Встреча эта произошла, когда Бурейская ГЭС ещё строилась. Дороги на Талакан не было. Основное сообщение со стройкой происходило по реке. Директор и основатель музея Н.В.Шпаков, с огромным энтузиазмом собирал исторические материалы родного края и механического завода, чтобы передать их потомкам. Я работал инженером по технадзору на реконструкции Бурейского механического завода и делал панорамные снимки объектов. Фотографии прилагались к отчётам по строительству. Некоторые удачные снимки, вместе с негативами передавал в заводской музей. Николай Васильевич увлечённо рассказывал, что раньше на берегах Буреи были только нанайские стойбища. Во время казачьих походов по Амуру, осваивались и его притоки. Казаки назвали эту полноводную реку «Быстрая».
Теперь это название сохранилось только у одной из её проток. В тайге постоянных стойбищ было мало. Эвены, эвенки, манегры в поисках зверя и птицы, больше кочевали, чем образовывали стационарные поселения. Тем не менее, места длительной стоянки имели свои названия, которые не изменились даже с приходом казаков, и сохранились до настоящего времени. Талакан, Пайкан, Тюкан, Долдыкан, Домикан, Иркун – наиболее известные из них. Появились и новые названия, по фамилии главы семейства или купца, основавшего закупочную или перевалочную базу. Родионовка, Исаковка, Николаевка, Малиновка. По реке пошли колёсные пароходы. Реку назвали Буреей, потому, что в верховьях она образовывалась из Правой Буреи и Левой Буреи. Новобурейский приобрёл название Бурея-Пристань, а самодельные домишки вокруг – «Нахаловка», потому, что строились, как попало, без всякого плана и градостроительного согласования. Колёсные пароходы и баржи ходили по реке даже после 1945 года. Сейчас многие забыли это судно «Ульяна Громова». Не многие помнят даже более поздние суда на воздушной подушке «Заря» и «Зарница», ходившие до Чеугды.
Во время паводков река становилась мутной, с пеной и наносником у берегов, но быстро очищалась родниковой водой горных ключей.
Продолжая беседу мы прошли в зал природы. Здесь я познакомился с классным таксидермистом, изготавливающим чучела зверей и птиц. Меня и раньше интересовала технология выделки шкур и мехов, поэтому я стал чаще бывать в музее. Общение со специалистом позволило мне избавиться от ошибок и добиться отличных результатов в выделке шкур и пушнины. Ко мне теперь обращались егеря, охотники, как штатные профессионалы, так и любители. Один из охотников дал мне на выделку 5 шкурок соболей. Шкурки были одинакового окраса, размера и удивительной красоты.
- Жене или дочке? – спросил я его, принимая товар.
- Нет! Им лучше вообще не показывать и не говорить! Передашь лично мне, без свидетелей. Наверное, я сам к тебе приеду.
- Ладно, понял! Вопросов больше не будет!
Зимой, заказчик, так и не появился. Наступило лето. На меня ворчала жена:
- Эти шкурки меня раздражают. У меня нет такой собольей шапки, а охотник не едет и не рассчитывается. Обещал взамен дикого мяса, а самого и след простыл. Сколько надо на шапку?
- Трёх штук вполне хватит!
- Если он их не заберёт, до конца месяца, то я закажу себе шапку из соболя! – категорично заявила жена, прикладывая пушистый мех ко лбу, перед зеркалом.
- Из оставшихся двух шкурок шапка не получится!
- За эти три рассчитаемся, а он себе новых соболей наловит!
- Наловит, но они могут оказаться другого оттенка! Подождём ещё!
- Я своё мнение сказала, соглашусь ждать, но только до конца месяца!
Делать было нечего, пришлось идти к охотнику домой. Жена сказала, что Анатолий уехал на пасеку и до конца месяца его не будет. Найти в тайге пасеку было не просто. Почти, как иголку в стоге сена. Но вышел сосед и сказал, что вчера приехал напарник Анатолия, а завтра снова уезжает к нему. Объяснил, как найти нужный дом. Виктор, напарник Анатолия, подтвердил, что действительно, завтра уезжает и согласился взять меня с собой, если не просплю и не опоздаю. Отпуск у меня только начался, а срочной работы дома пока не было. Предупредив о поездке жену, захватив пакет с собольими шкурками, свёрток с едой на дорогу, в 3 часа ночи я уже сидел на лавочке под домом моего «извозчика». Во дворе залаяла собака, в окне зажегся свет, и вскоре появился хозяин.
