Болтышов никогда не заказывает кофе. Болтышов считает, что кофе – напиток мерзкий, безвкусный, не приносящий удовольствия. Болтышов не верит, что кофе бодрит. Болтышов не верит людям, которые утверждают, что кофе бодрит. Болтышов уверен, что кофе заказывают для поддержания статуса. Болтышов часто замечает – с каким притворством и чванством клиенты кофейни, в которой он работает официантом, поглощают эту разжиженную тёмную вязь в чашке. Что было бы с Болтышовым, если бы он узнал, что кофе приносит вред живому организму? Болтышов восторжествовал бы.
Он идёт по аллее и смотрит под ноги. Он думает – каким образом, с помощью какого механизма ноги приходят в движение, сменяют друг друга, вымеряют расстояние и определяют скорость. Следом замечает, что руки качаются то вперед, то назад, в такт с ногами, сменяясь с правой стороны на левую и так далее, по циклу. Он пытается остановить двигательный процесс рук, расставляет их по швам, прижав ладонями к бёдрам. Ход становится нелепым, со стороны кажется неестественным и комичным. Он не понимает, в чём дело, почему должно быть так, а не иначе? Он задумывается о том, что не властен над своим телом. Он приходит к выводу, что организм - есть определенная программа, набор последовательных действий и решений, сохраненных в памяти человеческого кода. И если изменить хотя бы одну маленькую деталь, то это внесёт сбой в программу, который в силу исключительного отличия от знакомого всем набора, повлечёт за собой всеобщее неприятие, руководимое мнением разумного большинства. Что было бы с ним, если бы он подумал о Боге? Бог восторжествовал бы.
Болтышов не пил кофе и не верил в Бога. Болтышов работал без выходных. Раз в неделю начальник предлагал ему выйти на отдых, от которого Болтышов с благодарностью отказывался. Болтышов не признавал выходных. Он считал, что человек должен трудиться всю свою сознательную жизнь, не покладая рук. Его идеология отрицала пустую трату времени. Пустой тратой времени Болтышов считал не только всем известные постулаты безделья, но и самообразование. Он презирал наигранных интеллектуалов, но большее отвращение у Болтышова вызывали неопровержимые эрудиты. Наигранные интеллектуалы могли вызвать позитивные эмоции, неопровержимые эрудиты только вгоняли в тоску. Правда, не до конца понятно, как Болтышов определял типажи умников, отрицая пользу самообразования.
Начальник Болтышова ценил старания своего сотрудника, такого ярого труженика он не встречал за весь период руководства в кофейне «Олимпия». Но никогда не поощрял его бонусами или надбавками так, как терпеть не мог характер Болтышова. Постоянные стычки Болтышова и начальника могли закончиться в любую минуту, при желании руководящей стороны уволить ненавидимого официанта. Единственное сдерживающее обстоятельство – с приходом Болтышова в «Олимпию» прибыль кофейни разительно увеличилась. Человеческий фактор проиграл аппарату алчности и наживы.
«Олимпия» славилась огромным выбором в плане кондитерских лакомств и постоянной свежестью продаваемого товара. Кофейня держала марку на протяжении многих лет, ни разу не заставив усомниться клиентов в правильности выбора на назначение деловой встречи, или будничного перекуса в обеденный перерыв, или вечернего проведения досуга в компании важных и не совсем людей. Днём «Олимпия» спокойно размещала умеренный поток прихожан, а вечером в зале сложно было найти свободное место. Приходилось заранее звонить и бронировать любой возможный столик, чтобы стать частью такого важного заведения. Именно вечером, в силу чрезмерного уровня свободного времени у людского племени, клиенты особенно нуждались в «Олимпии».
Болтышову запрещалось заводить разговоры на отвлечённые темы с клиентами, в которых он мог выражать глубоко-засевшие, нуждающиеся внимания, личные идеи и мысли. Начальник прекрасно понимал, что внутреннее богатство Болтышова может спугнуть не подготовившихся слушателей радикальными и неуместными высказываниями. Однажды Болтышов вступил в ожесточённую полемику с пассивным клиентом, которую успешно разрядили другие официанты по приказанию разъяренного начальника. Тогда начальник под угрозой увольнения предупредил Болтышова о последнем шансе, выпавшем на долю неугомонному официанту. Болтышов не стал спорить, и был таковым.
