гул в его глубине. Вода в каменной чаше дрожала мелкими волнами, как от ударов маленьких молотков, со дна вырвался яркий, голубой луч, ударил в потолок, высвечивая миллионы бирюзовых кристаллов. Они, отражая, передали его другим, и вся пещера залилась удивительным чудом света.
Прозвучал голос. «Нет, вновь прибывшим нельзя касаться старых сокровищ. Дождешься двоих, и судьба свяжет вас узами незримыми и нерушимыми. И каждый сможет умножить силу другого так, что дрогнет ночь, теснимая светом. Не нужно тебе искать дверь, открытую твоим учителем. Не успеет луна умереть восемь раз, придут они и войдут в нее прежде тебя. Имя им Ранкор. Но за твоей спиной уже стоит слуга ночи, освобожденная твоей силой.»
Фарид припал к чаше в надежде услышать что-то еще. Но оракул замолк, свет в чаше погас, и блеск кристаллов постепенно украла темнота.
Следующее видение накатилось как волна, не дав вдохнуть. Фарид не хотел вспоминать это, потому что не забывал о той ночи никогда. Он вернулся в свой дом на юге Милантии. С вечера запер двери и окна, подготовил все для опасного эксперимента. Он еще не научился, как сделать это самому, поэтому пришлось использовать сильнодействующий состав. Фарид сел в глубокое, удобное кресло, выпил тщательно приготовленный отвар, отделил свое сознание от тела и направил мысль к тому самому каменному дому. Времени было не очень много, но других вариантов в его распоряжении не имелось.
Фарид хотел увидеть их родителей, лица и тонкие отпечатки ауры. Чтобы потом иметь возможность найти через несколько лет. На секунду в голове мелькнула мысль, что они соперники, раз идут впереди него. Но Фарид отмел ее как чужую. На его пути нет соперников, только соратники или враги. Несомненно, они сотрудники и будут служить одному делу. Сегодня нужно найти Дамилу Ранкор. И лучше поторопиться, ее могут спрятать, так как стало известно об опасности.
Мелькнули несколько секунд темноты, и перед ним возникли очертания дома. Сады октарин вокруг шептались с ветром, но кустарники еще не расцвели. Дома были двое, старый хозяин и она, Фарид услышал, как Ионил назвал ее по имени, прикрывая створку окна. Он разглядел отпечаток ее ауры в пространстве и этого хватило бы, но хотелось увидеть ее лицо. Входить в дом он не решился, в конце концов, его туда не приглашали. Он обошел сад, не выпуская из поля зрения происходящее за стенами. Старик и женщина несколько минут говорили в кабинете, затем пошли к выходу.
В их молчании читалась тревога. Опасность была близка, об этом кричала каждая пядь пространства. Бесплотным духом Фарид метнулся к входной двери, но быстрого движения не вышло, он скользил будто против течения. У крыльца послышался какой-то шум и ржание лошадей. Женщина осторожно вышла из дома, направилась к повозке, но бросив взгляд в его сторону, побежала. Когда она была на месте, лошади в испуге прянули вперед, и в это время Дамила вскрикнула. Экипаж исчез в ночи. Он не успел разглядеть ее лицо. Но это было не важно, теперь Фарид не мог вернуться. Пока не истекло время, нужно было попытаться помочь ей. Вот только чем? Если бы он видел, что напугало ее. Он мог бы защитить ее, хоть и сил для этого имел не так много.
Фарид нащупал нить, уходящую в темноту, легкий след из надежды и страха тонкой взвесью парящий над дорогой. Прошло несколько минут. Перед глазами возникла аллея, ведущая от западных ворот к главному храму. Женщина стояла у открытой двери и говорила с туйли. «Скажите, его просит Дамила Ранкор», - донес ветер. Юноша что-то ответил ей. Только бы она осталась здесь, тут он смог бы помочь ей, тем более что его присутствие теперь было не единственным. Многие силы пришли сюда, для ее защиты. Но Дамила обернулась в сторону города и снова убежала. Ночь скрыла экипаж из двух лошадей. Чем дальше он следовал за ней, тем меньше сил оставалось. Он решил хотя бы убедиться в том, что ей помогут. Своими глазами увидеть, что все кончится добром. Фарид напряг оставшиеся силы, поплыл по следу пыли, тепла и страха, еле уловимым в воздухе. Наконец он добрался до обрыва.