- Значит, действительно нужно встретиться с Анатолием, раз так рано пришёл.
- Очень нужно!
- Тогда поедем раньше! Собака залаяла, я проснулся, а теперь до утра всё равно не усну! Часом раньше, только на пользу.
Когда подъезжали к Бахирево, Виктор сказал, что нужно заехать к староверам в урочище около «Ленского разбоя». Я никогда не бывал в этих краях, хотя много слышал об их обычаях и нравах.
В посеревших от времени домах жили староверы. Они вели натуральное хозяйство и редко выезжали в другие сёла. Услышав шум машины, из дома вышел старик
- Здравствуйте люди добрые! Виктор, привёз, что обещал?
- Привёз! – ответил шофёр, протягивая коробочку.
Дед сразу открыл её. Золотистыми зёрнышками в ней переливались капсюли центробой.
- Благодарствую! Теперь мне надолго хватит! А это кто с тобой? Не инспектор?
- Нет! С Анатолием хотел встретиться!
Цепкий взгляд старовера заметил, выглядывающий из пакета хвостик собольей шкурки.
- Разреши, мил человек посмотреть на соболя.
- Смотрите! – ответил я, доставая связку из пакета.
Дед внимательно осмотрел шкурки снаружи и внутри, проглаживая пальцами белую замшевую поверхность, затем встряхнул связку и подал мне.
- Знатная работа! Кто выделывал?
- Я сам!
- У меня такое фабричное качество не получается! Будет время, заглядывай, побеседуем!
В ответ я кивнул головой, совсем не надеясь на новую встречу.
На пасеке Анатолий был в полном восторге от полученных шкурок. Он тоже никогда не встречал домашней выделки такого качества. За работу отдал флягу мёда.
- Как я её отсюда повезу?
- Вместе с моим мёдом! Сегодня моя очередь ехать в Бурею! Отвезу прямо к дому. Честно говоря, я уже забыл, кому их отдал на выделку. Предлагал многим, но все отказывались, а с тобой общался редко, вот и не запомнил!
На обратном пути, проезжая мимо, едва заметного, отвилка дороги, спросил у Анатолия:
- Откуда появилось такое странное название «Ленский разбой»?
- В давние времена жила здесь семья Ленских. Занимались промыслом, помаленьку золото мыли на ключах. Тайгу знали хорошо, охотились смело на любого зверя, и в золоте фарт не обходил их стороной. Была у них дочка Маруся, красавица таёжная. Настоящая дочь охотника.
Однажды мать в тайге медведь-шатун изломал. Ветровал поздний был. Медведи в спячку уже легли, а тут по одной берлоге лесиной ухнуло. Медведь поднялся, а еды нет, только белый снег в округе. Напал на женщину. Она тоже медведя ранила, но нашёл её Ленский уже мёртвой. Медведя этого убил, а заодно и всех других, что в округе водились. За дочку беспокоился. От медведей её уберёг, а от двуногих зверей не получилось.
С Ургальских рудников заключённые бежали. Говорили, им кто-то из местных проводников помогал. Хозяина заимки, Ленского, нашли мёртвым, а его дочка вообще пропала. Слухи ходили разные. Одни говорили, что её изнасиловали, и она утопилась в Бурее, бросившись с кручи. Другие рассказывали, что она убежала в тайгу и её растерзали звери. Только с тех пор проскочить на лодке под крутояром, считалось большой удачей.
Зимой по речке обозы охраняли вооружённые конвои, а летом отчаянные люди ходили по сопкам звериными тропами с проводниками. Только всё равно пропадали. Так и закрепилось название «Ленский разбой».
Вторая встреча со старовером произошла у меня много лет спустя. Я уже работал инструктором райкома партии по строительству. Меня отправили в Талакан готовить выборную партийную конференцию. На важнейшую стройку должны были приехать высокие гости. Начальник стройки В.В.Щупляков организовал поездку в урочище староверов.
- У них там изюбри ещё не перевелись! Нужно договориться и добыть одну тушу для столовой! Документы я дам шофёру! Высокий гость хотел бы с собой и рога изюбря увезти.
- Хозяина заимки на месте не оказалось, и один из работников УПТК выстрелил в воздух дуплетом.
