Вместе со святками закончились и зимние каникулы. Снега по-прежнему не наблюдалось, лишь промозглая, сырая погода, да северный ветер напоминали о зиме.
Состоялось первое собрание благочиния. Новый благочинный охотник был поговорить. Я бы сказал, поболтать. Почти три часа мы слушали о каких-то личных успехах и достижениях отца Ярополка. О том, как он трудится на благо церкви не покладая рук, а мы все нерадивые лентяи и бездельники. Затем ещё минут сорок, пришлось выслушивать о том какой невероятный пьяница и оболтус самый пожилой священник благочиния отец Валерий. Кто-то попытался возмутиться, что личные недостатки человека, не выносятся на общее обсуждение, только отец Ярополк обрушил целый град обличительных фраз на заступников. Возвращались мы с отцом Виктором, в каком-то подавленном настроении.
— Я слышал, как председатель сходку села созвал, — сказал отец Виктор.
— Думаешь, это связано?.. — осторожно поинтересовался я.
— Вполне возможно. Пытался говорить с отцом Виталием, он достаточно прохладно отнёсся к моим предположениям. Мол, ничего не должно случиться с храмом, не те нынче времена.
— Может тогда благочинному следовало сказать?
— Попытался. Но, сам же убедился, кто этот человек. Очередное наказание, на наши головы. Для смирения! Прямо отец Мирон номер два.
— Ежели чего, ты сразу мне звони.
— Обязательно.
Руслан пришёл в школу в первый же день, после каникул. Он ещё заметно хромал, но передвигался без палочки. Лишь войдя в класс, парень приветливо улыбнулся Хильде и Валерке. Хильда, как раз списывала домашнее задание по геометрии у последнего. Он угостил Хильду маминым пирожком, а Валерке протянул руку для пожатия.
— Русика, практически не узнать, — добродушно проговорила Маринка, глядя вслед однокласснику, направляющемуся к своей парте, за которой уже сидела хмурая Маричка Птицелов.
Мать Марички, по-прежнему скрывалась от властей и девочке приходилось проживать одной, под присмотром соседей.
— Гляжу, ты обзавёлся новыми друзьями? – ехидно хмыкнув, проговорила Маричка, обращаясь к Руслану.
— А если и так? – нехотя ответил Руслан, покосившись на ошивающегося рядом Даньку Бунина.
— Быстро же ты к сепарам переметнулся, — продолжала доставать бывшего друга Маричка.
— Не смей их так называть! – гаркнул Руслан, и его лицо озарила неподдельная ярость.
Маричка ни сколечко не испугалась. Она презрительно окинула парня брезгливым взглядом, ответив абсолютно спокойным тоном:
— Ты на меня своими тупыми глазищами не сверкай, не страшно. А вот с кем ты хочешь остаться с нами, или этими отщепенцами, советую подумать!
— Да пошла ты, — Руслан схватил с парты рюкзак и отправился в самый конец класса, нарочно, при этом, толкнув Даньку, процедив сквозь зубы:
— Опять подслушиваешь, сексот? Ану проваливай, пока зубы целы!
Данька, не говоря ни слова, поплёлся вдоль прохода между партами, невольно остановившись у места, где сидели Хильда, Валерка и Маринка.
— Чего уставился?! – гаркнула на Бунина теперь уже Хильда. — Исчезни! Быстро!
Данька как-то механически пожал плечами и опустив низко голову, отправился вон из класса.
— А мне его жалко, — вздохнула Маринка и в её слегка раскосых, глазах отразилось искреннее участие и сочувствие.
— Пойди ему ещё сопли утри, — Хильда говорила без малейших эмоций, с металлом в голосе.
Маринка только в очередной раз вздохнула и оставила все мысли об Даньке Бунине.
Первым уроком оказалась история. Преподаватель Орест Юрович, сегодня выглядел особенно странно. Его седеющий гребень немного отрос, и теперь больше походил на казацкий оселедец. В правом ухе у него появилась огромная, почему-то женская, оловянная серьга, а на носу красовались круглые очки, совершенно схожие с теми, что носил Гарри Поттер. Поздоровавшись с классом, Орест Юрович затянул нудный рассказ о том, как он ездил 1;го января в Большой город, и принимал участие в факельном шествии, посвящённому дню рождения его вождя и учителя Степана Бендеры. Он расхваливал молодых-штурмовиков, шагавших с факелами и выкрикивавшими фразы призывавшими к смерти врагов, прославлению нации, а также восторгавшими идею социал-национализма. Закончил Орест Юрович свой рассказ пафосной цитатой, впившись цепким взглядом в Маринку: «И як говорыв наш керманыч и вчытель Степан Андрийовыч Бендера «Мы убеждены, что наша вера в Бога и наше христианство лучше способны выдержать сильные бури, чем вера и христианство тех, кто слишком цепляется за внешние формы»». При этом, учитель нарочито задрал нос, услаждаясь мыслью, что весь класс, наверняка, с восхищением оценил его осведомлённость.
