Костяной шарик

Олег Селютов
Стоп! Не парься. Просто сдвинься на пару дюймов влево или вправо — и будет другая точка зрения. Погляди... Реальность — нечто большее, нежели сумма ее составляющих...
Кен Кизи, «Порою нестерпимо хочется»

...При ударе из головы Игоря Евгеньевича выкатился маленький, размером с драже «Гексавита», шарик. Издавая щелкающий костяной звук, шарик проскакал по асфальту и скрылся в трещине, которая змеилась поперек тротуара.

Игорь Евгеньевич с удивлением понял, что и он сам загадочным образом очутился в разломе асфальта вместе с этим шариком. То есть тело его по-прежнему лежало на асфальте, а вот сознание находилось здесь, среди набившегося в трещину мусора — сухие комки грязи, подсолнечная шелуха и пожелтевший от времени окурок.

Черт знает что, подумал Игорь Евгеньевич. Он никак не мог взять в толк, что произошло. Шел, запнулся — это понятно. Растянулся на тротуаре и, кажется, сильно ударился головой — тоже ясно. А теперь что со мной?

Где-то рядом торопливо зацокали каблучки.

— Мужчина, что с вами? Вам плохо?

— «Скорую» нужно вызвать, — предложил кто-то. — Похоже, сердце. Есть у меня сотрудник, у него брат точно так же шел по улице и...

— Воды! Дайте кто-нибудь воды!

— Он без сознания, какая вода...

— Да помогите же кто-нибудь.

Игорь Евгеньевич все слышал и понимал, но не мог ничего поделать, лежа костяным шариком между асфальтовых плит. Вокруг было темно, только вверху виднелся неровный клочок голубого весеннего неба, который время от времени заслоняла трепещущая на ветерке листва.

Так, я упал и ударился головой, попытался сосредоточиться Игорь Евгеньевич. Тела своего я не ощущаю — похоже, я действительно без сознания. Тогда кто думает за меня и почему он... Нет, ерунда какая-то получается!

Игоря Евгеньевича охватило отчаяние. Он попытался закричать, позвать на помощь, но ничего не получилось. Ну все, подумал он с обреченным спокойствием, кранты мне. Неудачно упал, выходит. Наверное, то, что сейчас происходит со мной, это просто какие-то посмертные мозговые импульсы. Остаточное возбуждение умирающих нейронов. В результате удара мозг был серьезно поврежден. Кома.

Игорь Евгеньевич стал думать о признаках комы, перечисляя их по порядку — атония мышц, отсутствие реакции зрачков на свет и корреального рефлекса, невозможность самостоятельного дыхания... Стоп, вдруг сказал себе Игорь Евгеньевич. Я же мыслю! Следовательно, существую — cogito, ergo sum. Да уж...

Между тем дела на поверхности принимали все более интересный оборот. Судя по всему, вокруг бессознательного тела Игоря Евгеньевича уже собралась небольшая толпа.

— Я видел, как он упал, — говорил бас с легким кавказским акцентом. — Как раз машина пришла с товаром. Я выхожу, значит, смотрю — человек идет, приличный такой мужчина, с портфелем. А он — раз, и упал.

— Что, вот так вот просто взял и упал? — недоверчиво переспросил кто-то.

— Ну да! — ответил бас. — Шел-шел и упал. Я еще подумал — надо помочь человеку, да. Подписал накладную и сразу подошел.

— «Скорая»! Наконец-то...

Послышался звук приближающейся машины, асфальт слегка завибрировал. Некоторое время до сжавшегося в костяной шарик сознания Игоря Евгеньевича доносились неразборчивые звуки возни.

— Портфель возьмите. Это его...

Потом отчетливо хлопнула металлическая автомобильная дверь, взревел мотор, и все стихло. А сознание Игоря Евгеньевича осталось лежать, никем не замеченное, в грязной трещине.

В зарослях сорной травы,
Смотрите, какие прекрасные
Бабочки родились!
Кобаяси Исса

Нельзя сказать, чтобы новый Игорь Евгеньевич не использовал с толком ту вечность, на которую он был обречен волею судеб. Конечно, отсутствие органов чувств как таковых существенно ограничивали его возможности, однако сознание, оставшееся наедине с самим собой, могло, как оказалось, питаться накопленным в прошлой жизни опытом. Окуклившийся в костяной шарик Игорь Евгеньевич занимался только тем, что думал. Он думал и думал, и вскоре пришел к выводу, что не так-то уж все плохо. Даже наоборот.

Для начала Игорь Евгеньевич разобрался с вопросами морали. Затем пришел черед так называемого смысла жизни — поразмыслив немного, Игорь Евгеньевич понял, что никакого такого смысла жизни нет. Более того, если бы он, смысл, и существовал, то никакого значения придавать ему все равно не стоило — хотя бы потому, что сама жизнь теперь представлялась Игорю Евгеньевичу явлением очень относительным.

Решив для себя, что смерть является лишь частным случаем бессмертия, Игорь Евгеньевич принялся препарировать пространство и время.

Он ненадолго застрял на Ничто, но и с этим справился. Апофатический Абсолют бежал от шарообразного Игоря Евгеньевича, покоящегося в ничтожной асфальтовой трещинке, как черт от ладана. Только Игорь Евгеньевич собрался взойти на опустевший трон Бога, как, случилось это.

Появившись из ниоткуда, маленькие ловкие пальцы вынули костяной шарик из трещины и положили в карман, пахнущий конфетами, стиральным порошком и еще чем-то очень знакомым, но давно забытым. Через какое-то время эти же пальцы достали сознание Игоря Евгеньевича из складок мягкой ткани. Воздух одноместной палаты задрожал в предчувствии.

Шарик лежал на вспотевшей ладошке. Ребенок оглянулся на приоткрытую дверь и запихнул шарик в ноздрю пожилого человека, окруженного жужжащими и чавкающими аппаратами.

— Это ваше, дяденька.

Игорь Евгеньевич громко чихнул и открыл глаза.