Суббота. Вечер. «Олимпия» переполнена клиентами, жаждущими хорошего кусочка торта, пирога, иного кондитерского изделия, дабы запить его чашкой ядрёного кофе или благородного чая. Болтышов в суете мечется от столику к столику, усердно принимая бесперебойные заказы. Следом быстрым шагом направляется в сторону места выдачи заказов, где хватает пару подносов и разносит их по залу.
- Наполеон у них гадость, закажи-ка лучше Панчо – случайно ловит ухо Болтышова слова с крайнего столика у входа.
- С чего ты взял? Не слушай его, здесь нет плохих пирожных. – повалил ответ с того же столика.
- Ну не гадость, но точно посредственный. Зачем ей брать его? – первый голос продолжает диалог.
Болтышов точно знает, что Наполеон в «Олимпии» делают отменный, лично может свидетельствовать так, как часто его пробовал. Но Болтышову запрещено вступать в разговоры с клиентами, Болтышов не может убрать с пути клиентов камень преткновения.
- Я часто бываю здесь, милая. Если тебе нужен будет свободный столик, ты всегда можешь позвонить мне и я его тебе организую – раздаются слова с другого столика, которого долетают до Болтышова.
- Серьезно? А если друзьям моим нужно будет помочь, я смогу к тебе обратиться? – отвечает приятный и высокий женский голос.
- Конечно, дорогуша, я разве могу тебе отказать? – продолжает лукавую тираду первый голос.
Болтышов в ярости, нет такого человека, который мог бы устроить свободный столик в «Олимпии» по звонку. Болтышов негодует от потока лжи со стороны противного клиента, который, преследуя всем известные цели, вешает лапшу на уши доверчивой инфантильной кокетке. Болтышов готов опровергнуть слова плута, дабы спасти от разрушительной иллюзии слабый объект обмана. Но Болтышову нельзя. И Болтышов об этом помнит. И злится от данного обстоятельства пуще.
Начальник Болтышова подзывает его к себе и объясняет, что за одним из столиков сидят его знакомые, к которым начальник в скором времени присоединиться. Он просит Болтышова быть сдержаннее и спокойнее, чем обычно, достойно принять заказ и не запороть свои обязанности на глазах у дорогих гостей.
Гости начальника, которые сели за самый массивный и центральный столик, состояли из двух женщин и одного мужчины. Не успели они сделать заказа, как начальник к ним присоединился.
Болтышова подзывают к главному столику вечера. Болтышов, противно улыбаясь во все 32 зуба, раздаёт каждому по экземпляру меню и задаёт, выработанный годами, вопрос: «Что-нибудь сразу закажите или подойти, как вы надумаете?»
- А нам думать нечего, чем угощать будешь? – спрашивал клиент, обращаясь к начальнику.
- Принеси каждому по пирожному, сам знаешь, какие лучше. И кофе, да? – переводя взгляд с одного гостя на другого, интересовался начальник.
Болтышову называют несколько видов кофе, от которых его постоянно бросает в дрожь.
- Может кто-нибудь желает чай? – жалобно предлагает Болтышов, на что получает отрицательные покачивания головой и презрительное выражение лица закипающего начальника.
Болтышов отходит от столика и ищет глазами клиентов, которые жаждут его приёма. В самом дальнем и незаметном углу сидят трое юношей, подающие знаки Болтышову. В этот момент, Болтышов стоит на месте, не шевеля конечностями и устремляя взгляд в неизвестную даль. О чём он думает? Болтышов представляет, как он перешнуровывает ботинки, но у него ничего не получается. Раз за разом он достаёт их и заново проводит через отверстия, меняя базовую комбинацию. Нет. Всё не так. То левый шнурок короче, то правый. Шнуруя очередной раз, он сильно путается. Теперь Болтышов желает вернуть всё так, как было изначально. Но это невозможно. Не он придумывал базовую комбинацию. Болтышов так и не узнает, какова была базовая комбинация.