— Что ты можешь на это возразить, Вейтиша? – играя надменной улыбкой обратился учитель к Хильде.
Хильда медленно поднялась с места, растерянно озираясь по сторонам, ища поддержки у одноклассников. Она совершенно не понимала, что от неё требуется, и чего нужно возражать.
— Понятно, — Орест Юрович был весьма доволен собой. — А ты, Марина, что поведаешь?
Маринка поднялась с места низко нагнув голову и выдержав паузу, произнесла очень тихим голосом:
— Это сказал не Бандера.
— Чего ты там бормочешь, — наигранно скривился историк, делая вид, будто ничего не слышит. — Говори громче, будь так любезна.
— Я говорю, — ответила Маринка чуть громче, но тем же робким голосом, — фраза, сказанная вами, принадлежит не Бандере, а Рудольфу Гессу, заместителю фюрера Третьего рейха по партии. Полагаю, негоже цитировать фразы нацистских военных и политических преступников в стенах средней школы.
Весь класс, словно по команде, повернул ошарашенные лица на Маринку. Лицо же Ореста Юровича вмиг сделалось жёлто- восковым, а глаза так округлились, что казалось, сделаются больше круглых очков. Учитель попытался комментировать слова Маринки, но вместо этого из его рта вырывались бессвязные фразы недоумения и немалого удивления познаниями тринадцатилетней девочки.
— Сядьте! – рявкнул учитель, теперь уже побагровев, как свёкла. — Обе!! Тоже мне... Ты только посмотри, какие все умные стали!
Прозвучал долгожданный звонок, на перемену. Учитель Орест Юрович сгрёб трясущимися руками классный журнал, указку и свою чёрную сумочку, злобно зыркнул на ряд у окна и выкрикнул:
— Ракитина, Вейтиша, подойдите ко мне!
Маринка с Хильдой послушно встали у учительского стола.
— Надеюсь, вам не нужно напоминать, — заговорил историк вкрадчивым голосом, еле сдерживая гнев, — что о том, как я ошибся цитатой, не стоит распространяться? Это произошло случайно, безо всякого умысла. Слышите, абсолютно случайно?! Ни родителям, ни классному руководителю, лучше не знать таких подробностей нашего урока. В противном случае...
— Вы нам угрожать решили?! – насупила брови Хильда, но Маринка тут же ухватила её незаметно за руку, сказав:
— Не переживайте, Орест Юрович. Мы же понимаем, как трудно запомнить все эти цитаты. Ошиблись, малость, с кем не бывает.
Учитель нарочито выпрямился и даже выдавил из себя, холодную улыбку.
— От и добре, — сухо ответил он и поспешно направился вон из класса.
— Ну ты даёшь, Маринка, — Хильда выразила искреннее восхищение подругой. — Откуда такие познания? Или ты ночью, под одеялом, зубришь цитаты фашистских деятелей. Может ты ещё и «Майн кампф» прочитала?
— Упаси Бог, — заулыбалась Маринка. — Всё намного прозаичней.
Девочка тут же вынула из кармана смартфон и повертела им в руке.
— Обычный интернет, и никаких фокусов, — добавила Маринка.
— Ну, конечно же, как я раньше не догадалась, — сказала Хильда, ударив себя ладошкой по лбу, и девочки весело рассмеялись.
Возвращались со школы пешком. Ауксе отправилась куда-то по делам и ребята неспешно плелись к автобусной остановке. Маринка с Валеркой, решили провести Хильду и посадить её на автобус. Возле продуктового магазина, расположенного у самой дороги, они увидели Гычку. Тот колобродил взад-вперёд с потерянным видом. Его камуфляжная форма выглядела грязной и изрядно потрёпанной. Сам же боец плохо держался на ногах, с чего следовало- Гычка успел уже хорошенько заправиться. Увидев ребят, он остановился и замер на месте, всматриваясь в их лица. Затем он ни с того, ни с сего вздрогнул, как трусливый заяц и нервно оглядевшись по сторонам, припустил, что есть духу в сторону противоположной школе.
— Чего это с ним? – удивилась Хильда, глядя, как Гычка спотыкаясь улепётывает по трасе, пугая слоняющихся у забора гусей.
— Такое впечатление, будто чёрта увидел, — рассмеялся Валерка.
— Может так оно и есть, — поддержала его Хильда.
— Негоже смеяться над больным человеком, даже в том случае, когда у него, возможно, приключилась белая горячка.
Слова Маринки вызвали очередную волну смеха.
Продолжение будет....