Подарок для ЕНВ Бэйли Джей
Седобородый правдорез Солженицын, издавая на Западе свой клеветнический роман о тяжкой жизни советских зэка, несколько отличающихся по спецификации от таких же, но уже охального Юза, прямо ложущего обрезанный прибор на все псевдополитицкие движухи и анекдоты, предпочитая мертводомность Доста с нюансами Советов, малопонятных всем остальным, кто не жил в могучем пристанище мирового пролетариата, краем упомянул о некоем Штеккере, бывшим то ли Копытиным, то ли еще каким Стручковым, сменившим фамилию за благозвучность и общий парадигм поддержки германских спартаковцев, не прозревая грядущего предательства турецких помидоров и нефтевозов Кадырова - старшего. Прикрыли Штеккера не за хер, посчитав в военной ( всегда ) суматохе изменником, раз таковская фамилия лошадиная. Ладно бы, Овсов или Потупчик, тута все ясно, за себя говорит, как говорится и пишется, но вот есть такие наименования, невнятные или смутные, как Витухновская, например. Она вот зачем ? Не лучше ли ей именоваться мадам Гершензон ? Это вопросы риторические, моя милая Бэйли, давшая в попу мужу на святой день святого Валентина, даже не существовавшего ни разу, но почитаемого обезьянни уже и у меня на родине, впрочем, эти уроды, русские, и китайский новый год отмечают, поверяя ежедень свои планы с бормочущимся с телеэкрана общим средней температурой по моргу астрологическим прогнозом, решительно тряся гривами, если Овнам грозит банкротство, а Девам - разврат, причем ни один из астроложников даже не заморачивается составлением личного, как холокост, прогноза на основе и минуты рождения, и восхождения светил под горизонтом, и манеры горения волос с ногтями, короче, х...ней страдают, строя косые от обожания глазцы хоббитцев рыжей Ландер, ставшей для меня притчей по поводу глупости вопиющей и не скрываемой. На риторизм отвечать не надо, ты вот лучше сказочку послушай.
- Липун ты, Солж, - грызла поедом блистательная Галина Вишневская изподглыбного старца, пока они чаевничали в кустах бузины на даче Ростроповича, скрываясь от зоркого ока торчавших электриками на столбах, ходящих по улице молочниками, ползающих в почве чорными кротами чекистов, разоблачающих правду - матку меж еще не написанных строк писателя рязанских гимназий, - упомянул хренова Штеккера, а про других дриснул.
Солженицын чуть поморщился от русской народности выражений Галины Палны и с шумом отхлебнул из медной джезвы чифиру, привыкнув бодяжить чай со слонами и растворимый кофе, каждое утро мутя " коня " по рецептам северодвинских черноморов, построивших канал аналом и тринитротолуолом, не просто так упомянутым в истории с Олей и Штаубе.
- Вот.
Подошедший Ростропович, прикрывая мужественный пах контрабасом, бросил на стол пересушенную астраханскую чехонь, по байкам Шалама Варламова зная, что нет ничего лучше рыбки боговой салакушки после " коня ".
- Помнишь, верно, - прищурилась на контрабас Вишневская, чему - то улыбаясь, - Дерибас Улугбекович, как полоскали летчиков - предателей ?
Ростропович осторожно вздохнул и потрогал спину, фантомно гудящую до сей поры ударами в спину тавтологически. Присел на корточки, свесив мощные мудэ до земли, откуда торчал острый нос самого умного из чекистов, по заданию партии вживленного в шкурку чорного крота мандавохой малой, и рассказал заинтересовавшемуся Солженицыну про героев былых времен, от которых не осталось ни х...я никаких имен, кроме новоприобретенных наименований, под коими они и вскакнули в летописи и хроники нашего Смутного времени.
- Нет, товарищ, - бил кулаком о стол с лежащими стопочкой партбилетами летконь Елабужский, требуя субординации от стоящего навытяжку курсанта Липецкой летки, - как хочешь, но эти твои Коккинакки не катят. Время - то какое, Федор.
Он показал пальцем в окно, заклеенное по требованиям секретности левкасом с дерюжным подбоем, и внушительно кашлянул. Курсант старался не дышать, уставно грыз глазом начальствующего первоприсутствием в летке Елабужского, хорошо помнившего молоденького и тощего в длину Гудериана, лазившего по фанерным БТ в поисках кнопки стартера, а когда ему сказали, что советские танки заводятся с ноги - не поверил. Впрочем, много спустя он также не верил, что в массовых Т - 34 можно воевать человеку, искренне недоумевая над неприхотливостью русских, готовых жрать любое говно по указу, приказу Старшого или просто за недосугом мысли.
- В общем, - решил Елабужский, закуривая " Казбек ", - поначалу решили мы на ячейке, что быть тебе отныне Титикаккой, но лечпом товарищ Непийко вовремя вспомнил о географичности и предложил наименование по созвучности. Держи, - Елабужский протянул курсанту мандат и тот зашатался, белея, узрев свое новое имя. Федор Кумарыч Стафиллокок.
- Дичь какая - то, - не поверил Солженицын, бросая джезву в как раз ползущего ракитой таволги чекиста, мозжа тому фуражку, сапоги, паек. - Совсем заврался ты, Ростропович. Все же знают летчика - героя Коккинакки, какой, на х...й, Федор ?
- Конечно, - не спорил Ростропович, настраивая контрабас штангой, - его же реабилитировали после пятьдесят пятого.
И нечего было возразить Солжу ! Партия совершила много ошибок, начиная с самого факта образования, но многое и исправила, включая геополитицкую катастрофу, развалившую к такой - то матери без войны и вторжения самое страну, чего никогда не бывало в истории планеты. И если, моя милая Бэйли, страна была такой, что лопнула сама, то на хрен всех рыжих Ландер. А почему ? А я скажу. Не разгадала вздорная рыжая дедку Орелика, не читала конституции и не зрила в корень михалковского гимна. Там же прямо сказано, что палеологичность алогичности присуща со времен Рерига Ютландского, и появившегося на Руси по призыву двадцатипятитысячников и не иначе. В общем, велика и обильна. Прямо как ты, моя чудесная и волшебная Богиня, частично, конечно, сволочная, так как вновь заставила позавидовать Мэтту хренову Тархуну. Я бы тоже так хотел, как он тебя. Вот фартануло гаду. Скажу еще, хотя и пребываю язычником, гомофобом, национал - социалистом анархичности всемирного коммунизма и просто неунывающим мудаком. Примеряя на себя убежден, что любишь человека, а не его изначальный пол или еще как. Но. Любить образ, по моему, круче. Это же ведь как святость Форнарины получается или золотоволосая Афродита Сандро Ботичелли. Вумат, короче.