Агадырское детство
Мой дядя Ваня последние годы жил в городе Иваново.Я часто звонила ему, чтобы поддержать его во время болезни. Онкология почек не оставляла надежды на выздоровление, но он держался молодцом и охотно рассказывал мне о своей жизни. Как то раз он спросил меня:
- Тома, ты помнишь тот день, когда на тебя налетел страшный смерч. Он отнес тебя в конец улицы. Тебе тогда было чуть больше четырёх лет.
- Нет не помнюю. - Сказала я.
- Ну, конечно ты не помнишь, ведь ты была без памяти, когда тебя нашли! Ты тогда заболела детским церебральным параличем (полиомиелитом). Тебя мама лечила у бабки, а потом отвезла в Караганду на лечение. Помнишь?
Действительно, в то время в Агадыре (да и сейчас это не редкость) свирепствовали пылевые бури, которые могли возникнуть в любое время и в любом месте. Было удивительно наблюдать, как небольшая пыльная «спиралька» за секунды набирала силу высотой с пятнадцатиэтажный дом и выше, которая быстро перемещалась и охватывала все большие территории.
Мама, завидев приближающуюся пыльную бурю, кричала: «Тома, падера, падера!» (ударение на первую букву «а»). Мы забегали в ближайший двор, либо просто оставались стоять на месте. Мама, закрывала лицо платком, а я, пряталась в подол её платья. Иногда мы просто наблюдали, как смерч проносится мимо поселка и набирает все большую силу за периметром, уносясь в степные дали. И никогда нельзя было узнать, в какую сторону повернет этот страшный смерч.
Однажды, утром, выйдя во двор, я увидела свою пластмассовую лисичку в зубах дворового пса. Единственную игрушку было не узнать, лапы были отгрызаны, а морда помята. На мой крик вышел дядя Ваня. Взглянув на меня, он позвал маму:
- Нин, посмотри, что у Томы с лицом! - Мама пришла в ужас. Мое личико исказилось до неузнаваемости. Первым делом она повела меня к бабке-знахарке. Та что-то поколдовала над моей головой, но ничего не произошло такого, чтобы обрадовало мою маму.
Уже на следующий день, мы ехали в поезде в Караганду, город известный в Казахстане своими лучшими больницами, врачами и добычей каменного угля.
Мама была очень расстроена, когда ей отказали в моей госпитализации. Все палаты и коридоры были просто забиты детьми с диагнозом «детский полиомиелит». В то время еще не изобрели прививку от этого грозного заболевания, поэтому целое поколение детей остались инвалидами, которые потом вынуждены были всю оставшуюся жизнь влачить свое жалкое существование. Уж очень большие осложнения на нервную систему оставлял детский паралич.
Но бог не зря дал мне мою маму. Она упросила главного врача больницы поместить меня в детскую больницу «хоть на полу» и подарила женщине два отреза на платье, которые хранила для себя. Денег у мамы не было. Врач сжалилась, и я ровно два месяца получала полноценное и, главное, своевременное лечение, 40 дней из которых я пролежала одна с ночной няней из-за кори в карантинной палате.
Лечение и массажи сделали свое дело. Я не стала инвалидом, а с моего личика можно было писать картины, такое оно у меня было беленькое и гладкое.
Вскоре моя семья переехала в Московский поселок, который находился за железнодорожным полотном. Моя бабушка работала поваром в моем детском саду, чем я особенно гордилась. Иногда я забегала на кухню в надежде, что она угостит меня сухофруктами или пирожками. Но не тут-то было! Бабушка ради всеобщей справедливости неизменно отправляла меня в группу, приговаривая:
- Тебе не стыдно? Что скажут другие дети, если узнают? - Стараясь проглотить обиду, я ворчала:
- Ну, какая же ты бабушка, если жалко для меня пирожка!
Вообще, в детском саду была такая скукотища! Строем на прогулку, строем на горшок (мальчики вместе с девочками), то же самое на обед и сон час. Удивительно, но кое-что мне запомнилось с того времени.
Это было лето, сон час, во время которого я ворочалась на кроватке с закрытыми глазами в тщетной попытке заснуть. Виной всему были воробьи, которые дрались под детсадовским окном. Они так громко чирикали, что я с недоумением смотрела на спящих деток и спрашивала себя, как можно спать при таком шуме?
На смену приходила «клушка» с цыплятами. Она беспрестанно квохтала, созывая своих «детушек». Вскоре и я научилась «квохтать» как курица и тихонько "прыскала" со смеху, когда няня подходила к окну, чтобы закрыть его.
До сих пор, когда я слышу, как в моем саду иногда слетаются воробьи и начинают делить территорию или случайно слышу «квохтанье» наседки в огороде у соседей, то всегда вспоминаю тот солнечный жаркий день, спальню с детьми и те благодатные звуки, которые до сих пор напоминают мне мое детство.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ: