==================== 29. "Помоги тупому учиться"
В филиал Нина вернулась убитая свалившимся на неё горем. О торте не вспомнила, да и с какой радости его покупать? Праздновать нечего. Девчата столпились вокруг, по отчаянным Нининым глазам понимая, что техминимум она не сдала.
— Нин, на чём засыпалась-то? Что спрашивали? В комиссии кто был?
— Всё спрашивали, по инструкции гоняли, а в комиссии — Овчаренко, Мальцева... или Малкина, и ещё одна, я забыла фамилию.
— Ну, если Овчаренко, всё ясно. Она злая как овчарка, всех заваливает. А тебя на чём завалила?
— На коммунальном аппарате. Как показания снимать. Я не знала, что отвечать.
— Показания? На таком простом вопросе засыпалась? Обидно… Ты к Елене Сергеевне подойди, посмотри. Это очень просто, коммунальницы перед началом работы смотрят предыдущий номер операции, ну, который у той смены был последним. И нам говорят, а мы в журнале отмечаем. Ну, поняла? У Елены Сергеевны следующий номер будет первым. По инструкции это мы должны делать, а делают коммунальницы, они привыкли уже. В другой смене мы не знаем, как заведено, а у нас так.
— Не кисни, Нинка, осенью пересдашь.
— Осенью? Мне сказали, через два месяца приходить.
— Правильно тебе сказали. Официально пересдача через два месяца. Это будет июль. А летом у них у всех отпуска, кто аттестацию проводить будет? Никто. В конце сентября соберутся, тогда и пригласят на пересдачу. Мы тебе всё покажем, и как аппарат снимать, и фонды, и кредиты. Второй раз не завалят, сдашь, не бойся.
Услышав, что жить на стажёрскую зарплату ей придётся ещё четыре месяца, Нина с трудом удержалась от слёз. И в подсобке удержалась, когда заведующая вошла туда вслед за ней и сказала с упрёком: «Да, девочка… подвела ты меня. Посадила в лужу. Не думала, что ты не сдашь. Могла бы подготовиться, два месяца у тебя было».
Нина уставилась на неё, от удивления распахнув глаза — на всё лицо, два чёрных омута.
Это её, Нину, посадили сегодня в лужу. Невозможно знать о том, чего ты никогда не видела. А в инструкции о приёме коммунальных платежей не сказано ни слова: операции по вкладам, операции с ценными бумагами, дорожные чеки, операции с валютой. Ей специально не объяснили, и с улыбкой отправили на аттестацию.
— Что смотришь? Я что ли виновата, что тебе про коммуналку не рассказали? Подошла бы к девочкам-коммуналочкам, сама бы спросила.
«Девочки-коммуналочки» — угрюмые пожилые тётки, работа у них своя, отдельная. Утром здоровались, вечером говорили «до свидания». А после того как поймали за руку Зину Сорокину, которая под шумок открыла кассовый ящик коммунальницы (та вышла в туалет, оставив в ящике торчащий ключ) и вытащила несколько купюр — после этого случая коммунальницы вообще перестали разговаривать с девушками из Нининой смены. Не отмечали дни рождения и не оставались после смены посидеть за накрытым вскладчину столом, когда случались праздники.
* * *
После смены, которая для посетителей заканчивалась в семь вечера, а для сотрудников банка в половине девятого (если касса «не шла», сидели до девяти, а когда и до десяти) — можно было расслабиться. Рабочий день в сбербанке не зря назывался операционным днём: здесь как в больнице на операции каждую минуту происходит что-то важное, и расслабляться нельзя, а отдохнуть получается только в обед.
Нина уставала так, что радовалась длинной дороге домой, когда можно сидеть, смотреть в окно и ничего не делать. Приготовив на скорую руку ужин, забиралась с ногами в кресло, включала телевизор… и через десять минут выключала: не могла смотреть. Сидела в темноте и наслаждалась тишиной, сонно уставясь в серебряное зеркало, в котором плавал полупрозрачный туман, словно там, с той стороны, кто-то выкурил сигарету и распахнул форточку в зеркальной раме. Лезет же в голову всякая чушь. Нина подходила к зеркалу вплотную, и туман исчезал, а в зеркале появлялось её отражение. Странное такое отражение, словно смотришься в воду. Вода колыхалась, шла мелкими волнами… Как же она устала! Нина закрывала глаза и наощупь плелась в ванную…
А утром вставала свежая и бодрая, и радостно принималась за работу: скребла и мыла затёртый паркет, вытирала насухо и натирала мастикой; подшивала новые оконные шторы, купленные под цвет диванной обивки; расставляла на широких подоконниках мамины любимые герани в нарядных горшках; раскладывала вещи, которые после переезда остались в коробках.
Ещё она натёрла до блеска мелом бабушкино столовое серебро и составила список вещей, которые надо купить: тарелки и чашки, разбитые при переезде, постельное бельё, коврик под дверь, коврик для ванной комнаты… Ванна была большая, старинная, на львиных чугунных лапах, с фигурными кранами. Повезло.
Когда всё было вычищено, вымыто, расставлено и разложено, на смену эйфории пришло одиночество — каменно-тяжёлое, безысходное. С ней никогда такого не случалось, она не оставалась одна — за стенкой соседи, и всегда можно выйти в кухню, или заглянуть к тёте Рае, которая любила вспоминать, как маленькие Нина с Витькой таскали с противня приготовленные для сушки ломти круто посоленного хлеба. А взрослые смеялись: сухари пропали, вот только что был полный противень, а сейчас двух кусочков не хватает. Воры в квартире побывали, а мы и не заметили!