- Скоро появится! Выстрел далеко слышится! – заметил шофёр.
Я решил сходить на ближайшую протоку и поймать хариуса. Вскоре уже стоял на камнях и пускал по воде цветную мушку. Недалеко кто-то громко фыркнул, я повернулся и замер.
Через протоку спокойно переходил красавец-изюбрь. Остановился на мгновенье, выскочил на берег и бесшумно исчез в чаще. Губить такую красоту ради высокого гостя не хотелось, настроение рыбачить тоже пропало. Когда вернулся к машине, там уже шла словесная перепалка.
- У нас лицензия есть! Вот, написано, что разрешается отстрелить одного изюбря для проверки на заболевание бруцеллёзом.
- Надо же! Уже браконьерство узаконили!
- Но это же в целях научного исследования!
- По-научному, это в декабре - январе. Когда прошёл осенний гон и спаривание. Изюбри создали свои гаремы. Лишние самцы, ослабевшие и больные, могут стать лёгкой добычей хищников. Да и осенняя стрельба через листья и ветки опасна. Можно зверей поранить, а в результате ни себе ни людям.
- Ладно, мы и сами зверя добудем! Кто ещё идёт?
Я отказался и остался с дедом. Когда охотники скрылись в чаще, рассказал о встрече с изюбрем.
- Это он выстрелы услышал, и пошёл свой гарем уводить в безопасное место. Опытный и заботливый самец! Ещё совсем не старый, пусть живёт!
- А ты сам, разве не на охоте был?
- С берданкой ходил, но не стрелял!
- Покажи мне берданку! Я её не раз не видел!
- Смотри, только руками не трогай! Оружие чужих рук не любит!
Нырнул в кусты и выложил на пенёк винтовку.
- Действительно, оружие старинное!
- Лучше ты мне расскажи, как соболей выделывал.
Ничего не скрывая, поделился с дедом своими знаниями и опытом в скорняжном деле. Обещал, при случае, передать необходимые химикаты и подробную инструкцию по их применению.
К вечеру вернулись усталые и злые охотники. Во всём обвиняли мастера УПТК, который своим выстрелом разогнал всех зверей.
Последняя наша встреча со старовером произошла зимой. Анатолий ехал на свой охотничий участок, а мне нужно было на Талакан. По пути собирались заехать к деду. Я захватил химикаты и инструкции, отпечатанные крупным шрифтом. Дед встретил нас около поленницы.
Прервав колку дров, пригласил в дом, напоил чаем.
- Может быть тебе порох нужен? – спросил Анатолий
- Пороху хватит! Ещё половина бочонка осталась!
- Какого бочонка?
- Обыкновенного! Можешь сам убедиться! – сказал дед, и действительно достал бочонок.
- Так это совсем старинный запас?
- А что ему, чёрному пороху сделается, в керамической глазурованной посуде, если в сухости хранить? Крышка плотно закрывается.
- А если искра? Весь дом разнести может по брёвнышку!
- Я некурящий, а патроны заряжаю, когда печка прогорит. Ну, на всякий случай, мне охотники огнетушитель оставили.
- Какие у тебя патроны? Может, я тебе новых привезу, фабричных?
- Таких, наверное, не выпускают! – ответил дед, выкладывая перед нами патроны.
Патроны, действительно, были необычные. Гильза имела 28 калибр, а пуля 32.
- Чем порох отмеряешь?
- Меркой! Без неё нельзя точно стрелять!
- А пули откуда берёшь?
- Сам отливаю из свинца! Мне знакомые мужики из Буреи, оболочку кабеля привезли. Из этого свинца и отливаю пули. У меня старый калып остался. По эталонному экземпляру на простом балансире вес подгоняю.
- А точно стреляет?
- Точно!
- А убойность?
- И убойность соблюдается! Бабушка моя рассказывала, что пуля аж в шестой котомке застревала.
- Так она на людей охотилась?
- Не люди они были, а звери! Всех этих зверей в тайге оставила. Да, видно, перестаралась, прогневила господа, вымирает наш род. Один я остался, да и мне скоро на вечный покой. Берданку свою я в завалинке оставлю. Может быть, кому-то жизнь спасёт. А вы езжайте с миром, спасибо, что проведали старика.
Мы ехали молча и думали о том, что слухи про «Ленский разбой» всё –таки основывались на реальных событиях.