Но, что это на дне ущелья? Он вгляделся вниз и увидел упавшую повозку. Этого не должно было случиться. Она оторвалась на повороте от упряжки, лошади пробежали немного вперед и постепенно останавливались. Фарид пытался разглядеть обломки в темноте. Но его время истекало. Как это могло случиться? Если Киан отметил их, они не могли просто так погибнуть. Но их больше нет. Горечь хлестнула будто порыв ветра с песком. Горечь от знания того, как редки люди, отмеченные долгой жизнью, и как дорога каждая такая жизнь в судьбе мира.
И опять он провалился на триста лет назад. Кто держал его пленником в собственной памяти? Фарид не хотел вспоминать ничего больше, он изо всех сил пытался вернуться в комнату со свечами, но не мог. Память Мира не отпускала его. Время закручивалось в спираль, обвивая его кольцами столетий, затягивая в вечность. Сквозь пространство слышался тот разговор с Кианом.
- Готов ли ты служить миру?
Фарид был удивлен, ведь учитель видел его насквозь и знал все его мысли.
- Готов.
- Радаярии нужна помощь. Тебе разрешено занять место в правительстве. Рядом с государем. А я должен остаться здесь.
- На что я имею права? И как мне действовать, ведь я не окончил обучение?
- Ты можешь самое малое, это послужит Радаярии и сейчас и в новой эпохе. Большего пока не нужно. Я не смогу поддерживать связь с тобой. И ты не должен обращаться ни к кому из сильных. Того, что ты знаешь и умеешь, вполне хватит для государственных дел. К тому же, нужно будет много строить, твое знание архитектуры послужит добру.
- Благодарю за доверие, - Фарид склонил голову в знак почтения. - Но скажи, ведь есть причина, почему ты выбрал именно меня? Это связано с камнем?
- И да, и нет, мой друг, - ответил Киан, и на минуту замолчал. - Ты желаешь отнести камень в Город Древних.
- Ты знаешь, что это так.
- Тогда пройди свою дорогу к камню. Она откроет тебе понимание. На большой земле у тебя будет время, узнай все, что сможешь о камне и источнике. И через триста лет возвращайся ко мне на остров.
- Но, если ты скажешь оставить эту мечту, я сделаю это.
- Миру не нужно твое смирение и отречение, нужно понимание. Память не даст идти дальше, если осколки мечты останутся в ней. Они должны отцвести и опасть, став частью почвы и послужить питанием новым мечтам. Или исполниться.
- Ты прогоняешь меня...
- Это твой путь, я отпускаю тебя. И буду ждать.
"Небо не оставит тебя", - прозвенели вокруг слова учителя. Они будто ударили Фарида по ногам, его подкосило, и он упал, но не на землю, земли здесь и быть не могло. Он падал все глубже и глубже в темноту, пока не очнулся, сидя в кресле с камнем в руках, вздрогнув от падения. Фарид с трудом разжал руки. Пальцы побелели и онемели от напряжения. Спустя столько лет его спасли эти слова: «Небо не оставит тебя».
- Где бы ты ни был, - закончил он, сказанное триста лет назад своим учителем.
Что это было? Память Мира не отпускала его. Такого никогда не случалось раньше. «Где бы ты не был», - отдавалось эхом в голове. Он посмотрел в окно и на секунду заметил там человека. Секунды хватило, чтобы узнать его. Фарид подбежал к окну, но видение уже исчезло, сколько он ни вглядывался, ни в прошлое, ни в будущее. Тот, кого он узнал, умел проходить, не оставляя следов. Единственное, что он разрешил заметить, образ в окне. Не более чем лучи лунного света, причудливым образом отразившиеся от стекла. Фарид занавесил окно и снова отодвинул от себя видимый мир. Но и тут он не заметил чужой воли.