Начало http://proza.ru/2020/03/22/663
2.5. ПОВОРОТЫ
Жизнь наша так устроена, что может неожиданно круто повернуться. Так и случилось в 1985 году. В стране началась перестройка. Провозгласили антиалкогольную кампанию. 16 мая вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР «Об усилении борьбы с пьянством и алкоголизмом, искоренении самогоноварения», который подкреплял эту борьбу административными и уголовными наказаниями.
«В залах ресторанов, — продолжил тему собеседник, — появились наблюдатели за исполнением Указа. Количество посетителей и, соответственно, заработки музыкантов значительно уменьшились. Из ресторана «Океан» по решению ОМА меня «перекинули» в ресторан «Украина». Там я работал до июня 1991 года. Само же ОМА закончило своё существование в 1987 году. Без общего руководства каждый стал сам за себя.
Кончилась эпоха севастопольских ресторанов как мест доступного культурного отдыха, где можно было вкусно поесть, выпить, познакомиться, пообщаться, потанцевать, послушать хорошую музыку; когда к открытию ресторана у входа выстраивалась огромная очередь.
Герою нашему уже сорок лет. А это зрелый возраст! Ещё не пропал задор молодости, но уже появился большой жизненный опыт. С этим опытом он и вступил в новый жизненный этап!
"Знакомый саксофонист Женя предложил отправиться в Сербию. Он отработал там год, успел обзавестись японской машиной Митсубиси, пообещал хороший заработок с месячным окладом 15 000 динар (350 долларов). Доллар у нас тогда стоил тридцать рублей. Вот и считайте! Месячный оклад 10500 рублей! Сумма, в то время соизмеримая со стоимостью автомобиля. Мы (два клавишника, гитарист и солист-вокалист) тут же сорвались и, оформив нужные документы, на двух машинах («Запорожец» и «Таврия») со своими инструментами и оборудованием отправились в путь в надежде хорошо заработать.
В Сербии крупный только один город — Белград. Столица. Миллионник. Остальные города малонаселённые. От Белграда двинулись на юг. Вечером въехали в город Крагуевац. Там нас удивило обилие припаркованных на улицах машин, внешне очень отличных от наших. Мы даже поинтересовались: «Гаражей нет?». Оказалось, что гаражи и не нужны. Никто машины не угоняет.
От города Лесковац пошла узкая дорога в горы. Поселились в мотель ночью. Утром проснулись — за окном сельская идиллия. Небольшая речушка, метра три шириной, на траве куры, утки, коровы. За рекой — лес. Красивые стройные сербские ели, напомнившие мне лиственницы».
Интересуюсь:
— А с какой программой вы отправились в Сербию?
— Там ценили живое исполнение, ритмическую и мелодическую импровизацию сербских песен, особенно народных. Женя дал нам две кассеты с такими песнями. Мы сразу же, ещё в Севастополе, начали готовить программу. Репетировали по четыре часа в день. Встретились с триольной основой. Малые народы и на Кавказе, и на Балканах стараются сохранить свою культуру. Делают её яркой, насыщенной. В музыке используют триоли. Фокус триолей как раз в том, что надо равномерно сыграть три ноты за время, отведённое двум нотам. Это делает мелодию необычной, более красивой. Мне пришлось вспомнить аккордеон. Играл я на клавишном синтезаторе и на аккордеоне, второй клавишник мне аккомпанировал. В Сербии первое время репетировали даже по пять часов: три часа утром и два часа перед выступлением. Принимали нас хорошо.
— Что-нибудь видели этакое, национальное?
— Свадьбу. В этот день мы не играли. Ритуал выглядел так. Часа в три к мотелю двинулась процессия. Человек двести. Каждый нёс свой домашний тортик. Впереди — два хармониста. С буквой «х». Инструмент у них гораздо крупнее нашей гармошки. С большими кнопками в пять рядов. Лето. Жарко! Хармонист снял мокрую от пота рубашку. Бицепсы, как у тяжелоатлета. Предложил мне: «Попробуй, подними!» Я не смог. А они играли двенадцать часов. Стоя! Такая традиция. На стол поставили стул. Туда забрался музыкант, играл и пел. До трёх ночи. На столе выросла «ёлочка» из денег. Считали эти деньги с трёх ночи до семи утра.
— На какой срок вы поехали в Сербию?
— Планировали там работать долго, но помешала война между Сербией и Хорватией. Объявили мобилизацию. Все рестораны закрыли, и мы, несолоно хлебавши, да ещё с долгами, вернулись в Севастополь.
— Почему с долгами?
— Дело в том, что денег на оформление документов и страховок «Зелёная карта» для поездки в Сербию у нас не было. Женя занял каждому по 500 долларов. За полтора месяца мы успели заработать только по 400. Полагали, что война скоро кончится. Забрали свои вещи, а аппаратуру и оборудование оставили в мотеле. Переждём, вернёмся. Но война затянулась. Женя возвращался из Сербии позже. Вывез наши инструменты, но заявил, что отдаст после возвращения долга. Долг отдавать надо, а инструментов нет, работы нет.
— В то время и в нашей стране было не спокойно. Августовский путч.
— Мы узнали о нём в Сербии. Я позвонил жене. Она успокоила: «Это в Москве ввели чрезвычайное положение. В Севастополе всё нормально». Но началась инфляция. Доллар стал стремительно расти. К концу года с тридцати рублей вырос до ста. Пришлось спешно занять деньги, отдать долг. Только к концу года смогли устроиться в ресторан «Севастополь».