Наконец, Болтышов обращает внимание на знаки, подаваемые клиентами с дальнего столика. Он спешит к заждавшимся, по пути извиняясь перед ними за столь долгое ожидание. Трое юношей давно определились с заказом, им необходим был лишь посредник между кухней и желудком.
- Добрый вечер, я готов принять ваш заказ – заявляет Болтышов, разразившись в неподдельной ухмылке.
- Да, здравствуйте. Мне яблочный пирог – проговаривает первый.
- Мне, пожалуйста, эклер. Нет, два эклера – добавляет второй.
- Трубочку. С заварным кремом – завершает третий.
- Так, отлично. Что насчёт напитков, ничего не желаете? – допытывается Болтышов.
- Да, точно, совсем из головы вылетело – вспоминает первый – Чай же у вас есть? Так вот, давайте нам чайник черного чая.
- Может зелёный? – добавляет второй.
- Зелёный хочешь? Тогда давайте чайник чёрного и чайник зелёного – дополняет первый.
- А мне кофе – завершает третий.
Болтышов поражён в самое сердце. А всё так хорошо начиналось, и вот на тебе, стоило кому-то заказать кофе, как настроение Болтышова опустилось до критического минимума.
- Какой именно кофе? – сквозь зубы проговаривает Болтышов клиенту.
- На свой вкус – отвечает третий.
Здесь клиент совершил ошибку. Он разозлил Болтышова так, как этого никто не делал ранее.
- Я не пью кофе, поэтому не могу вам посоветовать определённого – со злобой в голосе шипит Болтышов.
- Я тоже не пью, но мне сказали, что, попробовав кофе в «Олимпии», я навсегда изменю своё мнение.
- Я кофе не то, что не пью. Я его терпеть не могу. И уверяю вас, что никакая «Олимпия» не поменяет вашего мнения на этот счёт.
- Вы пробовали здесь кофе? – задаёт ключевой вопрос третий.
Болтышов опешил. Он никогда не пробовал кофе в «Олимпии» в силу своей большой ненависти к этому напитку.
- Нет, не пробовал, но я уверен, что это ничего не изменит.
- Вы не можете знать наверняка, пока не попробуете. Я хочу заказать две чашки кофе, одну для вас, вторую для меня.
- Зачем, это не имеет смысла?
- Давайте мы, истинные ненавистники кофе, на глазах у всех, вынесем позорный приговор проклятому напитку. Или. Или прилюдно признаем свою неправоту.
Кофе заказали. Кофе сварили. Кофе разлили по чашкам и передали на подносе Болтышову. Кофе оказалось на столике.
- Только не добавляем сахара или сливок, этих усилителей вкуса, которые скрывают реальную сущность противного напитка – предложил третий, на что Болтышов согласился без замедлений.
Клиент делает глоток. Следом ещё глоток. Болтышов делает глоток. Следом ещё глоток.
- Какая же гадость, этот ваш кофе! – разразился крик клиента.
Началась суматоха, начальник подошёл к столику, попросил клиентов быть сдержанней. Началась небольшая перепалка, которая вылилась в оплату счёта и скоропостижное исчезновение кофененавистника с приятелями вон из «Олимпии».
Болтышов стоял всё на том же месте, где пробовал кофе. Он делает ещё пару глотков из чашки, разглядывает дно чашки и проговаривает: «Что он раскричался? Не такое уж и плохое кофе. Конечно, все равно кофе, но получше того, что я пил».
После этого случая в «Олимпию» стали ходить всё меньше клиентов. Столы уже не забивались на часы вперёд, прибыль пошла на спад. Даже Болтышов не мог остановить падение «Олимпии». И Болтышова уволили.
Нашлось новое место, которое пришло на смену Олимпийской славы. Болтышов думал туда устроиться официантом, но его не взяли. Перед уходом Болтышов решил заказать себе чашечку кофе, чтобы точно определить, где лучше – в «Олимпии» или здесь?
- Вроде такое же, как в «Олимпии» - вердикт Болтышова.
Нет, Болтышова не переубедить. Он не любит кофе и никогда не полюбит. Минутная слабость в «Олимпии» ничего не значит в его жизни. Он идёт по аллее и всё дивится сложной структуре и последовательной механизации своего организма. Болтышов не любит кофе и не верит в Бога.