Хирургическая медсестра во время Великой Отечественной войны. Хирургическая сестра во время русско-японской. Это моя мама. Знала я об этом с детства, но этим мои знания ограничивались. Наверное, потому, что сами участники войны не очень любили вспоминать то грозное время. Лишь спустя годы между делом она начала рассказывать о каких-то эпизодах.
Солдат шел на поправку. Все страшное было позади. И вдруг нагноение. Сильное нагноение. Хирург не может понять, в чем дело. Все проверили. Нет видимых причин для такого ухудшения. И так раз за разом, только дело идет на поправку, все зарубцовывается, снова нагноение. Рецидив обычно объясняется тем обстоятельством, что в ходе лечения что-то не полностью учтено, какой-то патоген вновь вызывает появление симптомов заболевания. Притом порой в усугубленной форме. У парня все по учебнику.
И только потом выяснилось. Июль 1943, Курская дуга. Парень хотел жить, понимал, что только выпишут – и на передовую. Один из бойцов перед выпиской рассказал, что тот делал. Брал слюну и раз за разом смачивал ею свою рану. Хирург никуда не сообщил, просто поговорил с бойцом и объяснил, чем это пахнет. Через неделю мальчишку выписали. Врач, взрослый, умный человек, понимал, что все хотят жить, и никогда ни словом не обмолвился о том эпизоде, об этом мальчишке.