Воспоминания замелькали, бросая тени тревогии печали на вдруг осунувшееся лицо собеседника: "А в конце года Союз распался, мы стали жить в другой стране. В Украине. Совсем в иных условиях. И пошла чехарда. Рестораны перешли на самоокупаемость. Держать оркестр (шесть-семь музыкантов) стало невыгодно. В начале апреля 1992 года нас сократили. У ресторанов появились хозяева. Оплату они стали устанавливать на своё усмотрение. Приходилось переходить из одного ресторана в другой. Как рыба ищет, где глубже, искать, где больше платят. Работать без должного оформления. В результате получилось, что при выходе на пенсию многолетний стаж работы оказался неучтённым. Какое-то время той же четвёркой мы поработали в ресторане в Форосе, а в декабре 1994 года началась турецкая эпопея на теплоходе «Буковина», которая продлилась три с половиной года".
— Тоже без оформления?
— Конечно. Хозяин судна — в Германии, флаг — Мальты, команда — сборная. Разборки постоянно.
Пошли воспоминания о турецкой эпопее: «Началось так. Позвонил незнакомый мужчина, сказал, что нужны музыканты. Договорились встретиться. Работая в Форосе, мы вели запись наших выступлений. Он послушал. Сказал: «Беру всем составом!» Но так не получилось. У нашего классного гитариста не оказалось прописки (тёща как раз в то время его выписала). Узнав, что рейсы будут не из Севастополя, а из Новороссийска, солист отказался по семейным обстоятельствам. Осталось нас двое: я и басист Серёга. Срочно стали искать гитариста. Нашли. Работал я с ним в ресторане «Дельфин». Он ходил в рейсы, имел нужные документы, но гитара шла багажом. Пришлось купить ему гитару. Солист уже был на корабле.
Ходили сначала из Новороссийска, затем из Евпатории. Три рейса в месяц с недельным сроком. Четвёртая неделя — отпуск. Возвращались в Севастополь. Основной контингент — русские. Немного турок, азербайджанцев, и курдов. Репертуар — популярные в то время русские хиты и пятёрка турецких песен.
В рейсах встретились с массой интересных людей, а в Стамбуле — с прекрасными музыкантами. И иностранными, и русскими. Легко находили общий язык. Вот уж, действительно, музыка не знает границ.
Турция понравилась. Много дешёвых товаров. Меня больше интересовали музыкальные инструменты. После двух месяцев плавания я купил два фирменных итальянских динамика по пятьсот ватт стоимостью семьсот долларов и заказал в Стамбуле к ним колонки по сто долларов каждая. Ещё через полгода купил клавишный синтезатор за две тысячи, а ещё через год — музыкальную станцию «Roland XP-50» тоже почти за две тысячи (всё в долларах), которую я до сих пор использую, как мидийную клавиатуру, потому что все кнопки и сопротивления давно полетели. После рейсов купил компьютер, звуковую карту и монитор".
Слушая достаточно долго откровения собеседника, я заметила часто встречающиеся упоминания о финансовой стороне вопроса; со временем поняла, что деньги никогда не были тем, за что цеплялась бы его душа. Это оселок, мерило нравственного достоинства, испытание добродетели. Такое объяснение наконец-то прозвучало и из его уст: "Все эти рейсы были, конечно, ради заработка, но душа просила творчества. Движение сочинять пошло, когда сошёл с теплохода. С осени 1997 года.
Я получил новые стихи от Олега Кирияджи, тут же написал музыку. Днём я сочинял, записывал, аранжировал написанное ранее, а по вечерам работал в ресторанах. Они стали совсем не те, что в советское время. Сначала мы устроились в ресторан «Корона», но там нам не доплатили обещанное. Ушли играть во дворик «Пиратской лагуны». Но была уже осень, зачастили дожди. В баре «Алёнушка» девушки крутились на шестах и песни оказались не к месту. С 1998 года стали работать в ресторане «Крещатик». Тоже без особого удовольствия.
А в 1999 году меня взяли аранжировщиком в эстрадный ансамбль «Андреевский флаг». Написал много песен, часть из них (о море, о Севастополе) вошли в репертуар ансамбля.
В 2003 году купил компьютер. Полгода его осваивал. Освоил. Стал быстро записывать музыку. Раньше часа три надо было сидеть, чтобы замедлить громкость. Делать это по каждому из шестнадцати каналов. На компьютере — моментально. Песен стал записывать не две за неделю, как раньше, а по три-четыре в день. Пошли заказы от поэтов, композиторов, вокалистов, организаторов праздников в школах и даже в детских садах. Для каждого заказчика я заводил специальную папку. Их накопилось более двухсот".
Годы промчались быстро. Позади лёгкая ликующая юность, молодость, наполненная любовью к музыке, зрелость с серьезными результатами творчества. В 2007 году нашему герою исполнилось шестьдесят. Итог — душевная чистота и высокое мастерство мелодического богатства, выразительности и разнообразия. С 2007 года каждые пять лет стали отмечаться юбилеи музыканта в тёплой обстановке, с большим размахом, с продолжительными концертами с участием ансамблей и ведущих артистов города. Полные залы — свидетельство признания автора более тысячи красивых, самобытных, проникновенных песен нашего времени; автора нескольких десятков тысяч аранжировок тончайших оркестровых красок и оттенков. Его музыка несёт солнечную красоту, возвышенна и одухотворённа. В ней торжествуют природа, полнота жизни. Она веселит душу радостным пением, дарит прилив бодрости, создаёт праздничное настроение.
Общее мнение поэтов, музыкантов, артистов и зрителей: «Где Дёмин, там интересно, там успех!»
Продолжение http://proza.ru/2020/02/08/1877