Вечером Нина засыпала под привычные, милые сердцу (это сейчас она понимала, что милые, а тогда возмущалась) шаркающие шаги в коридоре — панна Крися совершала вечерний променад, задерживаясь возле каждой двери и настороженно приникая к ней ухом.
Услышав, как за дверью остановились шаги, Нина громким шёпотом принималась говорить абракадабру, размеренно и чётко повторяя не связанные между собой слова, мешая русский с грузинским, а грузинский с немецким, который она учила в школе. Шёпот сменялся бормотанием вполголоса, чтобы Кристиане было слышнее.
Это невинное развлечение Кристиана сочла помешательством, о чём оповестила соседей. Зверев, не удостоив её ответом, повелительно махнул рукой, словно выпроваживал прислугу. Оскорблённая Кристиана кинулась к Барониным, но и там потерпела фиаско: Рая скроила выразительную мину, смысл которой был ясен: дура ты, Криська, ум короткий, язык поганый. Митяй мимикой не владел, а потому послал панну Крисю длинно, далеко и витиевато. Смысл тирады: вот же ты дурная баба, иди куда шла (Митяй уточнил, куда).
Нина рассмеялась, вспомнив как пугала Кристиану. Сейчас её окружала тишина — безмолвная и душная, как вата. От тишины хотелось убежать, всё равно куда, всё равно! Нина вышла на лестничную площадку и бездумно позвонила в соседнюю квартиру — ещё не зная, как объяснит причину своего визита. Может, соли попросить, или луковицу? Дверь открыла девушка Нининого возраста и с любопытством на неё уставилась.
— Здравствуйте. Я… у меня… Я тефтели хотела приготовить, а риса нет, закончился. В магазин идти — темно уже…. Одолжите мне одну чашку, а я завтра куплю и отдам.
Соседка к себе не пригласила, исчезла в недрах квартиры, откуда не доносилось ни звука, и через минуту вернулась с чашкой риса в руках. А ещё через пять минут они дружно смеялись, выяснив, что рис у Нины есть, целая пачка, зато она понятия не имеет, что такое тефтели и как их готовить.
— Что ж ты безрукая такая? Тебе сколько? Двадцать шесть? А готовить не умеешь, ты детдомовская, что ли?
— Нет, не детдомовская, я с бабушкой жила и с мамой, — заторопилась Нина. — Только они меня готовить не учили и на кухню не пускали, мне нельзя было, а потом тётя Рая меня учила, и тётя Аня… Анна Феоктистовна. А потом дом сломали и всем новые квартиры дали, то есть ещё не всем, наверное.
Объяснение получилось странным и путаным, но Таня, похоже, её поняла.
— Так у тебя и бабушка, и мама, и тётушки есть, и вы все жили вместе? Чего ж не попросились в один дом? Жили бы по соседству.
Нина молчала. Вспомнились разом — все, кого она хотела забыть. Это у неё почти получилось, и сейчас звенело набатом, выстукивало в висках горячим пульсом, больно колотилось под рёбрами. Баба Зина. Ираида Леонидовна. Киря. Родня, с которой — не надо врагов. Зверевы. Баронины. Бессовестно забравший у неё последние деньги Митяй. Забывший о ней навсегда Витька. Панна Крися, скрывавшая истинное лицо под маской добросердечной одиноко стареющей женщины… И как она плакала, прощаясь. Оплакивала своё поражение: Нина навсегда от неё уедет, и у панны Криси не получится испортить ей жизнь.
Таня истолковала её замешательство по-своему.
— Да помогу я тебе, помогу! У Изольды Авенировны книги в шкафу остались, ты поищи. Там должна быть кулинарная книга, шикарное издание, называется «Книга о вкусной и здоровой пище». Прикинь, у неё прислуга была приходящая, ну, то есть, не жила здесь: вымоет-уберёт-приготовит, стол накроет и уйдёт.
— А посуду кто потом мыл?
— Уж это я не знаю, — рассмеялась Таня. — Это ты у неё спроси, у Изольды...
«Шикарного издания» Нина в шкафу не нашла. Зато обнаружила замусоленную поваренную книгу, которая называлась «Кулинария». На титульном листе значилось: «Одобрено Учёным советом Государственного комитета Совета Министров СССР по образованию в качестве учебника для средних профессионально-технических училищ». В книге подробно описывались стадии обработки и приготовления овощей и грибов, птицы и дичи, мяса, рыбы и нерыбных продуктов моря, последнее вызвало у Нины замешательство. Откуда в море возьмутся нерыбные продукты? Разве что выброшенные за ненадобностью с корабля.
Про рыбу Нина читала с интересом первооткрывателя. Оказывается, севрюга и стерлядь это не одно и то же. А ещё есть рыба-сабля, глубоководная угольная рыба и мраморная нототения, средний вес которой достигает пяти килограммов, ага, купишь такую и будешь есть полгода, пока из ушей не полезет!
Нина стала читать дальше, дошла до неприличного названия простипома и долго смеялась. Попадались и смешные названия: берш, луфарь, маринка, тюлька, сквама, рыбец, мерлуза и даже рыба-капитан.
С «первичной обработкой мяса», которое, оказывается, состоит из мышечной, жировой, костной и соединительной ткани, придётся подождать, пока она не сдаст аттестационный минимум. У самой Нины тканей оставалось две костная и соединительная, которая, как утверждалось в книге, состояла из неполноценных белков коллагена и эластина. Изучив «Кулинарию» от корки до корки, Нина подумала, что теперь могла бы работать преподавателем в этом самом профессионально-техническом училище, сокращённое название ПТУ, просторечное название «Помоги тупому учиться».
ПРОДОЛЖЕНИЕ http://www.proza.ru/2020/02/27/2030